Вулкан и ледник

У Рио всегда был противный характер. Это сказала ей мама ещё в детстве, когда она приклеила к полу тапочки старшего брата за то, что он не стал с ней играть. Потом это заявила одноклассница в младшей школе, мелкая и тупая, которая постоянно требовала у Рио дать ей списать домашку, и Рио стала отказывать. Затем она услышала это от Курахаши, когда высмеяла её новые серёжки. А регулярные перешёптывания Терасаки, Мурамацу и Ёшиды на эту тему она замечала до сих пор, ехидно называя их в голове «своими вассалами». Рио гордилась своим противным характером, своей неповторимой задиристостью, своей уникальной способностью всех выводить — ей доставляли удовольствие чужие эмоции. На каком-то псевдопсихологическом канале на ютубе она услышала, что ключ к окружающим — именно эмоции, и совсем неважно, какие. Поэтому Рио всегда была в центре внимания, её всегда замечали, её все уважали вне зависимости от того, как к ней относились, она — яркая особа. А это не могло не льстить. — На… Накамура-сан… — смущённо поправив очки, окликнула Окуда. Она догнала Рио по дороге в школу, в День Святого Валентина. — Привет, Окуда-сан. Что такое? — девочка в круглых очках, по воротник застёгнутой блузке и не вылезающая из учебников, совершенно не приспособленное к жизни и к обществу существо, вызывала у неё либо жалость, либо раздражение. Рио до тошноты противно было думать о том, что она сама года три назад была примерно такой же. — Как думаешь… Карме-сану понравится? — девочка достала из сумки аккуратно упакованный шоколад. — Я добавила туда цианид, он, кажется, любит всякие яды. Едва ли во всём третьем «Е» классе эта милая мышка (Рио как-то подумала, что, если заменить оправу очков и сделать нормальную причёску, Окуда была бы очень красивой) могла найти более подходящего человека для подобного вопроса. Ведь кто, как не Накамура Рио, всегда готова прийти на помощь? Кто, как не она, всегда готова дать ценный совет в любовных делах? Кто, как не она, готова сводить всех со всеми, быть главным купидоном их класса? Рио прыснула в кулак. Она сама не поняла, был сарказм в её мыслях или нет. — Не знаю. Хотя цвет, по-моему, отвратительный, — Окуда заметно расстроилась. — Но у нас с Кармой-саном ни в чём не совпадают вкусы, так что ему, может быть, и понравится. Они уже дошли до школы. Окаджима сильнее обычного гормонально истерил, Канзаки мило улыбалась про себя, Хаями как-то смущённо хмурилась — обычное состояние обычного класса средней школы в День Всех Влюблённых. Так волнительно, трогательно, умилительно (прямо куда деваться). Кто-то заранее убеждает себя не расстраиваться, кто-то с надеждой ждёт заветный шоколад, кто-то сжимает в рюкзаке с таким старанием сделанное лакомство. А кто-то, заметив неподвижные, глядящие в парту глазки и трясущиеся ручки, сминающие маленькую коробочку, ехидно переглядывается, схватив азартным взглядом несчастную жертву, и, оскалившись, устремляется к ней. — Ничего себе! — Карма подступает слева. — И для кого же это у нас? — а Рио справа. — Ч-что?.. — жертва-Каяно замотала головой. — Э-э-это просто так принято!.. Я… я ещё не решила, кому дарить! — А я вот уверен, что он для этого человека! — на экране телефона Кармы бесстыдно светилась фотография рокового поцелуя. Бедняжка Каяно! Они окружили её, застали врасплох, даже великой актрисе не удалось скрыть своего волнения. Она так заметалась, и Рио была абсолютно уверена, что они с Кармой подумали об одном и том же — Карма даже слегка облизнулся. Вообще в том, что касается всевозможного действия людям на нервы различными изощрёнными и не очень способами, они часто сходились во мнениях и телепатически договаривались объединиться. Эдакая