Ангел небесный

      Анвар-кузнец, хоть с виду суровый, был человек не злой, просто болтать попусту не любил. В сказки давно не верил. И в ангелов небесных тоже, хотя и сказок и слухов о них ходило предостаточно. Но зачем забивать голову ерундой, когда есть более насущные дела и проблемы. Нужно ухаживать за садом и козами, стряпать и поддерживать хоть минимальный порядок в доме. Да и работу в кузне никто не отменял. Опять заказов накопилось, и руда кончается, каменного угля только два мешка осталось. Надо пополнить запасы и инструмент кое-какой поправить… Так что тут не до ангелов, да и стоит ли думать о том, чего, может, и не существует вовсе.       Так считал Анвар, пока ангел не свалился прямо ему на голову. Ну, точнее, он упал на крышу сарая. Это случилось ночью, под утро. Мужчину разбудил треск и грохот. Залаял Черныш, его дружно поддержали деревенские псы. Кузнец выскочил из дома в предрассветный холод, едва натянув штаны. Весеннее небо уже посветлело — позволяло достаточно ясно различить окружающие предметы. Он огляделся по сторонам. Что это было? Воры? Вроде все на месте, никого не видать…       Со стороны сенного сарая послышался шум, будто что-то упало. Анвар поспешил туда. Крыша сарая оказалась проломлена и частично обрушилась. Именно стук падающих жердей он услышал со двора. А в куче прошлогоднего сена в окружении сломанных и упавших с крыши досок и смерзшегося снега лежал ангел. Это сразу было понятно по большому, торчащему вверх под странным углом крылу.       Кузнец быстро пришел в себя и осторожно подобрался ближе. Осторожно — чтобы не потревожить, если каким-то чудом посланец неба остался жив. Раскидал жерди и сено и наконец увидел его. И услышал дыхание, хриплое натужное дыхание. Живой! Ангел лежал на боку, зарывшись лицом в сухую траву, накрытый левым крылом. Правое же неестественно торчало вверх, явно сломанное. Кузнец застыл в задумчивости. Живя подле гор, он прекрасно знал, что упавших с большой высоты опасно трогать и переворачивать. Но что же делать? Надо позвать на помощь.       И он помчался к старой Марте.       Старая Марта — ведьма, знахарка. Лечила в селе всех: и людей, и скотину, знала наговоры и умела готовить целебные снадобья. Анвар пронесся через полсела и забарабанил в закрытые ставни. Марта подошла быстро, хмуря лохматые седые брови, выслушала сбивчивый рассказ и молча пропала из виду. Но вскоре появилась в дверях уже одетая и с корзинкой. Вот только шла она так медленно, старые ноги с трудом несли иссохшее от времени тело, что кузнец не выдержал, подхватил старуху на руки и помчался обратно. Она только крякнула и покрепче прижала к груди позвякивающую корзинку.              Первым делом под руководством знахарки он аккуратно достал ангела из кучи досок и сена, перенес в дом и уложил на свою постель. Марта склонилась над ним, что-то бормоча под нос, осматривая и ощупывая. А кузнец смог наконец разглядеть, кого послало ему небо. Занимался рассвет и проникающего в окна света было достаточно, чтобы увидеть, как прекрасно это юное создание. Ярко-рыжие, почти красные волосы с застрявшими травинками мягкой волной раскинулись по одеялу. Большие оперенные крылья, такие же красно-рыжие сверху у плеча, с плавным переходом в белые широкие маховые перья по низу. И невозможно прекрасное лицо с идеальными чертами, сейчас искаженными гримасой боли, и расцвеченное наливающимся синяком на всю правую половину. Одежду его — теплый свитер крупной вязки и мягкие шерстяные штаны — пришлось разрезать, чтобы не тревожить лишний раз. А вот украшение с шеи, похожее на узкое ожерелье с крупным овальным камнем, снять не удалось.       Несмотря на небольшой рост, юноша очаровывал идеальным телосложением, очень пропорциональным и гармоничным. Анвар, конечно, этого не понимал, просто не мог оторвать глаз от такого прекрасного, хотя и покалеченного тела. Мужского тела. Со всеми необходимыми атрибутами.       — Плохо, очень плохо, — ворчала под нос старуха, шамкая сухими губами, — Сразу скажу тебе, Анвар, вряд ли выживет. И хлопот с ним не оберешься. Не стоило тебе его подбирать.       Кузнец угрюмо молчал, насупив брови.       — Не бросишь. Так и знала… Эх. Ладно, слушай. Я тебя научу, помогу сейчас. Дальше сам все делать будешь. И не показывай его никому, не болтай. Если кто узнает… молва до лорда донесет… тогда… сам понимаешь. Лучше отпусти, как поправится. Если поправится. Летать-то вряд ли сможет, крыло сильно сломано. Рука тоже правая и плечо выбито… Повезло еще, что крыша у тебя соломой крытая и снег не стаял. Ребра целы, и внутри вроде только ушибы. А вот на голове… — опять забормотала старуха, склоняясь к хрипло с трудом дышащему ангелу.       А потом подняла голову, глянула цепко в глаза и четко заговорила:       — Слушай внимательно! Знаешь горячий источник на Синей горе? Сейчас пойдешь туда и принесешь голубой глины. Бери самую горячую и жидкую, что ближе к центру, и поторапливайся, она должна быть еще теплой, когда вернешься.       Анвар кивнул.       — Сколько надо принести?       — Много. Мешок. Сможешь?       Анвар удивленно вскинул брови, но кивнул и развернулся, чтобы идти.       — Постой. Растопи огонь, принеси воды и чистую ткань. И еще, есть у тебя тонкая длинная спица? Такая, чтоб ржа не брала.       Кузнец все сделал, как просили и отправился в горы, прихватив тачку.              Хорошо, что снег на горных тропах еще лежал и дороги не развезло. Глина была горячая, полужидкая, так что могла бы и выплеснуться, если сильно наклонить, тяжеленная и воняла чем-то едким. На слишком крутых участках спуска приходилось нести тачку в руках. В общем, пока дотащил, проклял все на свете. Но обернулся за рекордные часа три.       Старая Марта колдовала вовсю. Ставни заперты. Комната наполнилась запахом каких-то дурманящих трав и курений. Тело ангела она обмыла и перевязала открытые раны. Прекрасные волосы состригла почти налысо. Правую сломанную руку закрепила лубком. Сам он лежал теперь на менее пострадавшем левом боку, а старуха что-то делала со сломанным крылом. Анвар видел, как ее узловатые пальцы, испачканные кровью, что-то прощупывают и разминают прямо в ране. Среди пропитавшихся кровью перьев мелькнули обломки кости, блеснул металл. И ему, взрослому мужику, стало дурно.       — Принес? Хорошо. Долго только. Ну ладно. Давай ее сюда поскорее.       Что она делала дальше, тоже было не очень понятно. Но Анвар не лез под руку, помогал, когда просила и помалкивал. Почти вся верхняя часть тела юноши по итогу оказалось покрыта толстым слоем быстро засыхающей глины. Жирной, маслянистой, едко пахнущей голубой глины. Сломанные рука и крыло — это понятно, чтобы зафиксировать. А вот зачем она облепила грудь и спину толстым панцирем, и голову обложила как шлемом, и правую ушибленную половину лица — непонятно.       Потом знахарка дала четкие указания, что делать дальше, и ушла. Нужно было поддерживать огонь, чтобы было всегда тепло, бросая в него по паре щепоток дурманящего сбора. Глину на крыле и руке высушить, чтоб схватилась, а остальную увлажнять и укрывать, чтоб наоборот не засыхала. Оставила отвары и объяснила чем кормить.       Потянулись дни лечения. Ангел почти не приходил в себя и не шевелился, только стонал иногда. А если открывал небесно голубые глаза, то смотрел пустующим взглядом в никуда. Видимо так действовали на него дурманящие травы. Зато обошлось без лихорадки и бреда, чего опасался Анвар. Он поил юношу отварами и густым бульоном, убирал за ним и обтирал влажной тканью. И молился за него всем богам, хотя до этого особо в Небесных не верил. Но в ангелов ведь он тоже раньше не верил. А он — вот он, существует. И так невероятно прекрасен! Даже больной и изуродованный, без сознания и в панцире из глины. Все равно при одном только взгляде у Анвара начинало щемить сердце, и где-то в животе сворачивалась котенком нежность.       