Всё было сказкой, в наши дни
Такого не бывало –
Средь многочисленной родни
Царевна расцветала.
И у родителей одна,
И красоты – икона,
Как будто среди звёзд луна,
Среди святых – мадонна.
Чарующая ночь плавно опустилась на землю, прогретую палящим июльским солнцем. Обыденные хлопоты утихли с наступлением сумерек. Художественный окрас облаков совершали плавный цветовой переход – лиловый сменялся аметистовым, а через считанные минуты – с королевского пурпура в цвет чароита. Завораживающая картина предвечерней милости создавала ощущение уюта и комфорта, затем законно уступала место непроглядной тьмы. Сегодняшняя ночь отличалась бесподобностью и изумительностью. Ночное небо – иссиня-черный – безупречный холст именитого художника, чья рука виртуозно скользит по полотну, создавая изящными движениями вереницу мерцающих звёзд, таких далёких и холодных, а среди них величественно возвышается таинственная бледная луна. В её призрачном белом свете мир становится загадочным и сказочным. Едва уловимый теплый, напоенный ароматами полевых цветов ветерок колыхал траву, где среди листьев и стеблей прятались яркие мотыльки; мерный шелест листвы деревьев сплетался с редким пением ночных птиц над необъятным морем, залитым серебристым лунным светом. Спокойная поверхность водной глади прошлась легкой рябью и поблескивала ярким свечением, игриво отражаясь на потолке просторной комнаты. Хрупкая, миловидная девушка лежала в постели, неотрывно и зачарованно наблюдая за причудливой игрой ночных светил. В чёрных глазах, окаймленными длинными ресницами, плескалось холодное мерцание маленьких серебристых огоньков. Словно околдованная, Лале, покинув спальни полумрак, бесшумно ступала по деревянному полу босыми ногами к окну, желая увидеть, как Вечерняя Звезда восходит. От дуновения ветерка, племянница Султана слегка поежилась: сделанная из тонкой полупрозрачной ткани, просторная, длинная рубаха с узкими рукавами, под которой – голубая сатиновая сорочка чуть ниже пояса, пробуждала прекрасные чувства, но не согревала от ночной прохлады. Любуясь, смотрит, как вдали на горизонте расстилаются мириады звёзд, словно кто-то случайно пролил краску, разлившуюся частичками созвездий, а между ними Он блещет над морями и направляет корабли зыбучими путями. Поговаривают, что с наступлением ночи в небе можно увидеть самую большую и яркую звезду, а потому летними вечерами Лале приходила к морю и смотрела на горизонт, дабы взглядом уловить Его созерцание.Ей светил он, ему – она.
Видение становилось реальностью, когда день сменялся ночью. При встрече ежедневной Звездой царевна пленена, Лучафэрул* – царевной. Девушка, подставив локти на подоконник в трепетном ожиданье, одиноко взирала на морскую бездну. Она восхищалась тихими и ритмичными волнами, мечтая красками изобразить с точностью эти изящные изгибы на холсте. Погрузившись в шёпот мечтаний, Лале томилась от тоски и смутного желанья. В тени большого замка, у узорчатого большого окна, сквозит силуэт царевны, из-за которого ярче льётся звёздный свет. Полупрозрачная рубаха, которая застегивается под грудью на одну пуговицу и сужается к талии, подчеркивает линии тела, женственность и утонченность девушки. Ниспадающие каштановые волосы, вьющиеся у самых кончиков, обрамляли нежное кукольное лицо с аккуратным носиком и румянцем на щеках. Ветер развевал непокорные локоны Лале и, грациозным движением тоненьких пальцев, она убрала упавшую на глаза прядь. Племянница Султана дремотно прислушивалась к едва различимому в тишине шуму листвы на деревьях поблизости. Очарован одухотворённой красотой и внутренним светом, Лучафэрул скользит за ней сквозь пышные покои, раскидывая из лучей плетенье золотое. Когда Лале клонило в сон и спать она ложилась, Он смущённо касался её рук, ощущая кончиками пальцев бархатистую кожу юной девушки.И, отражаясь от зеркал,
Ласкает среди ночи
Лица пленительный овал
И дремлющие очи.
