Подводный демон

      Чимин, чувствуя на языке легкий привкус железа, поморщился, раскрывая глаза. Судя по ощущениям, температура тела хоть и не достигла нормы, но значительно снизилась, что уже позволяло выдохнуть с облегчением. Страх все еще неприятно скребся о стенки головного мозга, нервируя этим юношу, который продолжал смирно лежать на спине, привыкая к дневному свету. Когда глаза, наконец, перестали пульсировать, а мир вокруг уже не был похож на одно размытое пятно, он повернул голову, натыкаясь на сгорбившегося на стуле рядом с его кроватью посапывающего Чонгука, чьи губы были слегка приоткрыты, а волосы похожи на воронье гнездо. Чимин невольно улыбнулся, находя это безумно милым. От Чонгука сейчас так и веяло тем домашним теплом, которого русала лишили с самого рождения. Конечно, семья всегда была рядом, но это никак не влияло на атмосферу, которая царила вокруг них. Все же, было сложно радоваться жизни, когда каждый новый день мог оказаться последним.       Поджав губы, Чимин зажмурился, пытаясь избавиться от негативных мыслей. Как бы сильно он не скучал по своим родным, сейчас было не время для отчаяния и грусти. Ему нужно было оставаться сильным ради них. Сейчас Чимин был лишь в самом начале долгого и трудного пути, который ему еще предстоит пройти. Он пережил достаточно, чтобы стать по-настоящему сильным, поэтому для слез в его жизни больше не должно остаться места. Пусть та лаборатория и не сделала его холодным и жестоким, но она помогла ему осознать, что без силы воли и сильного характера не выжить. Конечно, этот уютный дом даже близко не стоял с тем до безобразия белым и холодным помещением с едким запахом, но даже этот комфорт не должен ослабить его бдительность.       —Чонгук, — тихо позвал его русал, приподнимаясь на кровати и шипя от боли в отчего-то затекших мышцах. Юноша, который до этого, казалось, спал самым крепким сном, резко выпрямился, бегая широко раскрытыми глазами по кровати, наконец, фокусируя взгляд на русале. И было в его взгляде что-то такое, что заставило Чимина невольно растаять. Будто он сейчас стал единственной важной деталью мира в этом черном океане глаз.       —Чимин! — выкрикнул он, подрываясь с места и не обращая внимания на напряженное из-за неудобной позы сна тело. Поныть о том, как же сильно у него все болит, он еще успеет, а вот проверить состояние русала нужно было незамедлительно. — Ты как?! — он обхватил лицо Чимина своими горячими ладонями, присаживаясь на край кровати. — У тебя ничего не болит?!       Чимин уже собирался успокоить его и сказать, что все в порядке, и он чувствует себя абсолютно здоровым, как дверь чуть ли не слетела с петель, впуская внутрь взволнованного Тэхена. Парень, не сбавляя скорости, плюхнулся рядом с ними на стул, потирая руки о домашние серые спортивные штаны. Он облизнул пересохшие губы и нервно выдохнул.       —Мы уж думали, что ты не очнешься, — расплываясь в широкой квадратной улыбке, воскликнул он, заставив Чимина напрячься. — А, ты же не в курсе, — почесав затылок, он перевел взгляд на Чонгука, который шикнул на него, напоминая о том, что они решили ничего не рассказывать русалу, чтобы не заставлять того волноваться. Но, как говорится, раз уж начал, то нужно продолжить. — Ты проспал целую неделю, — Чонгук прикусил нижнюю губу, мысленно проклиная друга за его излишнюю болтливость, и перевел взгляд на побледневшего Чимина.       —Сколько?! — его лавандовые омуты моментально расширились от услышанного, а дыхание немного участилось. Он думал, что прошло от силы несколько часов, но уж точно не несколько дней. Но теперь он даже не удивлен, что все его тело ощущалось каким-то каменным. Да и сильный голод, который готов был уже его самого съесть, лишь подтверждал слова Тэхена.       —Я так испугался, — прошептал Чонгук, опуская голову. Эта неделя показалась ему настоящим адом, потому что за все это время Чимин так ни разу и не раскрыл глаза. Зато лихорадило его регулярно каждый день, заставляя парней нехило так поволноваться. Поэтому сейчас, когда русал, наконец, очнулся, они могли сбросить со своих плеч этот невыносимо тяжелый груз, который продолжал медленно топить их, подталкивая к отчаянию. И, возможно, если бы не Тэхен, который старался всячески поддерживать их общую надежду, эта неделя оказалась бы значительно хуже. — Мы перечитали множество источников в попытке найти ответы, но результата не было никакого. Подобные симптомы еще не встречались в природе, поэтому нам оставалось только надеяться и верить в лучшее. Однако то, что ты целую неделю был без еды, очень сильно напрягает. Но мы с Тэхеном прочитали одну статью, в которой говорилось, что русалы могут прожить без еды значительно дольше, чем простые люди.       Чимин внимательно вслушивался в слова, чувствуя, как собственное сердце впитывало каждую частичку тех эмоций, которые пережили парни, пока старались вытащить его с того света. Все это казалось таким нереальным, но в тоже время необходимым. Люди всегда оставались для него самыми страшными существами на планете, но сейчас, когда рядом с ним сидели двое юных парней, которые буквально боролись за его жизнь целую неделю, на глазах начинали наворачиваться слезы. Это были абсолютно новые эмоции, которых он еще никогда не испытывал. Он даже не мог провести сравнение, потому что все, что у него было до этого, не вызывало ничего, кроме негатива и чувства несправедливости. И сейчас, когда в его жизни начали появляться новые детали паззла, он понял, что картинка гораздо больше, чем он думал. Возможно, этот мир не так уж и плох.       —Почему вы делаете это? — оба парня ненадолго замолчали, когда по щеке русала скатилась такая же, как и раньше, переливающаяся слезинка. В какой-то степени, Чимина можно было назвать настоящим произведением искусства, потому что даже его слезы были невероятно красивыми и удивительными. Но видеть, как это доброе и милое существо плачет не от счастливых моментов, было невыносимо даже Тэхену, который знал его значительно меньше, чем Чонгук. — Люди всегда сторонились нас и испытывали страх, — продолжил Чимин, переводя взгляд с одного парня на другого, будто пытаясь найти ответы в их глазах, значительно отличающихся от тех звериных, которые всегда были покрыты шипами. Пусть изначально русал и был напуган, когда оказался в этом доме, но сейчас эти парни вызывали только самые хорошие эмоции. От них исходила очень приятная аура, которая ощущалась, как самая настоящая защитная броня. — Но вы другие, — он приподнял уголки губ, произнося это немного застенчивым и милым голосом, пытаясь передать словами то, что сейчас было у него на сердце. Он бы очень не хотел, чтобы эти люди думали, что он о них плохого мнения, потому что это слишком далеко от правды. Потому что они были единственными людьми, которым он хотел бы довериться. И даже тот факт, что Чонгук был сыном главы проекта “Ариэль”, нисколько не отталкивал. Хотя раньше это имело огромное значение для маленького Чимина, который никак не хотел подпускать к себе мальчишку, в котором он видел только угрозу. Но даже тогда он смог пересилить себя и раскрыть Чонгуку хотя бы свое имя. И это на тот момент было для русала большим достижением, потому что это было его первое общение, хоть он сам и не произнес ни слова. — Вы помогли мне сбежать, а теперь окружили заботой. И я вам очень за это благодарен, но я все еще не понимаю, зачем вам все это. Вы же могли жить спокойной жизнью и не пытаться вмешаться в этот взрослый мир, в котором нет даже крохотного места для света.       —Потому что ты мой друг, — Чонгук аккуратно взял его за руку, поглаживая пальцами нежную кожу ладони. Щеки Чимина покрылись румянцев, но отводить взгляд он не стал. Даже наоборот. Теперь он пристально смотрел в глаза Чонгука, будто устанавливая видимую только им двоим связь. Слово “друг” звучало настолько красиво, что Чимину хотелось повторять его весь день, смакуя приятный вкус на кончике языка. И если им, правда, удастся разрушить ту лабораторию, то он непременно хотел бы первым делом ощутить на себе все прелести дружбы. — Я помню, как впервые увидел тебя и не поверил собственным глазам. Ты был настолько прекрасен, что я не мог