Без лишней необходимости кузнец в доме не задерживался, от курений начинала кружиться голова. Да и дел меньше не стало, только прибавилось. Поэтому истошный крик застал его в саду. Через минуту мужчина влетел в дом и сразу все понял. Сквозняк распахнул ставни и воздух очистился. Юноша пришел в себя. Тяжело дыша и всхлипывая, он ощупывал голову здоровой рукой. Услышав, что кто-то вошел, он повернул испуганное лицо и попытался подняться, но, застонав, упал обратно и заговорил:       — Где я? Что ты со мной сделал?       Он немного иначе произносил гласные, слегка растягивая их, но в остальном речь была совершенно понятна.       — Не бойся. Меня зовут Анвар. Ты разбился, упал прямо на мою крышу, — кузнец старался говорить мягко и успокаивающе, хотя с его рокочущим басом это было непросто, — Глина — это лечение, лекарство такое. Скоро тебе станет лучше, и я все это сниму. Нужно немного потерпеть.       Он закрыл ставни, бросил на угли две щепотки сбора и подошел ближе.       — Разбился… Что… Что с крыльями?       — Не волнуйся… ты поправишься.       — Что с моими крыльями?! — выкрикнул юноша, испугавшись еще больше, и попытался дотянуться до пострадавшего крыла, — Скажи мне, что с ними? Говори! Ну же! Пожалуйста…       — Правое сломано. И правая рука. Не волнуйся так, ты обязательно поправишься.       Похоже ангел так не считал. Глаза его были полны отчаяния. Губы задрожали и он отвернулся. Анвар присел на кровать и попытался утешить, но не мог подобрать нужных слов и повторял только: «Ты обязательно поправишься».       Но в ответ услышал глухое:       — Лучше бы ты дал мне умереть…       Больше юноша ничего не говорил и не двигался, а вскоре опять уснул.       Прошла неделя. Утром восьмого дня Анвар распахнул ставни, впустил свежий воздух и снял с тела ангела толстый глиняный панцирь, оставив его только на сломанных крыле и руке. Потом взял кусок ткани и принялся смывать остатки жирной глины. Первым делом умыл лицо и понял, что от огромного синяка не осталось и следа. Также прошли ссадины и здоровая шишка на голове. Юноша еще не пришел в себя и от его умиротворенного лица было не оторвать взгляда. Слегка исхудавшее и изможденное, оно сохранило правильные черты: точеные скулы, изящная линия подбородка, аккуратный носик и пухлые губы, сейчас подсохшие и обветренные. Анвар поймал себя на неожиданно сильном желании облизать их, чтобы сделать влажными и мягкими. Это наверное дурманящий дым так действует. Он потряс головой, отгоняя наваждение, и принялся отмывать тело. Там тоже не осталось ни одного синяка или ссадины, а раны зарубцевались, будто прошла не неделя, а месяц.       Анвар торопился, хотел закончить прежде чем ангел проснется, чтобы не пугать его снова. Но постоянно залипал то на розовом кружочке соска, затвердевшем от прохлады и трения, то на изгибе талии, по которому так ловко скользила рука, то на беззащитных ключицах и маленькой ямке между ними. Да просто касаться нежной кожи, покрытой тоненьким, едва заметным пушком, доставляло массу удовольствия. Ниже пояса старался не смотреть.       Он не заметил, в какой момент юноша пришел в себя. Но когда добрался до маленькой розовой задницы, ее хозяин резко повернулся и оттолкнул руку.       — Прекрати. Я сам могу.       — Хорошо.       Анвар беспрекословно отдал угрюмому ангелу тряпку, решив не говорить, сколько раз уже мыл его, пока тот спал.       Здоровье крылатого юноши больше не вызывало опасений. Он поправлялся. Но постоянно пребывал в унынии. Ничего не хотел, ни о чем не просил, вообще почти не разговаривал. Даже имени своего не сказал. Ел, когда Анвар звал, и то только, чтобы не начал кормить с ложечки. Одевался в то, что дали. Кузнецу пришлось распотрошить материны сундуки, куда она бережно складывала всю не сношенную и парадную одежду. Пригодилась вот. Но ангелу было совершенно все равно, он будто потух изнутри.       