Тайны твоего сердца

Дорогой дневник… –Агх, черт бы вас побрал со своей тетрадкой! Молодая, когда-то ослепительно красивая девушка находилась одна в старом, заброшенном хозяевами доме. Когда-то блестящие волнистые золотые кудри сейчас были небрежно заколоты в пучок. На, когда-то чистом и красивом, лице залегли тени усталости и безысходности. Чуть сгорбившись, она сидела на табуретке, нервно растягивая конец бесформенной серой толстовки. Закушенная губа начинала кровоточить, во рту чувствовался железный привкус крови. Кэтрин сидела за кухонным столом уже продолжительное время, пытаясь сформулировать первую запись в черной, как её жизнь, толстой тетради, которую так любезно предоставил психиатр Локонсон. От отчаяния хотелось разорвать скрепленную стопку листов, чтобы избавить себя хотя бы от этой проблемы, но тогда её ждет психиатрическая клиника-интернат, как называют её уже пройденные за столько лет врачи. Ей ясно дали понять, одно неверное движение, и она окажется там. Оттуда ей выхода уже не найти. Всё началось пять лет назад, когда семья Кэтрин окончательно распалась. Мистер Хилл принял решение начать новую жизнь, где нет места жене и дочери. Тогда случился первый истерический припадок, перерастающий в затяжную депрессию. Миссис Хилл очень переживала за свою дочь, поэтому было решено начать работу с психологом, во избежание повторных случаев. – Что вы чувствуете по этому поводу? – Ничего. – Вам больно? – Уже нет. – Хотите об этом поговорить? – Нет. – Мне не больно, – прошептала Кэтрин, глубоко вздохнув. – Уже не больно. Через невзрачную занавеску прорывались солнечные лучи, подсвечивая полупустой стеклянный пузырек. Напряженный взгляд девушки был направлен прямо на него. Где–то внутри начала разрастаться тянущая боль. Судорожно схватив его, Кэтрин высыпала несколько капсул, запивая уже остывшим кофе. Постепенно тело начала обволакивать расслабляющая пелена, боль в пояснице начала уходить, дыхание вновь стало ровным. Невидящим взглядом девушка уставилась на раскрытую тетрадь. – Если бы не мама,я бы давно послала вас к черту, – без эмоционально произнесла Кэтрин, обращаясь в пустоту. – Если бы не она, тебе бы не приходилось делать никому не нужные записи, – где-то в закромах сознание шептала собственная тень. Отмахнувшись, как от назойливого насекомого, девушка вновь взяла ручку. Но ведь, если подумать, это правда. Не обратись мама в психологическую клинику, я бы не сидела сейчас здесь. Она умерла, оставив меня одну в этом забытом и порочном мире. И она летела, летела прямо в пасть этой грешной жизни. Нет, она хотела, как лучше, она думала, что так будет лучше. О мертвых либо хорошо, либо ничего. Из этого мира маму забрала раковая опухоль, которая прогрессировала с каждым годом после ухода отца. На лечение уходили все оставшиеся сбережения, была продана папина машина, которую он радушно оставил нам после ухода. Кэтрин работала на износ: горничной в отеле, барменом в ночном клубе. Отдалилась от друзей и молодого человека, отдавая всю себя работе. Возможно, если бы не травма на льду, она бы не ушла из большого спорта и смогла заработать нужную сумму для лечения. Но прошлое не изменить, и сейчас жизнь Кэтрин привела её к старому кухонному столу, остывшему кофе и чертовой тетради. У неё был смысл жить или, хотя бы, существовать. Она должна найти отца. Найти и отомстить за то, что оставил пятнадцатилетнюю дочь и больную жену. За то, что ушел, оставив ни с чем. От слова «месть» по языку прошлась приятная сладость, Кэтрин приходила в восторг от одной мысли о ней. По столу покатилась резко отброшенная ручка. Девушка схватила мобильный телефон, набирая уже заученные контакты. После продолжительных гудков, на той стороне мобильной связи послышался хрип, и Кэтрин с воодушевлением произнесла: –Оушен, я согласна.