***
Дилюк был гордостью и отрадой отца, Кейа часто кусал губы, смотря на них и понимая, что никогда не сможет понять, какого, когда тебя кто-то так нежно и бескорыстно любит. Он чужак, был чужим и навсегда им останется. Но в где-то глубине его сердца зарождалось тепло, ведь даже смотря на счастье со стороны можно радоваться ему, как собственному. Иногда его терзали сомнения: если бы не его судьба, любили бы его так же? Был ли он хоть когда-то кому-то нужен, или же его просто выбросили? Кейа не знал, каково в его родной стране, но словно верный пёс был предан ей и наставлению отца, оставившего его на волю судьбы. Если бы от него хотели избавится как от котёнка, то не стали бы разыгрывать столь жестокую драму, верно? Таинственное предназначение и данное ему задание стали смыслом жизни для мальчика. Возможно, так он пытался заглушить душевные терзания и мерзкий голос, что каждый раз шептал ему: «Тебя просто выбросили, дурак, ты никогда не был никому нужен!» Первые дни пребывания в доме Рагнвиндров Кейа спал плохо. В его голове не укладывалось, что люди, за которыми ему поручено шпионить, так ярко улыбаются и мягко с ним разговаривают. Что они такого сделали? Почему он должен предавать тех, кто принял его с открытым сердцем?.. Каждый новый вопрос разжигал в его душе стремление найти ответ. Он должен исполнить своё предназначение.***
— Кейа, смотри! Здесь так много красивых ракушек! — Дилюк указал в сторону берега широкой реки около винокурни. Мальчики часто проводили друг с другом время, но для Кейи это было невыносимо. Каждый раз, видя эту улыбку, счастливый блеск в глазах или слыша звонкий голос, его сердце начинало биться так быстро, что этот звук заглушал пение птиц или шум воды. Каждый проклятый день его пожирало чувство вины. — Кейа… — мальчик поднял глаза и улыбнулся, стараясь скрыть то, как дрожат его губы, — Эта ракушка такого же цвета, что и твои глаза, — Дилюк вложил небольшую раковину в руки Кейи и смущённо улыбнулся. Мальчик не смог хоть что-то сказать, просто смотрел на подарок в своих руках. На глазах предательски блеснули слёзы, но Дилюк не смог этого заметить, ведь уже побежал к Винокурне, зазывая названного брата поиграть с ним в прятки.***
В ту ночь даже Мастер Крепус вздрагивал от громыханий молний и тяжёлого звука капель дождя, бьющих по крыше. Кейа лежал в своей кровати и пытался заснуть, как в дверь робко постучали, но, не дождавшись ответа, сразу же распахнули. — Братец Кейа, — Дилюк осмотрел комнату и сделал шаг вперёд, — Дождь такой громкий, а молнии слишком ярко сверкают. Мне немного неуютно спать одному. Мальчик замялся. Вопроса не прозвучало, но намерения названного брата были ясны, Кейа начал придумывать отговорки в своей голове, но было уже поздно, Дилюк принял молчание за немое согласие и осторожно сел на край кровати. — …Не будешь же ты спать на полу, — вздохнул Кейа и потянул Дилюка за плечи, укрывая одеялом. Мальчик радостно улыбнулся и лёг в постель поудобнее, зарываясь в подушки. Это было тяжело. Кейа старался отдалиться от Дилюка, не привязываясь к нему, но последний вечно тянулся к братцу, не вынося одиночества. Кейа взглянул на сонное лицо мальчишки и улыбнулся. Иногда он давал себе шанс наслаждаться такими моментами, а не испытывать страх. Мальчик погладил брата по пушистым волосам, которые поразили его своей густотой и насыщенным огненным цветом ещё при первой встрече. Завтра он снова будет притворяться, чтобы жить дальше, но сегодня вечером можно отдаться тёплым чувствам, которые переполняют его сердце. Кейа поцеловал Дилюка в лоб и последний прижал его к себе поближе, засыпая в объятьях. Таких тёплых…***
