Без Всего

- Мы это уже около недели жуем! - Малиновский навис над Ждановым грозовой тучей, - ты же сам сказал, нам нужны быстрые деньги! Ни один банк нам не даст кредитов. Больше нет. Катя, подтвердите этому упрямцу! - Роман подался в сторону девушки, и она кивнула, а затем выложила перед мужчинами несколько усеянных цифрами листов. - Благодаря некоторым нашим...проектам, - начала Катя, показывая нужные строчки, - мы только сейчас начинаем закрывать наши самые объемные кредиты, но этого все еще недостаточно. Мы далеки от самоокупаемости, и Роман Дмитриевич прав, ни один банк Москвы не будет готов кредитовать нас, даже на уровне минимального займа. - Вот! - Малиновский ткнул пальцем в Катю, - слушай её, у неё есть мозг, если она говорит, что выхода нет, значит, его нет. И моя идея не такая и плохая. - Но я не согласна с вами, - мужчины повернулись на голос Пушкарёвой, - то, что вы предлагаете, кажется выходом, но может повлечь за собой слишком серьезные последствия. С какой стати этот… - Катя попыталась вспомнить имя, которое транслировал Роман уже дней пять кряду, - Артур Петрович будет помогать нам на выгодных нам же условиях? - Вот! - на этот раз была очередь Жданова злорадствовать, - слушай её, у неё есть мозг! Ты понимаешь, что твой Вертинский вращается в кругах не совсем чистых и честных? - А то ты чистый и честный, - передразнил Роман и повернулся к Кате, - а вы раз критикуете, то предлагайте. А то рассказывать о несостоятельности чужих идей вы горазды, а реальную помощь предложить... Пушкарёва нахмурилась и собрала свои листы со стола. Затем буквально бросила перед мужчинами новые. - Смотрите, можно попробовать сыграть на бирже, - она обвела ручкой несколько участков в документах, - это тот прирост который мы получили от прошлой оборутки. Потери, конечно, были, но минимальные, в сравнении с прибылью которую мы получили. Малиновский внимательно следил за цифрами, слушая пояснения Кати, а вот Жданов казался растерянным. Он то и дело отвлекался от бумаг и переводил взгляд на ручку в Катиных пальцах. Девушка обвела все нужные элементы и свела стрелками причинно-следственные связи, а затем разогнулась, пряча большую часть ручки в кулак. - Все равно не хватит, - Роман обратился к Андрею, показывая итоги, - а чтоб хватило, нужно играть гораздо крупнее, чем мы можем себе это реально позволить. Потому что растягивать это удовольствие мы просто таки не можем. Согласен? - А? - Жданов перевел взгляд на Малиновского. - Андрей, соберись, будь так любезен, - Катя впервые видела Романа настолько в плохом настроении, - мой выход единственный быстрый и более чем конкретный, главное добиться личной встречи. И тебе нужно чехлиться быстрее, потому что когда Воропаев вернется в город и снова начнет посещать наши пенаты, воплотить это в жизнь станет гораздо сложнее! - Катя? - Жданов все-таки собрался и вернулся к изучению документов после тирады Романа, - вы не согласны с идеей Романа Дмитрича? - Как я уже говорила - нет, - девушка еще раз указала на цифры, в этот раз, используя указательный палец, а не ручку, которую держала в другой руке, - я настаиваю на бирже, это, по крайней мере, более безопасно, мы не можем потерять больше чем вложим. Жданов взъерошил волосы и вздохнул. - Мне нужно подумать, а еще лучше пойти пообедать и там подумать, - он кивнул Роману на дверь, - пошли, Катя сейчас тоже пообедает и может потом, через час другой мы снова сможем это обсудить. Повторим наш мозговой штурм так сказать. Малиновский кивнул, и вышел из кабинета, так и не попрощавшись с не поддержавшей его Катей. Андрей сел в кресло и прикрыл глаза. Катя собирала бумаги в стопку и следила за Ждановым, немного хмурясь. Ей было его очень жалко, фирма и правда находилась в очень сложном и подвешенном состоянии, и те шаги, которые намечались, как положительная динамика пока,были слишком ничтожны. Она понимала это, и, как ни проигрывала разные сценарии, это не срабатывало нисколько. Искренне стараясь помочь, она выкладывалась в разы больше после своего болезненного в первую очередь для себя отказа. Словно старалась загладить свою вину в том, что не смогла пересилить себя