Лёгкая улыбка коснулась её губ, а ямочки на щеках заиграли, когда звёздный свет в глубины сна и в душу проникали. Девушка забылась в мечтательном сне. Окружающий мир остался где-то позади, ей хотелось немедленно увидеть предмет своего воздыхания: прекрасного и пленительного, такого далёкого, но постижимого, оказаться с ним рядом – так близко, чтобы раствориться в нём, рассеяться как утренний туман. — Властитель Тьмы, приди ко мне, – Лале звала Его во сне, безотрадно и опечалено вздыхая, – спустись сюда, сияя! По тонкому лучу скользни из непомерной дали, чтобы помыслы мои и дни тобою засверкали. Он дрожаще слушал тонкий нежный голос. Его эфемерное тело жаждало её и не могло отказаться от мольбы юной девицы, которая больше не казалась робкой, а решительной и смелой. Сверкнув молнией посреди усыпанного звёздами неба, исчез в хрустальной глубине темного моря.Там, где Лучафэрул упал
И возмутил глубины,
Прекрасный юноша восстал
Со дна морской пучины.
Небрежно переступив подоконник, как порог, в плаще лазурном за спиной и с грудью обнаженной встал воевода молодой пред девою влюблённою. Юноша неотрывно наблюдал за спящей Лале, чьи ресницы едва заметно подрагивали, а грудь мирно вздымалась и опускалась. Бережно заправив за ушко выбившуюся прядку волос, он большим пальцем провёл по чётко очерченному контуру пухлых губ, острого подбородка. Нежность в глазах его искрилась от безупречной красоты, которая с белоснежными лилиями была сравнимой. Юный воевода с прозрачными чертами лица, словно восковая маска, имел холодный облик мертвеца, и лишь взор его горел, пылая. Бледнолицый красавец с шоколадными, практически чёрными волосами и голубыми глазами. Сердце Лале таяло в груди, когда она смотрела в эти глубокие ласковые глаза, она трепетала от мучительного восторга, но было чувство, заставляющее терзаться от сомнений. — Мне нелегко прийти сюда на голос твой прелестный, ведь мать моя - морей вода, а отец мне - свод небесный. Чтобы на твою ответить страсть и в замке появиться, я должен был с небес упасть и в море вновь родиться, – таинственно и проникновенно ответил воевода, силясь изобразить высокую торжественность и величие, затем самозабвенно и вдохновенно продолжил. – Пойдем со мной, моя любовь, оставь свой мир скорее! Звездой я стану в небе вновь, а ты - женой моею. В коралловом дворце своем вовек в века не канешь и царстве царствовать морском отныне вечно станешь, – его слова лились как мёд из чаши, превращая ароматный чай разговора в любовный напиток из сладчайших слов. В какой-то степени Лале была очарована им, не собираясь это скрывать от самой себя, однако, ирреальность превращалась в тяжесть, давившую на грудь. Молодая и наивная девушка даже не сразу заметила, как от него повеяло могильным холодом. Тень сомнения, такое легкое и тёмное, появилось на лице юной девушки. — Ты так прекрасен, как ангел, который лишь во сне может сниться, но за тобой спуститься мне… Нет, не могу решиться, – огорчённо вздохнула она, прикрыв усталые веки. – Чужд твой облик и слова. И светишь ты, не грея. Ты - как мертвец, а я жива, и в страхе холодею. – Лале досадно прикусила губу, не позволяя слезам пролиться, а сердце тоскливо сжалось. Ангельское воплощение из сочетания космической и морской стихией разносило вокруг чувство холода, леденящий душу. Ответ Лале выражал принципиальное несоответствие между ними: она не следует за ним не потому, что не хочет, а потому, что не может. На следующее утро племянница Султана проснулась с легкой грустью, вслушиваясь в звуки дождя, который звучно колотил по подоконнику. Она тягостно выдохнула, пристально глядя на окно, через которое герой её снов проник в дремлющие покои. Однако, встряхнув головой, Лале расправила на себе складки длинной рубахи с мыслью, что еще увидит Его.***
Шли дни за днями, Шли ночи за ночами, Во тьме ночной Лучафэрул, светом тысячи созвездий, сияние которых было исполнено чистотой и добротой, вновь заблестел лучами. Он вспомнил, как явился к ней в замок и, касанием фантомным, внимал её словам покорно. Она оказалась очаровательным созданием, полна возвышенных чувств, страстна и горяча в этом мимолётном сне, а те несколько произнесённых ею слов околдовали его не меньше, чем нежная красота её карих глаз. Хоть он отвергнут был, отказ не умалил его способности любить. Шли дни за днями, Шли ночи за ночами, Лале к Владыке всех морей опять во сне взывала: — По тонкому лучу скользни из непомерной дали, чтобы помыслы мои и дни тобою засверкали! Услышав страстный призыв юной девушки, он сиянием сверкнул, дабы вновь погаснуть. Призыв, выражающий жажду самопознания, а Он – выражал желание достичь себя, отражаясь в другом существе. Небеса и земля сотряслись от страшных громовых раскатов, которые сопровождались непрерывными вспышками молний, а вдали ужасный смерч взметнулся.По всей Вселенной в тот же миг
Разлился свет багровый,
И среди хаоса возник
Вдруг юноша суровый.
