Спонтанность

«Всё самое лучшее происходит спонтанно». Габриэль Гарсиа Маркес.

      Спонтанность. Вот что, по сути, преобладало в их отношениях с самого начала. Именно спонтанное решение Алексы Вудс найти союзника в кишащих чужими коридорах Пирамиды привело к образованию хрупкого тандема, позволив победить в неравной борьбе.       И как будто этого было недостаточно, она потом ещё и вызвалась лететь вместе с раненым хищником, дабы убедиться, что с ним всё будет в порядке. Спонтанно опять же. Изначально, Алекса не собиралась этого делать, но увидев грозного Старейшину в алом как кровь плаще и латах, делавших его похожим на языческого бога, засомневалась, что с её новым другом всё будет в порядке.       Она почти ничего не знала об инопланетянах и их обычаях. Как она могла быть уверена, что Шраму не причинят вреда? Эти существа отправляли свой молодняк в смертельную битву и неизвестно, как они поступали с ранеными? Может убивали, видя что лечение не стоит труда? От этих убийц, в прошлом уничтожавших целые цивилизации ради ритуальной Охоты всего чего угодно можно было ожидать. Поэтому, увидев как четверо представителей его расы уносят тяжело раненного Шрама на носилках, Вудс запаниковала и вызвалась полететь с ними. В тот момент это показалось ей правильным – оставаться с боевым товарищем до конца.       Наверное у неё помутилось в голове от переизбытка адреналина. Ведь как потом выяснилось её опасения были совершенно беспочвенны. Хищники с почётом относились к тем, кто вступил в неравную схватку и вышел из неё живым. Шрама прооперировали, вынув из него личинку и залатали страшную рану, которую проделала в его теле Королева Чужих. Лекси позволили наблюдать за операцией из-за жёлтого силового поля, предназначавшегося, по всей видимости, для поддержания стерильности в операционной.       Ей уже приходилось бывать в подобных местах – вместе с туристами, которые невнимательно слушали её инструкции и, в итоге, получили травму и в детстве... с отцом. И, женщина должна была это отметить, что не смотря на кардинальную разницу в интерьере, операционная на космическом корабле мало чем отличалась от таковой в земной больнице. Это было небольшое, круглое помещение с прямоугольной платформой посредине. И точно так же к нему крепились ремни из сыромятной кожи, предназначенные для фиксации пациента. Разница заключалась лишь в том, что пациент оставался в сознании, несмотря на громкие протесты Алексы.       Никто здесь не собирался выслушивать человеческую самку. А Старейшина, только благодаря личному присутствию которого чужачку и пустили в медицинский отсек, рыкнул на неё, призвав к молчанию. Вырвавшийся из его глотки звук прокатился по телу молодой женщины волной мурашек, заставив умолкнуть на полуслове. Бросив короткий взгляд в сторону этого закалённого воина, Вудс поняла, что этого, лучше не злить, и за дальнейшим ходом операции наблюдала в напряжённом молчании, заламывая руки.       Шраму, естественно, сделали анестезию, вколов подозрительного вида жидкость из жутковатого вида «шприца», напомнившего женщине то ли футуристического вида инъектор, то ли и вовсе лазерный пистолет. Однако этого явно было недостаточно. Бедняга продолжал чувствовать боль – дёргался и кричал, пока пятеро Хирургов штопали его на живую. Эти мясники (назвать их врачами у земной женщины язык не поворачивался) действовали весьма профессионально, ловко управляясь со сверкавшими в красноватом свете, медицинскими инструментами, которые снова и снова вонзались в распростёртое на прозекторском столе беззащитное тело.       Первым делом они, конечно же, принялись извлекать личинку, похожую на зубастого глиста с круглой головой и парой недоразвитых конечностей. Для этого даже не потребовалась полостная операция – один из Хирургов просто взял со специального лотка прибор, похожий на металлическую трубку с длинной иглой на конце и, сверяясь с данными медицинского сканера, мелькавшими на полупрозрачном экране подобно красным огонькам, вогнал её в грудь беспомощного Шрама. Хищник был готов к боли, но всё равно издал длинный, клокочущий крик, который раскатился под высокими сводами операционной, оглушив Алексу.       Женщина с трудом подавила желание отвернуться. На экране было чётко видно, как жуткого вида игла проходит сквозь мягкие ткани и, протискивается между рёбрами, добираясь до полости, в которой угнездился чужой. Её острие не повредило кожу паразита, ведь даже несколько капель его кислотной крови вызвали бы обширное повреждение внутренних органов и наверняка прикончили бы Шрама. Хирурги не могли позволить себе так рисковать, и вместо этого впрыснули в тело пациента жидкость, которая сразу же начала атаковать ещё не до конца сформировавшуюся личинку, растворяя её изнутри. Алекса, во все глаза смотревшая на экран не могла поверить тому, что видела – введённый Шраму препарат действовал так словно обладал разумом и атаковал только чужеродную ткань, не нанося вреда самом хищнику. Единственное объяснение, которое пришло ей в голову, был рой нанороботов.       Прошло не больше десяти секунд, прежде чем свернувшийся кольцом зародыш превратился в инертную биомассу, которую Хирурги сразу же принялись отсасывать с помощью всё той же иглы. Всё произошло настолько быстро, что маленький ублюдок успел только дёрнуться пару раз, видимо пытаясь спастись. Но не судьба. Медицинский персонал космического корабля знал своё дело.       А пока они отсасывали из тела Шрама остатки инопланетной личинки их коллеги «штопали» его живот. Благодаря их действиями, рана, казавшаяся Алексе смертельной, исчезала прямо на глазах. Видимо, они каким-то образом ускорили процесс клеточной регенерации, залил рану большой объём коллоидного раствора, который сразу же начал пузыриться. Привязанный к операционному столу хищник сразу же начал дёргаться и кричать так, словно его прижгли калёным железом, однако и эффект был впечатляющим. Кровотечение мгновенно остановилось, а разорванные костяным лезвием хвостового лезвия ткани начали срастаться сами собой!       