хулиганско-стёбно-язвительная банда. Как partners in crime, только partners in annoyance. — Простите… Извините… Я не знаю, как это сделать… — Ой, да ладно тебе, — Рио приобняла Каяно за плечи. — Сейчас всё будет. Пойдём. Не то, чтобы Рио действительно хотела быть купидоном, но сводничество иногда могло быть интересным развлечением. Конкретно у неё в голове всё это выглядело примерно так: «Внимание, это шоу «День Всех Дураков», и мы, его ведущие Карма Акабанэ и Рио Накамура, сегодня расскажем вам, как дарить шоколад своему возлюбленному, если ты этого боишься. В эфире наша гостья, Каеде Каяно, она сделала шоколад своему однокласснику Нагисе Шиоте, но стесняется ему признаться в симпатии после того, как он, спасая её от разрушительных щупалец, взасос, горячо и страстно её поцеловал. Это её первая симпатия, она смущена и растеряна. Как же мы поможем нашей участнице? Каяно-сан, мы начинаем! Для начала рассмотрите примеры сцен передачи шоколада, подглядывая за своими одноклассницами: Канзаки, Хаями, Хазама, Катаока. Теперь отметьте, Каяно-сан: все они не похожи друг на друга, каждая из девушек, испытывая примерно одни и те же чувства, выражает их абсолютно не похожим на других способом. И наконец, поймите свою уникальность и найдите свой способ отдать шоколад. Мы приближаемся к финальной сцене… Удачи, Каяно-сан!» Рио не смогла сдержать лёгкого разочарованного вздоха, когда Каяно, сказав что-то милое и отдав шоколад, буквально сама выпроводила Нагису. Они с Кармой наблюдали за этой сценой с улицы через окошко. — Убить себя ради кого-то другого… В этом она очень похожа на Юкимуру-сенсей, — Карма говорил с каким-то странным удовлетворением и чуть ли не восхищением, и Рио невольно прониклась. — Ох уж это благородство… Вряд ли я буду так же кем-то восхищаться, — потому что она уверена, что себя всё-таки надо любить больше. Хотя такая милая, наивная самоотверженность Каяно не могла не вызывать улыбку. — Что? У Кармы очень цепкий взгляд. Обычно он ни на кого не смотрит, но если вдруг заинтересуется — от этого изучающего взгляда становится неуютно, некомфортно; кажется, яркие озорные глаза, как сканеры, вжик-вжик считывают всю информацию о тебе, каждое дрожание самого маленького нерва, каждую неприметную складку на пытающемся быть непринуждённым лице. Это длится всего мгновение, но этого мгновения достаточно, чтобы всё тело, от макушки до какой-то точки внизу живота, пробило электрическим током, в горле образовалась воздушная пробка, а желудок подался в акробаты. Рио узнала об этом только что, и теперь окончательно убедилась, что Карма — идеальный убийца, он таким взглядом точно выиграет себе несколько секунд. Она невольно закусила губу. — Ничего, — Рио отвернулась. — А там что вообще происходит? На удивление, Карма легко согласился на перевод темы и спокойно объяснил, как ему удалось отвлечь Коро-сенсея, а потом ещё минуты три пространно рассуждал о сути Дня Святого Валентина и шоколаде с цианидом, подаренном Окудой. Оставалось только надеяться, что он не отточил свои навыки настолько, чтобы улавливать частоту дыхания или сердцебиение. Потому что неповторимая неуязвимая Рио Накамура, безбожно подкалывающая всех и вся и обожающая ставить одноклассников в неловкое положение, кажется, только что чуть не дала себя скомпрометировать. Но тут же разозлилась на себя, а ещё — на Карму, поэтому огрызнулась на что-то совершенно безобидное и заявила, что ей надо домой, потому что уже поздно. — Какие люди! И чего это мы так долго? Кто же этот счастливчик, что получил твой шоколад и не решился отказать в свидании? — брат, сидевший за столом и усердно уплетавший удон с мясом, хитро скосил глаза. — Тебе никто не подарил шоколад, и