Вразумление болью

Шальная… Именно это слово появилось у меня в мыслях, когда я впервые увидел её. Её светлые волосы скорее походили на парик — настолько они были объёмные. Казалось, что она только что из салона красоты, хотя она всего лишь их помыла и уложила. Одетая в белый топ и синие джинсы скинни, она имела дерзкий и самоуверенный вид. Она не курила, не пила, не принимала наркотики, обожала спорт и всегда была заводная. — А это наша новенькая… — начала учительница миссис Грин, но она её перебила: — Роза. Зовите меня Роза. Особенно ты, светлый, — она облокотилась об мою первую парту. — Ну, чего уставился? А я не мог оторвать глаз. Не мог также и признаться себе, что влюблён в её дерзость. В её уверенность в себе. В её живые, с молниеносным взглядом карие глаза. — Т-ты… Красивая, — выдавил я из себя. Весь класс залился хохотом. Роза хмыкнула. — Спасибо. Ты тоже ничего, светлый. Люблю блондинов. Не знаю, за что, просто нравятся. Покорные. И она уверенным шагом прошла к свободной парте. Я мельком взглянул на неё. Шикарная задница. Я был девственником в свои 14 лет. Не то, чтобы в этом возрасте все в моём классе уже пробовали трахаться по-настоящему, а я всё дрочил, но всё же…. Я был очень стеснительным. С детства мать колотила меня по чему ни попадя шваброй или искусственными розами, а отчим, появившийся у меня в 8 лет, унижал меня морально. Отца я не знаю. Мать забеременела ещё в институте, будучи изнасилованной двумя норвежцами ночью после клуба. Она была пьяная и даже не сопротивлялась. В психиатрической больнице она родила, хотела меня бросить, но её мать заставила дочь оставить меня. Бабушка умерла три месяца назад. Инсульт. У гроба я ревел, как ребёнок. Это был единственный человек во всём мире, который понимал меня. Я помню, как она поддерживала меня, помогала мне делать домашнее задание, покупала мне в парке фисташковое мороженое, а главное, заставляла поверить в себя. После её смерти я сам словно умер. А Роза… Она вдохновила меня. — Р-Роза? Она оторвалась от своего буритто. Я стоял у её столика с подносом в руках. — Можно… с тобой сесть? — Валяй, светлый. Я аккуратно сел и взял свой сэндвич. — Как тебя зовут по-настоящему? — А это тебя так волнует? — Нет… — Тогда зачем спрашиваешь? «Просто, чтобы начать разговор», — подумал я. Но вслух не сказал. Я много чего не говорю вслух. Люди опасны. Не хочу, чтобы лишний человек топтал мои чувства. — Ты всегда такой зажатый? Проблемы в семье? — вдруг просто спросила она. — Ну… типа того… — Плюнь на них. Они никто. Они тебя только родили, а свою жизнь строишь ты сам. Ты должен быть тем, кем хочешь, чтобы тебя считали остальные. А сейчас тебя видят обычным задротом-тихоней. Ты же не хочешь этого? — Нет… наверное. — Ха, я знаю, как выбить из тебя всю эту слабую дурь. Приходи ко мне после уроков. Я всё устрою… Грудь. Какие офигенные у неё сиськи. А что, если их сжать? Она будет стонать от удовольствия? — Ты слушаешь вообще? — А, да. Я приду. — Мои странные методы тебя не смутили? «Методы? Она о них что-то говорила сейчас?» — Нет, всё хорошо. — Отлично. Тогда в четыре тебя жду. Она встала из-за стола и пошла в сторону коридора. Эта задница просто бомба… *** Динь-дон. Она открывает дверь. — Заходи. Она в том же топе и джинсах. В доме играет музыка, что-то из жанра рок-н-ролла. Она танцует прямо на ходу. — Обожаю Элвиса Пресли! — пытается она перекричать громкий звук песни. Я снимаю куртку и брюки, она берёт меня за руку и, танцуя, ведёт на кухню. На столе стоят пять или шесть пустых пивных бутылок. — Отец