По второму призыву племянницы Султана, юный воевода принял демоническое воплощение, распространяющее вокруг свет и тепло. На чёрных прямых волосах – корона золотая, а сам в солнечных лучах светился, да сиял огненным блеском, будто бы летел сквозь море света. Кожа – беломраморная, за спиной чёрный плащ. Взгляд – мрачный и бездонный, но исполнен тайной власти, а глаза огромные горят, как две голодные страсти. — Из сфер моих трудом сошел, тебе внимая, ведь Солнце было мне отцом, а мать мне - Тьма Ночная, – он, пылая, продолжал. – Пойдём со мной, любовь моя, оставь свой мир скорее. Вечерней звездой буду я, а ты - женой моею. Венца из звёзд, краса моя, тебя я удостою. И ты взойдешь на небеса невиданной звездою! Дух страсти загорелся в нём. Переход от первого ангельского воплощения ко второму демоническому предполагало усиление любви. И сам он желал через любовь общаться с обычными людьми. — Ты так прекрасен, как во сне лишь демон может сниться, – девушка прикоснулась к его атласно-белой коже, вдыхая горьковатый аромат огненно-красной ауры. – Но встать на путь, открытый мне, я не могу решиться, – отрицательно ответила Лале. Она привстала, облокотившись на локтях, попеременно поглядывая то на юношу, то куда-то вдаль, сквозь узорное окно, и никак не могла принять такое безумное решение. – Твоя любовь меня страшит и ужас мне внушает. Твой облик душу леденит, а взор испепеляет. — Покинуть вечный небосклон? – с недоумением вопросил юнец. – Но как, скажи на милость? Ведь я бессмертьем наделен, а ты смертною родилась. — Ты уверишься вполне в моей любви до гроба! Стань смертным и приди ко мне, дабы страсть познали оба, – вполголоса, умоляюще просила девушка. — Бессмертья просишь моего ты за любовь земную. Знай, что сам я ничего другого не взыскую! Я буду вновь грехом рождён, с бессмертьем крепко связан, но ради тебя я разорву эти оковы, – твёрдо и уверено проговорил он. Опять Лучафэрул исчез, но ради Лале он был решительно готов пойти к Создателю с просьбой о его освобождении от бессмертия.Пропало с высоты небес на много дней светило.