в ответе на чувства, хотя очень, очень этого хотела. После их с Андреем беседы она прорыдала несколько часов, а затем засела за документы. Вереница цифр успокаивала лучше, чем любая валерьянка. Она не могла справиться с тем, что творилось в её голове и душе, но могла подчинить себе данные и ресурсы, этим она и занялась. А уже утром позвонила Зорькину и, несмотря на его нытье о том, что сегодня суббота и выходной, вытащила его к себе. Приманивая интересным и вкусным. Коля, конечно, явился, но ни довольным, ни счастливым не выглядел. Катя сразу утащила его в свою комнату, пообещав доставку пирожков к месту их дислокации. Сидя на кровати, она следила за его передвижением по комнате - туда, сюда, туда, сюда - и так без остановки. Он читал и вычёркивал, читал и отмечал в тех документах, с которыми Катя попросила его ознакомиться. А она сидела и изнывала от желания попросить у него совета. Ну, к кому она еще могла пойти за разговорами? Мама доставила пирожки в комнату, и Пушкарёва решила взять быка за рога. - Ты мне нужен по личному совету, - заявила она и уставилась не Колю немигающим взглядом. Парень как раз собирался насладиться нежнейшей пышной выпечкой, но прервался ради вопроса. - Насколько личному? Ты учти, с некоторыми вещами я уж точно тебе не помощник. - Мне нужно непредвзятое мужское мнение,- заявила она и откусила от своего пирожка. - Может, ты за настоящим мужским советом к отцу пойдешь? - Ты издеваешься? - Катя буквально подпрыгнула от возмущения, - чтоб он меня удавил от таких непотребных разговоров? - А меня не удавит за мои советы? - Ты мне еще их не дал, чтоб тебя за что-то там давить, - она следила за тем, как Коля поглощает очередной пирожок, - и хватит жевать, ты еще не заработал, - она отодвинула от него тарелку. Зорькин горестно вздохнул, проводив вкусность полным надежды взглядом. - Давай вещай о своих бедах - чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, - заявил он и принялся слушать. Настал Катин черед носиться по комнате. Она выложила Николаю всю ситуацию с Андреем, Кирой и сомнениями. С подарками и вчерашним подвозом к дому. С её решением о том, что на роль любовницы она не тянет, даже если бы была ах какой красоткой, потому что это низко. И о том, как она рыдала пол ночи потому, что не готова быть любовницей, а любви, такой настоящей, ей хочется все равно. Закончив монолог, она уставилась на Зорькина широко раскрытыми глазами. - Ты от меня чего ждёшь? - подлец уже добрался до блюда с пирожками и наслаждался гонораром до того, как оказал помощь. - Помощи! - крикнула она и закрыла рот рукой. Только перепуганной мамы ей тут и не хватало. - А с чем я тебе могу помочь? Твой Жданов - ходок, ты же это сама прекрасно понимаешь, - Коля обвинительно ткнул в нее наполовину уничтоженным пирожком. - Даже если предположить, что сейчас он с Кирой из жалости, а с тобой из чистых любовных порывов, что ему помешает потом, впоследствии изменять тебе? - Я… - Катя задумалась, - но, если ты изменяешь, значит, это не настоящая любовь? - Откуда ты знаешь, что он будет испытывать настоящую к тебе? - Коля смотрел на неё пристальным взглядом, - ты конечно слепая, - он указал пальцем на свои очки, - но не тупая. Давай пораскинь мозгами. - Андрей Палыч не плохой человек! - ушла в оборону Катя. - А я сказал, что он плохой? - парень вытащил из горки пирожок порумянее. Пушкарёва села на пол возле стола и подтянула колени к груди. Под чавканье Коли, как ни странно, думалось лучше - радовало, что можно поделиться своими мыслями. Только мысли были печальны. Коля был прав, как ни поверни. Она прекрасно знала, как давно Кира и Андрей были вместе, и от Женсовета она слышала не один раз, что всю дорогу их отношений Жданов был не очень честен со своей невестой-девушкой-партнером, не очень честен, мягко говоря, прям очень мягко. Катя постучала лбом о колени. - Ну, а вдруг со мной всё будет иначе? - Вдруг, - согласился Коля, - я не отрицаю, что и такое может быть, но, ты не находишь, что он уже предлагает тебе хреновую схему отношений? Катя кивнула, не глядя на Зорькина, и снова тяжело вздохнула. - Слушай, Пушкарёва, ты можешь сунуть голову