Без Всего

Александр наблюдал за Катериной, она мило спала лицом в подушку, подложив одну руку под нее же, а вторую рядом с лицом. Волосы ее, собранные в косу немного растрепались и торчали волнистыми пружинками. Мужчина потянул руку к одной из прядок, погладив ее кончиками пальцев. Как же он все-таки любил эту женщину. Дикое щемящее чувство в груди наполняло его ощущением правильности и уместности, не было другого места, в котором он хотел бы быть, не было другого места, где должна была находиться она. Воропаев нахмурился, нервно поджав губы, омрачали все мысли о Малиновском. Самое странное, что могло произойти с ним, это думать о Романе в своей постели, рядом с любимой женщиной, но из песни слов не выкинуть, мысли голодными стервятниками кружили вокруг слов, которые сказал Андрей в день последнего совместного совета директоров. Воропаев курил на балконе, самом удаленном и высоком балконе ЗимаЛетто до которого он смог благополучно добраться, чтобы его никто не остановил. Хотелось побыть одному, немного подышать. Он знал, что Катя сейчас общается с Павлом, у него было время предаться размышлениям. Когда за спиной хлопнула дверь, он не повернулся, голоса вошедшего было вполне достаточно. - И ты здесь! От вас, Воропаевых, не спрятаться, не скрыться, - Жданов произнес это без своей обычной издевки, как-то устало и без огня, даже отвечать ему расхотелось. Поэтому Александр просто проигнорировал мужчину, продолжая глядеть на город. - Другого балкона тебе не было? - продолжал Андрей, словно бы ему хотелось поругаться или, может, просто поговорить. - В любом случае я пришел сюда первым, - Воропаев втянул очередную порцию дыма в легкие, - так что, если тебе что-то не нравится, потеряйся … на этажах. - Не хочу, - мужчина уперся в перила рядом с Александром, - здесь меня ни мама, ни Роман искать не будут, а тебя я потерпеть готов. - Не готов терпеть Марго и Малиновского, а против меня ничего не имеешь? - Воропаев стрельнул глазами в сторону Андрея, - видно скоро наступит конец света, не иначе. - Жданов хмурится и недовольно отмахивается: - Не начинай, мне и без того… хреново, - он трет лицо руками, а Александр молчит, позволяя Жданову немного собраться с мыслями, - сигаретой не угостишь? - А должен? - уточняет Воропаев, протягивая, тем не менее, сигарету, вытряхнув ее легким движением из пачки. Андрей вытаскивает ее и смотри выжидательно, - так тебе еще и огоньку предложить? - Ты решил поиздеваться? - Жданов склоняет голову к плечу, Воропаев ухмыляется и протягивает зажженную зажигалку. Андрей затягивается, немного закашливаясь. - Мне твоя мать уши оторвет, что я снабжаю тебя сигаретами, - говорит Александр, поджигая для себя очередную. - А Катя не оторвет уши тебе, что ты так налегаешь на свои? - отвечает ему в тон Жданов, тоже глядя на город немного растерянным, расфокусированным взглядом. - Уши не уши, - ухмыляется Воропаев, - но будет явно недовольна, это уж точно. - Пушкарева может быть страшной в гневе, - поддерживает тему Андрей, и Александр косится на него, ожидая продолжения, но его не следует. Они курят в тишине, и Воропаеву кажется, что сейчас у Жданова закончится сигарета, и он выйдет в балконную дверь, оставив Александра одного. Но Андрей, докуривая, снова обращается к нему, - почему она с тобой? - Что? - искренне не понимает Воропаев, поворачиваясь к мужчине, - ты о чем? - О Пушкаревой, - отвечает Андрей, - почему она с тобой? Что она в тебе нашла? - Ты пока шел сюда, ты случайно не падал? Пару раз? Головой? - на всякий случай уточняет Александр, выгибая бровь, окидывая Жданову удивленным взглядом. - Не падал, я серьезно, - мужчина поворачивается спиной к перилам, чтобы лучше смотреть на Воропаева, - я ухаживал за ней… да, с этой … инструкцией, - Александру хочется дать ему в глаз, но он терпит, замечая, что Андрей поразительно серьезен. - Да, - продолжает тем временем Жданов, - это было то еще блядство, я не спорю. Мы с Романом поступили как те еще гондоны, правда. Мне жаль, что я тогда… Блядь, но я сейчас не об этом. Я знал, что я ей нравился, даже больше, Малиновский видел, что Катюша в меня втрескалась, - Александр сжимает перила под руками с такой силой, что кажется, что металл хрустнет, - я все делал правильно. А в итоге, она