Хирургам осталось лишь соединить края раны металлическими скобками и подштопать в тех местах, где это было необходимо. Там, где бригаде земных врачей потребовалось бы не меньше суток Хищники справились за один час. Однако, сколь бы искусными они не были в лечении телесных ран, психологический ущерб, нанесённый психике пациента варварской операцией их, казалось, нисколько не волновал. Да на Земле даже с лабораторными животными обращались гуманнее в большинстве цивилизованных стран!       После пережитого Шрам был на пределе. Лекси видела это по его жёлтым глазам, в которых не осталось ничего, кроме непереносимой боли. Когда его сняли с измазанного светящейся кровью стола и переложили на носилки, он был так слаб, что не мог даже пошевелиться и напоминал скорее кусок мяса, чем живое существо. Воин, которого не смогло сломить сражением полчищем Чужих, и даже их Королевой, оказался доведён до грани собственными сородичами, которые, по идее, должны были помогать ему!       Возмущённая подобным варварством Лекси, понятное дело, попыталась последовала за хищниками-санитарами (как мысленно окрестила про себя носильщиков), но один из Хирургов заступил ей дорогу. Это чудовище в мясницком фартуке, забрызганном фосфоресцирующими в красном полумраке каплями крови схватило её за предплечье и притянуло к себе. Способная лишь гадать о его намерениях, женщина протестующе вскрикнула и попыталась вырваться. Однако все её возмущённые крики в стиле: «Отпусти меня!» и «Убери свои грязные лапы!» оказались проигнорированы. Изувер лишь фыркнул презрительно и продолжил осмотр. Нижняя половина его лица была прикрыта чем-то наподобие дыхательной маски – видимо, чтобы поддерживать стерильность в операционной. Это, в сочетании с пронизывающим взглядом жёлтых глаз, делало Хирурга гораздо более жутким, чем даже сама Королева Чужих!       Проведя первичный осмотр, Хирург снял с пояса «шприц», подобный которому использовал на Шраме, и, не церемонясь, вогнал его в шею жертвы. И это, без преувеличения, оказался самый болезненный укол, который ей доводилось испытывать в жизни. Толстенная игла явно была рассчитана на толстую шкуру хищника, но ему было на это плевать. Он был так груб, что девушка удивилась – как он не пробил трахею или какой-нибудь важный сосуд? Однако этот палач был мастером своего дела, а потому введя препарат, заклеил рану овальной накладкой из чего-то, напоминавшего силикон, и подтолкнул к Санитарам, уже уносившим Шрама.       Девушке не оставалось ничего другого, как последовать за ними, сдержав возмущение. Воплями она ничего не добилась. К тому же у неё была и более важная задача – забота о друге. Их препроводили в довольно скромное, в сравнении с другими отсеками корабля, помещение, которое можно было бы даже принять за тюремную камеру, если бы не развешанная на стенах коллекция оружия и скромный ещё стенд с трофеями, среди которых, к облегчению женщины, не оказалось ни одного человеческого черепа.       Вряд ли там вообще были черепа гуманоидов – судя по размерам и строению они, скорее принадлежали крупным представителям инопланетной фауны вроде земных буйволов. С той лишь разницей что эти рогатые явно вели хищнический образ жизни. Был там даже череп существа, напомнившего ей окаменелости птеранодона, но Лекси не поручилась бы за это. Ей, по правде сказать, в тот момент вообще было не до того. Большая часть её внимания была сосредоточена на Шраме, которому требовался уход и её забота.       А ещё – моральной поддержки. И Лекси попыталась дать её ему. Утешить – настолько, насколько вообще могла утешать смертельно уставшая женщина. За последние несколько часов в Пирамиде она столько раз побывала на волосок от смерти, что уже сбилась со счёта. Сначала Шрам по ошибке чуть было не прикончил её своим диском, затем Чужие гоняли по лабиринту туннелей так, словно какую-нибудь куропатку, ну а под конец бедняжка чуть было не свалилась в пропасть. И это не считая масштабного сражения рядом с подъёмником, возле которого её едва не прикончил не в меру прыткий Чужой, заезда наперегонки со смертью и сражения с Маткой, высосавшей из ней остатки сил. После этого она действовала уже на морально-волевых, оставалась в сознании лишь, из-за беспокойства за Шрама. Она просто не могла позволить себе грохнуться в обморок, не убедившись, что её другу ничего не угрожает.       Теперь, когда его жизни ничего не угрожало, женщина смогла позволить себе расслабиться. В комнате не было ни стула, ни тумбочки, на которую можно было присесть, поэтому она опустилась прямо на затянутый дымкой тумана пол, благо на корабле было достаточно тепло и привалилась спиной к причудливого вида ложу, на которую Хищники-Санитары переложили раненого собрата.       Представлявшая собой растущую из пола платформу овальной формы она была сделана из тёплого, эластичного материала. Он пружинил под её прикосновениями, принимая форму тела, и был весьма приятен на ощупь. Благодаря этому землянка чувствовала себя комфортно даже сидя на полу и прижимаясь к нему спиной. Вот так она и задремала в изнеможении, сжимая широченную ладонь спасшего её Охотника. Теперь только прикосновения его пальцев могли подарить несчастной чувство покоя и защищённости.       Затем потянулись бесконечные постоперационные часы во время которых Алекса сидела у ложа Шрама, то просыпаясь от его хриплых стонов, то вновь погружаясь в тревожное забытье. Сон женщины был чуток и неспокоен. Его наполняли кошмары, в которых она раз за разом оказывалась в кишащих чужими туннелях и погибала десятками разных способов. Её разрывали на части когтями, протыкали хвостом и раскраивали череп зубами. А иногда её убивал Шрам. При чём, всегда изобретательно – с мрачным юморком.       Пробуждаясь, испуганная женщина неизменно видела продолжение кошмара в виде каюты на корабле хищников. Покрытые диковинными выступами и украшенные варварской резьбой стены, тускло освещённые тускло-багровым светом, не внушали доверия и иногда Лекси начинало казаться, что всё происходящее просто ещё один кошмар. Ну серьёзно, кто в здравом уме поверил бы, что здоровенный инопланетянин, у которого её группа украла оружие, не только не убьёт её, но и поможет выбраться. Защитит и возьмёт с собой на космический корабль. Вся эта «история спасения» могла оказаться бредом воспалённого сознания умирающей женщины.       