ты решил прицепиться? — Рио бросила ветровку на вешалку и грациозно откинула волосы. — Я не буду ужинать, только воды попью. Спокойной ночи! — поднимаясь в свою комнату, она услышала, как брат снова крикнул что-то любопытно-язвительное, но ей было всё равно. На часах 02:54, а ведь завтра в школу, и до выходных целых четыре дня. Задание по математике: посчитать количество поз, которые Рио сменила за всё время, что лежала в кровати — ответ точно перевалит за тысячу. И на одном боку, и на другом, ноги туда, руки сюда, и так, и сяк, она даже пробовала уснуть на коврике — всё бесполезно. This was a complete failure. А ещё большим провалом была дурацкая, глупая, прямо-таки невозможная этому причина: она все эти часы — сколько? четыре? пять? — думала о Карме. О его жутком огненном взгляде, о его внезапно ставших заметными мышцах рук и непереводимой ухмылке с оскалом. О его бесконечной непостижимости и полной внутренней свободе, той самой, к которой она всегда стремилась, но никогда не достигала. О его отточенных, идеальных движениях и резкой, бьющей не в бровь, а в глаз, манере речи. Эти мысли её злили, заставляя кусать губы и выворачивать в узел подушку, прямо выбешивали, отдаваясь в горле, желудке и низу живота, а ещё — обжигали, загораясь в мозгу карими изучающими глазами и проводящим по губам языком. Она бездумно повторяла это движение, напрягая и расслабляя пресс, чувствуя внутри себя нечто горячее, колотящееся, словно взрывающееся, рвущееся наружу, нечто, что было куда сильнее жажды крови во время многочисленных убийств, нечто, много раз описывавшееся в познавательных журналах для девочек и в запретных книжках, которые мама прятала в верхний ящик за одеждой… Возбуждение. Когда она полушёпотом произнесла это слово, часы показывали 03:12. Рио широко распахнула глаза, а это нечто, что она только что назвала возбуждением, ненадолго замолчало, позволив ей расслабить тело. На псевдопсихологическом канале на ютубе сказали, что для того, чтобы решить проблему, надо её назвать. Окей, вот её проблема: её возбуждает её одноклассник, Карма Акабанэ. Так возбуждает, что она уже долбаных четыре часа не может заснуть, и она не имеет ну ни малейшего представления, что с этим делать. «Fucking bitch, fucking shit», — стискивая кусок одеяла, выругалась она про себя — материться на родном японском ей не позволяли правила приличия. Ладно, признание проблемы — первый шаг к решению, и она непременно придумает завтра, что с этим делать (конечно, если не потеряет голову, едва взглянув на него, но Рио очень не хотела думать о таком исходе событий), а сейчас надо поспать. Рио открыла форточку пошире, устроилась на кровати в привычном положении и закрыла глаза; нечто, колотящееся внутри, почти умолкло, отдалённо напоминая о себе только лёгким звоном в ушах. «Как думаешь… Карме-сану понравится? Я добавила туда цианид, он, кажется, любит всякие яды». «Нечто» взорвалось с новой силой, только теперь вместо обжигающей лавы по всему телу образовалось в груди каким-то змеящимся чёрным комком, от которого поджимались губы. «Глупая ты голова, ты дашь мне сегодня поспать или как?!» — Рио несколько раз стукнула себя по лбу костяшками пальцев. Что ж, этой проблеме название придумать куда проще, она воспета в положительном и отрицательном ключе в куче песен, она рассмотрена со всевозможных сторон в куче литературных произведений, она доведена до абсурда в куче фильмов. Р-е-в-н-о-с-т-ь. Сегодня у нас ночь откровений. Рио перевернулась на спину, сложила руки за голову и мысленно показала средний палец невысокой девочке в очках. Окуду она не особо жаловала с самого начала, и теперь подозрительно правдоподобным казалось предположение, что