День, когда Дилюк получил свой Глаз Бога, Кейа почему-то запомнил довольно хорошо. Из года в год Крепус всё больше гордился своим сыном, что смог стать воплощением его стремлений. Молодой капитан кавалерии, аристократичный и неземной красоты юноша был узнаваем всем и каждому в Мондштатде. Мог ли он стать ещё идеальнее? В тот день Мастер Крепус сидел за рабочим столом, когда входная дверь громко хлопнула, и на лестнице раздались торопливые шаги. Услышав это, Кейа тотчас сорвался и бросился из своей комнаты, испугавшись, что это нечто важное, но увидел лишь огненно-красный силуэт, пробежавший мимо в комнату Крепуса. — Отец! Я получил свой Глаз Бога на службе! — с отдышкой громко проговаривал Дилюк, показывая светящийся огнём камень, похожий на драгоценное украшение. Тот вечер стал праздником не столько для Дилюка, сколько для его отца. Кейа чувствовал настоящую радость за своего названного брата, но в то же время его сердце разрывалось. Кем он был на его фоне? Даже меньше, чем пустым местом. Каждый раз в его голову закрадывалась мысль о том, что было бы, встань он на место Дилюка? Стал бы с таким теплом и заботой относится к чужеземцу, которого приютил его отец? Дилюк взглянул на чуть поникшего Кейю и на выходе из комнаты легонько коснулся его руки, прося выйти вместе с ним. Когда парни остались одни, Дилюк положил руку на плечо брата. — Ты не рад за меня? — с грустной улыбкой спросил юноша. Кейа усмехнулся. — Как же я могу не радоваться за тебя? Ты именно тот, кто заслужил Глаз Бога, братец, — Дилюк вздрогнул и чуть покраснел. Кейа никогда не называл его так до этого дня, но как сильно заболело бы его сердце, узнай он о том, что Кейа лишь хотел взглянуть на реакцию названного брата? Юноши разошлись, каждый думая о своём.***
Прошло слишком много времени, прежде чем Кейа понял, в чём суть его очарования. Раньше он не знал, что делать рядом с людьми, но после понял всю прелесть лести. Чтобы кто-то рассказал тебе свои секреты, нужно всего лишь мягко подводить к этому, не подавая вид, что тебе это интересно. Он был словно лиса, и очень не повезло тому, кто застрял в его ловушке. Возможно, всё из-за детства и старого желания выжить, но мальчишка, даже не осознавая того, прекрасно манипулировал людьми, выводя их на то, что ему нужно. — Неужели я настолько располагаю к себе? — иногда вслух произносил Кейа после очередного выданного ему с потрохами секрета. Парень умел хранить тайны, но иногда тихонько смеялся, думая о том, какой раздор мог бы посеять, используя всю эту информацию. — Братец, почему ты сидишь здесь? Отдыхаешь? — Кейа почувствовал присутствие Дилюка ещё задолго до того, как тот подал голос. В комнате, где находился Рагнвиндр, сразу же становилось теплее, а так же от юноши исходил нежный запах травы и винограда, такой лёгкий, что учуять его можно было лишь уткнувшись ему в шею, чем Кейа и любил заниматься. — Верно. Служба та-а-ак утомляет, — парень шутливо зевнул, потягиваясь. Дилюк улыбнулся и сел рядом. — От тебя исходит такой приятный запах, а ещё ты очень тёплый, говорил ли кто-то тебе об этом? — Кейа прищурился и взглянул на названного брата. — Конечно, мне каждый день говорит об этом один очень хитрый лис, — Дилюк улыбнулся. Их отношения становились лишь лучше с каждым днём, но каждый раз Кейа осекал себя, вспоминая, кто он такой. — Когда нам исполнится по восемнадцать, ты выпьешь со мной пару бокалов лучшего вина, что хранится в погребе твоего отца?.. Братец, — перед тем, как обратиться, Кейа выждал паузу, вновь смущая Дилюка. Воспользовавшись этим моментом, парень прильнул к груди, вдыхая аромат юноши. Если бы только это могло длиться вечность…***