в любую петлю, я, если что, всегда буду рядом, чтоб поддержать тебя за ноги. Но, может, перед тем как в эту петлю лезть, ты проверишь, насколько надёжен под тобой табурет, и не подтолкнет ли его кто-нибудь? - Катя отвернулась, и Коля подсел к ней на пол, подав ей пирожок. - Это твой совет? - Пушкарёва переломила выпечку в поисках начинки, - Делать то, что я хочу? - А ты что ожидала? Что я дам тебе команду? Фу? Фас? - Зорькин забрал у неё половинку пирожка и тоже принялся разглядывать начинку... - Если он тебя правда того… любит, то он будет тебя любить и сейчас, и потом, когда ему не нужно будет быть с Кирой. Так? - девушка кивнула, - значит, вернётесь к этому вопросу потом, если вернетесь. Ты главное разберись: ты его любишь, или хочешь его любить. Катя убрала все документы в свой кабинет и, когда вышла, то застала Жданова все в той же позе. - Андрей Палыч, вы что передумали идти на обед? Мужчина открыл глаза и пристально на неё посмотрел, словно решал какую-то загадку. Затем улыбнулся, привычно тепло и мягко. - Да нет, собираюсь с духом так сказать. Девушка кивнула и замялась. Тем для разговоров не было, но она не знала, что сказать, а просто повернуться и уйти казалось не вежливым абсолютно. Чувство вины - плохой советчик, и она мялась в своей неуверенности, пока не решилась: - Вы хотите согласиться на предложение Романа Дмитрича? Андрей встал и вышел из-за стола, чтоб присесть на его внешний угол. - Я думаю, всё еще думаю, и Роман прав, - мужчина потёр линию челюсти, - пока Воропаева нет, - он бросил быстрый взгляд в сторону Кати, - наша свобода действий почти не ограничена. Но Кира не знает, когда точно он возвращается, поэтому нужно принимать решение быстрее. И то, что вы придерживаетесь другого мнения в этом вопросе, Катенька, мне не помогает. - Андрей Палыч, - она шагнула к нему, накрывая его руку своей, желая успокоить, - я поддержу вас в любом вашем выборе. Но вы спросили меня, и я честно ответила вам, что я думаю по этому поводу. - Да, - улыбнулся Жданов, не делая попыток продлить контакт их рук, - вы честная. Как вы думаете, это всегда хорошо? Снова вспомнился разговор с Колей и то, как он удивился её вопросу, который она задала Андрею в машине. - Ты что своим вопросом добиться хотела? - Да ничего, - пожала она плечами, - я просто спросила. - Просто даже кирпич на голову не падает, - Коля ожидал её ответа, - ты что выяснить-то хотела? - Ну, - замялась Катя, - просто … ну вот он готов быть добрым к дорогим ему людям. А что он будет делать, если человек ему неприятен? - Ничего он не будет делать, - спокойно заявил Коля. - Да, он тоже так сказал, - кивнула Катя. - Логично. Так в чем проблема? - Просто Воропаев… - Твой Воропаев… Я бы к нему не приближался даже, у меня от него мурашки. Очень стрёмный тип. И то, что он тебя подвёз - это называется практическая ситуация. А Жданова ты поставила в теоретическую. Вот ты, - он указал на неё пальцем, - тоже для Клочковой, в теории, ничего делать не будешь. А если ей станет плохо… - он развел руками, - Так что вопрос задан некорректно, а ответ получен логично. И что ты теперь мне скажешь? - Скажу, что если у тебя от Воропаева мурашки, то и правда не стоит к нему приближаться, мало ли. Коля закатил глаза и горестно вздохнул. - Ты вообще не умеешь признавать свою неправоту, да? - Катя, - Жданов вывел её из задумчивости, - теперь вы не уверены? - он улыбался и в улыбке, и в голосе сквозила лёгкая издёвка. - Уверена, - девушка убрала свои руки с рук Андрея, - честность это хорошо, меня так учили. Не врать, не оскорблять и не вредить. - И вы ни разу ничего этого не делали? - Делала и делаю, - девушка отшагнула в сторону, позволяя мужчине встать. - Даже то, что я делаю с документами для вас уже неправильно, но я, по крайней мере пытаюсь это исправить. Но есть ситуации, в которых, что ни сделай - исправить ничего нельзя. - Вы говорите о любви? - улыбка его была неприятной, и Катя нахмурилась. - Я говорю о чувствах и людях, просто… - Знаете, Катенька, - мужчина вдруг резко шагнул к ней и схватил её за локоть, сжимая с силой, глаза девушки распахнулись в лёгком испуге. Она знала, что Жданов бывает