Без Всего

- Кать, это как минимум не серьезно, - девушка услышала, как Александр вдохнул, всем своим видом показывая, что он уже устал ее уговаривать. - Ты должна присутствовать на этом показе, никто вместо тебя не станет у руля. Тем более, бояться тебе нечего, ты понимаешь? Вы с Кристиной подготовились как нужно. Кать, - он потянул край одеяла, в которое девушка завернулась с головой, - вылезай. - Нет, - голос Пушкаревой прозвучал глухо, поэтому ей пришлось оторвать лицо от подушки и повторить, - нет. - У тебя есть реальная причина, почему ты не собираешься вылезать из своего кокона? Ну, так, чтобы я был в курсе? - Катерина отчетливо представляла, как Воропаев стоит сейчас над ней, сплетя руки на груди, глядя на нее своими невозможными смеющимися глазами. Ей безумно хотелось завыть от странного внутреннего страха, что охватил ее еще со вчерашнего вечера, а с утра не просто не пропал, а просто-таки утроился. - Я боюсь! - заявила девушка, еще сильнее кутаясь в одеяло, словно скрываясь в нем от всего мира, здесь точно было безопасно.- Мне кажется, что у нас ничего не выйдет, что все впустую, что даже если и выйдет и не впустую, то я обязательно все испорчу. Все, что от меня зависело, я сделала, дальше можно и без меня. Кристина с этим справится прекрасно. Я в этом уверена. - То, что Кристина справится, у меня даже нет никаких сомнений, - голос Александра уверенный, спокойный, даже обволакивающий, он словно затекает под одеяло тонкой струйкой тепла, что принимается согревать девушку, отгоняя испуг. - Но то, что без тебя там не смогут, я практически знаю. Это такое же твое творение, как и творение моей сестры, вы должны быть рука об руку в том моменте. И, уж прости, вы должны быть рука об руку в любом случае, провал это будет или вознесение для ЗимаЛетто. А то, что делаешь, ты знаешь, как называется? - Детское поведение? - бухтит Катя, все еще не меняя своего положения, даже не ощущая желания сделать это. Почти не ощущая. - Нет, золотце, это называется уход от ответственности, - снова тяжкий вздох мужчины, - я и не знал, что ты можешь это делать. Я был почти уверен, что ты, ни смотря ни на что, всегда будешь впереди. Нет, ничего страшного, что я ошибся… Это она убегает от ответственности? Катерине не дослушивает монолог, преисполненный трагизма, вылезая из своего укрытия, грозно окидывая взором Воропаева. Мужчина отчетливо посмеивается, даже не стараясь скрыть улыбку, и девушка тянется поправить свои взлохмаченные волосы. - Я никогда не бегу от ответственности, - Пушкарева вскидывает голову, недовольно сверкая глазами, - как ты можешь так думать? - Ты делаешь это сейчас, - Александр перемещается к краю кровати, присаживаясь, но, не касаясь девушки, - все мы иногда ощущаем в себе недостаточно сил для того, чтобы сделать шаг. В этом случае очень важно не остаться в одиночестве. - Поэтому ты все еще не на работе? - спрашивает Катя немного грубовато, но Воропаев полностью игнорирует ее тон, укладывая свою левую руку поверх одеяла ладонью вверх. Простое предложение поддержки, возможность отказаться и уйти в свою раковину. Пушкарева выдохнула, и коснулась своими пальцами его, Александр осторожно приласкал их, переплетая, поглаживая, лаская. - Я все еще не на работе, потому, что у меня сегодня поздняя встреча, а делать перед ней в офисе мне ничего, - говорит он спокойно. - Я не остался подрабатывать твоей совестью, не остался для того, чтобы учить тебя чему-то или принуждать. Просто, раз я могу сейчас быть тем, кто не поможет тебе убежать от себя, почему нет. - Воропаев пожимает плечами, - если бы ты не была готова услышать меня, то, скорее всего, я бы привлек сюда тяжелую артиллерию, - честно признается он. - Ты сейчас имеешь в виду Кристину или Колю? - Пушкарева продолжает смотреть на их переплетенные пальцы, словно в этом сейчас для нее и было все средоточие спокойствия. Мужчина не прекращает поглаживать руку Катерины, отвечая: - При всем моем уважении к Николаю, ему еще до тяжелой артиллерии