Иногда Кейе снились кошмары. Настолько реалистичные, что просыпаясь, он хватался за горло и оледеневшими пальцами стирал слёзы с щёк. Внутренние переживания отражались в подобных вещах, но это были мелочи, ведь главное — сохранить лицо на людях. Однажды зимней ночью Кейа вновь вскочил, захлёбываясь в слезах и дрожа всем телом. — Х-холодно… так холодно… — его пробирало до кончиков пальцев. Возможно, всё из-за метели, бушующей за окном, вкупе с неясными очертаниями людей, бросающих его одного посреди ливня так реалистично, словно это не было сном. Из глаз лились слёзы, но тут дверь в комнату распахнулась, и к парню подбежал названный брат. Кейа не видел его лица, лишь расплывчатый образ. Он почувствовал, как его притянули за плечи и обняли. Дрожь проходила, ледяные конечности начали отогреваться, и он услышал тихий испуганный шёпот. — Ты так кричал… так громко кричал. Я испугался, что на тебя могли напасть… Я так испугался, — Дилюк начал вытирать слёзы, лившиеся по щекам Кейи, не обращая внимания на собственные. Этот момент отличался от остальных. Почему-то Кейя больше не видел перед собой «брата» — мальчишку с детской улыбкой и румянцем, перед ним сидел юноша с невероятно красивыми чертами лица, с тонкими, будто вырезанными из мрамора кистями рук, с пушистыми, как облака, волосами. В его горящих глазах сейчас было столько обеспокоенности и страха, что парень начал терять рассудок. Кейа прижался губами сначала к одному глазу Дилюка, а после к другому, попутно стирая слёзы с его щёк. — В таких невероятных глазах не должно быть столько боли, пусть они сияют, озаряя этот свет, — прошептал Кейа. Всё произошло мгновенно, словно вспышка. Дилюк прижался своими горячими губами к холодным и дрожащим губам Кейи. Парень запустил руку в шелковистые тёмные волосы, чтобы названный брат не смог отстраниться. Но он и не собирался. Комнату заполнило судорожное дыхание и смущение словно давило со всех сторон, но Кейа отдался давным давно запертым внутри чувствам, запуская внутрь рта Дилюка свой язык. Когда парни отстранились друг от друга, пытаясь отдышаться, Рагнвиндр вскочил с постели и поспешно сбежал, захлопнув за собой дверь. Кейа аккуратно положил пальцы на свои губы и навсегда запечатлел в своём сознании этот момент. Но каковы теперь их отношения? Что по правде чувствовал Дилюк по отношению к брату? Кейа схватился за голову. Это было ужасно, просто самое худшее, что только могло с ним случиться. Если его братец имеет к нему чувства, то кто он такой, чтобы отвечать на них взаимностью, а после оставлять с разбитым сердцем?.. Это было чудовищно, нестерпимо больно при любом раскладе. С той ледяной ночи Дилюк старался избегать Альбериха, допоздна выполняя даже самые мелкие поручения. Кейа не пытался выйти с ним на контакт, понимая, что Рагнвидр должен разобраться в своих чувствах, дабы дать точный ответ. Тем вечером Кейа сидел на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Его клонило в сон, но он хотел убедиться, что Дилюк вернётся домой не слишком поздно. Это было нечто вроде защиты, возможно, заботы? Кейа и сам не заметил, как начал дожидаться его, ведь раньше они говорили и смеялись перед сном, но сейчас в доме было настолько тихо и пусто, что у парня звенело в ушах. Кейа прикрыл глаза; сон понемногу обволакивал, делая веки тяжелее, а тело легче. Юноша не услышал, как тихо открылась дверь, как