✧ ✶ ✶ ✶ ✧
Множество лунных оборотов спустя...
Кровать скрипнула, когда Месяц тяжело перевернулся. В коридоре отточено зазвучали каблучки знакомых ботфортов. Дверной кнокер из двух змей, смотрящих в разные стороны и обвивающие кольцо, недовольно постучали с вымученным в один шипящий шёпот «с-с-с-с-снова этот-ш-ш-ш-с». Дверь с грохотом впечаталась в стену до змеиных звёздочек. Шаг, второй – антропоморфный Заяц, окутанный чёрной пыльной дымкой с бледными жёлтыми глазами, подлетел к постели. — Сударь, ситуация SOS. — Слуга с прищуром уставился в большое окно в конце комнаты. Лунириани за многие обороты луны привыкли жить в мире без света – Изменчивому миру положено быстро приспосабливаться к новым условиям и правилам. Их окружала зыбкая тьма. Лишь Замок и Башня немного напоминали о былом, но из-за защитных чар, ограждавших от Чёрного тумана, видимость существовала в пределах вытянутой руки, а дальше едва различимые силуэты. Серебристый огонёк, падающий к Замку, стал свежим, но тревожным ветерком. Месяц мрачно привстал, тяжело поднимая голову. Он проморгался и лениво развернулся в сторону окна. Будь его воля – ничего не делал, но дела проще решать по мере их поступления, а не когда они спутываются в один большой клубок черти чего. Ищи потом начальные ниточки, причины и виновников. — Оракул уже отправился к Ведьмам. Но Ведьмы… Месяц раздражённо-выжидающе постучал пальцем по колену и кивнул, мол, продолжай. Заяц устало вздохнул, навострив уши. Больше отношения Месяца к делам рабочим, его раздражал только пассивный интерес, будто дела его и вовсе не касались и всё происходило не с ним. — Ведьмы написали: «Летит неведомая фигня, за сим откланяемся и просим не беспокоить, потому что замок прекратил поставки кофе с бейлисом и шоколадными трюфелями, а без настроения никакая работа не в радость». Месяц закатил глаза, пробубнив «ничего нового». Мужчина отбросил одеяло и лениво, скрипя костями, медленно разогнулся, хлопнув дважды в ладоши. Пижама рассыпалась в пыль. На её месте появилась свободная тёмно-синяя в звёздную крапинку рубашка с глубоким вырезом и длинными рукавами, и кожаные штаны с высоким поясом. Месяц зашаркал к рабочему креслу, схватив первую попавшуюся папку с документами. — Что-то ещё? — Отнюдь. — Тогда свободен. Если есть возможность, то решите вопрос с ведьмами. Дайте им там... чего они хотят, Пепел с ними. — А с падающим светом как быть? — Заяц скрестил руки-лапы, фыркнув. Месяц бросил короткий взгляд на блестяшку, видневшуюся через окно, и вернулся к документам. — Вот когда и Если долетит – тогда и решим. Проблема начинает быть таковой только когда сваливается на голову. А пока... — Месяц пожал плечами. — Всегда есть шанс, что пронесёт и это не станет проблемой вовсе. Пока нет причин для волнений, как бы со стороны это не выглядело. Да, удивительное явление, и я тоже на своей памяти впервые вижу подобное. Обычно искры приходят к нам не таким образом, а через фонтан. А тут... как я и сказал, нет смысла пока об этом думать. Заяц нахмурился. Он не знал, что поражает больше – пофигистичное отношение к происходящему или мысль, что неизвестное нечто может стать тем, что «пронесёт». В последнем хтонь очень сомневался, но препираться с упёртым Месяцем не хотелось вовсе – у Зайца сейчас были дела поважнее, а хранитель слишком ленив и упрям в своей лени. Делать больше, чем нужно – он никогда не будет. Заяц нехотя криво кивнул и, развернувшись на каблучках, собирался уходить. Побеспокоенные ярким источником света от печати, плавно нарисовавшейся на потолке покоев, змеи окаменели, а слуга резко обернулся в прищуре. Глаза с непривычки кололи, а силуэты зарябили. Он обернулся в чёрного зайца, посчитав, что сейчас произойдёт что-то плохое и нырнул в подкроватье. Месяц недовольно посмотрел на потолок и обвёл взглядом печать. — И всё же долетела... В печати хранитель узнал руны и орнаменты призыва. Кряхтя, он встал из кресла и запрыгнул на кровать, повнимательнее рассматривая заклинание. Месяц коротко посмотрел в окно, оценив состояние Чёрного тумана, но тот будто не замечал яркого света, хотя через защитные чары он вполне мог проникать и расшевелить туман. Возможно, свет исходил из другого мира и был другой природы, поэтому остался слепым пятном. Месяц размял косточки и, нарисовав в воздухе символ, протянул свободную руку к печати в попытке прервать заклинание, поскольку посчитал это самым