опять в запое. Он в клубе, — презрительно морщится она. — Что будешь: салат или курицу? — Салат, — отвечаю я. Она достаёт контейнер, берёт вилку, и мы идём снова в гостиную. Но тут она вдруг оставляет еду на журнальном столике, а её взгляд резко меняется с шального на строгий. Она стискивает моё запястье, другой рукой хватает меня за волосы и повелительно и спокойно шепчет на ухо: — Нам это сейчас не понадобится. Потом. А сейчас пошли в подвал. Она берёт меня за ухо и ведёт вниз по лестнице. Мы спускаемся и заходим. Закрывает дверь от подвала на ключ. Подводит меня к дивану, отпускает моё ухо. Садится на диван, снимает джинсы и тапочек и хлопает им по своим коленям: — Спускай штаны и ложись. — Ч-чего? Кажется, я прослушал информацию о тех самых методах. Зря. Зачем я соврал? — Десять ударов штрафных. Ко мне. Быстро! Я спускаю спортивные штаны и ложусь ей на колени. Одной ногой она придавливает мои ноги, рукой удерживает меня за талию. Я бы мог сбежать, но… мне интересно. Интересно, что будет дальше. Что я почувствую? Побои матери не вызывали у меня почти никаких эмоций, кроме обиды и страха. А порка от сексуальной девушки… Мой пенис напрягся. — Ха, после экзекуции тебе явно потребуется разрядка, — насмешливо смеётся она. И снова властным голосом: — Ты получишь 50 ударов и 10 штрафных этим тапком. Не надейся, что я буду тебя щадить. А после ты получишь меня. Её? Розу? О… — Ай! Первый удар вывел меня из всех мечтаний. Это больно. Но сразу после боли приходит наслаждение. Никогда такого не испытывал после побоев матери. — Ау! — Ты думаешь, ты слабак? Возможно, так и есть. Ты согласился прийти в дом неизвестного тебе человека на порку. Что будет, если об этом узнают твои одноклассники? — Ау! Не говори им, пожалуйста! Ай! Аййу! — Я не хочу себе создавать проблемы. О твоём наказании никто не узнает. Но скажи мне, зачем ты сюда пришёл? — Ай! Я прослушал про методы! Аййя-йяу! — Так ты мне врал?! Серия ударов. Задница горит. — Я задумался и не услышал! Я… — Говори. — Ау! Я… хотел тебя. И хочу сейчас. Пожалуйста, у меня член от напряжения болит… — А задница у тебя не болит? Серия ударов посильнее. Я ору на весь подвал. — Болит. Но прошу… — Сначала воспитание. Это настоящая пытка. Зачем я вообще ей доверился, попёрся к ней?! Но её сиськи… — Ау! Ау! Уааа! — Ты хочешь стать уверенным в себе. А что ты для этого делаешь? Дрочишь по ночам под порнуху в телефоне? Избегаешь общения с одноклассниками? Пытаешься понравиться всем учителям? Ты обычный подлиза, трус и неженка! Она права. Я прекрасно знаю, что для поднятия самооценки мне необходимо заняться саморазвитием, а я всю жизнь отмалчиваюсь в сторонке. Надо накопить денег на качалку, начать учиться играть на гитаре, заняться программированием… Удары стали сильнее. Тяжелее сосредоточиться на своих мыслях. Но я понял. Я осознал свои ошибки через боль. И теперь я хочу стать лучше. И начну я с секса с Розой. Я уже не чувствую её ноги на своих. Наоборот, она уже без трусов лежит на другом краю дивана, обольстительно раздвинув ноги. — Ну, чего же ты ждёшь? Или твой пенис уже не болит? Дальше всё замешалось в круговороте эмоций и ощущений… *** Я приходил к ней снова и снова. Я накопил денег и занимался в качалке, играл на гитаре не хуже популярных музыкантов (ну может, чуть хуже), делал ботов на заказ. Но это четыре года спустя. А потом я её бросил. Она мне стала казаться обыкновенной шлюхой, которой только и доставляло удовольствие, что пороть меня и трахаться со мной. Но я ей благодарен. Ибо она сделала меня человеком.