В моменты, когда безумие подступало и разум начинал сомневаться в реальности происходящего, Вудс либо щипала себя за ляжку, либо покрепче сжимала ладонь хищника, желая убедиться в его реальности. Шрам не приходил в себя, но ему определённо становилось лучше – дыхание выровнялось, а раны перестали кровоточить и зарубцевались. Даже кровь, которой он был буквально покрыт, свернулась, перестав светиться во мгле. Темпы восстановления поражали и вскоре хищник пришёл в себя. Ненадолго – сил ему хватило только на то, чтобы сфокусировать взгляд на лице склонившейся над ним женщины и проскрежетать уже приевшееся:       — Враг моего врага – мой друг... – его глаза почти сразу закрылись, но в этот раз гигант уже не потерял сознание, а заснул.       Спокойным сном выздоравливающего. Темнокожая валькирия как и прежде присматривала за ним, ухаживая по мере возможностей. Правда, она мало что могла сделать. Хищника ведь даже не перевязали, залепив постоперационные швы тем же материалом, что и её шею, а потому она не могла даже бинты сменить. Единственное, что оставалось в её силах – это оставаться рядом. И она оставалась, вслушиваясь в размеренное дыхание товарища по несчастью. Если же он начинал издавать странные звуки и метаться во сне, мучаясь, судя по всему, от тех же кошмаров, что разрывали её разум во время кратких периодов забытья, она склонялась над ним и шептала успокаивающие вещи. Говорила, что она останется с ним, что они в безопасности и всё будет хорошо.       Банальные слова, которых спящий почти наверняка не слышал, а если и слышал, то не понимал, но... это единственное, что Алекса могла для него сделать. К тому же её опыт подсказывал, что наибольший эффект оказывают не сами слова, а интонация, с которой они произнесены. Это работало не только с людьми, но и с некоторыми животными, а потому могло сработать и на хищниках. И, кажется, даже работало. Шрам, во всяком случае, успокаивался и расслаблялся почти сразу, как только она начинала говорить.       После двух или трёх таких пробуждений, явился один из хищников. Фартук и маска на нём отсутствовали,а потому Алекса не смогла определить, были ли это один из Хирургов и их помощников или просто какой-то случайный Охотник, пришедший по поручению Старейшины. Так или иначе, он заменил накладки, предварительно обработав швы коллоидом, который она уже видела, и оставил им еду. Небольшую горку сублимированных шариков, которые пахли рыбой. Попутно он объяснил женщине, как пользоваться местным туалетом, представлявшем подобие массивного самоочищающегося лотка, выскакивающего из стены при нажатии на глиф.       После того, как Лекси смогла утолить голод и справить естественные надобности, жить стало немного проще. А когда ещё через некоторое время пришёл в себя и Шрам, ликованию его и вовсе не было предела. Правда, радость её быстро угасла,когда хищник взял в руки Маску и с её помощью сообщил, что она напрасно взошла на борт звездолёта. Как оказалось, он покидал Солнечную Систему, и не собирался возвращаться сюда в ближайшие двадцать лет! Услышав такую новость Алекса села прямо на кровать, потревожив раны хищника, от чего тот не сдержался и вскрикнул, издав недовольное воркование. Однако женщине было не до того       Двадцать лет! Не на такой исход она рассчитывала, отправляясь в этот спонтанное путешествие. Опомнившись Алекса схватила маску и бросилась прочь из камеры, чтобы поговорить со Старейшиной. Она была так настойчива, что даже элитные Стражи не рискнули связываться с психованной самкой и пропустили. Тем более, что лидер не возражал. Напротив – ему было любопытно.       Он спокойно выслушал гостью и заверил, что ради неё никто незапланированного полёта предпринимать не будет. Также он отметил, что у Охотников высшего ранга есть личные корабли, и что Шрам не принадлежит к их числу. Да он охотился на великих змеев и окропил себя их кислотной кровью, однако это не давало юнцу права владеть звездолётом и летать, куда ему вздумается.       Раздавленная осознанием того, что пути назад нет и помогать ей никто не будет, Лекса вернулась обратно в каюту и опустившись на пол и просто... расплакалась. Слишком долго она вынуждена была быть сильной и идти вперёд, невзирая на опасность и смерть товарищей Прорываться сквозь орды зубастых монстров и учиться договариваться с инопланетянами. Да отец научил её не сдаваться и преодолевать трудности, а мать подарила в наследство характер бойца, но это было уже слишком. Мысль о том, что она не вернётся на родную планету в течении двух десятилетий сокрушила Алексу Вудс, оставив горестно плакать на затянутом мглою полу каюты.       Шрам, как мог, пытался помочь ей. Утешить, на свой лад. Все представители его расы росли в чрезвычайно жестких условиях, практически не оставлявших место доброте и сочувствию. Чтобы добиться доминирующего положения и стать расой непревзойдённых хищников эти существа сознательно искореняли в себе слабость, вроде сострадания и эмпатии. И в этом Шрам отличался от своих безжалостных собратьев. Сочувствие не было чуждо ему, как в прочем и другие «нерациональные» с точки зрения Охотника, эмоции. То ли в силу молодости, то ли в виду особенностей характера этот хищник сумел сохранить сердце несмотря на все трудности.       Поэтому он и попытался утешить плачущую женщину мягким прикосновением к волосам и неуклюжим объятьем. А когда она, предсказуемо, накинулась на него, обвиняя во всех смертных грехах и приключившихся, стерпел это и снова попытался обнять. Выкричавшись, Алекса просто прижалась к его плечу и, спрятав голову в зарослях мягких дредов, устроилась рядом с ним на кровати... да так и заснула в объятьях Шрама. У человека от такого соседства наверняка открылось бы кровотечение, но хищник к этому времени уже успел достаточно восстановиться, чтобы не обращать внимания на такие мелочи. Он вообще быстро поправлялся.       