матереть и матереть, - Александр сжимает пальцы девушки чуть сильнее, - я б перепрыгнул через голову Зорькина, и сразу притащил сюда Кристину. А вот она уже может создать форменную опасность, особенно если она в гневе. Катя улыбается, представляя, как Воропаева влетела бы в комнату, с криком: “как ты смеешь бросать меня с этим одну?”, а затем принимается стягивать ее за ногу с кровати. Да, Кристина была на такое вполне себе способна. - С помощью нее, можно деморализовать любого противника ЗимаЛетто, - шутит девушка, поднимая глаза на Александра, что выглядит задумчивым, пряча в чуть приподнятых уголках своих губ настоящую улыбку. - Вот-вот, - поддакивает ей Воропаев, - у тебя есть такая роскошная возможность натравить ее на тех, на кого нужно! А ты отлеживаешься тут, как кролик в своей норе, - второй рукой он убирает прядь с лица девушки, - ты, конечно, восхитительный кролик, и я даже жалею, что я не Алиса, и не могу пойти за тобой. Но раз это не так, то давай ты все-таки отправишься в наше Зазеркалье, а то как-бы Безумный Шляпник чего-то не отчудил на показе. - Если я - Кролик, а Милко - Безумный Шляпник, то кто тогда у нас Кристина? - Пушкарева чувствует себя немного глупо, задавая этот вопрос, но ей это становится действительно интересно. - А это в зависимости от настроения, - хмыкает Воропаев, - может быть Красной Королевой, может Белой. - А кто тогда ты? Раз роль Алисы тебе не подходит? - Катя чуть склоняет голову к плечу, следа за выражением лица Александра, мужчина задумывается, словно бы перебирая в сознании всех персонажей Кэрролла. - Не знаю, - хмыкает он, улыбаясь, - я своей аллегорией благополучно поставил в тупик сам себя, - он пожимает плечами. - Зато я знаю, - замечает Катерина, - мне кажется, что ты - Чеширский Кот! - Вот те раз, - Воропаев выглядит искренне удивленным, - и почему именно Чешир? - Потому что ты все знаешь, всех во всем можешь убедить, появляешься из ниоткуда, и улыбка эта твоя хитрая, - она разводит руки в стороны, отпуская, наконец, ладонь Александра. - Тут нужно специальные причины искать, чтобы притянуть тебе кого-то другого, а Чеширский Кот подходить идеально. - Раз ты так считаешь, - Воропаев кивает размышлениям девушки, чуть склоняясь к Катерине, целуя ее в лоб, - ну что, ты встаешь, или все-таки мы превращаем Кристину в Алую Королеву? - Ой, нет-нет, - отрицательно машет головой девушка, - у нее разгон до своего эмоционального максимума за несколько секунд, а тормозного пути потом нет! Катерина принимается выбираться из-под одеяла, и Александр принимается усиленно помогать ей в этом, чтобы не дай бог она не ляпнулась с постели, запутавшись. Директор с синяком на лбу во время показа очень плохая идея! Когда Катя оказывается на ногах, Воропаев поднимается вместе с ней, все еще со смешком разглядывая растрепанный вид девушки. - Теперь мне и правда нужно бежать, - заявляет он, поправляя расстегнутый пиджак, - ты доберешься до ЗимаЛетто на такси? - Не знаю, как тебе ответить, если честно, - отвечает ему Катерина, направляясь в ванную, принимаясь пальцами разбирать волосы, заплетая их во временную косу, чтобы удобнее было умываться. - Да, я буду брать такси, но нет, мне нужно не в ЗимаЛетто. Там, - она кивает на прикроватный столик, - в моем ежедневнике написано, куда я должна подъехать. Кристина будет ждать меня там, чтобы помочь мне с моим вечерним образом для показа, - при последних словах она зябко поводит плечами, и Александр обнимает ее со спины, прижимая к себе. Согревая своим теплом и делясь огромной порцией уверенности. Девушка вжимается в него спиной сильнее, позволяя его рукам прижать ее еще ближе. Если бы она могла в нем раствориться, то так бы и сделала. - Я уверен, что ты будешь самой невероятной, - он целует ее в макушку, на миг сжимая ее так сильно, что девушка буквально ощущает, как воздух из легких выжимается без остатка. Но, она не успевает сказать, что ей нечем дышать, Александр отпускает ее, и она со свистом делает вдох, немного