В тот момент почти каждая клеточка тела Такемичи кричала ему, что нужно просто бежать.
Спрятаться. Сбежать. Спастись.
Слова Мицуи продолжали звенеть в его голове почти безостановочным эхом…
Пожалуйста, уезжай из Токио. Оставить Майки одного — это лучшее, что ты можешь сделать для себя.
Возможно, следовало просто сразу, как Мицуя предупреждал, до того, как Кисаки успел узнать о его существовании.
Это было бы правильно, верно? В конце концов, разве не он только недавно начал возвращать свою жизнь в нормальное русло? Наконец-то решил взять ответственность за себя, взял бразды правления жизнью в собственные руки и изменил всё, как жаждал много лет, будучи беспомощной жертвой своих же обстоятельств.
Но не слишком ли поздно теперь сожалеть? Он уже решил оставаться на стороне Майки, несмотря ни на что, не так ли?
Майки стоит того, чтобы за него бороться, верно?
Он пытается выровнять дыхание, пытается побороть приступы тревоги, внезапно захлестнувшие его и угрожающие захватить разум полностью.
Не успел он осознать свои действия, как направился в ванную комнату, захлопнув за собой дверь. Незнакомая, роскошная и холодная атмосфера этого места заставляет его чувствовать себя ещё меньше, ещё более
ограждённым от всех.
Он смотрит на своё отражение в зеркале в ванной комнате, и в нём бурлит негодование.
Всего несколько недель назад, впервые за многие
годы, он наконец-то почувствовал, что может контролировать свою жизнь, судьбу. И вот теперь всё это было полностью
вырвано из его рук, прежде чем он извлёк из этого всё, что только мог, ведь теперь Кисаки знает обо всём.
По правде, разве не этого стоило ожидать? Конечно, он не изменился по-настоящему, конечно, ничего в его жизни не преобразилось к
лучшему.
Он был так увлечён изменениями в своей жизни, что почти забыл о том, каким он был на самом деле, о том, что всё в его жизни всегда оборачивалось неудачей, снова и снова. Поэтому, конечно, реальность должна была напомнить о себе, обречённая закончиться неудачей и разочарованием.
Это просто жалко.
Но прежде чем он смог продолжить свою мысль, его внимание привлекло небольшой блеск на раковине в ванной. Он проследил за ним взглядом.
На раковине лежал серебристо-металлический тюбик губной помады.
Не задумываясь, он схватил его руками, пытаясь проверить, действительно ли это то, чем кажется. Внутри она оказалась тёмной, насыщенного романтического оттенка красного цвета.
Похоже, ею пользовались.
Если у Майки и была привычка краситься всё это время, в чём он сильно сомневается, тогда это не должно быть большой проблемой, верно?
Но он почти
уверен, что эта помада не принадлежит Майки.
Вдруг необъятный ужас и
боль начали закрадываться в его грудь от осознания того, что это может значить.
Был ли у Майки кто-то?
Всё это время?
Одна только мысль о том, что Майки на самом деле был с кем-то другим в серьёзных отношениях, ощутилась сильным ударом по нутру.
Внезапно ему стало не по себе.
Но разве Майки не поцеловал его в ответ? Зачем ему это делать, если у него уже есть кто-то другой? Неужели он просто не понимал, насколько глубокой и важной была их связь друг с другом? Неужели она
так мало значила для Майки?
— Выглядишь так, будто вот-вот заплачешь.
Внезапно знакомый голос вырывает его из пропасти, в которую его затягивал разум.
В отражении зеркала он видит Майки, который стоял позади, прислонившись к дверной раме ванной комнаты.
Шагов и открывания двери он даже не услышал, полностью погружённый в свои мысли.
— Ты в порядке, Такемичи?
Он повернулся лицом к Майки, пытаясь изобразить на лице улыбку, чтобы успокоить его, но по итогу это смотрелось неуместной маской.
— Я-я в порядке, Майки-кун. Ничего страшного! Извини, если я тебя разбудил.
Майки ничего не отвечает, лишь продолжает смотреть прямо на него в течение нескольких напряженных секунд, заставляя почувствовать себя неловко. Затем он видит, что Майки перевёл взгляд на его руку.
О, он забыл положить помаду, не так ли?
Такемичи смотрит вниз, и ага, помада всё ещё находилась в его руке.
Внезапно чувство вины и стыда захлёстывает его, заставляя чувствовать себя так, словно его поймали рыскающим по дому Майки, воспользовавшись его доверием и позволившему остаться здесь с ним…
Но потом Майки лишь хихикнул, заставляя его снова сосредоточиться на настоящем моменте.
— Тебя так легко читать, Такемичи. Это очень мило.
— Чт-
что?! Майки-кун, ты о чём…
— Чтобы ответить на вопрос, который, несомненно, сейчас у тебя в голове, нет. У меня нет девушки. Честно говоря, я даже не помню, кому принадлежит эта помада.
— Чт… подожди, правда?
— Да, правда.