А встав на ноги, и вовсе сразу вернулся к тренировкам, стремясь как можно быстрее восстановить физическую форму и Лекси, снова спонтанно, взялась помогать ему. Не потому, что сама была заинтересована в физической подготовке, а потому, что беспокоилась за твердолобого хищника. Его народ наверняка использовал самую жестокую систему тренировок – женщина даже не сомневалась в этом, а потому решила, что лучше уж она будет его спарринг-партнёром, чем какой-нибудь здоровенный бугай с отбитыми мозгами, неспособный рассчитывать силу удара. Подобной встряски ослабленный организм Шрама мог бы и не перенести.       К тому же ей нужно было чем-то занять себя, пока она привыкала к мысли о том, что проведёт на этом корабле остаток жизни.       К её удивлению возражений ни у кого не возникло, а её приятель так и вовсе был рад такому её решению. Стоявшие рядом хищники одобрительно зарычали, поддержав её желание совершенствоваться. Даже Старейшина отвлёкся от своих дел, чтобы посмотреть на их спарринг – как ни как один из самых перспективных новичков противостоял самке человека, убившей Царицу Чужих. Разумеется, Шрам уделал её как бог черепаху, однако хищники не стали смеяться, а пообещали улучшить боевые навыки.       При чём, в принудительном порядке. Согласившись идти с ними она не только обрекла себя на двадцатилетнюю разлуку с Землёй, но и на изнурительные тренировки. Только так можно было стать частью Клана Охотников и выжить здесь. Метка, которую Алекса носила на щеке, обязывала её к этому. Идти по пути Воина, совершенствоваться, оттачивать навыки. Это был единственный путь. И женщине не осталось ничего другого, кроме как ступить на него, постигая нелёгкое ремесло дикой космической Охотницы.       Поначалу она тренировалась со Шрамом, как и планировала, но когда тот достаточно окреп и восстановился ей в пару поставили молодую охотницу. Именно самку, потому как особи мужского пола слишком уж активно проявляли к экзотической «подружке» старшего собрата нездоровый интерес, пытаясь привлечь её внимание. Старейшина решил, что это снизит эффективность тренировок, а потому по возможности, старался не подпускать молодняк к Алексе. В основном она общалась только со Шрамом, обучавшим её основам Кодекса Охотников и сопровождавшим на каждый спарринг с Колючкой. Именно такое прозвище Вудс дала этой стерве.       Юная хищница невзлюбила землянку с первого взгляда и не стеснялась выказывать недовольство тем, что её оставили «нянчиться с человечкой». Алекса, в силу выработанной за годы восхождений выдержки, поначалу терпела,но услышав очередной комментарий о «не совершенных рефлексах» и «примитивном мозге» начала огрызаться. Так словесные перепалки стали неизменной частью их спаррингов. Удары неизменно сопровождались взаимными упрёками и оскорблениями, за каждый из которых Колючка заставляла Алексу платить, в очередной раз укладывая на лопатки. Хищница была быстрее и сильнее. По крайней мере поначалу.       Через месяц или больше тело земной женщины окрепло, став более жестким. Остаток жира на её теле растаял и был заменен мышцами и сухожилиями, в то время как сама женщина стала сильнее, быстрее и крепче. Достаточно крепкой, чтобы противостоять даже молодой охотнице. А после того, как Шрам показал ей пару приёмов, Вудс и вовсе смогла побить Колючку! Ликованию её не было предела, когда противница, жвала которой извергали одни только оскорбления и насмешки, оказалась повержена и свернулась калачиком на полу. Однако их соперничество не только не сошло на «нет», но и стало даже более ожесточённым, чем раньше.       Физические упражнения и отработка приёмов борьбы не только укрепляли тело земной женщины, поддерживая её физическую форму, но и помогало привыкнуть к жизни на корабле. Усталость не оставляла много времени для раздумий, обычно, приходя с тренировок, Алекса просто падала на кровать в комнате Шрама и отключалась. Как Охотнице, принятой в Клан извне и сумевшей доказать, что достойна подобной чести ей полагалось отдельное помещение, однако женщина наотрез отказывалась расставаться со своим компаньоном и защитником, а потому упросила его перетащить свою кровать к нему. Шрам согласился – сразу и без споров.       Он вообще вёл себя довольно покладисто и почти не походил на того гордого и высокомерного Охотника, которого она встретила в Пирамиде. Тот Шрам был редкостным ублюдком готовым убивать людей только за то, что они оказались не в том месте и не в то время, и бросить беззащитную женщину на растерзание чужим. Этот Шрам делал всё, чтобы её пребывание на корабле стало хоть немного более комфортным. И это было непросто, ведь даже климат, к которому привыкли представители его расы отличался, от земного. Температура в мрачных залах их звездолёта была настолько высокой, что Лекси вынуждена была отказаться от розового комбинезона, предназначенного для суровых, антарктических холодов, оставшись в одном только спортивном белье чёрного цвета.       Ещё одной проблемой было отсутствие душа. Хищники то ли не изобрели его,то ли не потрудились установить, но факт оставался фактом – душа не было. Только бассейны с тёплой водой. К сожалению – общие для самцов и самок. Каждый раз, когда Лекси всё-таки решалась их посетить, Шрам оставался рядом и следил, чтобы никто не приставал к ней. Однако это не уберегало женщину от заинтересованных взглядов других хищников и самого«стража» На её просьбу отвернуться он неизменно реагировал отказом, заявляя, что должен контролировать ситуацию. Удобная отмазка – не иначе, потому как Вудс не единожды ловила на своём теле его пристальный, изучающий взгляд от которого ей сразу становилось не по себе, а желание прикрыться охватывало с небывалой силой.       Других желающих поглазеть на голую человеческую самку тоже было хоть отбавляй, поэтому для купаний они всегда выбирали время на стыке между циклами. Дело в том, что время на корабле измерялось не привычными земными сутками, а циклами сна и бодрствования, которые у отдельных членов клана часто не совпадали. Видимо, это было сделано, чтобы снизить расход кислорода в открытом космосе. Хищники активно потребляли его во время тренировок, а потому и очерёдность оных приходилось ограничивать. Пока одна группа бодрствовала, другая – спала. При этом кто-то всегда оставался в командном центре и следил за обстановкой.       