скрипнула половица и как аккуратно его подняли на руки. Тело обдал жар, противоречащий погоде за окном. Кейа почувствовал неприятную скованность и только разлепив глаза понял, что уснул в одежде. Юноша тяжело выдохнул и перевернулся на другой бок, сразу же отстраняясь. Рядом лежал Дилюк. Парень не соизволил даже снять свой Глаз Бога, видимо, согревая их этой ночью. Кейа опешил, не зная, что сказать, но юноша уже раскрыл глаза, аккуратно потирая их грязными перчатками. — Больше не избегаешь меня? — Кейа запустил руку в свои волосы. — Я люблю тебя, — одной этой фразы хватило, чтобы Альберих затаил дыхание. — Это больше не детская привязанность. Я люблю тебя по-настоящему и хочу сделать самым счастливым человеком на свете, — парень приподнялся, обхватывая кисть Кейи и подводя её к своим нежным губам. Он целовал его руку, будто Альберих не ничтожный чужеземец без имени, без семьи, без истории, а словно он его принц. По телу прошла дрожь, спутывая мысли, заставляя слушать лишь трепещущее сердце. Дилюк совсем не умел целоваться, ровно как и Кейа. Они неуклюже переплетали языки, сталкивались носами и лбами, но это было настолько нежно, что из глаз Кейи лились слёзы. Он чувствовал, как мягко его прижимает к своей груди Дилюк, как аккуратно гладит его по щеке и старается выровнять дыхание, лишь бы ни на миг не прерывать этот поцелуй. Сейчас главным сокровищем в его руках был Кейа. — Прошу, лишь бы это никогда не заканчивалось, — думал Альберих, не слушая голос разума, который так и кричал, что после он пожалеет.***
— Доброе утро, Кейа, — с того дня при каждом появлении брата на горизонте Дилюк начинал светиться. Скоро должен был быть его восемнадцатый День рождения, Альберих долго раздумывал над подарком, но до сих пор не определился, убеждая себя в том, что до праздника ещё целых три месяца. На публике Дилюк был всё тем же аристократичным юношей, что сводил с ума каждого, кто заведёт с ним беседу, когда Кейа даже не пытался выстроить репутацию, выводя на чистую воду самый отпетый сброд из уголков Тейвата. Как бы сильно ни была неприязнь у кого-то к Кейе, этот человек всегда уходил, оставив у него частичку своей души.***
— Ха-а, Кейа, — Дилюк тяжело дышал в перерывах между поцелуями прямо позади «Доли Ангелов», куда его завёл Альберих. Если бы улицу освещало солнце, то Кейа заметил бы раскрасневшееся лицо Рагнвиндра. — Ах! Прекрати! — Дилюк вздрогнул, почувствовал укус на своей шее. — Я хотел спросить тебя об одной вещи, это важно, — Кейа выпрямился и посмотрел в слезящиеся глаза брата. — Тебя что-то тревожит? — Альберих поглаживал бедро юноши, изредка сжимая его. — Ты любишь меня? — Кейа замер. Верно, Дилюк должен был спросить это спустя время, но парень напрочь забыл о том, что его эгоизму есть предел. Он не мог вымолвить и слова, словно кто-то сжал его горло. Если сейчас он ответит взаимностью, то позже Дилюк возненавидит его, но душу терзало лишь разбитое сердце, с которым Кейа бросит Рагнвиндра в одиночестве. Если бы только юноша не был занят удовлетворением собственных желаний, если бы он тогда оттолкнул его… Альберих взглянул в глаза Дилюка и задрожал. В них уже виднелась радуга слёз. Он молчит настолько долго, терзая душу возлюбленного этой тишиной? — Прошу, Кейа, не молчи… Ответь хоть что-нибудь… — как бы парень ни старался держаться стойко, его дрожащий голос выдавал всю ту боль и отчаяние, что скопились внутри сердца. — Я… Я тоже т-тебя люблю, — Альберих шептал, пытаясь осознать, что только что натворил. Внутри всё сжалось. Был ли этот ответ верным?***