— О… тогда л-ладно. Но как помада попала сюда, если ты даже не знаешь, чья она?
— Вероятно, от одной из моих партнёрш на одну ночь, которая случайно оставила её здесь.
— Оу.
Оу. Понятно… Да, наверное, в этом есть смысл.
— Хм? Только не говори мне, что ты ревнуешь, Такемичи?
— Что?! Н-нет! Как ты мог подумать, что… Я имею в виду, это абсолютно н
е моё дело, чем ты занимаешься…
— Всё в порядке, тебе можно.
— …Хах? Прости, но
что?
— Я думаю, это мило, что ты нервничаешь и ревнуешь при одной мысли о том, что я могу быть с другими людьми. Но всё в порядке, тебе не к чему ревновать, Такемичи.
Затем Майки начал приближаться к нему, пока не оказался в нескольких сантиметрах прямо перед ним. Майки склоняется ближе, наклонив голову в сторону, и двигаясь, пока его губы не нависли над левым ухом Такемичи, почти касаясь. Чужое горячее дыхание ощущалось так близко, заставляя кожу покрываться мурашками, которые он так отчаянно пытался подавить.
— Я уверен, что ты уже тоже это понял, но наши судьбы навсегда изменились и скрепились вместе в ту ночь, когда мы встретились. Теперь никто из нас не сможет уйти друг от друга, не так ли? Слишком поздно для этого. Я знаю, что ты чувствуешь то же самое, Такемичи, — прошептал Майки, его голос был низким, и каждое слово глубоко проникало в Такемичи.
Затем Майки откинул голову назад, чтобы прижаться лбом к чужому, так близко, что их губы почти соприкасались, а руки Майки потянулись, чтобы обхватить его талию, удерживая рядом.
— Тебе не нужно беспокоиться, Такемичи. Для меня никогда не будет никого другого. Ладно?
И как только он закончил эти слова, прозвучавшие почти как обещание, Майки наклонился к нему, смыкая губы в слабом поцелуе, не давая ему ни единого шанса ответить или опровергнуть эти слова.
И тут же тяжёлый груз всех его прежних сомнений, неуверенности и тревог начал таять.
Прямо сейчас он знал, что с ним всё в порядке. Здесь, в объятиях Майки, он был действительно там, где должен был быть.
Здесь
он в безопасности.
Они оба будут в порядке. Он позаботится об этом.
Несмотря ни на что.
***
— Их еда самая лучшая, поверь мне.
Это было всё объяснение, которое он получил, когда в середине дня Майки потащил его на обед в один из ресторанов, расположенных в отеле, находившимся под управлением «Томан».
Он просто пошёл, не оказывая никакого сопротивления, радуясь, что видит хоть какое-то подобие того непринужденного Майки, которого он впервые увидел, когда они вместе были в парке аттракционов.
Он просто позволил Майки сделать заказ за него, так как сам не очень хорошо представлял себе все эти причудливые блюда, перечисленные в меню.
Но когда все заказанные Майки блюда, наконец, принесли к их столику, Майки не позволил ему прикасаться к столовым приборам.
Потому что сам захотел накормить Такемичи.
— Майки-кун,
пожалуйста, прекрати. Это слишком неловко…
— Ну же, пожалуйста. Только один раз. Ещё один кусочек, Такемичи.
— Уф, ты невозможен! …
Ладно. Но только один, хорошо? А потом ты дашь мне поесть самому, без твоей помощи!
— Конечно. А теперь, давай, скажи «ааа»
***
В итоге это оказалось наглой ложью.
Майки не останавливался и ни разу не позволил Такемичи поесть самому, пока не закончил всю свою трапезу, настаивая на том, чтобы всё время кормить Такемичи с ложечки.
— Я больше
никогда не буду есть с тобой на людях, если ты будешь так себя вести!
— Но я просто хотел побаловать тебя, Такемичи.
— Чт-что… Т-ты не можешь вот так просто говорить
такие вещи…
Но после…
— Майки-кун.
И вдруг, всего за одну секунду, вся атмосфера вокруг них
изменилась.
Легкомысленный и дразнящий характер их разговора испарился без следа, как будто его и не было.
Такемичи сразу же почувствовал себя не в своей тарелке, смятение и беспокойство начали закрадываться в его душу, когда он увидел, как улыбающееся лицо Майки вдруг стало абсолютно пустым.
Затем Майки встал со своего места за столом и подошёл к человеку, который только что назвал его имя.
— Привет, Майки-кун. Я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня. Ты необычно долго отсутствовал, так что это приятный сюрприз.
Такемичи остался сидеть, всё ещё сбитый с толку и не знающий, как себя вести и воспринимать реакцию Майки на внезапное появление и присутствие этого человека.
— О? И, похоже, ты привёл с собой гостя. Не представишь ли ты мне его, Майки-кун?
— …Да, конечно. Такемичи, это Кисаки, мой друг и второй командир. Кисаки, это Такемичи.