Идею использовать тот отрезок времени, когда один цикл сменял другой принадлежала Шраму. Хищник здраво рассудил, что в этот период его дисциплинированные сородичи либо уже готовятся ко сну, совершая медитацию, либо только пробуждаются. А потому и желающих посетить общие купальни будет значительно меньше, чем в обычное время, когда там не протолкнуться от желающих.       Алекса была искренне благодарна товарищу – за эту идею, и за всё, что он для неё делал. Порой, размышляя об этом, она задавалась – изменился ли хищник своё мировоззрение под влиянием пережитых в Пирамиде событий, или же его отношение изменилось только к ней? Из-за того, что она сделала и их кратковременного партнерства? Второй вариант казался более правдоподобным, но женщина не оставляла надежды развить хорошие качества товарища, зачатки которых чётко видела в нём.       Спонтанности, меж тем, тоже не закончились. После того, как новости о победе над зазнавшейся хищницей разнеслась по кораблю, несколько молодых охотников подловили Алексу в коридоре и стали предлагать себя в качестве партнёров по Брачному Ритуалу, который должен был состояться в ближайшем времени. Поскольку они были достаточно назойливы, чтобы настаивать женщина соврала, сказав, что у неё уже есть партнёр и это – Шрам. Разочарованные Хищники, само собой, сразу отвалили, не рискнув связываться с собратом принёсшим череп Матки в качестве трофея, однако и ей вскоре пришлось заплатить за свои слова.       Когда Лекси рассказала ему о случившемся, Шрам не был в восторге о того, что она подтвердила слухи об их отношениях, уже давно ходившие по всему клану. Игнорируя её возмущение он объяснил, что как человек, она могла просто отказаться от участия в Ритуале, но теперь, когда слова были произнесены, обратной дороги не было. Она должна была участвовать в этом непотребстве.       Узнав подробности предстоящего, Алекса почувствовала, как у её колени подкашиваются от страха. Как оказалось, Кодекс Охотников строго регулировавший все сферы жизни. В том числе и сексуальную. Большую часть времени взрослые особи вели кочевой образ жизни, летая от одной планеты к другой в поисках трофеев, забрав которые смогли бы покрыть себя честью и славой. Будучи, по натуре, одиночками, они собирались вместе лишь по праздникам, важнейшим из которых считался Брачные Ритуалы, проводившиеся по окончанию каждого Охотничьего Сезона. Хотя, с точки зрения Алексы, их вполне можно было назвать оргиями.       В каждой такой групповушке участвовали всё члены кланы, получившие свою метку. Не допускали лишь тех, кто потерпел неудачу на Охоте или покрыл себя позором каким-то иным образом. Все остальные отправлялись в специально оборудованную залу и, разбившись на пары, предаваясь плотским утехам на глазах у сородичей. Учитывая, что пары, при этом, составлялись заранее, попытка покуситься на чужого партнёра или партнёршу после того, как Старейшина объявит о начале Ритуала, считалось тяжким оскорблением. И смыть его можно было лишь кровью. Подобная строгость заставляла хищников более ответственно подходить к выбору «второй половинки». Накануне совершения обряда собравшиеся вместе самцы и самки хвастались друг перед другом трофеями с Охот, да и вообще всячески пытались повысить собственную привлекательность в глазах представителей противоположного пола.       Алекса слушала Шрама, но его слова проходили мимо неё. Всё, на чём она могла сосредоточиться в тот момент, это необходимость участвовать в оргии с толпой инопланетных существ, один только вид которых внушал боязливый трепет. И пусть она находила приятеля странно-привлекательным, его физическая сила и внушительные габариты не могли не пугать её как женщину.       Решив узнать, с чем ей придётся столкнуться, Алекса попросила Шрама раздеться и снять паховую пластину. Хищник повиновался. Легко поднявшись с кровати, на которую опустился во время разговора, он без стеснения принялся разоблачаться. Когтистые пальцы скользили по его обёрнутому сетью телу, снимая наручи, поножи и прочие элементы брони, крепившиеся с помощью ремней. Когда очередь дошла до интересовавшего её места, женщина не смогла сдержать вздох, в котором восхищение мешалось со страхом. Член хищника представлял собой настоящее произведение искусства – длинный и толстый, покрытый глубокими бороздами, спирально распространявшимися от салатовой головки к основанию он напомнил женщине какой-то экзотический фрукт.       К сожалению, ни рассмотреть его, ни, тем более, попробовать на вкус, ей не дали. Её чисто-женское желание как следует прощупать «прибор», который ей в скором времени предстояло «обслуживать», было вполне понятно, но хищник противился. Стоило ей потянуться к висящей между его ног колбасе шаловливыми ручонками, как он сразу же сжался и отступил, издав протестующее ворчание. Секунду или дольше женщина смотрела на него, пытаясь понять причину такой реакции, а потом потрясённо выдохнула:       — Ты что, никогда прежде не занимался этим? – Шрам фыркнул, явно смущённый вопросом, и отвернулся, резко мотнув дредами.       — Ты не должна спрашивать меня о подобном, раз согласилась участвовать! – перевела маска его довольно продолжительную речь, состоявшую в основном из раздражённого шипения и треска. Хищник... испытывал смущение? Непобедимый охотник, в одиночку раскидывавший десятки чужих, стыдился собственной девственности. Дело принимало действительно серьёзный оборот.       Оказаться с превосходящим тебя по росту и габаритам партнёром само по себе было боязно, но до сего момента Лекси, крайней мере надеялась, что он знает, что делать. Теперь же эта надежда растаяла, как дым и женщина, наконец, поняла, на что подписалась. Её ждала ночь с диким и молодым самцом, который наконец-то дорвался до сладенького, но не понимал – что делать?       «Если он поддастся инстинктам и перестанет сдерживаться мне хана» – поняла Алекса и решительно догнала хищника. Остановила прикосновением к плечу и развернула к себе, положив руку на его покрытую крохотными чешуйками, рельефную скулу.       — Эй, всё в порядке. Я не хотела оскорбить тебя. Просто я не ожидала, – Шрам подвигал лицевыми клешнями, издавая серию щелчков, из которой она поняла только то, что неокроплённые не допускаются до участия в Брачном Ритуале. Подобный запрет звучал вполне логично, так как позволял избежать риска что недостойный самец или самка оставят негодное потомство. Охотники заботились о чистоте крови, и право на размножение в их обществе получали только сильнейшие. Неестественный отбор, не иначе.       — Я буду сверху, – потеряв терпение заявила мулатка, прижав палец к двигающимся жвалам хищника, которые так напугали её в первый раз. – Не хочу принижать тебя, но если ты потеряешь контроль, я просто умру. Так что я буду сверху. И это не обсуждается!       К её удивлению Шрам неожиданно легко согласился. Внутреннее женщина уже готовилась к долгому и утомительному спору, в ходе которого ей пришлось бы разубеждать не в меру гордого инопланетянина в том, что он не потеряет своего статуса альфа-самца если позволит девушке доминировать и то, что охотники всегда берут своих самок только сверху, не означает, что и он должен поступать так же. Однако в ответ на её слова хищник просто кивнул, сопроводив движение одобрительным рыком. И, судя по той быстроте, с которой это было сделано, он и сам сомневался в своей способности обуздать инстинкты и рад был переложить ответственность на хрупкие плечи подруги. Типичный мужик, даром что пришелец, пролетевший чёрт знает сколько световых лет.       Почему-то от этой мысли (и его согласия подчиниться ей) стало немного легче. Немного, потому как время Брачного Ритуала неуклонно приближалось, а она не могла выбросить увиденное из головы. Мужское достоинство хищника пугало и одновременно возбуждало её своим размером и в высшей степени необычной формой. Женщина пыталась отвлечься, ища спасение в тренировках и изучении письменного языка хищников, но это мало помогало. Возбуждение усиливалось и Вудс подозревала, что причиной тому являются феромоны, выделяемые телом Шрама. Её партнёр делался всё более напряжённым. Впрочем, не только он – другие хищники тоже стали заметно беспокойнее. И агрессивнее, если уж на то пошло. Конфликты вспыхивали постоянно, а среди молодняка нередко случались драки. Шрам несколько раз возвращался с новыми шрамами, а на все её вопросы лишь отмахивался.       Когда напряжение на корабле достигло предела, заполнив каждый его уголок, Старейшина объявил о начале Брачного Ритуала. По всему кораблю прозвучал долгий звуковой сигнал, напоминавший шипение разъярённой гадюки и сопровождающийся миганием красных лампочек. Все услышавшие его спешно завершали свои дела и стали собираться в просторном зале, напоминавшем общественную парную. Там было почти так же жарко. Водяной пар висел в воздухе затрудняя дыхание. Свет был приглушён, из-за чего помещение оставалось погружённым в интимный полумрак, из которого выступали возвышения на подобие языческих алтарей.       По краям зала располагались просторные, но неглубокие бассейны, которыми можно было воспользоваться, однако Шрам просто прошёл мимо, таща женщину за собой. Первым делом они избавились от одежды и брони. Стена рядом с входом была заставлена длинными стойками для оружия и брони и одежды – наличие которых не допускалось во время церемонии. Кодекс был очень строг.       Мысленно готовившая себя к тому, что десятки хищников увидят её обнажённой и будут пялиться на её сиськи и задницу, однако ей всё равно пришлось призвать на помощь всё своё мужество, чтобы избавиться от пропитавшихся влагой клочков ткани, прикрывавших остатки её скромности. Шрам явно не был разочарован открывшимся ему зрелищем и даже склонил голову на бок, возбуждённо урча. Переодевавшимся рядом охотникам экзотичная земная самка тоже понравилась, за что они получили от своих партнерш. Лекси не без некоторой злобности наблюдала за тем, как хищница схватила своего не в меру засмотревшегося приятеля за один из головных отростков и теперь сильно тянула к себе, причиняя боль. Любопытный самец явно оказался в хороших руках.       К сожалению, досмотреть чем кончится эта сцена не получилось. Шрам разделся и повел её дальше – вглубь заполнявшейся парами комнаты. Её рука лежала в его руке и это дарило ей чувство уверенности даже посреди зала, битком набитого возбуждёнными пришельцами, которые провожали её пристальными, хищными взглядами и возбуждённо урчали во след. Животные!       Выбрав один из небольших и относительно-уединённых альковов в дальней стене, предназначенных специально для предпочитавших уединение парочек, Шрам вошёл внутрь и, не теряя времени, уселся на выступавшую из пола платформу, отдалённо напоминавшую сидение. Алекса заколебалась, мучимая мыслями о предстоящем, но хищник нетерпеливо потянул её к себе. Чтобы не упасть, женщине пришлось схватиться за его покрытые крапинками плечи. При этом она, конечно же, оказалась у него на коленях широко расставив ноги вокруг его бедер. Шрам подарил Лекси по-настоящему знойный взгляд, обхватив когтистой лапой её талию.       Деликатное прикосновение когтей на коже послало волну жара по её телу, распространившуюся от пропитанных влагой чресл. На время забыв о страхе, она положила руку на грудь своего охотника. Его покрытая чешуёй кожа приятно холодила разгорячённую кожу и женщина, захваченная этим ощущением, позволила себе провести небольшое исследование, изучив напрягавшихся под её прикосновениями мышцы. Вторая рука Алексы, при этом, взлетела вверх, а пальцы дотронулись до шрама на лбу хищника, который зеркально отражал её собственный, находившийся на щеке. Толстые выпуклости по краям лба, создававшие иллюзию волос, приятно покалывали кожу, усиливая ощущение контраста между ними. Она была похожа на амазонку, а он – на рептилоида с лицом креветки.       Шрам одобрительно заурчал, коснувшись отметины, которую сам же и оставил на её лице, а затем позволил себе исследовать ту часть женского тела, которая привлекала его уже какое-то время. Грудь Алексы оказалась в руках инопланетного Охотника и она, поначалу, напряглась, опасаясь не сожмутся ли его пальцы в кулак. Однако страхи эти были беспочвенны – Шрам действовал возбуждающе-осторожно, сжимая тяжёлые полушария шершавыми от покрывающих их чешуек пальцами. А ощущение его когтей, скользящих вокруг давно уже напрягшегося соска, заставило кровь разогнаться по жилам, погрузив разум женщины в хаос. Страх, не отпускавший на протяжении нескольких дней ушёл, растворившись в ощущении тепла и доверия, которое вызывал у неё Шрам.       