простым решением. Да и гостей в Замке видеть совсем не хотелось. Но рука коснулась потолка, пройдя насквозь. Свет неприятно обжёг, казалось, Месяц почти почувствовал боль и инстинктивно отдёрнул руку. В комнате повис душный запах палёной плоти. Его тело ничего не чувствовало ещё с тех пор, как кожа закостенела. Пока хранитель потирал повреждённую руку, из печати появилась бледная нога, зарядившая мужчине в лоб – или место, где теоретически он находился у людей. На мгновение Месяц потерял равновесие, но быстро оправился и уставился в извивающуюся глисту. С другой стороны вылезла вторая нога и ударила в затылок. Хранитель упал на кровать и в попытках удержать равновесие, свалился не лицом в подушки, а на спину. Заяц разложился звёздочкой в попытках обнять пол, молясь, лишь бы не раздавили, посчитав укрытие плохим выбором. Мужчина только успел прийти в себя, а на него из печати уже вывалилась девушка с тарелкой, в которой находилось красное нечто, и кружкой с коричневым нечто – точнее с борщом и коньяком. На мгновение незваная гостья зависла в воздухе. Месяц в панике смотрел по сторонам и думал, куда лучше ретироваться, но думать в этой ситуации оказалось вредно. Он успел перевернуться на бок, а девушка упасть. Тарелка и кружка разлетелись в разные стороны. Месяц рефлекторно поймал тарелку, а Заяц, выпрыгнувший от греха подальше из-под кровати уже в привычном для себя облике хтонического людя, поймал кружку лапой-рукой. — Ничего не говори, — вымучено проблеял Месяц. — Решим, когда долетит? — язвительно отозвался Заяц интонацией «а я же говорил!».✧ ✶ ✶ ✶ ✧
Месяц тяжело вздохнул, потирая бок. Девушка невозмутимо устроилась в кресле в позе буквы «зю», допивая остатки коньяка с видом «меня не на помойке нашли и на трезвую голову такое перемещение не переживёшь». А для абсолютной невозмутимости и мизинчик, как выходец из семьи аристократов, оттянула. Месяц мучился от мигрени, девушка не понимала, что происходит, а Заяц не мог понять, что ещё более нелепого в жизни видел, чем то, что сейчас произошло. Борщ же отрастил ноги и сбежал, потому что змеям понравился, а добру нечего пропадать, раз хозяйка про него запамятовала. — Так ты, стало быть, говоришь, что ничего не помнишь, да? У Месяца не было рта. Из опознавательных знаков, что его голова не месяц на небосводе, а голова и часть живого, пусть и хтонического, но всё же организма, были только большие красные миндалевидные глаза. Говорил он с помощью телепатии. Внутри Замка и Башни его могли слышать все, а за их пределами он мог обращаться только к одному собеседнику а процессе разговора. Его дом – его правила, но за пределами эти самые правила, конечно, не работали. — Не помню. С тобой такое странное чувство возникает... Будто говоришь в моей голове, но голос слышно везде. Это как-то... раздражает. От того, что я не понимаю такие вещи. — Девушка подобрала под себя ноги, отвернувшись к окну. — Как-то тут у вас невесело. Я что, умерла? И почему здесь так темно? — Вопиющая дерзость и просто завидная невозмутимость или глупость, никак не возьму в толк, что именно, — с сарказмом отметил Заяц, усмехаясь. Месяц смерил слугу лениво-суровым взглядом, будто кот, которому не открыли дверь из комнаты. Заяц недовольно хмыкнул, но затих. Надо же пример для подражания подать, а не с ноги говорить: пусть он и наш большой босс, но об него ноги вытирать можно. Хотя при неудобном раскладе Месяц и вставить по первое число может, если лень не будет сильнее. — Не бухти, мне тебя в виде головной боли уже хватало, а сейчас чувство, что она умножилась до мигрени. — Я белый и пушистый в душе, могу вызвать только лёгкое раздражение за свою скрупулезность! — Ты хотел сказать изжогу? Заяц картинно от возмущения захлебнулся воздухом – было бы, правда, чем. Понять это можно было по вздувшейся грудной клетке, хотя, когда незнакомка не увидела ни у одного из присутствующих рта, то задалась вопросом – а зачем тогда грудная клетка? Или она работает как-то иначе? Но вопрос она так и не задала, посчитав это неуместным. Конечно, они могут быть очень любезными и ответить на всё, но стоит всё же держать в голове здравый рассудок и не усыплять чувство самосохранения. Месяц задержал взгляд на незнакомке, отчего девушка быстро проморгалась и вынырнула из леса мыслей. Мужчина заметил, что не только испарившаяся печать источала слабый серебристый свет, но и Странница в том числе – или, возможно, она и была источником света. Месяц ещё раз проверил туман цепким взглядом, но ни печать до, ни новоприбывшая его не интересовали. А ещё залётная птичка совсем ничего не помнила и вот это уже проблема, поскольку те, кто попадают в Эфир, редко восстанавливают память. — И что же мне с тобой делать, дорогуша. — Месяц отмахнулся от Зайца, выпроводив, а сам переместился к столу, присев на краешек, нервно постукивая длинным указательным пальцем по лакированной поверхности. — Тебе здесь задерживаться нельзя. Но и просто так из Замка я не могу тебя выпроводить из-за правил мира. Проблематично. — А что это за место такое, кстати? Могу ли я вообще задавать хоть какие-то вопросы? Не то чтобы я здесь по каким-то личным причинам или желаниям... или мне так кажется, наверное. — Девушка отставила чашку на подоконник, нервно закусывая отслоившуюся сухую кожу на нижней губе. Месяц оживлённо хмыкнул. Не такая уж и невозмутимая – подумал он. — Чем меньше знаешь о мире, тем меньше причин здесь оставаться и больше шансов вспомнить – кто ты, что ты и как сюда попала. Сейчас, Птичка, тебя должен волновать лишь огонёк воспоминаний, что развеет туман в памяти и поможет нам вернуть тебя туда, откуда ты пришла. В противном случае велика вероятность остаться здесь и совсем ничего не вспомнить. Впрочем, выбор, конечно, за тобой. — У меня есть выбор? Как любезно! — незнакомка вскинула руки, изображая наигранный реверанс, встав на подоконник. Месяц прищурился. Бесформенное платье почти просвечивалось и создавало впечатление чего-то неосязаемого, будто протянешь руку почём зря. Белокурые длинные волосы прикрывали всё самое интересное. Девушка нахмурилась и сплела пальцы в замок, задумавшись. Сложно выбрать что-то одно, когда в голове пустота и ты не знаешь, что хочешь или что нужно делать. Может, она прибыла с какой-то миссией? Случайно сюда попала? Искала кого-то? В голове бились разные мысли друг о друга, рассыпаясь, как только зарождался новый вопрос, но ни один долго не держался, а главное – не было ни единого ответа или намёка, какой выбор будет заведомо верным. — Хотя бы имя помнишь? — Девушка отрицательно качнула головой, глубже погружаясь в мысли. — Птичка. — Птичка? — Остановимся на нём. Звучит довольно неплохо. Мне, пожалуй, подходит. Наверное... Мне – кому? Ей: та, что прибыла откуда-то издалека? Или та, что есть здесь и сейчас? Хаотичные вопросы сменяли друг друга только ещё больше путая и заставляя спящий комок нервов вырасти до таких масштабов, что от нервов пальчики на ногах и руках похолодели. Но виду девушка не подавала, считая, что в любой ситуации нужно держаться уверенно – даже в самой безнадёжной и непонятной. Хранитель положительно кивнул, а Странница засмотрелась в окно. Ей здесь не нравилось. Всё казалось мрачным и страшным. Достаточно хорошо она понимала сейчас только одну вещь: она совершенно точно не отсюда. Странный чёрный заяц, похожий на человека в идеальном чёрном костюме, но с руками, как у зверя. Бледно-жёлтые глаза и большие уши торчком. Девушка не увидела ни рта, ни носа. От шерсти шлейфом вился чёрный дым, то ли с вкраплением пепла, то ли пыли, обволакивающий и щекочущий где-то в горле. Умирать или умирать дважды – не хотелось. Хотя длинный мужчина с головой-месяцем и большими красными глазами выглядел, можно сказать, дружелюбно. Взгляд казался уставшим, но очень мягким. Он будто совсем ни в чём не был заинтересован. Но Странница где-то в закоулках памяти поймала себя на мысли, как ей кто-то говорил, что у самых тихих людей черти в омуте водятся. Кто знает, что за черти водятся у этого существа. У мужчины были очень длинные ступни, ноги и руки – да и само тело выглядело неестественно долговязым. Голова-месяц будто маленькими кратерами покрыта, которые на луне рисуют – чёрт знает, откуда девушка помнит такие вещи, но ребристая кожа вызвала только такую ассоциацию. Ещё у него по-странному короткая, но относительно массивная шея, но, вероятно, голову всё равно очень тяжело держать на узких плечах. Да и строение тела не выглядело надёжным – глядишь и переломится от тяжести. Девушка пытливо изучила каждый сантиметр престранной головы, но так и не нашла ничего, кроме глаз и унылой ребристой серой кожи. Ни носа, ни рта, ни ушей – мысли рисовали анатомически обычную черепушку, но больше и правда ничего не было. А в первую встречу задавать вопрос, связанный с внешним