одной из причин этому был Карма. Даже на пижамной вечеринке в Киото, когда Рио, решив раззадорить толпу, завела разговор о том, кто кому нравится, Окуда сказала, что Карма очень даже ничего, и вовсе не такой страшный, каким кажется. Сама Рио тогда объявила, что выделяет Исогая (просто потому, что он соответствует всем стандартам хорошего парня), — а сейчас это вспоминалось с какой-то слегка надрывной ухмылкой. А что, если между Окудой и Кармой действительно что-то есть? Змеящийся чёрный комок закопошился сильнее, и Рио, поджав ноги к животу, зашипела сквозь зубы. Нет, Карма, как самый крутой парень в классе и почти самый крутой парень в школе, не стал бы встречаться с очкастой ботанкой. Наверное… «Да господи боже, я хочу спать, завтра в школу, так что shut up и заснул, быстро!» — сказала Рио громким недовольным шёпотом, глядя на светящиеся цифры на тумбочке. 4:01. Она встала с кровати, сделала десять приседаний и залезла обратно под одеяло; на этот раз, чтобы заснуть, ей потребовалось меньше пяти минут.

***

— Накамура-сан, с тобой всё в порядке? — встревожено спросил Нагиса, когда она вошла в класс и устало опустилась за свою парту. — Да, только я не выспалась. Я нашла такой классный сериал и просто не смогла оторваться! Непринуждённо, с лёгким вызовом, сделав театрально-загадочное лицо. Так, как умеет только она, так, чтобы мгновенно привлечь внимание одноклассников. — Та-а-ак, ну и что за сериал? — плечи сдавили сильные ладошки Фувы. — Расскажи, расскажи, Рио-чан! — Каяно перегородила собой большую часть угла обзора. — Про что хотя бы? — Для взрослых небось? — Окаджима, да пошёл ты! — Не, правда, расскажи! — Накамура-сан, так нечестно, заинтриговала и молчишь! — Да-да, рассказывай давай! — Хорошо, расскажу, — Рио, окруженная теперь стайкой ребят, откинула волосы и прикрыла глаза. — Это норвежский сериал с самым необычным названием. И повествует он о том, как пять девушек ищут свои внутренние я, борются со всей гнилью этого общества и учатся дружить, несмотря ни на что. Они сталкиваются с несчастной любовью, с осуждением всей школы, с совершенно нелепыми стандартами, но всё равно — остаются собой. Рио любила производить впечатление, любила покрывать себя пеленой тайны, и поэтому лишь загадочно-снисходительно улыбалась на верещания одноклассниц и заинтересованные взгляды одноклассников. Эту речь она придумала в автобусе на случай, если кто-то будет задавать ненужные вопросы; сам сериал Рио смотрела ещё давно, и он её не особо впечатлил. Скрыла за семью печатями тайные мысли и желания, не вышла из своего образа и ничем не показала своего волнения: Рио могла собой гордиться. — Н-е-у-ж-е-л-и? — раздался хриплый голос, и Каяно ойкнула и попятилась, ребята почтительно расступились, а Фува отошла на шаг. Карма перегнулся через стоявшую позади неё парту и теперь возвышался прямо за спиной. Даже без этого, от одного только его голоса по спине Рио побежали тысячи, нет, миллионы мурашек. — А может, ты просто скрываешь от нас, что смотрела что-то неприличное, а, Накамура-сан? — Карма звучал уже совсем над ухом, и от этого всё внутри взрывалось вулканом. Как учил Карасума-сенсей: как бы невзначай поднести руку к волосам, занять удобную позицию, а затем резко ударить локтем в шею и напряжённым предплечьем по скуле. Карма едва не грохнулся на пол, под возглас Окуды и скрываемые и не особо смешки одноклассников. Но тут же выпрямился, обвёл всех слегка угрожающим взглядом и объявил: «Неплохо! Накамура-сан, вы улучшили свои навыки рукопашного боя». Но Рио, не желая вступать и переговоры и портить этим свою победу, гордо показала ему язык и вышла в туалет. «Shit shit shit shit shit shit…» — Рио сидела в кабинке