Чувствуя, что не может больше доверять своим коленям, Лекси покрепче ухватилась за плечи Шрама, ощущая, его дыхание на своей шее. Кожа в том месте мгновенно покрылась мурашками, которые быстро расползлись по всему телу, приятно покалывая и наполняя сердце сладостным страхом. Теперь, когда его лицевые клещи в опасной близости от её горла, Вудс не могла не вспомнить, что их укус вполне мог бы отделить её голову от тела. Одновременно с этим их покалывающие прикосновения под нижней челюстью и щелчки, заглушившие вопли страсти, раздававшиеся в центре зала, оказывали невероятно возбуждающий эффект.       На какое-то время женщина полностью сосредоточилась на этой опасной ласке, однако Шрам быстро отвлёк её, чуть сильнее сжав лапы на бедрах. И хотя это прикосновение было скорее грубым, чем нежным, она не возражала. Законченная ксенофилка.       Их ласки, меж тем, становились всё более интенсивными. Его лапы бродили по её темной коже, то и дело задерживаясь на округлой заднице и груди, которой, пожалуй, доставалось даже больше внимания. Его твердый член был прижат к её животу. Не совладав с искушением, Лекси коснулась его рукой, и прикусила нижнюю губу, ощутив насколько же он в действительности твёрдый и ребристый. Её сердце трепетало от предвкушения, когда она приподнялась и приставила салатовую головку ко пылавшему входу.       На мгновение они оба замерли, глядя друг другу в глаза, а затем он оказался в ней – одним медленным и плавным толчком. Как бы сильно женщина ни пыталась подготовить себя к нему, растяжение всё равно оказалось слишком сильным. Рот, широко открылся против её воли а из горла вырвался тяжёлый, мучительный стон. Не желая выказывать слабости перед другими участниками ритуала, которые наверняка наблюдали за ними, Алекса стиснула зубы, и продолжила опускаться на его член. Судорожно впиваясь пальцами в плечи Шрама и расцарапывая их до крови, она давила до тех пор, пока их бёдра не соприкоснулись, шлёпнувшись друг о друга.       Тогда и только тогда она позволила себе остановиться, и сделать пару глубоких вдохов. Шрам тоже не спешил. Прислонившись к стене алькова он закинул руки за голову, не касаясь партнёрши и предоставив ей полную свободу действий. Ощущение того, что Алекса сидела на нём верхом заставило его зарычать. Ему нравилось ощущать её вес. Она была такой маленькой и хрупкой в сравнении с ним. Это пробуждало нежность в его не до конца зачерствевшем сердце, одновременно воспламеняя желание. Проникнув в неё до основания он зарычал, откинув голову и тряхнув дредами. Сочетание удовольствия и боли было идеальным.       — Смотри! Смотри! Она доминирует над ним! Человеческая самка доминирует над ним! – воскликнул один из соклановцев, случайно заглянувший в облюбованный парочкой закуток и увидев в высшей степени необычную, с его точки зрения, картину.       — Конечно доминирует, – его спутница протяжно фыркнула. – Она Королеву великих змеев завалила с помощью одного копья!       — И что? Почему он это позволяет? – не унимался самец, за что получил затрещину от старшего сородича, пришедшего на шум.       — Позволяет потому, что знает ей цену. Я бы и сам позволил ей попрыгать на мне, если бы она захотела, – последние слова заставили Шрама открыть глаза и недовольно зарычать, а Лекси – обернуться и послать вызывающий взгляд тому, кто это сказал.       Затем она вновь сосредоточила всё внимание на партнёре и начала ездить на нём, двигая бёдрами вверх и вниз. Поначалу было немного болезненно, так как даже обилие смазки не могло облегчить их путь, но постепенно дискомфорт начал исчезать. Её тело приспосабливалось и на смену боли приходило удовольствие. Движения Алексы становились всё более уверенными, обретая устойчивый ритм. Двигая тазом из стороны в сторону она так увлеклась, что и не заметила, как бездействовавший хищник придвинул окружённый жвалами рот к её шее. Острые колючки внешних челюстей царапнули её тёмную кожу, а зубы – впились, пуская кровь.       Женщина знала, что эта отметина – своего рода знак её принадлежности ему, но её это нисколько не оскорбляло. Напротив, Алекса собиралась носить её с гордостью, чтобы все и каждый на этом корабле видели, что она – его самка. Его и ничья больше.       На время боль в шее отвлекла её от ощущений между ног, однако они быстро вернулись. Чувствуя странную фактуру его фаллоса внутри себя и постоянно усиливавшееся трение она снова вцепилась пальцами в его плечи, плотно прикрыв глаза. Она не хотела опозориться на глазах у своей новой семьи, а главное – опозорить Шрама, а потому сдерживалась как могла, оттягивая финал. Однако хищник, вот ведь мерзавец, не помогал ей в этом, а напротив – неумолимо подталкивал к краю, ритмично вскидывая бёдра.       Вперёд и вверх, вперёд и вверх. Вскоре из-за его действий Алексе стало трудно дышать. Она чувствовала нарастающую волну удовольствия и уже не могла остановить её. Шрам тоже отметил её приближающееся освобождение и толкнул себя так глубоко в неё, как только мог. Его мускулистая лапа обвила талию женщины, притягивая её к нему. При этом её мягкая грудь оказалась буквально расплющена о его жёсткий торс, однако её хозяйка почти не замечала этого. Всё её существо, в тот момент было сосредоточено на твёрдом и неумолимом члене хищника, погребённом глубоко внутри её тела и пульсировавшем в яростной жажде освобождения.       И как будто этого было мало Шрам опустил вторую руку вниз и принялся играть с комочком плоти, которому прежде доставалось так мало внимания. Глаза Алексы потрясённо расширились, а сама она жалобно заскулила, извиваясь в объятьях Охотника, гладившего её жемчужину. Их взгляды вновь встретились и землянка словно попала под гипноз янтарных глаз инопланетянина. Теперь она не могла отвести взгляд и смотрела, как его клещевидные челюсти расходятся в ухмылке. Шраму явно нравилось, сколь выразительным стало лицо партнёрши. Нравилось видеть, как она прикусывает губу, силясь сдержать рвущиеся наружу стоны, и как закатывала тёмные глаза от подаренного им наслаждения, выгибаясь при этом подобно рассерженной змее. Это подстегнуло его.       