Без Всего

Павел потер лицо руками, стараясь не ругаться так, как того требовала ситуация. Напротив него сидели Андрей и Александр, в кой то веки сидели спокойно, не препираясь и не споря. Правда, недолго. - Я не понимаю, почему нужно все так усложнять? - Жданов-старший в который раз пытался достучаться до сознания Воропаева, а через него и до всей его семьи, - ведь чем раньше они сочетаются браком, тем будет проще для всех. Мы еще можем сыграть свадьбу, мы можем… - Мы можем все, - Александр кивает спокойно, даже как-то отстраненно, и на миг Павлу кажется, что Воропаев дернул хорошую порцию успокоительного, - но это не принесет Кире счастья. А я за счастье сестры беспокоюсь гораздо больше, чем за социальные догмы и слухи. - Я тоже хочу Кире счастья, Саша, Боже, ты что, думаешь, что я пытаюсь поженить их, - он машет рукой в сторону сына, - просто потому, что так нужно? - Я практически в этом уверен, - кивает Воропаев, даже не ежась под тяжелым взглядом Павла, хотя тот очень старается смотреть внушительно и строго, - других причин я не вижу, разве что Андрей вдруг резко воспылал любовью к моей сестре, и жить без нее не может. Но этого я пока не заметил, или я ошибаюсь? - Что ты передергиваешь? - Андрей злится, поворачиваясь всем телом к Александру, - я накосячил по всем фронтам, я не отказываюсь. Но Кира мне не безразлична! Я не сволочь! - Ты тупой? - как-то буднично интересуется Воропаев, - ребенок, это не косяк, не ошибка, не ситуация. Я вообще не понимаю, зачем Кира призналась тебе в своем положении, она ведь не собиралась. - Я отец этого ребенка, я обязан был знать! - взвивается Жданов, - она бы мне сказала в любом случае. - Мальчики, хватит, это гораздо серьезнее, чем ваши обычные дрязги, мне кажется, сейчас это можно прекратить хотя бы на время, вы не находите? - Павел практически отчаянно хотел, чтобы мужчины завязывали с выяснением отношений, это не просто не решало ситуацию, но и мешало ему думать. - Он потакает этому Зорькину в том, что он таскается за Кирой буквально по пятам! - обвинительно тычет пальцем в Александра Андрей, и Жданов-старший удивленно поднимает брови вверх. Это-то тут при чем? - Андрюша, не сходи с ума, - пытается оборвать возмущение сына Павел, - ты готов цепляться за все что угодно, лишь бы не решать вопрос на повестке дня. - Я-то как раз готов, говорите когда, и мы с Кирой узаконим наши отношения, - разводит руками Жданов, словно нет ничего в жизни проще, чем хлопнуть штамп о браке, - никаких проблем, я же не отказываюсь. - Отказываемся мы, - заявляет Александр, - Кира не хочет за тебя замуж, она вообще тебя не хочет, это понятно? Но раз она сказала, что ты станешь отцом, значит, тебе уготована такая роль в жизни этого ребенка. Хотя, я все еще сомневаюсь, что это была хорошая идея. Павел грустнеет, не от того что оба его сына, а он не может думать про Сашу иначе, не могут найти общий язык. Хотя и это заставляет его сердце сжиматься от тоски, ведь он так надеялся, что дети Юрия смогут стать его детьми в полной мере, он всегда мечтал иметь много детей, не срослось. Жданов-старший испытывает тянущее чувство тоски от того, что он понимает Сашку, понимает, почему он не видит логики и смысла в том, чтобы сообщать Андрею о ребенке, ведь… да, его собственный сын не вырос достаточно, чтобы обзавестись собственным. Павел не видит в нем ответственности, отцовского потенциала, и от этого становится как-то обидно и горько, а еще досадно, что где-то он сам своими руками упустил воспитание сына. Но Кира носила под сердцем его внука, а это значит, что Жданов-старший должен был приложить все усилия для того, чтобы она позволила его сыну пойти с ней на сближение. Пусть медленное, раз вся семья Воропаевых против брака, но сближение. - Почему ты вообще решаешь и говоришь за Киру? - Андрей не может успокоиться, и Павел хлопает ладонью по столу, ведь это может превратиться в бесконечную историю бесцельных препираний, что будут стоять исключительно на упрямстве. - Я сказал, хватит! Саша, и правда, почему ни я, ни Маргарита не можем поговорить с Кирой? Она нас избегает? - Да, - кивает Воропаев, - она не сможет отказать ни тебе, ни Марго, ты же это понимаешь, а она не хочет сейчас идти