и с трудом сдерживалась, чтобы не начать биться головой о стену. Она продержалась достойно, но это «нечто» внутри опять разбушевалось (то самое, которое просто неловко было называть возбуждением), пусть не так сильно, как ночью, но достаточно, чтобы задрожали зубы, колени и кисти рук. Достаточно, чтобы это растянутое «неужели» рассмотрелось со всех возможных ракурсов и надёжно отложилось в памяти. Достаточно, чтобы осознать, что влипла она тут надолго, а между тем до убийства Коро-сенсея оставалось меньше месяца и она просто обязана держать себя в руках. Рио вышла из кабинки, несколько раз умыла лицо холодной водой и посмотрела в зеркало на высокую, красивую, голубоглазую блондинку, уверенную в себе стервочку, одну из лучших учениц средней школы Кунугигаока. Она обязательно придумает, как из этого выпутаться. После занятий, когда из-за погоды идею побегать всем классом по лесу пришлось отложить (какая досада), Рио в компании Фувы одной из первых ушла домой, потому что её очень, очень смущало, что Коро-сенсей каждый чёртов урок спрашивал, как у неё самочувствие. Гибрид бывшего лучшего в мире убийцы и лучшего учителя, какого только можно представить, по умолчанию должен очень хорошо читать людей, и ей вообще не улыбалось, если жёлтый сплетник-извращенец узнает то, что не только ему, но и вообще ни одной живой душе знать не положено. Рио была зла. На себя, на Коро-сенсея и — на Карму, которой после этой выходки перед уроками вообще ни разу за весь день не обратил на неё внимания. Её и раньше-то слегка задевало, что он уходил в сторону каждый раз, когда она собирала вокруг себя буквально весь класс. Конечно, он в принципе теневой персонаж и до этого (до вчерашнего вечера) она худо-бедно с этим мирилась, но сейчас в ней что-то перемкнуло, и её до сжатых зубов раздражало его игнорирование, до скрещенных рук и сутулых плеч обижало его безразличие. А ещё её не отпускала тревожная, сбивавшая с ног мысль, что Карма вчера своими глазами-сканерами что-то да углядел, и в рассказе о норвежском сериале ложь услышал, и совсем скоро ей только и останется, что позволить одному из лучших убийц (и самому горячему парню) класса себя закопать. Ну уж нет, она так просто не сдастся, она ещё придумает, как над ним поиздеваться! — Рио-чан, ты чего? У тебя прямо дым из ушей идёт, — Фува обеспокоено заглянула в лицо. — Да что все сегодня вдруг решили за меня переживать?! Всё со мной нормально! — Потому что ты совсем не выглядишь так, как будто всё нормально. Фува очень спокойная и наблюдательная. Но она никогда не лезет без спроса туда, где ей не рады, за что Рио всегда уважала и ценила её. Конечно, она не скажет ей ни слова про свои ночные обжигающие мысли, но чем-то поделиться сможет: Фува это заслужила. — Сначала я не выспалась, потом меня выбесил Карма, и вдобавок Коро-сенсей совал свой несуществующий нос туда, куда его не просят. Поэтому я просто не в духе. Извини, если что. — Ничего. Я, кстати, тоже удивилась, когда Карма к тебе полез. — В смысле? — Ну, вы же две главные язвы класса, которые стебут всех остальных. А когда объединяетесь, что вы делаете часто, это просто катастрофа. Ну и вот, я удивилась, потому что раньше вы никогда друг друга не трогали — я думала, это вы так о мире и спокойствии в классе заботитесь. А сейчас я немного переживаю, потому что Карма вряд ли тебе простит то, что он чуть не поздоровался носом с полом, а ваша война — меньше всего, что сейчас нужно, потому что меньше месяца осталось до убийства. — Действительно… Рио задумалась. Она как-то не обращала внимания, что у неё никогда не поднималась рука на Карму, и что более важно — у Кармы никогда не поднималась рука на неё. Карма, который в