Тем вечером Дилюк и Кейа прогуливались недалеко от Драконьего Хребта, где проводили собственный обход, но это скорее был лишь предлог, дабы остаться одним. Рагнвиндр наклонился и сорвал невзрачный Цветок-сахарок и протянул Кейе. — Прошу прощения, здесь нет столь же красивых, подобно тебе, цветов, но его запах чудесен, — Альберих улыбнулся и схватил свой меч, ударяя по близрастущему дереву Цуйхуа, с которого упал сочный плод Закатника. — Я тоже не могу найти явст, достойных тебя, но этот плод почти столь же сладок, — Кейа усмехнулся и ближе подошёл к смущённому Дилюку, обнимая его за талию. Завтра у него будет День Рождения, но Кейа до сих пор находился в раздумьях насчёт подарка, он не знал, что Рагнвиндр предпочтёт из всех идей. — Предвкушаешь завтрашний день? — Да. Я немного взволнован, — Дилюк слегка замялся. — Что же тебя так смущает, моё сокровище? — Кейа погладил возлюбленного по голове. — Я достигну совершеннолетия… И я… Мы… — Дилюк спрятал взгляд под густую чёлку. Кейю будто прошибло током. Неужели он думал?.. — Ты говоришь о том, что мы сможем обручиться и провести ночь вместе? — Дилюк вспыхнул и громко вздохнул. Кейа был абсолютно прав. Юноши были смущенны. Альберих пытался осознать правдивость этих слов. Неужели он и вправду хочет провести с ним остаток жизни? Стать одним целым и каждый вечер утопать в ласке и нежности, даримой друг другу? Кейа чувствовал, как горят его щёки. Тут юноша замер, вглядываясь в даль, а после тихонько засмеялся и отошёл. Вернувшись, парень попросил Дилюка закрыть глаза и не открывать, пока тот не скажет. На секунду Кейа застыл, рассматривая пушистые дрожащие ресницы и освещённое луной лицо его возлюбленного. Каждый раз, думая, что Рагнвиндр не может стать прекраснее, он ошибался. С каждым новым днём он влюблялся лишь сильнее, находя в нём что-то новое. — Открывай, — Дилюк взглянул на Кейю, сидящего перед ним на одном колене. — Возможно, я тороплю события, но могу ли я просить вас отдать мне свои руку и сердце, Господин Дилюк? — Кейа протянул Рагнвиндру неуклюжее кольцо, сплетённое из мяты. Несмотря на шутливость, руки Альбериха слегка дрожали, а на щеках играл румянец. Дилюк почувствовал слёзы в глазах. — Да, К-Кейа, пожалуйста! Я отдаю тебе всего себя, — юноша снял перчатку и Альберих смог одеть кольцо на его безымянный палец. Дилюк аккуратно, дабы не порвать, взял второе неумелое колечко и закончил обмен кольцами. Только ветер слышал клятвы, которые они давали друг другу, лишь луна видела, насколько чистыми и искренними были их поцелуи, только они знали, насколько любят друг друга.***
Кейа стоял возле небольшого прилавка с фруктами и поторапливал неуклюжего продавца. Ему нужно было подготовить подарок прежде, чем Дилюк вернётся домой. Спустя пару минут в его руках находилась прекраснейшая корзина фруктов и цветов. Юноша направился в дом, предвкушая, как они прекрасно проведут этот вечер. Возможно, под покровом ночи они попросят у молоденькой монахини, дабы она благословила союз их сердец. Но с самого утра Кейа чувствовал, словно что-то должно произойти. И это произошло. — Сэр Кейа! На Мастера Крепуса и Господина Дилюка напали! — Альберих выронил корзину из рук, чувствуя, как сердце на секунду перестало биться. Краем уха юноша услышал, где сейчас находятся Рагнвиндр, поэтому со всех ног помчался, стараясь не терять ни секунды. Но он опоздал. Кейа лишь увидел, как Дилюк заносит свой клинок и вонзает в грудь своего отца, дабы избавить его от мучительной смерти. — Слава Архонту… — подумал Кейя и сразу же ударил себя по лицу. Что он