у кого-либо на поводу, - бесстрастность Александра раздражает, он произносит слова так, словно в них и есть вся истина ситуации, словно Павел не проявляет должной заботы о Кире. - Я бы никогда не принуждал ее к тому, что она не хочет, - возмущается Жданов-старший, ему даже кажется, что внутри у него поднимается волна гнева, как Саша может так думать о нем. Он бы никогда не причинил вреда кому-либо из семьи Воропаевых. - А я не говорю о принуждении, - отрицательно машет головой Александр, - она бы делала это из любви. Ты же знаешь, как она вас любит, и тебя, и Марго. Она, конечно, готова к вашему общению, но сейчас любой ваш диалог будет сводиться к Андрею, - он кивает на Жданова и пожимает плечами, словно это тоже очевидный факт, который даже и упоминать незачем. - Ладно, - соглашается Павел, - это я понимаю, - он признает, что и он, и Марго стали просто одержимы идеей брака, когда Андрей пришел к ним с этой новостью. Он знал, что сын не испытывал особого счастья от осознания, что он станет отцом. Но, слава Богу, он не попытался предложить Кире… избавится от ребенка. Павел не думал о сыне хуже, чем он есть, конечно, нет, но стресс, давление, напряжение, страх… Андрей имел право на глупость, но это была огромная удача, что он ею не воспользовался. - Но и мне, и Маргарите больно от того, что Кира отдаляется от нас. - Она не отдаляется, - Александр улыбается, - если ты сможешь организовать вашу встречу так, чтобы Марго не потащила ее примерять белое платье, я думаю, она будет рада вас видеть,- мужчина даже тянется через стол, похлопывая Павла по руке, словно поддерживая. - Все, что я хочу это минимум стресса. - Такое ощущение, - бросает Андрей, - что мы хотим максимум, - он взмахивает руками. - Мы тут собрались как в средневековье, чтобы решать судьбу Киры, у нее тоже есть голос, между прочим. - И что она сказала тебе этим своим голосом? - Павел все еще удивляется, насколько спокойно держит себя Александр, вся его поза расслаблена. Жданов-старший следит за Воропаевым пристально, думая о том, что эти его отношения с Катей влияют на него гораздо больше, чем кто-либо ожидал этого. Он не стал менее язвительным, о нет, но он стал спокойнее, хотя до некой мягкости ему было еще очень далеко. Маргарита злилась и плевалась ядом в сторону Саши, но при встречах с ним вела себя корректно, отстраненно, отыгрываясь на нервах Павла потом. Любимым ее коньком было пространно рассуждать, как скоро Катя сбежит от Александра. Но чем дольше Павел смотрел на эти отношения, тем больше понимал, не сбежит, и для этого Воропаеву не нужно удерживать ее силой. Павел следил за Катериной, когда она смотрела на Сашу, с какой нежностью, любовью, восхищением она на него смотрела, буквально любуясь им. Он следил за тем, как менялось лицо Воропаева, когда он видел пробегающую мимо Катю, как он старался стать к ней ближе, коснуться словно невзначай, хотя они имели право касаться друг друга и без утайки. - Она просто сказала, что она беременна, - Андрей начинает говорить куда как спокойнее, - это все, о чем мы говорили, на самом деле. - Ты ей не предлагал замуж? - Павел хмурится на заявления сына. Он думал, что Андрей сделал попытку, точнее, сделал Кире предложение еще раз, имея такую явную и яркую причину, если не сказать необходимость. - Мне что, предлагать это снова? Я ей уже сколько раз предлагал! - Жданов удивленно смотрит на отца, словно удивляясь, как мужчина не видит таких очевидных и логичных вещей. - Я даже комментировать это не буду, - Александр слегка улыбается, чуть сильнее откидываясь в кресле, словно готовясь к тому представлению, которое должно развернуться перед ним. Жданов-старший подкатывает глаза, и вторично роняет лицо в ладони. Быть этого не может! Если бы они не были так похожи внешне, Павел был бы готов сделать тест ДНК. - Андрей, - буквально стонет он, - ты серьезно? - у него даже нет достаточно слов для того, чтобы выразить весь идиотизм ситуации. - Ты хочешь сказать, что после того разговора вы с ней ничего не обсуждали? - Как не обсуждали? - удивляется Жданов, - мы же постоянно в контакте относительно дел ЗимаЛетто! Александр начинает просто хохотать, и Павел только качает головой, нет, это же просто