прокашливаясь. - Прости, - похлопывает ее по спине мужчина, - не удержался. - Ничего, можешь почаще так не сдерживаться, - заверяет она Воропаева, разворачиваясь к нему лицом. Катя приподнимается на носочки, осторожно укладывает на плечи мужчины свои ладошки, - я люблю тебя, - она оставляет короткий поцелуй на его губах. Мужчина возвращает ей легкое касание губ, потираясь своим носом о ее. - Замечательно, эта информация будет весьма ценной в течение дня, - он подмигивает ей, и она легко хлопает его по груди. Вот нужно же быть невыносимым в такие моменты? Александр только смеется от этого жеста, перехватывая ее руку, оставляя в центре ладони поцелуй. Девушка провожает мужчину до входной двери, снова одаривая его поцелуем, на этот раз гораздо более серьезным. Воропаев настолько увлеченно и с расстановкой подходит к делу, что Катя начинает думать, что ему вообще сегодня никуда не нужно. Но, мужчина завершает поцелуй первым, выглядит он при этом немного пьяным, с ярко блестящими глазами. Смотрит Александр на нее так, словно она лучший в мире десерт, и Катерина ощущает, что колени ее подгибаются, поэтому, она упирается рукой в дверной косяк. - Я буду на показе, - обещает Воропаев, - даже не надейся, что я пропущу его, - он легонько касается своим указательным пальцем кончика его носа. - Да, пожалуйста, - Катя улыбается ему довольной, расслабленной улыбкой, - я очень хочу, чтобы ты был там, это для меня очень важно. - Поверь мне, это не менее важно и для меня, - он поглаживает ее щеку кончиками пальцев, - сегодня день особый. Александр уходит, а девушка остается в раздумьях, направляясь в ванную, переплета косу туда-сюда. Нет, то, что показ этот весьма и весьма важен, это бесспорно, но то, что этот день особый? Возможно, Воропаев ощущает, что сегодняшний показ действительно может что-то кардинальным образом изменить для ЗимаЛетто? Пушкарева принимается наполнять водой ванну, добавляя туда немного апельсинового масла, предварительно распределив его по щедрой порции морской соли. Хотелось взбодриться и расслабиться одновременно, а это, как советовала Кристина, был оптимальный способ. До встречи с Воропаевой у нее было еще полтора часа, времени для этого было более чем достаточно.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Место, куда потребовала прибыть Кристина, не выглядело ни дорогим, ни модным, ни известным. Небольшое ателье пряталось во дворах, фактически скрываясь в полной неизвестности от чужих глаз. Даже дверь, металлическая, витая, покрытая виноградными лозами и плодами шиповника, искусно выполненными из железа, выглядела как дверь хорошей квартиры, а никак не места, куда толпами валили люди. Пушкарева несколько раз перепроверила адрес - мало ли, она ошиблась. А может, это ошиблась Кристина? Катерина разрывалась между стуком в предложенную дверь и звонком Воропаевой, чтобы удостовериться, что она заявилась в правильное место. Девушка погладила рукой витые лозы, ползущие по черной поверхности двери, края их были покрыты легкой, едва заметной позолотой, словно бы специально состаренные. Стучать? Не стучать? Дверь распахнулась настолько неожиданно, что Катя отпрянула, чуть не шлепнувшись на задницу, в дверном проеме показалась радостная Кристина. - А что это ты тут двери натираешь? - спрашивает она максимально удивленно, одна ее бровь кокетливо изгибается, - заходи, давай, Мила с утра ее уже мыла, обойдется без полировки. - Как ты узнала, что я тут… стою? - уточняет девушка, направляясь следом за Воропаевой, Кристина останавливается, чуть выглядывая на улицу снова, показывая на правый верхний угол двери. Катя старательно смотрит туда, сперва не замечая ничего, что могла бы помочь понять, как же все-таки девушка ее обнаружила. Но потом, присматриваясь, Пушкарева, наконец, рассматривает за одним из виноградных листьев небольшой глазок камеры. Интересно. - У Милы несколько раз местные любители Менделевской воды пытались все эти украшения с двери ликвидировать, чтобы благополучно сдать, и