оторваться от проклятого стекла, которое всегда мешало мне коснуться твоих рук так, как сейчас, — он крепче сжал чужую ладонь, чувствуя, как Чимин сделал то же самое. И от этого, казалось бы, простого действия тело Чонгука стало каким-то легким. Будто все эти касания окрыляли и помогали забыться и расслабиться. — Сколько бы отец не пытался убедить меня в том, что ты монстр, и мне нужно бояться тебя, я продолжал верить только своим ощущениям. Я знал, что ты не сделаешь мне больно, потому что один твой взгляд уже вызывал доверие. И мне бы очень хотелось, чтобы и отец смог это разглядеть, — с грустью добавил он, все еще не теряя надежду на то, что родной человек все же одумается и сам исправит свои ошибки. Но часть его прекрасно понимала, что этого не произойдет. У них нет другого выбора, кроме как самим разрушить это ужасное место и навсегда прекратить эти никому не нужные эксперименты, которые никогда и не служили на благо. Все, что там делали, это ставили опыты, чтобы отомстить за смерть дальнего родственника, который по легенде погиб от лап русала. Но сколько бы отец не рассказывал эту историю, Чонгук каждый раз ловил себя на мысли, что это далеко не вся правда, которую им поведали. Было что-то еще, что и могло бы дать ответы на все интересующие вопросы, но для этого им нужна была вся история целиком. — А когда мне перекрыли все входы внутрь лаборатории, я начал закатывать истерики и скандалы, но это не особо помогало, потому что слушать ребенка не хотел никто. Отец всегда считал, что это моя глупая вера в добро и множество прочитанных сказок, которые затуманили мой разум. Но даже спустя несколько лет я продолжал жить лишь мыслью о том, что должен спасти тебя любой ценой. Я продолжал чувствовать вину за то, что был слишком невнимательным и раскрыл себя. Если бы я тогда не попался, возможно, нам удалось бы вытащить тебя значительно раньше.       —Ты не должен винить себя за это, — он погладил Чонгука по щеке, как бы подбадривая. Чимину, конечно, какое-то время было очень обидно, что единственный, кто хоть как-то проявлял к нему интерес, бросил его одного. Русал так часто отталкивал его, но когда тот действительно исчез, он почувствовал огромную пустоту, которая поселилась в его душе. Но Чимин всегда помнил про обещание, которое дал ему маленький мальчик с большими глазками. И это обещание стало самым большим стимулом не сдаваться и терпеть все тяготы жизни. — Вы все равно спасли меня, хоть и не были обязаны это делать. К тому же, вы могли пострадать или вообще погибнуть, — тихим голосом произнес он, понимая, насколько рискованно действовали парни, проникнув в лабораторию.       —Это не имело никакого значения, — решил вступить в разговор Тэхен, пытаясь подбодрить Чимина, который, кажется, начал испытывать чувство вины. — Мы хотели вытащить тебя оттуда любой ценой, потому что категорически не согласны с тем, что там происходит. К сожалению, вытащить всех мы не смогли бы, поэтому решили помочь тебе, а потом уже вместе решить, что делать дальше. Конечно, было очень рискованно действовать вдвоем, но мы оказались немного безумнее, чем они предполагали, — с гордостью произнес он, вспоминая то шоу, которое они устроили охранникам, заставив тех неплохо так понервничать. — Не всегда все решает только сила. Порой, гораздо важнее то, что вот здесь, — он постучал указательным пальцем по виску, поднимаясь с места, чтобы встать рядом с Чонгуком и положить руку ему на плечо. — Да и разве мы могли бросить того, о ком мой друг так часто рассказывал с сердечками в глазах, — не удержался он от небольшой колкости в сторону Чона, который, в принципе, еще в самом начале разговора ожидал подобного, но все равно наделся, что этого не произойдет.       —Тэхен! — выкрикнул он, прожигая друга рассерженным взглядом.       —В общем, — он потрепал Чонгука по волосам, переводя взгляд на смущенного Чимина, — у нас было множество причин, чтобы спасти тебя, поэтому не вини себя за это. Мы уже давно не дети, и выбор сделали осознанно. Пусть мы и не знали обо всех рисках, но мы прекрасно понимали, для чего мы это делали. Наша цель была гораздо важнее, чем собственные страхи.       —Я хочу, чтобы все это прекратилось, — оба парня кивнули на слова русала, потому что им и самим не терпелось поскорее разорвать эту цепочку издевательств. — Меня душит то, что я даже не понимаю причину, по которой они все это делают.       —Таким людям особо и не нужна причина, — не скрывая своего отвращения, произнес Тэхен, отводя взгляд в сторону. — Но все же есть кое-что, о чем мы хотели бы тебя спросить немного позже, — Чимин вопросительно вздернул брови, желая услышать, о чем идет речь, но Чонгук щелкнул его по носу, забирая все внимание.       —Сейчас тебе нужно подумать о своем здоровье и набраться сил, потому что твое тело все еще борется с оставшимся внутри веществом. Мы не знаем, много ли его еще осталось внутри тебя, но повторения твоей недельной спячки не хочет никто, — он поднялся на ноги, кивая Тэхену, который без лишних вопросов вышел из комнаты, чтобы сходить поставить чайник. — Для начала тебе нужно умыться, я думаю, — Чимин кивнул, понимая, что после недельного сна душ ему точно не помешает. — Помощь нужна?       —Нет! — выкрикнул он, хватаясь за одеяло. От одной только мысли, что Чонгук снова увидит его голым, щеки покрылись румянцем. Достаточно того, что он испытывал неловкость из-за предыдущих случаев, которые были просто вынужденными мерами. Идти на все это осознанно и без необходимости Чимин точно не собирался. — Я сам справлюсь.       —Тогда, мы будет ждать тебя с Тэхеном на кухне, — после мычания в знак согласия, Чонгук вышел из комнаты, направляясь к своему другу, который со странной улыбкой стоял возле кухонной тумбы. — Даже не начинай, — сразу же предупредил его Чон, понимая, что сейчас творилось в голове лучшего друга.       —Он тебе нравится, — все же произнес он то, что хотелось сказать еще в комнате Чимина.       —Отвали, — он отодвинул его сторону, доставая из шкафа три кружки.       —Почему ты не хочешь это признать? — Чонгук облокотился о край тумбы, выдыхая через рот. — Ты боишься спугнуть его или признать собственное сердце?       —Я просто и сам еще не понимаю, что испытываю к нему, — признался он, наконец, чувствуя, как друг положил руку ему на спину, начиная медленно поглаживать. — Это не может быть симпатией, потому что мы виделись только в детстве, а сейчас провели не так много времени. Мы не в сказке, тут так не бывает, — продолжал он убежать больше себя, чем друга.       —Никто же не говорит о любви, Чонгук, — попытался успокоить его Тэхен, поворачивая к себе лицом. — Но ты только подумай, какую опасную игру ты решил затеять ради того, с кем виделся несколько раз, и то в раннем возрасте. Да и тот факт, что ты продолжал защищать того, кого все поголовно считали монстром, заставляет задуматься. К тому же, стоит лишь раз увидеть, каким взглядом ты на него смотришь, когда он улыбается, и все встает на свои места. А та неделя, которую ты провел возле его кровати, отходя только в туалет. Или то, как ты нежно прикасаешься к его рукам и плавишься от каждого объятия. И то, как ты о нем говоришь. Ты бы видел, как горят твои глаза в такие моменты. Мне порой кажется, что я для тебя просто перестаю существовать, — усмехнувшись, произнес он, обхватывая лицо друга руками. — А теперь подумай, что ты чувствуешь рядом с ним, — Чонгук прикрыл глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. — Не называй чертой характера то, что является чем-то большим. Просто проведи параллель между тем, как ты общаешься со мной, и как с ним, и тогда ты найдешь ответ на этот вопрос.       Он постучал Чонгука по плечу, и начал заваривать чай, снимая закипевший чайник. Скорее всего, этот разговор далеко не последний, но даже этого хватило, чтобы заставить Чона задуматься. Кто знает, может, Тэхен был прав. Сердцу ведь не прикажешь. Оно само выбирает объект своей симпатии, не спрашивая разрешения у своего хозяина. И, если честно, Чонгук совсем не против такого выбора. Просто в голове никак не укладывалось то, что симпатия могла возникнуть вот так просто за столь короткий период общения. Или все же...