Заставило попытаться войти ещё глубже. Постепенно удары его раскачивавшихся под ней бёдер становились всё более дикими и удовольствие перешло на качественно-новый уровень, превратившись в нечто мощное и изысканное. В экстатическое ощущение блаженства, волной прокатившееся по всему телу Алексы Вудс, и заставившее её издать впечатляющий крик. Всё её тело задрожало в его могучих руках, а стенки сжались вокруг его члена, силясь навсегда похоронить его в тёплых глубинах своей женственности.       Так земная женщина достигла оргазма более яркого, чем любой другой, но это был ещё не конец. Шрам позволил ей переждать оргазм и некоторое время оставался совершенно неподвижен, однако это была лишь короткая передышка. Стоило истощённой, взмокшей от пота женщине немного прийти в себя и поднять голову, как когтистые лапы Охотника снова сжались на её бёдрах, возобновляя прерванный ритм. И пусть она находилась сверху, контроль был у Шрама и он мог беспрепятственно двигать её так, как хотел, безжалостно насаживая на несгибаемый стержень. Алексе же не оставалось ничего другого как принимать его своим телом.       Как потом оказалось, ему очень понравилось наполнять её чрево своим семенем, а потому женский крик, смешанный с рёвом возбуждённого хищника ещё не единожды оглашал своды зала в тот бесконечный день. Алекса не знала, как пережила Брачный Ритуал. Этот отличался от всего, что она испытывала прежде. И даже восхождение на К2 казалось не таким изнурительным, как бесконечные часы беспрерывного секса с хищником, которому как в том старом, полузабытом анекдоте, было всё мало, мало и мало.       По завершению обряда несчастная чувствовала себя выжатой как лимон, и даже позволила Шраму отнести себя на руках до каюты, где она и провалялась следующие часов двенадцать. Затяжной секс-марафон лишил её возможности нормально передвигаться, не говоря уже о тренировках. Даже Старейшина, которому сообщили о плачевном состоянии принятой в Клан человеческой самки расщедрился и выделил ей дополнительный цикл отдыха – восстановиться после трудов праведных, так сказать.       Лекси же, не будь дурой, воспользовалась предоставленной роскошью в виде нескольких свободных часов, чтобы переосмыслить свои отношения со Шрамом. Перед Ритуалом она была так напугана перспективой секса с могучим представителем воинственной инопланетной расы, что и думать забыла о том, что он может означать для их отношений. Они начали как враги, но в пылу битвы с настоящим врагом стали сначала союзниками, а затем и товарищами Шрам готов был рисковать собой ради её спасения, а она покинула родную планету,только чтобы быть уверенной, что ему не будет причинен вред. И пусть в тот момент Алекса не понимала всех последствий своего шага, факт оставался фактом – они стали довольно близки. Больше, чем просто союзники или брат и сестра по оружию. Пожалуй, их можно было даже назвать друзьями... а теперь ещё и любовниками, но... что это вообще, на хрен, значило?       Могла ли эта спонтанная связь стать чем-то большим? Могла ли она искренне полюбить Шрама? И мог ли он, в свою очередь, полюбить её? И вообще, было ли в культуре хищников само понятие «любовь», или же всё ограничивалось чисто-физической связью? Если так, то тогда их вполне можно было назвать парочкой. С хищьей точки зрения, разумеется, так как недостатка во влечении ни один из них не испытывал. Алексе нелегко было это признать, но Шрам привлекал её в сексуальном плане. После Брачного Ритуала это стало очевидно. Однако этого было мало. Она хотела знать, что её партнёр чувствует к ней, и, набравшись смелости, спросила его. Задала прямой вопрос, так как намёки не сработали бы со столь прямолинейным существом, как хищник.       Вслед за этим последовало довольно странное, во всех смыслах, признание, которое наверное, можно было счесть объяснением в любви. Шрам признался, что в начале испытания не думал ни о чем, кроме чести и славы, которые рассчитывал завоевать окропив себя кровью великого змея. Первая Ритуальная Охота – важнейший этап в жизни юного хищника, решившего стать мужчиной. Его мысли были только об этом. Однако все изменилось, когда он встретил её – женщину-человека, которая сначала была его добычей, а потом стала союзницей. С тех пор он мог думать только о ней. И радовался как ребёнок, когда она решила полететь с ним к звёздам.       От такой откровенности у землянки просто снесло крышу,в результате чего она сама кинулась на хищника. За этим последовало бурное до животной ярости совокупление, в результате которого Алекса в очередной раз оказалась в состоянии не стояния на цикл.       Но несмотря на все последствия они продолжили спать вместе, как романтическая пара. Кодекс не запрещал подобного. Точнее он вообще ничего об этом не говорил. Как будто составлявшим его Старейшинам и в голову не могло прийти, что их подчинённые могут испытывать друг к другу влечение, лежавшее за пределами желания завести ребёнка. Им самим это, ясное дело, и в голову не могло прийти. Но, как гласила старая пословица – что не запрещено, то разрешено. Воспользовавшись этой лазейкой в Кодексе, Шрам и Алекса продолжили предаваться любовным утехам. Страх навредить ей не отпускал хищника ещё какое-то время, а потому поначалу земной женщине приходилось брать на себя инициативу. Но вскоре он освоился и ей пришлось сладко пожалеть об этом.       Их затяжные сексуальные марафоны были по-настоявшему изнурительными и часто оставляли Алексу полностью обессиленной. Неспособной пошевелить ни рукой, ни ногой. Но главное проблемой таких вот «брачных сессий» была их абсолютная спонтанность. Занятый отработкой очередного приёма, почерпнутого у наставников, или калибровкой плазменной пушки, которую сам же, периодически, и усовершенствовал, Шрам мог не прикасаться к ней по нескольку циклов к ряду, а потом заявиться к ней, пылая от неудовлетворённого желания и нагнуть в произвольной позе. Спонтанность, опять же. Но, в конце концов, разве это было так плохо?       Ведь все лучшие события на свете всегда происходят спонтанно.