Пришлось позвать на помощь старую Марту. Знахарка пришла, посмотрела, пощупала, покряхтела и молча ушла. Анвар выскочил следом:       — Ну, что с ним?       — Да ничего. Дурак он, твой ангел! — заговорила она громко и сердито, — Ему жизнь подарили, а он крылья хоронит. Зря только спасали. Слабак! Никогда в жизни с трудностями не сталкивался, вот и сдался сразу, — и добавила, понизив голос, — Мой тебе совет — избавься от него. Лорд узнает — ой, беда будет!       Когда Анвар вернулся в дом, юноша против обыкновения сидел и сердито смотрел исподлобья.       — Я не слабак, — сказал он, — Меня зовут Эми́не. И я… благодарен тебе.       После этого он начал вставать, выходить во двор и в сад, пытался что-то делать и помогать по дому. Чтобы удобнее передвигаться, руку повесили на перевязь, а крыло привязали к спине. Но веселее он не стал, часто подолгу смотрел в небо, будто чего-то все время ждал с тоской и страхом. А кузнец с сожалением вспоминал время, когда он мог трогать и мыть спящего ангела сколько пожелает.       Пришлось объяснить юноше, что нельзя показываться другим людям. Кузнец не мог полностью прекратить контакты с односельчанами и запереться в доме, даже если бы захотел. Люди приходили к нему, то лошадь подковать, то ведро прохудившееся починить, то инструмент какой поправить, то просто поболтать. И ему нужно было выходить по разным делам. Ангела же он собирался скрывать столько, сколько сможет.        Прошел месяц и настал день, когда пора было снимать глиняную корку с переломов. Ярко светило солнце, возвещая о скором приближении лета. Повсюду зеленела молодая трава, деревья покрылись редкой дымкой зелени, в саду набухли почки на яблонях. Под веселое чириканье птиц Анвар вынес во двор большую кадку с горячей водой, поставил в углу, который не видно с улицы. Дом стоял на отшибе, кузня довольно шумное и дымное место. И сейчас это было на руку.       Сначала пересохшую глину пришлось долго размачивать, обложив мокрыми тряпками. Чуть только она стала поддаваться, принялись в три руки разламывать и снимать кусками. Сначала освободили руку. Сразу стало видно, насколько она пострадала. Место перелома — середина предплечья — будто было слегка помято. Эмине посмотрел на нее, попробовал пошевелить и, закусив губу, отвернулся. Анвар не знал, чем утешить и принялся просто аккуратно смывать с руки глину. Нежно проводя по гладкой коже широкой ладонью, стер всю грязь, ополоснул тонкое запястье, ладонь, обмыл каждый пальчик теплой водой. Он мог бы заниматься этим вечно, мог бы слизывать грязь языком… Кузнец тряхнул лохматой головой, отгоняя наваждение.       Точно так же освободили крыло. Тут надо было действовать осторожнее, чтобы не повредить перья. Некоторые из них уже срезала старая Марта, когда обрабатывала рану. Эмине не мог видеть ту часть крыла, что была сломана, она как раз была позади плеча. Поэтому он дотянулся и ощупал ее пальцами. А потом попытался поднять. Лицо его исказилось от боли, а крыло хоть и распрямилось, но не полностью, и поднять его вверх так и не удалось. Он старался, было видно, как напряглись мышцы на плечах и груди, и стиснулись зубы, сдерживая стон. Он поднимал их оба одновременно вместе с руками. Левое крыло развернулось широким веером дальше вытянутой руки и намного выше головы. А правое поднялось только до половины. После чего, уже видимо не в силах сдерживаться, ангел вскрикнул и уронил крылья.       Анвар смотрел, как он стоит, свесив их на грязную землю и спрятав лицо в ладонях. Острые плечи вздрогнули, и внутри Анвара будто лопнула туго скрученная пружина. Он сгреб юношу обеими руками и прижал к груди. Утешить, защитить, помочь, спасти, отдать здоровье, жизнь отдать — он был готов на все. Но не мог ничего. Бормотал всякую чушь в неровно стриженную, едва поросшую коротким рыжим пушком макушку, целовал ее и нежно гладил плечи, перья, спину.       — Не плачь, Эмине. Все будет хорошо. Ты поправишься. Твое крыло… Марта по кусочкам кость собирала. Конечно, нужно время. Но ты обязательно поправишься. Надо верить. Все наладится.       — Нет. Не наладится. Я не могу больше летать. Не могу вернуться домой. Я сломан. И сам во всем виноват. Кому я такой теперь нужен? Меня даже не искали. Все забыли про меня. Бросили…       — Я тебя не брошу. Мне ты нужен.       — Зачем?       Он поднял заплаканные глаза, и Анвар не сдержался и поцеловал. Один и другой, собрал соленую влагу со щек, приговаривая:       — Просто нужен. Ты очень красивый. Невозможно красивый! Хочу помогать тебе, защищать. Хочешь, буду всю жизнь на руках носить?       — Да у меня ж не ноги отказали! — улыбнулся Эмине и снова прижался лицом, — Ты такой добрый, Анвар! Прямо, как архи.       А кузнец густо покраснел, и был рад, что на его темной, прожаренной солнцем и огнем кузнечной печи коже это незаметно. Потому что знал, вовсе не доброта движет им сейчас. Гораздо более низменные чувства родились у него к светлому небесному созданию. Любить, обладать, целовать, ласкать и слиться воедино. Вот чего хотел Анвар, хотел страстно, до судорог в ногах. И очень надеялся, что невинный ангел не поймет, что такое жесткое упирается ему в живот, когда кузнец нежно сжимает в объятиях.       С этого дня Эмине повеселел. Ходил за кузнецом хвостиком, старался помогать, чем мог, и все свободное время тренировал крыло. Они стали намного чаще разговаривать, но все больше о всякой ерунде, вспоминать прежнюю жизнь Эмине не хотел.       Однажды, помогая подрезать яблони в саду, Эмине запел. Негромко и мелодично. Его голос плыл меж цветущих деревьев, легкий и звонкий, как горный ручей. Анвар застыл, прислушиваясь, боясь спугнуть и нарушить красоту момента и, лишь когда незнакомая песня закончилась, обернулся с восторженным лицом и блестящими глазами.       — Как красиво, Эмине! Почему ты не пел раньше?       — Тебе понравилось? Это хорошо. Здесь трудно петь. Мне даже дышать было трудно, пока не привык. Воздух плотный у вас внизу. Кажется, можно ножом резать. И летать из-за этого проще. Обманчивое ощущение…       — Спой еще что-нибудь, — попросил Анвар, уводя разговор от опасной темы.       Эмине спел. И потом еще не раз пел.       Оказалось, он умеет играть на нескольких музыкальных инструментах. Но Анвар смог раздобыть только дудочку. И по вечерам в звонкой тишине теперь далеко разливались прекрасные звуки, которые ангел извлекал из этого нехитрого приспособления.       Постепенно покалеченное крыло стало лучше слушаться и меньше болеть. Сперва разогнуть его получалось только при помощи рук. Теперь оно полностью распрямлялось и двигалось во все стороны. Анвар любил наблюдать, как прекрасные крылья разворачиваются за плечами Эмине, как блестящие перья складываются одно к одному в идеально ровную поверхность, как красиво переливаются на солнце. Они медленно поднимались, пронзая воздух острым ребром, потом разворачивались и опускались уже широкой плоскостью, будто загребая, опираясь и отталкиваясь от него. Казалось, если сделать это быстрее, ангел непременно взлетит. Но силы пока не хватало. И Эмине продолжал тренировки.       — Анвар, почему ты спишь на лавке? Это же неудобно. Я уже не болею, и на кровати хватит места нам обоим.       Анвар смущенно хмыкнул и запустил пятерню в свои черные, жесткие, как шерсть кабана, волосы. Он уступил ангелу свою постель, когда принес переломанного в свой дом. Большую, широкую и мягкую. С запасом на будущее делал, чтоб на двоих хватило, чтоб не стыдно жену в дом привести. Для себя сдвинул две лавки и бросил поверх тулуп. Ему хватало. Зато близко, мог в ночи смотреть на прекрасного спящего ангела.       — Нет, Эмине. Не хочу повредить твои крылья. Вдруг придавлю во сне. Мне и так хорошо.       На самом деле он понимал, что не сможет спать, если так близко будет главное действующее лицо его влажных снов. А еще хуже, что-нибудь сделает с ним. И не простит себе этого никогда. Ему казалось кощунством даже думать об ангеле в таком ключе, но поделать с собой ничего не мог. И так уже все руки стер, снимая по ночам напряжение.       В ту ночь он тоже снимал напряжение. Эмине крепко спал, сладко посапывая, и Анвар не стал выходить в сени. Полная луна заглядывала в окно, прекрасно освещая кровать и спящего. Делать это, глядя на любимое лицо, на желанное тело, было намного приятнее. Ненавидя и проклиная себя, он представлял, как гладит это юное совершенство, покрывает поцелуями каждый его сантиметр, раздвигает стройные ножки… и остервенело гонял шкурку на твердокаменном члене.       — Что ты делаешь, Анвар? Почему не спишь?       Сонный голос в ночи прозвучал, как раскат грома, как гневный Глас Небесного, готового покарать нечестивца, осмелившегося осквернить святыню.       — Я… ничего… ничего такого… — забормотал кузнец, прикрывая хозяйство руками, — Играю я так. Вот. Не спится что-то…       Но Эмине уже сел в постели, с любопытством присматриваясь в лунном свете       — А я знаю эту игру! — вдруг заявил он и, спрыгнув с постели, присел перед Анваром, — Давай помогу. Играть вдвоем намного приятнее.       Он убрал ослабевшие от шока руки кузнеца и обхватил ствол сразу двумя ладонями. Того аж прострелило от первого же прикосновения, едва сдержал стон.       — Вот, так гораздо лучше. А то у тебя вон какие ручищи. Жесткие, и в мозолях. Еще повредишь себе тут чего-нибудь, — приговаривал ангел, ловко работая руками.       Анвару казалось, что под ногами качается земля. Не иначе, рушатся основы мироздания. Тонкие пальчики небесного создания гуляли по его плоти так умело, сжимали именно так, как нужно, трогали там, где больше всего хотелось. В голове несчастного кузнеца все смешалось, происходящее настолько ошеломляло, а ощущения настолько уносили, что он уже совершенно ничего не мог ни понять, ни поделать. И когда теплая ладошка накрыла чашечкой головку, размазывая стекающую смазку, и хорошенько потерла самое чувствительное место, он не выдержал. Сжав до хруста края лавки и глухо зарычав, он выпустил мощную струю семени прямо в эту ладошку.       — Ну вот, — широко и довольно улыбался Эмине, разглядывая залитую спермой руку. Казалось, он собирался ее лизнуть, но передумал. И слава Небесным, а то у Анвара точно бы сердце остановилось! Но ангел, ни мало не смутившись, вытерся и продолжил, — Только теперь мне тоже нужно поиграть. Поможешь?       Он приспустил портки, в которых обычно спал, и в лунном свете появился его член, очень даже бодро торчащий и не самый маленький. Сердце не остановилось, наоборот стучало как сумасшедшее. А вот глаза чуть из орбит не выпали. Анвар, как завороженный двинулся к поблескивающему в ночи, будто маяк, ангельскому члену, не в силах поверить в свое счастье. Эмине поудобнее уселся на краю кровати и приглашающе раздвинул ноги.       — Ты позволишь мне сделать это? — шепотом спросил кузнец, опускаясь на колени и не решаясь прикоснуться.       — Конечно. Все, что хочешь.       Анвар быстро склонился и вобрал член в рот.       — Ах!       Стройные бедра сжали его голову, не давая двигаться. Но кузнеца это не смутило, он с упоением посасывал и гонял член во рту языком, как большой леденец. А бедра, лежащие на плечах, оказалось очень удобно гладить руками. Поэтому, когда Эмине все-таки смог расслабиться, они так и остались на плечах. Анвар в полном восторге, окруженный любимым практически со всех сторон, целовал, лизал, сосал и гладил все вокруг: бедра, лобок, член, яички и под ними, сколько получалось дотянуться. Но везде недолго, не задерживаясь на одном месте, спеша попробовать все и наслаждаясь по полной. Солоноватый вкус кожи казался вкуснейшим из лакомств. Слишком долго он мечтал об этом, слишком боялся, что это сон или наваждение, которое больше никогда не повторится. Ангел возбуждающе постанывал, толкался в рот, сжимал ногами голову. Наконец, не выдержал, вцепился пальцами в жесткие кудри и потянул на себя, шепча:       — Пожалуйста, не отпускай. Не могу больше! Дай кончить!       