только что?.. Альберих нервно усмехнулся и сел на землю. Это было похоже на кошмар. Юноша не хотел верить в происходящее, но больше смерти Мастера Крепуса он удивился своим мыслям. Неужели это была та самая гниль его души? Кейа с ужасом и отвращением осознал, что смерть этого человека была словно грузом с плеч. Альберих взглянул на спину Дилюка. Его плечи дрожали, а фигура выглядела такой крохотной, словно он вновь стал ребёнком. Рагнвиндр не кричал, даже дрожь его тела была еле уловима. Кейа медленно подошёл к юноше и обнял того со спины, но почувствовал лишь толчок. — Убирайся… ВЫ ВСЕ! УЙДИТЕ, ЖИВО! — Дилюк кричал, вокруг него стало невыносимо жарко, так что Кейа поднялся и на дрожащих ногах пошёл в сторону винокурни. Юноша не мог осознать, каковы масштабы трагедии, развернувшейся на его глазах. Его мысли были заняты размышлениями о метафорической свободе, которую ему даровала смерть его спасителя. Кейа начал криво улыбаться, а после уже вся его комната была наполнена хриплым смехом. Больше его жизнь… не имеет смысла? Кейа дрожал и всхлипывал. Неужели теперь ему придётся шпионить за возлюбленным, который готов доверить свою жизнь такому отбросу как он?.. — Это всё зашло слишком далеко. Я хочу прожить с ним счастливую жизнь, хочу любить его и оберегать. Я отрекаюсь от своего предназначения, — Юноша лёг на кровать, стараясь уснуть. Его тело дрожало, а сердце билось слишком быстро, но сейчас не было другого выбора, кроме отдыха. Кейа проснулся лишь поздним вечером. На столе лежала вторая часть подарка: небольшая бархатная коробочка, внутри которой лежали два обручальных кольца. Одно из них должно было быть подарено этим вечером, но Кейа решил отложить помолвку до нужного момента. Альберих с дрожью взглянул на место за столом, ранее принадлежавшее Мастеру Крепусу. Эта ситуация казалась ему страшным сном. Юноша встряхнул головой и поднялся наверх в комнату Дилюка. Рагнвиндр лежал на кровати, смотря в одну точку. В его глазах не отражался блеск луны, освещающей комнату, лицо было опухшим. Кейа даже представить не мог, сколько слёз пролил его возлюбленный. — Дилюк… Моё сокровище, прошу, ты можешь поговорить со мной? — Рагнвиндр медленно перевёл взгляд на Кейю и даже слегка приподнялся. Его тело дрожало. Альберих сел рядом с Дилюком и обнял его. — Кейа… Кейа… Мой отец… Я убил его собственными руками, — юноша очень тяжело дышал. — Его убил не ты, это не твоя вина… Прошу, никогда не смей думать, что ты виноват в его смерти, — Альберих не мог сдержать собственных слёз. — Я ушёл из Ордо Фавониус, — Кейа вздрогнул. — Что? Но зачем? — Мой отец… Он всегда был так горд тем, что я стал рыцарем. Я всегда знал, с каким почётом и уважением он относится к ним, но эти твари… — лицо Дилюка скривилось, — Они сказали, чтобы я скрыл смерть своего отца. Кейа не мог поверить своим ушам. Это звучало настолько низко и омерзительно, что было тяжело поверить. — Прошу, сокровище, ты должен быть сильным… У меня есть кое-что, что я должен тебе сказать, — Дилюк поднял пустые глаза на Кейю. Должен ли он говорить это прямо сейчас? Но как он может предложить ему руку и сердце, имея столь тяжёлый грех на душе? Это было невыносимо. — Дилюк… Когда-то давно мой отец бросил меня под вашими воротами не случайно. Я должен был стать шпионом в этом месте ради своей страны, — Дилюк смотрел всё так же, словно не слушая, что говорит Кейа. Но тут юноша почувствовал безумное жжение и вскочил с кровати. Дилюк начал часто дышать, на его лице появился грозный оскал, а глаза налились кровью. Юноша схватил оружие и с криком