***
Уже давно юный и пронырливый парень по имени Аслан – без роду-племени нахал с лукавым, дерзким взглядом – часто ходил рядом с молодой племянницей Султана. Юноша с рыжими кудрями, отливающими на солнце медной проволокой, светло зелёными глазами, которые выдавали скрытую доброту в его душе и с веснушками на щеках, залитые румянцем от одного вида прекрасной Лале. Наливая вино в кубки гостям во время пира, он издали глядел на девушку. Красивей не сыскать сейчас, горда – вот незадача. Однако Аслан решил испытать свою удачу. Смелым шагом юноша направился к ней и ловким, скользящим движением обхватил Лале за талию. Девушка недовольно поморщила носик, одновременно отведя взгляд от юноши, но стараясь держать его в поле зрения. — Чего ты хочешь, Аслан? Тебе что, делать нечего? – слегка раздраженно вопросила Лале, пытаясь высвободиться из объятий. — Как чего? Хочу, чтобы ты средь бела дня одна не тосковала, чтобы рассмеялась и меня хоть раз поцеловала, – с ехидной улыбкой ответил тот, не обращая внимания на ворчание спутницы своей. Казалось, что Аслан не переставал ощущать свою значимость даже в те минуты, когда девушка открыто выражала возмущение и недовольство. — Оставь меня! Звездой небесной навеки пленены мои мечты! — Что же, – выдохнул рыжеволосый и пристально заглянул в карие глаза миловидной девушки, продолжив. – Давай я про любовь объясню, что нужно, но только ты не прекословь и будь во всём послушна. Так птичек птицелов в силки заманивает ловко - ты положи на сгиб руки моей свою головку. Покорна взгляду моему, в глаза глядеть мне станешь…. Тебя чуть-чуть приподниму, на цыпочки ты встанешь. Склонюсь я над твоим лицом, лица не отводи ты - и так всю жизнь с тобой в одном мы будет взгляде слиты. Но чтоб узнала, что любовь всегда на рай похожа! На поцелуи отвечай мне поцелуем тоже. «Непонятно, откуда взялось столько дерзости и самоуверенности в щуплом идиоте?!» – подумала Лале, но мальчишку слушает она и словам бесстыжим рада. «Прогнать или не надо?» – сладостное сомнение подкралось на короткое мгновенье. — С юных дней знакома я с тобою: ты шалопай и дуралей, но и красив, не скрою, – тихо шепчет девушка. – Но вот Лучафэрул взойдет из глубин забвенья на бескрайний небосвод. И сразу слёз душа полна, и грудь теснит рыданья. Он светит постоянно мне, любовью утешая, однако, тот сияет в вышине - жить на земле должна я. Холодное сиянье лить он будет бесконечно - мне лишь его любить и быть в разлуке вечно. Вот потому мне каждый день - пустыня ожиданья. Ночей же сладостная сень полна очарованья. — Ребёнок ты… – насмешливо покачал головой Аслан. – Сбежим скорей от суеты придворной и, скрывшись средь простых людей, познаем мир просторный. И если мирно заживём, и ты смелее будешь, забудешь ты и отчий дом, да про звезду забудешь, – юноша одарил Лале самым воодушевлённым взглядом от возникших идей. Перед глазами уже мелькали картины нового совместного будущего, хоть и страх изменить реальность, сделать шаг навстречу новому овладевал девушкой.***
Лучафэрул летел сквозь бесконечный простор, окутанный созвездиями и хвостатыми кометами, среди которых он выглядел как длинный серебристый след, растворившийся в космической бездне. Он, тоскуя, наблюдал за мировым бескрайним пространством, где в пустом хаосе зарождались новые звёзды, как в первый день творенья: что-то маленькое, хрупкое, но очень мощное и сильное.Вот, вспыхнув, новая звезда
Сияет торжествуя…
Чтобы всё утратить навсегда,
Лишь он летит, тоскуя.
Ведь там, куда он стремился, не существовало границ. Ничего не было. Лишь густой мрак, подобный забвенью. Под его сенью земля и море наполняли темнота, и только страсть его несла смятенье. Чёрная бездна космоса, светлый ореол надежд и яркий диск вечного солнца. — Прошу тебя, Создатель мой, от вечности избавить. И станет вечно род людской тебя за это славить, – в голосе его прорезалась мольба и безнадёжность, а в манерах появилось нечто убеждающее и соблазняющее, что давало ему преимуществ в разговоре. –Ты - всё: начало и конец, и жизнь, и смерть даруя, и потому молю, Отец, мне дать судьбу иную. Он жалостливо и горестно взглянул на демиурга – Творца видимого космоса, божественного Создателя мира, Подателя жизни и благополучия. Тот отрицательно замотал головой и всё же, не сдержавшись, продолжил: — Бессмертья нимб возьми назад, глаза лиши сиянья, всё, всё отдать я буду рад за краткий миг свиданья! – объявило светило с несчастным видом. Он был полон надежд и ждал грядущих перемен с тревожностью, но легкой радостью. — Ты сын воды и сын огня, ровесник мирозданья, чудес не требуй от меня без смысла и названья, – раздался зычный голос небесного бога–творца. – Ты человеком хочешь стать, во всём с людьми сравниться? Но им дано лишь умирать, чтобы вновь людьми родиться. Сменяется за родом род, чтоб кануть в неизвестность, и неизменной предстаёт лишь идеалов тщетность. Лишь мы с тобой - везде, всегда, и смерти мы не знаем. Демиург попытался объяснять ему воплощение принципа повторяемости, цикличности жизни, символизирующее колесо сансары: рождение, рост, созревание, старение, смерть и перерождение. Бесконечная цепочка жизненного цикла душ и миров, находящихся в постоянном движении, и это движение приводило к трансформации.Раз гаснет солнце в небесах,
Зажжется солнце снова.