Конечно, Анвар послушался, задвигался быстро и ритмично, принимая глубоко, как мог. И вскоре почувствовал, как в рот брызнуло густым и горьковатым, а небесный юноша сложился кренделем вокруг головы, сжимая ногами и руками, накрывая сверху крыльями, и протяжно застонал в затылок. Анвар, конечно, все проглотил, выпил, высосал до последней капельки.       Эмине не отпустил от себя, затащил на кровать и, устроившись под боком, моментально засопел. Анвар же долго не мог заснуть, все пытаясь переварить то, что случилось, сомневаясь то в собственном рассудке, то в реальности происходящего. Но как подтверждение невозможному на его груди спало небесное создание, оказавшееся не таким уж невинным.       Проснулся рано, выбрался из объятий сонного ангела и побежал решать очередную, утреннюю, стоявшую колом проблему. Весь день ходил сам не свой, мрачный и растерянный, не понимая, как теперь быть и о чем говорить. Завалил себя делами и хлопотами, чтобы не думать. Эмине бегал как всегда хвостиком, лез помогать и тревожно поглядывал на хмурого, неразговорчивого кузнеца.       Наконец не выдержал, решительно подошел, перегородив дорогу мужчине, спешащему опять куда-то по очень срочным делам с очередной кучей супернужного хлама в руках:       — Анвар, ну что случилось? Почему ты такой сегодня? Ты, может, заболел?       — Я здоров, — ответил тот, отводя взгляд и безуспешно пытаясь протиснуться мимо. Но сбежать ему не дали.       — Тогда почему хмурый такой? Ты злишься на меня? Я что-то сделал не так? — наседал юноша, выдергивая из рук хлам, чтобы не за чем было прятаться. Пришлось свалить все кучей прямо на землю и отвечать.       — Нет… Да… Я не знаю.       Анвар в отчаянии вцепился пятерней в волосы и потянул, будто это могло помочь быстрее соображать.       — Мне не надо было с тобой играть вчера? — юноша глянул виноватыми глазами, — Но я и так долго ждал. Почему ты так сердишься?       — Я не сержусь, Эмине. Просто… не ожидал. Я немного по-другому представлял себе ангелов.       — Я разочаровал тебя? — расстроился Эмине. Кажется, для него это был болезненный момент. Он как ребенок ждал одобрения и боялся разочаровать.       — Нет, что ты! Удивил… Очень сильно удивил.       — Но ведь это же не плохо! То, что мы делали вчера. Архи никогда не запрещали нам. Все мальчики, когда подрастали, начинали так играть. И не только так, по-всякому. Лишь бы к девочкам не лезли, а то дети могут получиться. А мы оба мужчины, значит, все нормально.       И он с видом оскорбленного в лучших чувствах смотрел на Анвара. А тот стоял, молчал, слушал как с громким треском раскалывается привычная картина мира, смотрел, как, сверкая фальшивой позолотой, осыпаются ее осколки. Переваривал. Наконец, решил, что понять это не в силах и нужно просто принять.       Тяжело вздохнул, смирившись, и выдавил:       — Я боюсь спросить… Но очень интересно. Что еще вы делали с другими мальчиками?       — Не скажу, — надулся ангел, — Ты опять со мной разговаривать перестанешь.       — Не перестану. Честно!       — Нет уж. Хорошенького понемножку.       Кто такие архи, Эмине тоже не мог толком объяснить. Анвар понял лишь, что они старше или главнее, кто-то вроде наставников.       