получить очередную порцию той самой заветной жидкости, - замечает Кристина, окончательно скрываясь за дверью, поманив девушку за собой. - О, - Катерина кивает, - понятно. И как, помогает? - спрашивает девушка, имея в виду камеру. Кристина на это замечание неопределенно хмыкает, а затем добавляет: - Если бы эти рыцари без страха и упрека заметили, что там стоит та самая камера, они бы и ее утащили, - она немного посмеивается, - так что пока, это очень полезная вещь, если нужно отслеживать клиентов. - А почему здесь нет никакой вывески? - Катя продвигается следом за Воропаевой по темному, заставленному сотнями коробок коридору, дивясь тому, как грациозно между ними лавирует Кристина. - Вывеска была, но ее благополучно сняли, правда, было это еще до замены двери, но Мила решила не разоряться на новую. Те, кто хотят, те ее найдут, если им очень сильно нужно, - логика в этих словах показалась Пушкаревой достаточно слабой. Так ателье может и разориться, если клиенты будут элементарно не находить. Девушка решается на вопрос: - Но как же тогда ее бизнес процветает? Ведь, для того, чтобы ее швейная мастерская работала, нужен постоянный поток клиентов, - Катя кажется замечание вполне резонным, но Кристина снова хмыкает на эти слова, открывая для девушки одну из дверей, пропуская ее вперед. - А кто сказал, что у нее именно такая студия? Она занимается далеко не пошивом, хотя, это и есть частью ее работы, - звучит это очень загадочно, и, входя в открытую дверь, Пушкарева на короткий миг слепнет от яркого света. Когда она прекращает мигать, осторожно вытирая слезинку под стеклом очков, перед ее взором предстает просторный, широкий зал, наполненный насыщенным белым светом, который отражается от богато расшитых платьев, что заполняют собой весь этот зал на добрую половину. Одни висят на стойках у стены, поражая калейдлоскпом цвета и сияния, другие выставлены на показ на манекенах, и вышивка на них искрится, словно отполированная чешуя. Катя немеет на миг, ощущая себя Золушкой в доме Крестной феи, даже голос Кристины над самым ухом кажется каким-то отстраненным, чужим, сказочным. - Это все не просто платья, это вещи из разных эпох, что-то реальные раритеты после кропотливой реставрации, что-то реплики, созданные один в один, в силу того, что оригинал не поддавалась никакому восстановлению, или дошел к Миле только частично, с приложенными к ним черно-белыми фотографиями. - Здесь просто невероятно, - честно признается Пушкарева, глазея по сторонам. Работая в модной сфере, и видя работы Милко и других дизайнеров, девушка была практически уверена, что ее уже ничем нельзя было удивить. Оказалось, она очень и очень ошибалась. - То, что тут невероятно, я знаю, - немного самодовольно замечает Воропаева, буквально за руку подтаскивая Катю к первому манекену, и укладывает ее ладонь на льдисто-голубую вышивку лифа, - это платье тридцатых годов, приехало оно сюда из Англии, один из любимых экземпляров Милы. Чувствуешь? Катерина поглаживала мелкие бусинки на вышивке, и кроме восторга и удивления не испытывала ничего. Подспудно девушка подозревала, что Кристина спрашивала ее о том особом ощущении, что может подарить прикосновение к чему-то старинному, наполненному историей. Такой тонкой чувственностью она, в отличие от Воропаевой, не обладала, но не признать и не заметить красоту она не могла. - Это очень красиво, - девушка произнесла это с придыханием, прослеживая указательным пальцем по темно-синему завитку вышивки, - а сколько такое платье может весить? - задумчиво добавляет Катерина, оборачиваясь к Кристине. Но та только жмет плечами. - Об этом лучше всего спрашивать у Милы, ведь все зависит от количества вышивки, от материала, который используется, очень много факторов. Просто то, что ты увидишь и примеришь здесь, ты не найдешь нигде. Все платья представлены в одном экземпляре - большего эксклюзива не стоит и желать. - Это все безумно здорово, - соглашается Пушкарева, - но зачем мы здесь? Нет, я понимаю зачем, - тут