одиночку выступал против профессиональных убийц, Карма, который одной левой разбрасывал самых дерзких школьных хулиганов и даже старшеклассников, Карма, который не боялся никого и ничего на свете, — не позволял себе её доставать. Рио почувствовала, как по телу, где-то от желудка и к подбородку растекается приятное чувство, выпрямляя плечи, поднимая голову и вызывая улыбку — чувство собственного достоинства. Или собственного превосходства. А в народе это ещё называют растущей самооценкой. — Ладно, я позволю ему мне отомстить, и мы разойдемся тихо-мирно. Я тоже не хочу, чтобы наш класс ссорился, мне хватило этого сражения друг против друга. Так что, — она примирительно улыбнулась подруге, — я обещаю не развязывать войну. «Н-е-у-ж-е-л-и?» — снова тянет у неё в голове знакомый, хриплый, возбуждающий голос, и Рио в отчаянии сбрасывает подушку на пол, вскакивает с кровати и начинает буквально носиться по своей комнате. Снова глубоко за полночь, её снова обжигает собственными мыслями, внутри снова что-то колотится и взрывается, снова сводит низ живота и перехватывает горло, и Рио кусает губы до крови и сжимает кулаки до следов на ладонях. Чёртов, чёртов, чёртов Карма со своей обжигающий аурой, чёртова Окуда со своим непонятным отношением к Карме (её возглас после того, как Рио его ударила, тоже крепко отпечатался в голове), чёртова сама Рио со своей неуёмной — что это вообще? Влюблённость? Страсть? Влечение? Всё сразу? Рио читала фанфики с рейтингом NC-17 и даже со знанием дела писала критикующие отзывы, но истолковать свои собственные чувства она была не в состоянии. Она влюблена в Карму Акабанэ? What nonsense! Да даже звучит абсурдно, кому вообще может понравиться эгоистичный садист с манией величия и потребностью доминировать. А то, что она из-за него вторую ночь не спит, это всё мелочи жизни, подростковые гормоны, половое созревание и все дела. Рио села на пол и уронила горячий лоб на колени. Надо остановить это. Потушить этот чёртов пожар. Она спустилась вниз, выпила воды, залезла под холодный душ и снова вернулась в постель. Вроде полегчало. Хоть Рио и пообещала Фуве дать Карме отомстить, сдаваться совсем без сопротивления было против её природы и против того, чему учил их Коро-сенсей, поэтому в класс она зашла аккуратно, ровно за Терасакой, опасаясь какой-нибудь простейшей подлянки вроде кожуры на полу. Но там ничего не оказалось, а Карма, сидящий на своём месте, спокойно болтал о чём-то с Окудой и не обратил на неё ни малейшего, совсем ни малейшего внимания. А вкупе с дурацкой милой улыбкой Окуды, с которой они явно вели увлечённую беседу, это зверски задело, о чём тут же возвестили задрожавшие колени и поджавшийся живот. Нет, не может быть, чтобы Карма Акабанэ оставил своего обидчика без внимания, он наверняка заготовил какую-нибудь гадость и ждёт подходящего момента. Прошло три дня, а от Кармы всё не было ожидаемой мести, и ладно бы мести — вообще ничего не было. И Рио внезапно поняла, что это её очень, очень задело, она хотела ещё поиграться, повоевать, или, в крайнем случае, продолжить их parthership in annoyance. Рио — яркая особа, она всегда в центре событий, вокруг неё всегда множество людей, но сейчас ей катастрофически, до удушья не хватало взаимодействия с ним. Карма всегда был теневым персонажем, но он охотно отвечал на все попытки завладеть его вниманием, что чаще всего заканчивалось плохо для инициатора. Словно какой-то змей, который иногда выползает из своего логова, съедает всю окрестную живность и заползает обратно. У змеев есть вредная характеристика: они хладнокровные, Рио ощутила это всем своим существом, когда ни идея сделать новую причёску Нагисе, ни стычка с Терасакой, ни сплетни