замахнулся на Кейю. Парень побледнел и взглянул на Дилюка, из глаз которого лились слёзы. — Это из-за тебя умер мой отец, не так ли?! Тебя даже не было рядом, чтобы разделить со мной это горе! Ты, блядская крыса! — Рагнвиндр вновь замахнулся мечом, стараясь отрубить голову Кейе. Юноша выбежал из комнаты и схватил меч со стены, блокируя очередной удар. — Я любил тебя! Я доверял тебе! А ты просто использовал меня и моего отца?! И как скоро ты должен был покинуть меня?! — нескончаемые удары обрушались на дрожащего Кейю. Он не мог вымолвить и слова. Его возлюбленный прямо сейчас… пытается убить его? — Зачем ты признавался мне в любви?! Зачем ты заставил полюбить тебя?! Почему ты не умер ещё тогда под нашими воротами?! — Дилюк кричал, срывая голос, из его глаз ручьём лились слёзы. Между парнями возникла вспышка яркого света. Кейа почувствовал небольшой объект в своей руке. — Дилюк! Прошу, выслушай меня! — Кейя видел, что его меч продержится совсем недолго, но слова застревали в глотке, — Я люблю- Клеймор сломался, в воздухе пронёсся последний звон двух встречающихся орудий. Кейа не почувствовал, как железо разорвало его кожу и ткани, он лишь пытался заглянуть в горящие глаза возлюбленного. Юноша отбросил тяжёлый окровавленный меч. — Ха-ха, я и вправду был таким эгоистом… — Кейа провёл рукой по глубокой рваной ране, пачкая перчатки в горячей крови. Юноша без сил упал на пол. Дилюк склонился над рыдающим Альберихом. Из последних сил Кейа обхватил кисть Рагнвиндра, оглаживая его пальцы. Он почувствовал, что на нём до сих пор было это глупое неумелое кольцо. — Прости… меня, — прошептал Кейя, стараясь не закрывать глаза, чтобы подольше посмотреть на возлюбленного, но кровавая пелена всё сильнее сгущалась, ослепляя юношу. — Я рад… умереть… от твоей руки, — Крио Глаз Бога, лежавший в луже тёплой крови, погас. Дилюк смотрел на побледневшее лицо Кейи, на котором застыла грустная улыбка. Рагнвиндр редко дышал, словно не нуждался в воздухе. С его рук капала кровь, воздух пропитался удушающе мерзким запахом смерти. Дилюк снял перчатки, на которых навсегда останется кровь его отца и возлюбленного. Обручальное кольцо было порвано и сразу же упало с его пальца, став обычными обрывками мяты. В голове пронеслись годы любви и нежных чувств, питаемых к его названному брату, каждая минута, которую они проводили вместе, каждое прикосновение и взгляд. Думал ли когда-нибудь Кейа о смерти от рук человека, что подарил ему смысл жизни? Ненавидел ли он его перед смертью? Дилюк нежно прикоснулся к лицу возлюбленного, пачкая его кровью. Из глаз юноши больше не текли слёзы, словно они высохли. — Сокровище… Прошу, Кейа.. Кейа… Очнись, прошу… — тихо шептал Рагнвиндер, выдавливая из себя каждое слово, режущее по его сердцу, словно раскалённый клинок. Дилюк безмолвно кричал, хватая ртом воздух, но издавая лишь удушенный хрип. Юноша пытался привести в чувства своего возлюбленного, не признавая, что больше никогда не сможет увидеть его улыбки или услышать смех. Теперь его объятия не покажутся ему тёплыми. Никогда.***
— Дилюк, за что ты полюбил меня? — шутливо спросил Кейа заправляя волосы юноши за ухо. — Нужны ли мне причины, чтобы любить тебя? Ты просто стал самым ярким лучом солнца в моей жизни, — Альберих рассмеялся. — А ты? Почему ты влюбился в меня? — Я расскажу тебе сразу же после нашей свадьбы, — Кейя подмигнул, а Дилюк слегка покраснел, задумавшись о правдивости этих слов. Они держались за руки, смотря на высокую луну, что в ответ наблюдала за каждой их клятвой, что никогда не будут исполнены.