Хоть вечным кажется восход,
Но сзади смерть таится,
Ведь всё рождённое умрёт,
А умерев, родится.
Художник всего существующего противопоставляет два совершенно разных мира: мир людей, подверженных переходу, тщетности и смерти, и мир космических, вечных элементов. Он может дать ему, Вечернему светилу, всё, что только пожелает: голос, способный привести в движение долины, горы, лес густой, а может весь мир перекроить, дабы смог создать любое царство с правлением без коварства. — Такое войско дать бы мог, чтоб ты прошёл, воюя, всю землю вдоль и поперёк… Но дать смерть не могу я. Создатель доказывает, что он должен оставаться тем, кем он является, потому что Лучафэрул – часть системы вечных элементов. Изменение одного элемента приведет к сбою всей системы. Затем Творец величаво продолжил: — Кого же ради умереть? К чему же жертвы эти? Не лучше ль сверху посмотреть, что ждёт тебя на свете.***
В центральной части закатного облака образовалось овальное пятно, которое резко разрослось, затем растворилось в золотистой заре. Через мгновение облако трансформировалась в узкую полоску, окаймляющую ее красноватый сегмент. Ало-пурпурная, затем слегка оранжевая с золотистым оттенком заря, наконец, погасла и воцарилась тишина. На том же привычном месте небосклона взошла яркая звезда – Вечернее светило. Во тьме холодной медленно возвышалась луна, дрожа над водной гладью. Бесстрастный блеск её лучей заливал старый парк, струясь вдоль липовых аллей, где на скамье сидела влюблённая пара. — Склони мне голову на грудь, с тобою, ангел, рядом так сладко было бы заснуть под этим ясным взглядом, – любовно шептал Аслан на ухо Лале, нежно её обнимая. – Холодный блеск твоих очей мне дарит мир сердечный, в глухую ночь моих страстей покой вливая вечный. Прижмись ко мне и вновь утешь мои страданья, о, первая моя любовь, последнее желание. Она переплела их пальцы и подалась вперёд, пронзая Аслана взглядом карих глаз. Юноша хрипло выдохнул, когда девушка убрала с его лба медно–рыжую прядь и нежно поцеловала в губы. Лале провела рукой по его груди, пока тот подушечками пальцев коснулся нежной кожи её щеки. Племянница Султана нежилась в объятьях парня, сильнее к нему прижимаясь. Аслан, крепче сжав её талию, углубил страстный поцелуй, зубами прикусывая желанные губы своей пассии. Это было новое обретение друг друга. Цветы струят свой аромат, а их лепестки, бесшумно отрываясь с ветвей зелёных, летят дождём на головы влюблённых.Глядит с небес Гиперион*
Не плачет, не тоскует:
Едва её обнимает он,
Она его целует.
Вдруг Лале увидела в небесах знакомое сияние: Лучафэрул взошёл. Полна ностальгической любви, опять ему взывает, но с другим намерением. — По тонкому лучу скользни из непомерной дали, чтоб моё счастье и везение твоим светом засияли! Он снова в небе задрожал, но с высоты не торопился к ней сорваться, дабы пасть на дно морское и перевоплотиться. Тот лишь разочаровано и горестно сказал: — Не всё ль равно, с кем будешь ты: с другим или со мною? Забавою судьбы слепой вам быть в кругу бесплодном, а мне - всегда самим собой: бессмертным и холодным. Перед лицом болезненной правды Вечерняя Звезда не мстит, но находит утешение в собственной бессмертной сущности. Он стремился к общению через любовь с обычными людьми, но, будучи невозможным, он достигает высшего понимания своего состояния бессмертного гения, созерцающего мир в диалектике относительного и абсолютного. Влюбленный ангел/демон, восставший против своего состояния титана, канул в чувства безответной любви и вовремя сумел остепенить внутренний пыл. Он осознал, что один час любви с девушкой не стоит таких жертв, когда та окликается на любовь в земных условиях, а потому Лучафэрул освобождается от страсти и обманчивых призывов счастья.