о девушке Асано — ни одна из множества (ненавязчивых!) попыток привлечь внимание Кармы не увенчалась успехом. Это злило чрезвычайно, сильнее, чем ночные извержения вулкана, которые хотя бы зависели (в теории) от неё одной, эта злость переполняла её всю и плескалась раскалённой лавой где-то на уровне макушки. Рио начинало казаться, что, несмотря на тренировки стрессоустойчивости в 3«Е» классе, её нервная система скоро не выдержит. Вулкан извергался, и её несло потоками лавы, несло быстро и неконтролируемо, несло — и разбивало о ледяное змеиное безучастие. Рио гордилась своим противным характером, своей уникальной способностью выводить людей из себя — и вот тогда, когда впервые в жизни ей это действительно надо, у неё не получалось. Вулкан внутри неё постепенно окружали и теснили змеевидные ледники, и он бушевал ещё сильнее, совсем лишая Рио сна: ведь такими темпами вся эта лава превратится в холодный, бесцветный, неподвижный камень. Вулкану нужна тёплая плодородная земля. Рио почти решилась идти с вопросом «Как привлечь внимание мужчины» к Бич-сенсей, когда после долгого учебного дня «after sunset fadeth in the west» встретила идущего из школы Карму. Небо ещё было достаточно светлым, они находились уже далеко от школы и от вездесущего Коро-сенсея, и режим хищницы активировался сам собой, зубы оскалились, руки напряглись, и Рио (предварительно составив план, как учил Коро-сенсей) устремилась к своей жертве. — Ка-а-а-а-арма-сан! — А? О, привет, Накамура-сан! — Карма доброжелательно улыбнулся, заложив руку за голову. Это был первый раз за три дня, когда он с ней поздоровался. — Куда это мы путь держим? — В торговый центр, сломался жёсткий диск на компьютере. — А, это который «Планета»? Нам по пути, — Рио поймала себя на мысли, что сейчас она чем-то похожа на Бич-сенсей. Хотя всё же нет: Бич-сенсей пытается быть кокетливо-милой, а Рио — надменная и недосягаемая. По крайней мере, в это хочется верить. — Круто. И молчание. Эй, змеюка, вылезай уже из своей конуры, я тебе мышек принесла! — Ка-а-арма-сан, — Рио закусила нижнюю губу, — а что у вас с Окудой-саа-а-а-ан? Они с Окудой действительно болтали буквально каждую перемену на протяжении этих трёх дней, заставляя Рио незаметно стискивать зубы, выращивая в её груди чёрный змеящийся комочек, который с каждым днём чувствовался всё сильнее. — О… Окудой-сан? — Карма удивлённо, совершенно спокойно посмотрел на Рио, и её опять прожгло насквозь этими карими глазами. Карма не смущён, не обескуражен, а это значит, что либо он настолько хорошо держит себя, либо чёрный комочек в груди копошится напрасно. — Ничего. — Н-е-у-ж-е-л-и? — передразнила она его. — Вы целые дни проводите вместе. Карма рассмеялся. Рассмеялся своим хриплым, до мурашек пробирающим смехом, не язвительным, но таким, что ты чувствуешь себя словно без одежды. Рио прежде никогда не испытывала это на себе, и ей больших усилий стоило удержать себя в руках под аккомпанемент начинающего извергаться внутреннего вулкана. — Ты просто эмоциональный вампир. — Чего-о-о?! Руки в карманах, плечи чуть поданы вперёд, голова слегка наклонена влево, улыбающееся, но особо ничего не выражающее лицо — и при этом такое, что хоть в фильмы ужасов вставляй. Таким Карма бывал нередко, такое лицо она видела миллион раз в классе, во время тренировок, во время убийства; такой Карма нагонял ужас на большинство окружающих. Однако у Рио, ещё до того рокового Дня Валентина, к этому ужасу всегда приплетался какой-то странный, будоражащий интерес, от которого задирался подбородок, язык облизывал зубы, закусывалась губа, распрямлялись плечи, и всё существо жаждало бросить этому Ужасному Карме вызов, сразиться с ним, причинить