невозможно. Просто невыносимо. Жданов-старший считает, что практически продуманная до мелочей встреча прошла без какого-либо логического итога. Саша остался при своем мнении относительно брака, он честно предупредил, что если Кира скажет Андрею “да”, то он не будет этому препятствовать, хотя и считает это ошибкой. Но Кристина будет ярым противником, и в этом случае Александр не будет помогать Павлу налаживать мосты со своей старшей сестрой. Жданов-старший понимает, что если упрется рогом именно старшая Воропаева, то, как бы на волне эмоций, она вообще не утащила Киру в неизвестном направлении. Точнее, направлений у нее несколько, и все известны уже сейчас, но найти их там не будет ни какой возможности, а Павел собирался максимально участвовать в жизни своего внука, начиная вот прямо с этого момента. Единственной радостной вестью было обещание Александра все-таки организовать ему встречу с Кирой. Жданов-старший даже был готов пойти на эту встречу один, оставив Марго временно за бортом своих интересов. Но Воропаев проявил чудеса дипломатии, сказав, что если Маргарита сможет не давить на Киру, ограничившись разговорами о ребенке и всяких мелочах, то он не видит необходимости отсекать будущую бабушку пусть и на столь ранней стадии. Павел протянул руку для пожатия Александру на прощание, но мужчина притянул Жданова-старшего за нее в свои объятия, чем вызвал недовольный фырк со стороны Андрея. Обычно Воропаев мог проявить такого рода чувства только при сугубо личной встрече, а сейчас, для него это оказалось чем-то естественным, словно эти объятия были для него столь же важны, как и для Павла, это согревало изнутри. Через несколько дней ему позвонила … Кристина. Он ожидал звонка от Александра, от Киры, даже от Катерины, которая, в силу своей доброты и участливости, была готова оказать ему любую посильную помощь. Но Кристина, которая выступала против любых контактов Киры со Ждановыми, разумеется, кроме рабочих, это было немного странно. - Слушаю тебя, - Павел вздохнул, начиная пробираться по минному полю диалога со старшей Воропаевой. - Мне Сашка сказал, что ты хочешь побеседовать с Кирой про ребенка, - голос ее был спокойным, и Жданов-старший постарался немного расслабиться. - Да, - соглашается мужчина, - я бы не хотел поднимать эту тему в ЗимаЛетто. Да и сама Кира от меня замечательно умудряется скрываться на работе. Такое ощущение, что она знает такие коридоры, о которых я не в курсе, - он слышит, как Кристина смеется, и это хороший знак. - Она умеет скрываться, если ей нужно, - соглашается девушка, затем замолкает, и Павел ощущает зуд внутри, чтобы подтолкнуть ее к разговору. Но Кристина начинает сама, - Кира сейчас очень чутко на все реагирует, она в принципе очень чутко на все реагирует, но сейчас и подавно. - Это из-за беременности? - Павел пытается вспомнить, как вела себя Маргарита на первых месяцах, но память его подбрасывать только картины, где Марго ходила с шарообразным животом и ела сосиски с малиновым вареньем, именно малиновым, с мелкими хрустящими на зубах косточками, иначе будет невкусно. - Не думаю, - тянет Воропаева, - мне кажется, что это еще рановато, для гормональных изменений. Скорее всего, на нее давит вся эта ситуация, мы тянем ее в одну сторону, ты и Марго хотите тянуть ее в другую, - Павел хочет сказать, что он с этим не согласен в корне, от слова совсем, что никто и никуда ее тянуть не хочет, но он сдерживается, ведь Кристина очень хорошо обрисовывает ситуацию, по крайней мере, как она может видеться Кире. - А она сама еще не знает, чего она на самом деле хочет, ну, кроме того, что она точно уверена, что она будет рожать. Этот момент даже не подлежит обсуждению. - А подлежал? - Павел очень осторожно, ведь что-то ему в тоне девушки не нравится, колет, словно бы мешает. - Подлежал, - отвечает Кристина слишком скоро, словно бы не подвергая слова сомнению, говорить это Жданову-старшему или нет. Как ни крути, а она самая прямолинейная из Воропаевых. - Но это от остроты момента, ты же не думаешь, что Кира бы правда приняла такое решение? - Не думаю, - торопится ответить Павел, - конечно, не думаю, просто мне интересно, в каком состоянии находится Кира. Вы же держите меня на