твоя, и смотрит на тебя с таким обожанием, - он качает головой, потом поднимает глаза на Воропаева, - ты же редкий козел, почему у тебя получилось, а у меня нет? Что я делаю не так? - Почему у тебя не получилось с Катериной? - как можно спокойнее старается спросить мужчина, ощущая, как гнев клокочет где-то в горле. - Да, - отвечает Жданов, и тут же отрицательно машет головой, - то есть, нет, - заслуживая тем самым абсолютно непонимающий взгляд Александра. - Катя, это как пример. У меня никогда не было проблемы в том, чтобы привлечь женщину, заинтересовать, завлечь… Но оказалось, что я неспособен… удержать? Что ты делаешь такого, чего не делаю я? Воропаев смотрит на Андрея растерянно, с одной стороны, он понимает, о чем спрашивает Жданов, но с другой стороны, он понятия не имеет, какой совет он может ему дать, что ему ответить. - Ты мне сперва скажи, кого ты хочешь удержать? - интересуется мужчина, поглядывая на поникшего Андрея. - Да не знаю я, - снова трет лицо руками Жданов, - я ничего не знаю! - Ты сперва попробуй разобраться в себе, - медленно и спокойно старается ответить Александр, - если ты не знаешь чего и кого ты хочешь, как ты собираешься кого-то удержать? - А если я никогда не буду знать, чего я хочу? - звучит это совершенно безрадостно, что совсем не вяжется с Андреем как таковым. - Значит будешь искать себя, пока не найдешь, - уверенно отвечает Воропаев, - ты не дурак, ты сможешь это сделать. Особенно если начнешь слушать себя, а не жить чужим умом. - Я для этого хочу поехать за этими гребанными контрактами в Японию, - кивает Андрей уверенно, буквально страстно. - Чтобы не жить чужим умом? - уточняет Воропаев, вытряхивая две сигареты. Андрей тут же тянется за одной из них. - Чтобы начать слушать себя, - кривится он, - мне кажется, что я уже забыл, как звучит свой внутренний голос. Но блядь, так было куда как проще, веришь? - Верю, - кивает Александр, затягиваясь, - жить по указке гораздо, гораздо проще. Снова опускается тишина, Жданов молчит, а Воропаеву сказать и добавить нечего. Либо Андрей разберется в себе сам, либо нет, а подменять тот хор голосов, который командовал Ждановым до этого, Воропаев не имел ни малейшего желания. Они курят, глядя в разные стороны, думая каждый о своем. Андрей гасит недокуренную сигарету. - Я хочу тебя предупредить по поводу Романа, - Александр поворачивается в сторону Жданова, принимаясь внимательно слушать, - ты же знаешь, он всегда был с придурью, но это все было безвредно, но в последнее время… Воропаев вздыхает, следя за тем, как Катя переворачивается на постели, закидывая одну руку за голову. Бровки ее хмурятся, выражение становится напряженным, но это не выглядит как что-то дурное, скорее всего она там, у себя в мире сновидений, строга с кем-то, чем испугана или расстроена. Он вообще не помнил, чтобы Катерину одолевали кошмары, но и его в последнее время они не донимали. Пару раз, при особо стрессовых ситуациях на работе, но Воропаев либо сам просыпался от них и успокаивался, прижимая к себе девушку, либо его будила Катя, и уже тогда она снимала с его плеч дикое надсадное чувство, сковывающее все его тело каждый раз после такого рода снов. Екатерина Пушкарева, как личный способ терапии, мужчина хмыкает и убирает прядь волос, что непреклонно пытается забраться в чуть приоткрытый рот девушки, словно живая карамельная змейка. Но мысли снова утекают к Малиновскому. Там, на том балконе, Андрей поделился с ним тем, в чем сам Александр был практически уверен, под тяжелую руку Вертинского Роман пихнул его с умыслом. Да, по идиотской случайности, организованной самим Ждановым, так как у него чесалось, но вся идея от начала и до конца принадлежала Роману лично. - Когда я понял, - Андрей ежится, словно ему холодно или жутко, - когда он сказал, и я понял… он уже вернулся из Киева, мы сидели и пили… и он спросил, кто занимается передачей денег Вертинскому сейчас. Я сказал, что ты сам, и он, словно бы, расстроился, заявив… заявив… блядь, он сказал, что жаль, что нельзя провернуть так, как в прошлый раз, а то тебе одного раза явно мало, понимаешь? - Жданов смотрел на Воропаева как-то растерянно и виновато, - он сказал “провернуть”, то есть ОН проворачивал это… Кристина была права. Но… - Но это не