страдания, и ещё — узнать, узнать получше, поближе, залезть в самую душу. Очутиться на одном с ним уровне, воевать против него — и вместе с ним. — Тебе нужно, чтобы другие обращали на тебя внимание. Не важно, какое, но обязательно обращали, причём все поголовно. Поэтому ты часто делаешь что-то вызывающее или глуповатое. И если тебя игнорировать, ты начинаешь злиться. Внутреннее «нечто» взорвалось сильнее, чем когда-либо до этого. У Рио потемнело в глазах. Она четыре ночи не спала, металась с горящими внутренностями, четыре учебных дня использовала все способности своего незаурядного ума, чтобы как-то взбудоражить его или заставить нервничать, мучилась долбанных четверо суток, чтобы получить консультацию психолога?! Это самое большое унижение, которое она испытывала в своей жизни. — А сам-то? — голос непроизвольно, как-то по-злобному дрогнул. Ей уже не удавалось сдерживать трясущиеся колени и руки. — Вечно дерёшься, прогуливаешь уроки, цепляешься ко всем по поводу и без. Что это, если не привлечение внимания? Только странное оно какое-то, агрессивное очень. — Верно, — Карма убрал это ужасное выражение, подошёл почти вплотную и приблизил насмехающееся лицо сильнее, чем позволяли правила приличия, и от этого всё внизу живота сжалось, а у желудка случился приступ эпилепсии. — Только я в этом деле лучше тебя. Так забавно было наблюдать все эти дни за тем, как ты воюешь за моё внимание, как всё сильнее злишься с каждым разом. Твои глаза кажутся тогда ещё меньше. Карасума-сенсей прекрасный учитель, потому что хук выходит отменным, следующий за ним удар коленом под ребро — тоже. Рио не сдерживает болезненно-хищного рыка, отвешивая удар за ударом главному специалисту класса по рукопашному бою (который быстро оправляется и начинает удары блокировать), но сейчас её это совершенно не волнует. Вулкан взрывается, и его уже не останавливают никакие ледники — он растапливает их полностью, гремя и дрожа, заполняя всё лавой и пеплом, раскаляя воздух до невозможности, окрашивая всё в красно-чёрный. А среди красно-чёрного — только насмешливые карие глаза, огненные, обжигающие, фантастические, непередаваемые, они сливаются с этим вулканом, Рио видит вулкан в этих глазах, видит эти глаза в вулкане… И вдруг красно-чёрный начинает рассасываться. Вулкан перестаёт бушевать, лава растекается по земле, остывая, становясь плодородной почвой, воздух охлаждается до приятной температуры, доносится щебет неизвестно откуда появившихся птиц… Армагеддон закончился, о нём напоминают лишь ватная тяжесть в ногах и бешено колотящееся сердце. Карма целует её аккуратно, но сильно, небыстрыми движениями захватывая то одну губу, то другую, медленно проводя по ним языком. Руки Рио зафиксированы за спиной стальным захватом, а саму её Карма прижимает к себе нежно, но крепко. Он тяжело дышит, — ага, всё-таки она заставила его попотеть! — и Рио, согреваясь его поцелуями, чувствует, как колотится его сердце, как вздымается его грудь. Глаза его закрыты, и Рио, моментально взяв с него пример, сама подаётся ещё ближе, выпрямив шею, захватывает его нижнюю губу, слегка покусывая, так, чтобы не было больно. Затем легонько тянет правую, а потом и левую руку — пусти. Он отпускает, и она впивается ногтями одной руки в шею, а второй вцепляется в волосы мёртвой хваткой — можно вся месть будет настолько сладкой? Карма не остаётся в долгу, прижав её ещё сильнее, углубляет поцелуй, проводит языком по внутренней стороне щеки. Не слышны проезжающие неподалёку машины, не чувствуются под ногами бетонные плиты, все нервные окончания сейчас сосредоточены там, где они касаются друг друга, прижимаются друг к другу, а вокруг лишь нежно обнимает их опускающаяся темнота…