же принимается пояснять она, замечая скептический взгляд Воропаевой, - но зачем такие сложности? Ведь я могла бы одеть и что-то из старой коллекции Милко ради показа. На крайний случай подобрать иной вечерний наряд. - Ничего подобного, - Кристина утаскивает девушку в сторону стойки с платьями, принимаясь перебирать их, вытаскивая то одно, то другое, заглядывая их ближе, ослепляя Катю их сиянием. - Ты сегодня должна блистать, - уверенно продолжает Воропаева, - и в прямом, и в переносном смысле! - А зачем мне блистать? - Катя немного хмурится, вспоминая слова Александра о том, что сегодня особый день. - Как это зачем? - Кристина выглядит искренне удивленной, даже брови ее взлетают вверх, - это твой первый показ на посту директора ЗимаЛетто, пусть и ИО, так что даже не спорь. В день своего триумфа ты должна быть невероятной, - она снова возвращается к перебиранию нарядов, а Пушкарева раскачивается с пятки на носок, старательно подбирая слова для того, чтобы выказать свою неуверенность относительно триумфа. Наконец, собравшись с силой духа, она все-таки произносит: - А если триумфа не получится? - Катя проглатывает еще кусочек фразы, сталкиваясь с возмущенным взглядом Кристины. - Чего? - переспрашивает она, - ты даже не допускаешь мысли о том, что у нас может что-то не получится? - А ты не допускаешь? - все-таки смелеет девушка, надеясь понять взгляд Воропаевой на ситуацию с показом. Она выглядела абсолютно уверенно, в отличие от нее самой. - Конечно, не допускаю, - решительно отвечает Кристина, поправляя волосы взмахом головы, - мы сделали все и даже больше! Подготовка на высшем уровне, Милко выложился как никогда, да и стараться он будет в двойном режиме, есть ради чего, - она подмигивает Кате и та вздыхает, припоминая, что после этого показа Момчилович получил возможность буквально выторговать себе дорогой оплачиваемый отпуск. - К нам приедет делегация из Японии, уже идеально подогретая Ждановым, делегация из Германии уже успела погулять по нашему производству в сопровождении Киры. Все просто восхитительно! Так что гони свои сомнения прочь, сейчас нам нужно только положительно мышление! - Я… - Катерина уже собирается согласиться с утверждениями Воропаевой, когда слышит за спиной низкий, обволакивающий грудной голос. - Кристиночка права, позитивное мышления очень и очень важно, - Пушкарева поворачивается на сто восемьдесят градусов, оказываясь лицом к лицу с, предположительно, Милой. Довольно улыбающаяся барышня была невысокого роста, с красиво убранными назад медными волосами, ее пышные формы элегантно подчеркивались платьем на запах, корректируя ее фигуру под песочные часы, скрывая недостатки и подчеркивая достоинства. - Все, Мил, ты освободилась? - интересуется Кристина, даже не поворачиваясь, продолжая перебирать наряды. - Вполне, - ответствует девушка, подмигивая Катерине, - но ты роешься не там, - она обходит Пушкареву, чуть похлопывая ее по плечу, - твоя красавица, - она кивает в сторону Кати, - тонкая как тростинка, конкретно в этих платьях она утонет, это так, чтобы ты понимала. - А из чего тогда мы будет смотреть? - Воропаева поворачивается в сторону Милы, - или ты уже выбрала нам что-то максимально подходящее? - Нет, - отрицательно качает головой девушка, - сперва мы снимем мерки, определимся со стилистикой, а еще, - она поворачивается к Кате, что внимательно прислушивается к диалогу все это время, - я должна знать, что мы открываем, спину или грудь? - А может, что-то более закрытое? - пробует спастись от глубоких вырезов Пушкарева, но Мила и Кристина только переглядываются и отрицательно качают головами. - Деточка, - Мила прихватывает Катерину под руку, уводя с собой вглубь зала, к своему рабочему столу, - ты молода, прекрасна, фигурка всем на зависть. Еще успеешь спрятаться за километрами ткани, - она улыбается, подмигивая девушке весьма игриво, - не бойся, в том, что я предлагаю тебе, не будет ни капельки пошлости, исключительная грация. Катерине очень хочется в это верить.