видом, казалось нетактичным. — И что ты со мной будешь делать? Не примешь же в качестве гостьи с распростертыми объятиями, верно? — Девушка невесело усмехнулась. — Если хочешь убить, то сделай это сейчас. — Не знаю, откуда в твоей светлой голове такие мысли, но если бы я и хотел лишить тебя жизни, я бы сделал это ещё в тот момент, когда ты свалилась на меня. Разве убийцы ведут диалог с жертвой? — Ну, может, иногда они спрашивают: тебя лучше застрелить или зарезать? Месяц не оценил шутки и сделал вид, будто ничего не услышал. Он вообще посчитал странным, что кто-то мог так легко и просто расстаться с собственной жизнью. — Я тебя не знаю. Поэтому не могу угадать реакцию или возможный ответ. Месяц удивлённо проморгался. — Твоя правда. Но правила нашего мира не позволяют мне тебя выгнать или убить. Такой ответ тебя устроит и даст хоть какой-то гарант на неприкосновенность и безопасность? Девушка нехотя дёргано кивнула. Даже если этот ответ не давал полной уверенности, другого всё равно не было. Оставалось только прибить накрепко мысль, что её могут обманывать и стоит быть осторожной. — Хорошо. Тогда, как ты и сказал, я постараюсь восстановить память и не быть занозой в известном месте. Может, я смогу даже быть полезной. Месяц устало усмехнулся. — Полезной? Ты мне уже очень поможешь, если восстановишь память и вернёшься домой. Прозвучало грубо. Хранитель прямым текстом сказал, что она здесь бесполезна, поэтому самое полезное, что она может сделать – уйти и не мешать. Девушка надулась, но ничего не ответила, а Месяц успел подойти и протянуть гостье руку. — Раз мы уладили некоторые вопросы, пойдём. Я покажу тебе временную комнату. Девушка удивлённо вытянулась. Страха в глазах не было, да и она считала, что нельзя бояться того, кого не знаешь, и когда ничего не помнишь. Быть может, даже если это будет самое опасное существо, оно откликнется на доброту и красивую улыбку? Банально, но такой расклад Страннице нравился больше, чем трястись, как осиновый лист от любого чиха и неприятного взгляда. Секундная заминка и Птичка уверенно подала ручку, мягко улыбаясь. Во всяком случае ей выделят комнату, а это немного-немало личное пространство. Они вышли в длинный мрачный коридор, где в конце было видно целое ничего. Стены, словно звёздное полотно, бледно-бледно поблёскивали и колыхались, как занавески побеспокоенные резвым порывом ветра. Странница крутилась и внимательно осматривалась, пока не столкнулась с кем-то или чем-то, извинившись на всякий случай. Ответа не последовало. Присмотревшись, заметила, что вдоль коридора с обеих сторон разместили статуи отдалённо напоминающие людей с масками звёзд. — Осторожнее. Они прошли с десяток пролётов и Птичка вспомнила, что знает, что такое топографический кретинизм. Кругом абсолютно одинаковые коридоры. При всём желании из комнаты не убежишь. Потеряешься в процессе и полюбишь первого, кто найдёт. Месяц, подражая джентельменам, открыл дверь и подал руку. Но в этот раз с былой любезностью Странница не ответила и проигнорировала жест, входя в комнату. Хранитель сжал руку в кулак и убрал за спину. — Временно побудешь здесь. Комната оказалась даже больше той, где она ранее появилась. Очевидно, те покои принадлежали хозяину Замка. Она почти могла понять его. Наверное, большое пространство давило морально и нагнетало чувство одиночества, но Птичка подобного не испытывала, ей нравилось большое пространство. Только лишь бы не пустое, а то от скуки и невозможности зацепиться за что-то взглядом можно будет на стену лезть. — Роскошные у вас темницы. Месяц сконфужено моргнул, а как сообразил, если бы мог – улыбнулся. Но по большим усталым глазам, выразительно приподнявшимися, девушка всё-таки смогла прочитать лёгкую улыбку. — Не покидай комнату, а то потеряешься. Или столкнёшься с кем-то не столь доброжелательным. — Так я всё же пленница? — грустно усмехнулась Странница. — Нет, но если хочешь – пусть будет так. Но пленники живут у нас несколькими этажами ниже и в совершенно иных условиях. — Осадил Месяц; ему хотелось выглядеть и звучать доброжелательно, но и у него есть точка кипения. — И соседи там не такие милые. И тихие. Птичке было очень любопытно, он себя и кролика-зайца называл милыми? Больше она ведь никого и не видела. Ей очень хотелось поспорить, но девушка прекрасно понимала, что сейчас её собеседник и так недоволен руслом, куда утёк разговор. — Я ведь