доказуемо, - кивает Александр, - да ты и сам толком не можешь быть уверен, не было ли это сказано по пьяной лавочке, ведь так? - Я более чем уверен, что это было сказано по пьяной лавочке, - отрицательно машет головой Жданов, - тут дело в другом, он бы никогда не признал этого по трезвой, да и тут, сказал и съехал. Ты же знаешь, что я тебя не особо жалую… - Ты не переживай, это взаимно, - смеется Воропаев, но Андрей хмуро на него взирает: - Не перебивай меня, и не мешай мне, я и сам замечательно справлюсь с тем, чтобы сбиться, - он набирает полные легкие воздуха, и выдыхает с шумом, так, словно собирается сигать в холодную воду, - мы с тобой вечно… в грызне, но это… глупость конечно, иногда границы переходящая, но… Я раньше думал, что Ромка тебя не любит из солидарности, мол, враг моего друга мой враг… - Эта фраза звучит не так, - вставляет мужчина, и Жданов толкает его в плечо: - Саша, заткнись! - Воропаеву приходится поднять руки вверх, показывая, что он готов немного помолчать, - Господи, ты невозможный! Этим ты меня и бесишь постоянно, у тебя всегда свое мнение, тебе всегда есть что сказать, ты знаешь лучше всех, убил бы тебя… - он сглатывает, глядя в стену, а потом добавляет, - но, сука, я бы убил тебя фигурально! А Ромка, мне кажется, что дай ему возможность он сделал бы так, чтобы… это бред, но, это выглядит именно так. Помнишь, в тот день, когда я вызвонил тебя, когда он приперся-таки к Кате? - Александр кивает, он слишком хорошо помнил тот день, весь спектр эмоций которые он пережил, когда ему дозвонился Жданов. - Я же тебя набрал тогда не в тот момент, когда Рома к ней в кабинет пошел, а как только он сказал, что он собирается сказать Катеньке привет, - передразнивает он манеру Малиновского. - Веришь? Когда он это сказал, у меня словно все оборвалось внутри, похолодело блин, даже поссать захотелось от страха, хотя он не сказал ничего такого. Я же, блядь, даже не думал, что он может отколоть хуйню такого масштаба, понимаешь? Я позвонил тебе скорее для того, чтобы он не поскандалил с ней, а ты потом не оторвал ему голову. А что в итоге? А в итоге, ты ДОЛЖЕН был оторвать ему его тупую голову ко всем херам, потому, что я понятия не имею, что он там блядь собирался сделать, запираясь с ней в кабинете на ключ. Он словно бы теряет адекватность моментами, становится слишком эмоциональным, агрессивным. - Ты мне сейчас зачем все это рассказываешь? - все-таки спрашивает Воропаев, хотя он и планировал молчать до самого конца рассказа, - тебе нужен совет, что с ним делать или тебе нужно… - На этот раз, - перебивает его Андрей, - так, для разнообразия, это я даю тебе совет и предупреждаю тебя. Может все это моя блажь, и ничего на самом деле нет, может это я просто включил свою паранойю на максимум из-за того, что меня самого швыряет из крайности в крайность, я не знаю. Но я знаю то, что я слышал от Романа - он во всем винит Пушкареву. - А Катя-то здесь причем? - теряется Александр, испытывая поистине колоссальное удивление, - ладно, он на меня зуб точит, но она-то каким боком? - А ты не переживай, ты там тоже присутствуешь, правда больше в косвенном порядке, - “обнадеживает” его Жданов, - у него Катя виновата в том, что она в какой-то момент выбрала тебя, ему кажется, что именно в тот самый миг все и пошло у нас под откос. - У вас это у кого? У ЗимаЛетто дела шли херово задолго до того, как я и Катя стали… начали что либо, - с сомнением тянет Воропаев, покручивая в пальцах пачку сигарет, такими темпами и разговорами она опустеет слишком быстро. - У нас, это у меня и у него, Роман искренне считал, да и считает, что если бы я его больше слушал, то мы бы вытащили ЗимаЛетто без твоего участия, и остались бы при своих должностях и в белом, а ты бы… ну, плевался ядом издалека, - вздыхает Андрей, и Александр понимает, что в какой-то мере Жданову бы хотелось, чтобы именно так и было. И в принципе он был согласен с Малиновским, у них были все шансы выбраться из этого дерьма, ведь у них был очень хороший антикризисный план Катерины. - Тут есть зерно истины, - отвечает он Андрею, тот кивает, такой ответ его не радует совершенно. Воропаев молчит, ожидая, что еще скажет Жданов. - Сейчас Малиновский в еще большем раздрае, - продолжает мужчина, косясь на сигареты