расстоянии вытянутой руки. - Ты знаешь, почему это так, - он слышит, что Кристина начинает заводиться, и он старается погасить это раздражение. - Конечно знаю, но мне кажется, что это не взрослый подход, от слова “совсем”, - Павел говорит осторожно, спокойно, расслабленно, надеясь, что это возымеет должный эффект на Воропаеву. И та, правда, успокаивается, даже соглашаясь с ним: - Да, не по взрослому, - она вздыхает, - но по-другому действовать не получается. И да, я согласна с тем, что вам нужно возобновить общение, потому что Кира скучает и по тебе, и по Маргарите. - Ты мне звонишь сказать, что ты не против нашего общения? - Павел разве что руки не потирает от удовольствия, кто бы ни подтолкнул к этому Кристину, он будет этому человеку благодарен навечно. - Что? Нет, не об этом, это, знаешь ли, само собой, - она звучит серьезно, и это тоже неплохо, значит, она не против их общения, как это было изначально. - Я тебе звоню сказать, что твой сын идиот, - и Павел закатывает глаза, неужели все сначала, девушка тем временем продолжает, - он Кире прислал букет лилий, я выбросила, так прислал еще один и еще. Скажи ему, пожалуйста, чтобы он прекратил это делать, а то в следующий раз я приду снова ругаться с ним лично. - Обязательно, - Жданов-старший прикрывает глаза рукой, - мне кажется… - Что он просто забыл, что у Киры на лилии аллергия, я это понимаю, - соглашается с Павлом Кристина, - только поэтому у него из жопы не торчит один из этих восхитительных букетов. - И Жданову-старшему кажется, что не только Александр становится спокойнее, но и старшая Воропаева тоже учится дипломатии. Разговор с Андреем у Павла состоялся тем же вечером. Сын искренне посыпал голову пеплом, ведь он, правда, забыл, что Кира аллергична к запаху лилий! Жданову-старшему хочется дать ему по голове, накричать, заявить, что именно поэтому он и потерял Киру. Ведь, какие бы ни были увлечения, он должен, должен всегда знать потребности своей женщины, ее слабости, ее желания. Павел и сам в молодости был не лучшим мужем, он это осознавал тогда, он с этим соглашался сейчас. Но, он верил, что его отношения с Марго пережили все это созданное им напряжение только потому, что какие бы увлечения его не захватывали, он всегда помнил, чем он может порадовать собственную жену. Он до сей поры откупался за прошлые ошибки, съедаемый виной за неправильно расставленные приоритеты. Павел до дрожи боялся, что Кира может наказать Андрея так, как в свое время Маргарита наказала его самого, лишив того второго ребенка. Он знал, что это он был в первую очередь наказан тем, что Маргарита больше не смогла иметь детей. Ему всегда казалось, что его жена абсолютно счастлива имея одного ребенка, она отдавала ему всю любовь, имея при этом развязанные руки. В отличие от супруги Юрия, которая была фактически связана по рукам таким количеством детей. Павел помнил, как он завидовал Юрию, что его дом постоянно наполнен детским смехом, особенно, когда у них родилась Кира. На самом деле, он помнил, что даже Марго смотрела на маленькую Киру с некой горечью во взгляде. Скорее всего, она думала, как бы это было, если бы у нее была такая маленькая принцесса. Но потом жизнь распорядилась жестоко, Павел получил то, о чем мечтал, полный дом детей, но счастья это не принесло. Это все еще была плата за прошлые ошибки? Жданов-старший не имел ответа на этот вопрос. Но сейчас ему казалось, что судьба давала ему шанс, даже не так, ему и Марго шанс на новый виток жизни. Внук или внучка, не суть важно, смогут снова подарить им то забытое щекочущее чувство бесконтрольной любви. Когда в очередной раз ему все-таки удается перехватить Киру в коридорах ЗимаЛетто, он не пытается с ней поговорить, не начинает намекать или предлагать что-то. Павел здоровается с ней, замечая, как опасливо она кивает ему, а затем, он просто подходит к Кире, обнимает ее и целует в лоб. Он держит ее едва-едва, давая ей, возможность отстранится в любую минуту, но девушка прижимается к Жданову-старшему с такой силой, что у него трещат ребра. Он прижимает ее к себе в ответ, делая это, правда, бережно, осторожно. Вот так, шаг за шагом, Бог с ним с Андреем, можно быть одной семьей и без штампов, главное любить.