не хочу привести себя к нежелательной смерти. Буду просто сидеть. Здесь. Тихо, как мышь. Но, знаешь, я сомневаюсь, что, сидя в четырёх стенах, я смогу хоть что-то вспомнить. Может, у вас приблуды для этого какие-то есть, чтобы ускорить процесс? Я, конечно, не хочу показаться наглой, но всё и так уже потеряно и со мной понятно, а вы вздохнёте с облегчением, когда я уйду, верно? — Логично. — Месяц кивнул. — Хорошо, просто не покидай комнату без меня. А я посмотрю, чем смогу тебе помочь и буду навещать. Девушка нервно сжала пальцы. — Вы ведь не убьёте меня, пока я буду спать, верно? Месяц подбоченился и устало вздохнул. — Пока ты в этой комнате или рядом со мной – тебе ничто и никто не навредит.✧ ✶ ✶ ✶ ✧
Странница напевала незамысловатую мелодию под нос, сидела на балконе, свесив ноги через перила и болтая туда-сюда, вглядываясь в копошившуюся темноту города. Девушка узнала, что это место не такое уж и мрачное, как могло показаться на первый взгляд. Местами в замке встречались фонари и камни с сильным свечением, но самым освещённым местом оказался сад. Пока Месяц разбирался с делами Замка, он часто отводил туда девушку, полюбоваться на волшебные цветы и покачаться на качелях. Её не пугала тьма за границами зачарованных чар, хотя и казалось, будто Чёрный туман с каждым разом подбирался всё ближе, ближе и ближе. Но Заяц говорил, что такова суть защитных чар. На самом деле Чёрный туман стоял на месте. Временами она видела просветы в клубках, иногда туман искрился сине-чёрным, изредка словно недовольно булькал. Месяц опасался что-либо рассказывать о мире и упорно молчал. Предостерегал и напоминал, что ничего Страннице о мире знать не стоит. Только ровно то, что сама видит. Зато он позволял крутиться рядом и быть на виду. Иногда Птичка раскладывала книги на полках, перебирала и сшивала документы. И каждый раз давала по лбу за то, что её старания не ценили, когда стопки вновь путались и оказывались не на своих местах. Когда Месяц неловко разбил кружку, с которой прибыла Странница, он долго извинялся, а через пару дней вернул целую и невредимую, хотя девушка слышала от Зайца, что хранитель колдует очень редко. А если любимая кружка, которая выглядела как свежекупленная и без трещинки – не магия, то Птичка не знала, чем это ещё можно назвать. Музыкальная шкатулка-карусель затихла. Девушка подняла её бледными руками и, как по волшебству, лошадки побежали дальше. Какой же странный мир и как же хотелось вспомнить, кто она и откуда. Может, кто-то отправил её сюда? И кто бы это мог быть? Может, она смогла бы развеять одиночество этого грустного и странного человека? Может... Месяц, как и обещал, старался всеми силами помочь встряхнуть память. И сегодня позвал прогуляться к тем, кто, возможно, смог бы пролить на ситуацию чуть больше света. — Куда мы идём? — В Зеркальную башню, — отозвался подлетевший хрустальный шар. Он внимательно крутился вокруг Птички, а потом лопнул, оставив после себя бледную дымку, и через мгновение рассыпался на множество разноцветных глаз разной формы и размеров. — Впервые вижу, чтобы источником света служило существо, а не предмет! — взбудоражено пропели глаза. — Кажется, стоит обновить мою библиотеку и поискать больше информации. Глаза замельтешили вокруг, окружив. По изгибам было видно, как они смешливо и изучающе наблюдали. Девушка поёжилась, отмахнувшись, как от назойливых жужжащих мух. Месяц притянул Птичку ближе и она вписалась в бедро, обхватив спасителя за талию, недоверчиво поглядывая на полчище глаз. За всё время пребывания в Замке, ей впервые повстречался кто-то настолько докучливый, кто мог посоревноваться с её острым языком. — Ты её пугаешь, прекрати. Глаза вылупились на мужчину, недовольно буркнули, но собрались обратно в парящую сферу. — Наша залётная Птица не робкого десятка, а вот тебе неплохо бы... — Месяц с полуслова понял, о чём хотел сказать старый друг, но тут же сбил старую заезженную пластинку. — Стоит ли нам поговорить о задании, которое я поручил тебе несколько оборотов луны назад? — Месяц смерил сферу взглядом и она злобно маякнула недовольным красным свечением. — Друг мой, сложно следить за оборотами там, где их в априори не ощущаешь. Да и ведьмы эти... своим бизнесом замаялись. Волшебный самогон делают теперь. Ничего такой. — Самогон заместо изучения тумана? Прекрасно, даже в виде зелья это звучало бы не так плохо. — Месяц потупил взгляд в