раздражительным, и такие ситуации происходили время от времени, но привыкнуть к ним девушка так и не смогла. Стресс на работе, общее напряжение ситуации - его можно было понять. В этом Катя была уверена, - займитесь-ка лучше просчётом рисков, если мы все-таки решим еще раз сыграть на бирже. В этом уж точно вы разбираетесь лучше. Он бросил её руку и стремительно покинул кабинет. Девушка ощутила боль в груди и поняла, что все это время задерживала дыхание. С шумом выдохнув, она направилась в свою каморку - нужно было взять сумку и пойти к девочкам, обед был у всех. Но чувство голода смыло испытанным только что страхом, и она села за стол, чтоб немного перевести дыхание. Руки немного дрожали, и Катя прижала ладони к столу. Возле её руки оказалась черная глянцевая тонкая ручка. Девушка взяла её, осторожно прокручивая в пальцах - она была бы ничем не примечательной, если бы не гравировка в виде фигурной, словно вензельной буквы “А”. Пушкарёва была почти уверена, что Жданов заметил эту ручку в её руках, когда она по глупости использовала её над документами. В конце концов, она могла отдать её ему или Кире, ручка принадлежала Воропаеву. Но Катя её нашла тогда, когда вокруг никого не было, соответственно, чисто теоретически, знать, кому она принадлежит, не могла - ведь так? Девочки из Женсовета позвали её на обед, и она поспешила к ним на все парах. Как обычно, за шутками и смехом они не замечали никого вокруг. Но вот протиснуться в дверь всем вместе у них не получилось, и Пончева, желающая быстрее пройти вперёд, очень неудачно толкнула Катю. Девушка запуталась в собственных ногах и, сделав несколько неловких шагов в сторону дивана, повалилась на него со всей присущей ей везучестью, и оказалась на руках у мужчины который там сидел. Катя плюхнулась к нему на колени спиной и уже сжалась в предчувствии возмущений от посетителя ЗимаЛетто, когда заметила, панический ужас на лицах Женсовета, которые уже видели, кому прилетело такое счастье. - Каааатяаааа, - знакомый голос заставил всё внутри перевернуться от предчувствия чего-то непоправимого. Она ощутила, как мужчина слегка сменил положение под ней, снимая ногу с ноги, и девушка, потеряв опору, завалилась к нему на грудь. Девушка постаралась выровняться на его коленях и, развернувшись к нему лицом, уперлась раскрытой ладонью ему в грудь. Мужчина улыбался своей хитро-довольной улыбкой и слегка приподнял бровь. Пиджак на нем был расстегнут, и Катя ощущала жар его тела сквозь рубашку. - Теперь вы можете честно сказать своему любимому начальнику, что я вас не касаюсь, - он чуть поднял ладони со спинки дивана, показывая, где все это время были его руки. Затем Александр медленно смерил её взглядом, - по своей воле. Девушка замерла у него на руках, глядя на его спокойное лицо. То как он смотрел, заставляло чувствовать себя до ужаса неуклюжей. Было видно насколько его развлекает эта ситуация. Но одно не вязалось со всем его расслабленным видом, то с какой силой билось сердце Воропаева под ладонью Кати. - Вам удобно? - Простите, - она попыталась встать, но без помощи завалилась на него еще сильнее, - я сейчас, только… подождите. - А вы не торопитесь, Катя, у меня много времени. Девушка отчаянно покраснела, но все-таки справилась с собой и сползла с колен мужчины. Правда, в конце её таки поддержала Локтева. Александр поправил пиджак и снова закинул ногу на ногу. - Еще раз из-извините я… - девушка осеклась, замечая всё такую же хитрую улыбку на его губах. - Ничего страшного, - он чуть подался к ней, заставляя её вжаться в Светлану, - я тут еще какое-то время посижу, это так, чтоб вы знали. Девушки, - он кивнул Женсовету, и их как ветром сдуло. Локтева потащила Катю за остальными, и она была даже рада, не была уверена, что смогла бы так быстро сама переставлять ноги. Уже после обеда Катя проходила мимо все того же дивана, и в его углу обнаружила эту ручку. Из раздумий девушку вывел телефонный звонок. Требовала её Тропинкина, точнее не её лично, скорее информацию, присоединится ли она к ним за обедом. Катя быстро согласилась и сунула ручку в карман кофты. Пусть там полежит, она потом решит, что с ней делать.