Поздний вечер

Рома стоит под душем, намыливаясь, приоткрыв рот из-за духоты, периодически облизывая пересохшие губы, по которым так красиво стекает вода. Вода, которая струйками течёт по его широким и сильным плечам, мускулистой спине и подкаченному телу, очерчивая каждую мышцу, и дальше вниз — по ногам. Лицо Пятифанова на секунду, в просвете между струями воды, кажется усталым и злым, глаза при этом полузакрыты, а веки слегка подрагивают. Его мокрые волосы красиво разглаживаются по голове за счёт напора воды, с кончиков обильно стекает вода. Рома слегка скалится, когда вода и пена попадают на сбитые костяшки, он поворачивает краны с горячей и холодной водой, регулируя температуру. Его кадык при этом двигается вверх-вниз. Пятифанов опирается спиной о стенку, тяжело дышит, вновь вспоминая, как они вместе с Антоном грелись под одним пледом в холодную зиму; как впервые стали общаться теснее; как стали друг другу кем-то большим; как Антоша смущался при поцелуях; как пили водку на дне рождения приятеля; как быстро решали всё, что казалось им по-настоящему важным; как им хорошо было вдвоём несмотря на трудности. Рома размазывает смазку, начинает медленно водить рукой вверх-вниз по стволу, продолжая вспоминать, но уже куда более постыдные вещи. Как Антон находился сверху с широко и пошло разведёнными ногами. Шелковистые волосы, разметавшиеся по лицу, прилипали ко лбу от пота. Голова откинута назад, пухлые губы приоткрыты, рваное, глубокое дыхание в такт мягким и глубоким толчкам. Как его тело плавно скользит вверх и вниз, плотно обхватывая и насаживаясь член. Как они смотрели друг другу в глаза, почти соприкасаясь лбами. Закусив губу, Рома изливается в кулак и мутным взглядом наблюдает, как сперма медленно смывается водой. Выждав пару минут, он выдавливает воздух в сложенные лодочкой ладони и выходит из кабинки. На лбу выступает испарина. Его руки небрежно вытираются банным полотенцем, а его плечи покрываются капельками пара, которые совсем не дают его коже впитать в себя влагу. Рома откидывает назад короткие, мокрые пряди, а после, повязав полотенец на бёдра, выходит из ванной комнаты. Одевается, стоя перед зеркалом. Его волосы ещё немного влажны. Он одет в футболку и спортивные штаны. Мельком бросает взгляд на часы, мысленно думая, что Антон сегодня задерживается. Рома выходит на балкон, закуривает сигарету, совершая затяжку, и выпускает ядовитые кольца дыма вверх. Его лицо остаётся хмурым. Он бросает взгляд вниз на улицу — и вдруг видит, как Антон идёт по тротуару таким счастливым. Руки Ромы трясутся, он дал волю своему кричащему подсознанию, мозгу, что хотел уберечь того от травмы. Но на улице пусто и никакого Антона там нет. Рома растерянно смотрит на пустую дорогу, потом на свои слегка подрагивающие руки. Роман отпускает струю дыма в звёздное небо, выпускает ещё одну и ещё — и наконец вытягивает руки перед собой и со всей силы бьёт кулаками по балконным перилам. Слёзы катятся градом по его щекам. Он ждёт, когда пройдёт эта боль. Боль, раздирающее сердце, разрывающая грудь скорбь. Роман кричит и топчет ногами свой разбитый мир — словно пытается вытряхнуть из него слёзы. Он больше никогда не увидит счастливого Антона, никогда не обнимет и не услышит его смех. Антона больше нет.