потолок: с этими женщинами одни беды, а с ведьмами уже и вовсе не хотелось спорить, они всё равно вывернут все аргументы в свою пользу, после чего останется только пожалеть себя и извиниться. — В основном, но не только. А что, ведьмам тоже нужен отдых, а так как они у нас дамы учёные, то для них отдых… очень своеобразные исследования. — Шар гогоча заискрился. Месяц устало закатил глаза и подал Страннице руку. Птичка больше не раздумывала и любезно ответила на привычный жест. Мужчина шепнул что-то девушке, отчего она хихикнула, и они ускорили шаг, оставляя недовольную сферу плестись где-то позади. — Бомбанёт? — крик доносился из-под чёрного стола с золотыми розами, обращённый главной виновнице эксперимента. — Да не должно! Расчёты были верными! Ну, или мне так кажется? — Женщина широко улыбалась акульими зубами, с детским воодушевлением наблюдая за процессом в кристальном котле. Просторный зал был завален различными магическими и зачарованными парящими предметами: столами, стульями, книгами, стеллажами. Что-то чудом держалось на полу и одним из таких чуд оказался кристальный котелок, переливающийся радужными красками в ходе эксперимента. Страницы из «Молот ведьм» разлетелись, доставая болтовней другие книги и предметы, но первых особенно навязчиво. Свечки рассредоточились под потолком, отплясывая престранные пируэты и рисуя солнечных зайчиков, за которыми гонялись фамильяры и домовые феи. По углам – удивительнее всего то, что валялись они на полу – разбросаны мелкие зачарованные предметы, затесавшаяся лампа с джинном, маховик времени, карманный телепорт и прочие магические атрибуты, которые лучше хранить на полках, но не в случае этих ведьм. Ведьмы Зеркальной башни считали, что предметы отлично лежат там, где они когда-то упали, а если о них вспомнят, значит, предмет того стоит. — Чем, чёрт возьми, вы здесь занимаетесь? — протяжно-лениво рявкнул Месяц, подскочив к Ведьме в центре зала. — Ты опять используешь котелок и лунный камень для личных исследований? Чем вы только думаете... — Думаем? В науке не думают, а делают и просчитывают, милый мой! А остальное доказывает практика! — отчеканила Ведьма и топнула пернатой лапой, вздёрнув нос. — Вы в своих четырёх стенах и магии с концами мозги растеряли? Если вы повредите лунный камень, то мир схлопнется. Ведьма угрюмо повернулась к Месяцу, но тут же широко заулыбалась, встретившись с недовольным взглядом. — Схлопнется и схлопнется. То, чему суждено умереть – рано или поздно умрёт. Тут никакая магия не поможет, ты и сам должен это понимать. — Просто хочу напомнить, что вы схлопнетесь вместе с ним, как привязанный к временному промежутку этого мира. Так что решение проблемы в ваших же интересах. — утомлённо протянул Месяц, будто рассказывая скучную лекцию студентам лишь для того, чтобы жизнь мёдом не казалась. Ведьма недовольно цокнула языком и скрестила руки. — Пепел побери эту временную причастность! Чёрт с ним, мы так долго живём и находимся в этих чёртовых поисках иголки во вселенских масштабах... А так хоть живым себя почувствовать можно! — Ты это называешь «живым»? — Месяц указал на котёл; он предостерегающе булькал, будто говорил, что вот-вот рванёт. — В прошлый эксперимент вы Оракула призвали в наш мир, — сфера весело рассмеялась, крутясь вокруг Странницы, — хотя говорили, что просто хотите организовать канал поставки вина! А по итогу что мы имеем? Новое хтоническое нечто и мою головную боль. — Мы его и соорудили! Кто бы знал, что в плане брешь, а в вине – глаза. — Третья! — взмолился Месяц, развернувшись к ведьме у стенки с бутылкой коньяка и осьминогом на плече. Странница удивлённо вытянулась. Обычно спокойный или убитый рабочими завалами мужчина бессильно метался от ведьмы к ведьме. Месяц в глазах девушки отличался завидным пофигизмом и устойчивой нервной системой, однако сейчас картинка таковой не казалась и величественный образ стал ближе к человеческому. Птичка не могла подобрать точного слова, но хранитель будто упал с неба на землю и стал чем-то чуть более естественным и достижимым, чем пытался казаться с момента её прибытия. — А я что? В последний раз я призвала вот этого малого и больше колдовать мне не давали. — Ведьма кивнула на осьминога. — Да и очередь моя не подошла ещё. — Малого?! — Возмутилась Пятая из-под серого стола, притворяясь до этого момента то ли мёртвой, то ли невидимой. — Да это был настоящий ктулху из