в руках Александра, - он зол, что я не вернул себе место директора, он зол, что ему нужно будет снова вернуться в Киев. Он туда не хочет, он злит отца, и в этот раз тот даст ему пинка под зад. Мама не сможет его прикрыть, и на какое-то время ему, возможно, придется уйти, если он не умерит свой пыл. А он, блядь, не умерит, хотя я очень постараюсь, чтобы умерил. Просто если он не улетит в Киев, если его все-таки отец отлучит от ЗимаЛетто, это не прибавит ему человеколюбия. А виновата у него все та же Катя, особенно сейчас, когда она из его кресла перекочевала в кресло президента с такой поразительной легкостью. Он не простит ей того успеха, который он сам не сыскал. Ему кажется, что она у него все отнимает, что я ему не помогаю, что тоже прикладываю к этому руку. Знаешь, у него же отец был… такой себе папа воскресный, ни помощи толком, ни поддержки, и он хотел чтобы, мол, отец его ну… чтобы у него был такой же. - Но с Павлом они не сошлись, - кивает Александр, - зато хорошо сошлись с Марго, насколько мне не изменяет память. Она, бывало, отстаивала его даже больше чем тебя, делала на него неплохую ставку. И, следует отметить, была не так уж неправа. Роман, как исполнитель, весьма и весьма хорош. - Уже тогда Роме казалось, что и у меня и у него проблемы с моим отцом из-за того, что тебя слишком много. Знаешь, он очень не любит быть на первом месте, ответственности много, но вот второй номер это то, чего он хочет, и никак не меньше, - размышляет Жданов, - а все потому, что первым номер будет тот, с кем он максимально близок. Удобно, успешно, Малиновский с головой это сто процентов. - Да, Киев в нашем случае никак не второй номер, - соглашается Воропаев, все-таки вытаскивая две сигареты снова, - его фактически унизили, отлучили от хлебного и удобного места, от тебя, как от щита в случае засады. - Вот-вот, - Андрей угощается сигаретой, даже не спрашивая разрешения, но Александр не возражает, снова поднося ему огонек, - я это тоже понимаю, - Жданов выпускает из легких немного дыма, задерживая часть в легких, а затем выкашливает оставшееся. - Но он все равно мой друг, я не мог вот так просто раз, - он совершает рубящее движение ребром ладони в воздухе, - но и дальше вот так быть не может. Мы с ним, с момента его возвращения, говорили о трех вещах, нет четырех. Какой ты козел и где бы ты пропал, какая Катя… ну, ты понимаешь, куда бы пропала она, как бы было хорошо, если бы мне снова дали мое президентство назад и бабы. Я… меня это прямо душит, я не знаю, как это пояснить. - Проблема в том, что я тоже не знаю, - жмет плечами Воропаев, - с виду, то, что ты рассказал это ваш обычный треп, что тебя сейчас не устраивает? - сигарета в его руках неумолимо тлеет, и он торопится затянуться. - А то ты знаешь, какой у нас там обычный треп бывает, - недовольно кривится Жданов и сплевывает в сторону сухой плевок. Александр на это только хмыкает, видно во рту у Андрея начинает сильно горчить. - Согласен, не знаю, какой у вас треп бывает обычно, но ты мне скажи, руку на сердце положа, я что неправ? - мужчина внимательно приглядывается к Жданову, тот молчит какое-то время, а потом отвечает: - Да иди ты, Воропаев, нахуй. Катя поворачивается на бок, принимаясь с закрытыми глазами нащупать мужчину рядом с собой. Александр смеется едва слышно, ловит ее ладонь и подносит ее к своим губам. Она распахивает глаза, сонно улыбаясь: - Ты давно проснулся? - голос ее чуть сиплый ото сна, и Воропаев склоняется к ней, забирая у нее короткий, быстрый поцелуй. - Какое-то время назад, - отвечает он, чуть слышно, - было над чем подумать, - он гладит ее по щеке, Катя приглядывается к нему, лицо ее становится серьезнее. - Что-то случилось? - спрашивает она, немного приподнимаясь на локтях, лицо ее выражает готовность к действиям. Александр вздыхает, снова роняя ее на подушки, прижимая сверху собственным весом. - Без паники, - он целует ее в нос, заставляя ее поморщиться и смеяться, - сейчас мы окончательно проснемся, - он запускает руку под одеяло, нежно поглаживая бок девушки, - а потом мы сходит с тобой в одно место. Тебе нужно совершить быстрый шоппинг. - Ты же знаешь что я не лю….ммммм - пререкаться с ней Воропаеву не хотелось, его план проведения этого времени был куда как лучше.