Ментоловая мазь для ушибленных мест

– Ну, с какого удара она тебя вырубила? – Отвали. – Со второго? Третьего? Посыл куда подальше Рамлоу игнорирует и продолжает весело скалиться, глядя на Роллинза и перекидывая из руки в руки здоровенную банку ментолового геля от ушибов. Делиться он ею, конечно, не собирается. И за широкой ухмылкой прячутся досада, злость и желание на ком-нибудь выместить агрессию после охуительной выволочки от вышестоящего начальства за проваленную миссию по конвою и потерю подозреваемой в убийстве Старка. «Кто-нибудь» это, конечно, Роллинз; но он сам подписал себе этот приговор еще два года назад, согласившись на пост зама. Но сейчас он просто растекается по стулу и прикрывает глаза; ноет вывихнутая и вправленная обратно челюсть, один глаз заплыл, в голове еще гудит после встречи затылка с жестким полом фургона. На остальное Роллинз даже не хочет обращать внимания – если на это забить, то оно поболит и пройдёт. – Признайся: ты просто запал на Романофф и поэтому позволил ей себя избить. Роллинз, серьезно – проиграть девчонке? К сожалению, «забей и оно уйдёт» не работает с Рамлоу. Роллинз приоткрывает один глаз, вздыхает и закрывает обратно: – Это не девчонка. Это Черная Вдова. И хватит на меня пялиться. Дай эту хренову банку. В полутёмном медпункте, кроме них, никого нет; Вдова била метко, но не смертельно, и отряд отделался вывихами, сильными ушибами, парой переломов и сотрясений мозга. Но ничего непоправимого. Кроме самомнения Рамлоу, конечно. В намертво пропитанном антиспетиком воздухе медпункта тянет ментолом. Роллинз ждёт. С Рамлоу станется сделать и какую-нибудь херню – швырнуть открытую банку в стену или вывернуть её содержимое на пол. Ментол обжигает щёку. – Чёрт, Роллинз, у тебя же даже шокер был. – Она с меня первого начала, – он слегка поворачивает голову, подставляя под мазь – и руку Рамлоу – разбитую скулу. – Думаешь, у меня было время его достать? – Конечно, было. Но ты просто залип на её сиськи. Признай это. – Ты же знаешь, что они не могли меня отвлечь. Рамлоу знает. Очень хорошо знает. Уже год и два месяца как, но всё равно не может перестать его подъёбывать. – … меня отвлекли наручники. Ладонь Рамлоу, неторопливо втирающая мазь ему в плечо, на мгновение замирает. – И ты… – Подумал о тебе, – врёт Роллинз; в тот момент он, на самом деле, ни о чём таком не думал, просто на мгновение завис, когда Вдова закачала перед его носом обычными полицейскими наручниками – явно снятыми с пояса кого-то из СТРАЙКа. А в следующий момент он получил кулаком в лицо и стало уже не до каких-то посторонних мыслей. С десяток секунд Рамлоу молчит, только с усилием вминает покрытую мазью ладонь ему в загривок. А затем негромко тянет: – Неуставные мысли. – Об неуставных отношениях, – Роллинз наконец приоткрывает глаз. Один. Вторым, совсем заплывшим, все равно ничего не увидишь. Ухмылка Рамлоу уже не такая широкая – и совсем не злая. Он спускает ладонь с загривка Роллинза ему на плечо, с силой надавливает большим пальцем на свежий синяк под ключицей и вкрадчиво интересуется: – В неуставном месте..? Медпункт на военной базе – худшее место, чтобы заняться агрессивным сексом после напрочь проваленной миссии. Но им обоим нравится такое рискованное дерьмо. (а иначе Роллинз не носил бы под форменной футболкой вовсе не свой жетон).