сказок! И если бы не Седьмая, оно бы не ограничилось нами и Башней! Ведьма резво отпила из бутылки и махнула рукой, мол, что за чушь ты несешь, милочка. Пока Пятая препиралась с Третьей, недовольно топая ногами и раздуваясь в щеках, словно в карикатурных мультфильмах, Девятая парила по залу, наблюдая за происходящим цирком и аристократично пила чай с листьями аконита и можжевельника. Оракул заинтересованно мигнул светом, приметив состав чая. — И как на вкус? — Сфера крутилась вокруг фарфоровой чашки, пока узоры не соскочили и не хлопнули по шару. — Как видишь, у него интересный эффект. Узоры на чашках заставляет оживать. А по вкусу, ну... нейтрализующие ведьмы, увы, вкус яда не чувствуют. Мы запоминаем только внутренние ощущения и на какие органы они действуют сразу. Или какие отваливаются, чтобы отрастить новые... — усталый сонный голос девчушки скатывался в едва разборчивое лепетание языком. — А ещё нам приходится... — протяжный зевок, — очень много... спать... Если бы Месяц прибегнул к вере, он молился Богу о помощи каждый раз, когда ему предстоял разговор с Ведьмами. И хотя хранитель не был верующим, он всё равно молился. Всем богам и ради любого бога, лишь бы кто-то заарканил ведьм. Потому что временами жизнь с этими женщинами была поистине невыносимой. — Не ковен ведьм, а дурдом с Земли. — Месяц тяжело запрокинул голову. — А что, ты там бывал? — воодушевилась колдующая ведьма, подлетев к мужчине и заглянув прямиком в глаза. — Почему тебя это интересует? — Но ты ведь сравниваешь с ним! А то пространственная ведьма не даёт мне путешествовать, а портальные кролики на меня в обиде ещё с прошлого раза... Мне интересно! Почему же ещё? Месяц устало выдохнул и хлопнул себя по лбу. Третья звонко-пьяно рассмеялась, Пятая вышла за дверь, а Девятая мирно посапывала в кресле, пока фамильяр-змей с попеременным успехом пытался удержать хозяйку в кресле-стуле. Котёл подозрительно буркнул и плюнул: синяя пузырящаяся жидкость весело выпрыгнула, взмыв в воздух. На мгновение застыла и с глухим резиновым звуком хлопнулась на пол, активно проглотив всю поверхность. Мужчина рефлекторно дёрнулся ещё в момент странного прыжка, подхватив Птичку на руки, а как странное нечто приземлилось – взмыл в воздух. Первая победоносно подбоченилась и рассмеялась, Пятая хотела вернуться и только открыла дверь, как передумала, мгновенно захлопнув от греха подальше. Третья лениво воспарила, как некстати бутылка выскользнула и её поглотила синяя жижа. — Отличное пойло было... мир ему пухом, моё дорогое... — Ведьма пустила искреннюю одну-единственную слезинку, изящно смахнув. — Ладушки, раз уж Вторая в отпуске, то право на магию переходит ко мне. — Воодушевлённая довольно потёрла руки, ладошки заискрились и она ударила разрядом в затанцевавший котелок. Первая недовольно надулась. — Что ты делаешь с моим детищем? Я почти подобрала правильный рецепт! — Боюсь, моя неотразимая сестра, ты создала магический клей, а я не готова слушать вечное ворчание Месяца вкупе с вашими словесными перепалками. Сильно сомневаюсь, что отклеиться будет просто. Нехотя, но Ведьма согласно кивнула. Месяц мысленно возмутился и подкинул Птичку в воздух, Третья перехватила Странницу. Было немного неловко, но мужчина снял пиджак и, расстегнув все пуговицы на рубашке, нарисовал в воздухе руну. На животе раскрылся вертикальный рот, засасывая последствия неудачного заклинания и остатки магического котла. — Фу, Месяц, такой дрянью меня ещё не кормили. — Брезгливо выплюнув остатки жижи и невкусные ручки от котла, недовольно заворчал зубастый рот. — Надеюсь, ты отправил это чудо куда надо, а не как в прошлый раз. Рот недовольно буркнул, злорадно высунув язык. — Подумаешь, перепутал чёрную дыру с комнатой ведьмы. Она мне всё равно никогда не нравилась. — Эй! Да если бы не ты и твой сбитый внутренний компас, Восьмая не обратилась бы в керамический чайник-изворотник! — Пятая вернулась в зал, как только почувствовала, что опасность миновала и тут же набросилась на рот с причитаниями, указывая пальцем. — Почему эту ведьму не назвали в-каждой-бочке-затычка? — Чистильщик заскрипел зубами и укусил ведьму за палец, Пятая громко вскрикнула и Месяц развеял заклинание; Первая и Странница сдержанно прыснули в кулак на замечание рта. — Удружил, спасибо. Мужчина задрал рукава, кожа переливалась жёлтыми и серебряными красками по краям кратеров. Как только Месяц почувствовал вибрацию шагов, поспешно спустил обратно и застегнул рубашку. Ведьма отпустила Странницу, как только странная жижа испарилась и девушка отправилась на поиски пиджака. Она нашла его танцующим с метёлкой и, поймав, вернулась к Месяцу, тепло улыбаясь. — Не боишься? — Месяц благодарно перехватил пиджак, небрежно натягивая до треска. — А есть чего? — Странница запрыгнула на стол. — Твой внешний вид, конечно, сперва сбивает с толку. Но за все эти... обороты луны? Так вы, кажется, называете здесь время? В общем, впечатление ты создаёшь приятное. Я, конечно, бываю резкой, дотошной и недоверчивой, но... я не буду оправдываться. Просто сейчас я понимаю, что ты очень приятный человек. «Человек». С её уст слово сорвалось так легко и естественно, что Месяц на мгновение и правда почувствовал себя человеком – и ведь когда-то и правда был им. Однако реальность быстро отрезвила, как только девушка прикоснулась к шероховатой руке. Месяц опустил туманный взгляд, весёлая искорка в глазах потухла. Нет, человек давно в прошлом, сейчас он плохо понимал, кто он есть в сущности, но достаточно ясно знал, что должен был делать и пока этого было более, чем достаточно для существования. — Самонадеянно, — мужчина наигранно усмехнулся, но Странница знала его недостаточно хорошо, чтобы заподозрить что-то неладное в этом лёгком смешке. — Пусть так. — Девушка прикрыла глаза, запрокинула голову и, уложив на колени руки, сжала пальцы в замок. — Но ты всё равно добрый. Месяц рассмеялся. — Где же та дерзкая девчонка с длинным и колючим языком, упавшая на меня с потолка? Я думал, что у нас с тобой традиция: ты дерзишь – я вздыхаю, ты пререкаешься, а я закатываю глаза. — Не постоянно же мне тебе кровь портить, — ворчливо пробубнила Птичка. Мужчина улыбнулся глазами. Пусть Странница и не сильно надеялась на память, зато хранитель отчётливо знал и помнил правила мира. И самую капельку ему стало грустно от того, что она всё вспомнит и уйдёт. — Всё это хорошо, конечно. Но я ведь тебе говорил: не привязывайся. Иначе ни память не вернёшь, ни домой не попадёшь. Девушка склонила голову на бок, покачивая ножками. И понимающе коротко кивнула. — Я помню. Честно. И, знаешь... я долго думала. Так ли нужна мне память? Нужно ли возвращаться? Если я не помню место, откуда пришла, то и жалеть не буду, что не вернулась. Сложно жалеть о том, чего не помнишь. А память... всегда можно создать новые воспоминания, верно? Да и был ли мой мир лучше, чем этот... Месяц не понимал. Все, кто попадал в Эфир хотели вернуться домой. Некоторые просто смирились, когда поняли, что дороги назад нет. А те, кто приходит жить целенаправленно, обычно имеют за плечами багаж знаний и памяти о мире. Искры достаточно хорошо понимают на что идут. Но Птичка этого не знала. Так почему? — Знаешь, по свету можно понять многое. Я не назову тебе точные координаты, откуда ты, но могу предположить, что в твоём мире много света и время исчисляется часами. В одно время суток ты светишься ярче, в другое – тусклее. — Откуда ты знаешь? — Я уже очень долго живу и столько же владею магией. У нас было много залётных пташек, но, честно, ты стала первой, у кого совсем не осталось памяти о своём же мире. Я не сталкивался с чем-то подобным и не могу предположить, с чем это может быть связано, помимо магического вмешательства. Возможно, всё дело было в том, что ты вышла из печати для призыва и в процессе перехода оставила часть себя в мире до нашего. Иного объяснения я не могу найти. — Знаешь, даже если это смерть или пребывание в этом мире приведёт меня к ней, я не против. Не против разделить с тобой одиночество, даже если потеряю человеческий облик. — Странница подняла руки, внимательно рассматривая маленькие бледные ладошки. — Значит, этот облик не нужен этому миру. А я, наверное, здесь не просто так. Я думаю, что всё, что не делается – к лучшему. Если чему-то суждено случится – пускай случается, значит, так нужно. Месяц сложил руки на колени, нервно постукивая пальцем. Он не знал, что ответить. Это только её выбор, Месяц мог предостеречь, но не навязывать. Странница накрыла руку мужчины своей, привлекая внимание ответным коротким усталым взглядом. Хранитель слабо улыбнулся глазами. — Я кое-что хочу тебе показать. Может тогда ты сможешь отыскать какие-нибудь ответы. — Он встал с насиженного места и по привычке протянул руку. — Не боишься? — Рядом с тобой нечего бояться.