Ангел считал вопрос исчерпанным, успокоился и снова весело щебетал, вертелся рядом и пел. Очень напоминая беспечную райскую птичку. Анвар же теперь не мог отделаться от мыслей, что же еще творили похотливые ангелы вместе с его Эмине. Постоянно замирал в задумчивости, забывал на полпути, что делал, краснел невпопад…       Под вечер ангел сжалился и обещал показать кое-что, если кузнец помоется после тяжелого трудового дня. Надо ли объяснять, с какой скоростью Анвар топил баню и как тщательно отмывался. Провозился допоздна и, когда вернулся в дом, Эмине уже спал. Кузнец повздыхал, поколебался, но будить не стал. Сел рядом и смотрел. На мягкие губы, пушистые ресницы, маленькие ушки, выглядывающие из подросших волос. И сердце ныло от нежности, а в горле сворачивался комок невысказанных чувств. Это любовь. Он понял теперь. Понял, что пропал окончательно. И нет дороги назад, как и будущего у них не может быть. Простолюдин без гроша за душой и высшее существо — ангел, спустившийся с неба. Никаких шансов.       Анвар легонько провел кончиками пальцев по щеке, невесомо прикоснулся губами ко лбу. Эмине вздохнул и повернулся на другой бок, укрывшись крылом, как одеялом. Пришлось оставить его в покое. Мужчина притулился на освободившемся краю и постарался заснуть.       — А-а-апчха-а! — оглушительно чихнул Анвар и проснулся. Заморгал спросонья. Небо за окном уже светлело. Ангел сидел рядом, прикрывая уши и хихикая.       — Крепко же ты спишь! Едва добудился, — улыбнулся он и сдул с ладони перышко.       Вот от чего в носу так свербило!       — Что же ты меня не разбудил? — Эмине прильнул ласковой кошкой и погладил ладонью по щеке. Анвар поймал руку, потерся об нее и приложил к губам. Такая гладкая и нежная кожа. Юноша потянулся и поцеловал. Прямо в губы. Прикрыв глаза, прижался тихонько, будто спрашивая разрешения. В не до конца проснувшейся голове что-то перемкнуло, кузнец сгреб крылатого в охапку, прижал к груди и тоже поцеловал. Ну как поцеловал? Чуть не проглотил. Компенсируя отсутствие опыта энтузиазмом, мял податливые губы, засасывал, а, когда поймал кончик языка, сообразил и свой пустить в дело. Как-то очень быстро он оказался внутри и там уже развернулся! Не до конца соображая, что делает, Анвар толкался языком внутрь желанного, теплого, сладкого, стремясь заласкать, заполнить, проникнуть глубже.       Эмине мягко высвободился, отдуваясь:       — Фух! Вот ты бешеный! Чуть не задушил!       — Прости. Я не очень знаю, что делать.       — А что ты хочешь? — лукаво улыбнулось небесное создание и уселось мужчине на грудь, устроив по бокам голые ноги. Полувозбужденный член его зарылся в жесткие кудряшки на груди Анвара. Тому сейчас же захотелось подтянуть поближе и взять в рот.       — Все хочу. Тебя хочу! Позволишь?       Эмине тихонько засмеялся.       — Да, — и подался вперед.       И Анвар сделал, что так хотел — ухватил за задницу, приподнял и толкнул себе в рот член-леденец. Очень быстро тот налился, окреп и перестал помещаться. А кузнец просто наслаждался, самозабвенно гонял затвердевший орган во рту и тискал руками маленькую мягкую задницу, мечтая, чтобы это подольше не кончалось. Но вдруг член выскользнул.       — Хочешь в меня войти? — огорошил Эмине, отстранившись, и погладил пальчиком хозяйство Анвара, уже тоже полностью готовое к подвигам.       — Как?.. Куда? — опешил кузнец.       — Сюда, глупый. Куда же еще? — и ангел опять уселся на грудь, только теперь задом наперед. Приподнялся и развел руками половинки, демонстрируя маслянисто блестящий вход. То есть выход. Почему-то даже это место у него было красивым и притягательным. Сразу захотелось поцеловать. Анвар потянулся и почуял…       — Сливки? От тебя пахнет сливками, — и зарылся лицом в ложбинку. Потерся о мягкие ягодицы и осторожно лизнул.       — Ай! — хихикнул Эмине, — Что ты делаешь?       — Нельзя? — уточнил Анвар и лизнул от души, широко и мокро, от самых яичек до копчика, торопясь успеть, пока не прогнали.       — Ну… Ох! Если тебе нравится…       — Очень нравится!       — Ладно… Я пока тут… подготовлю.       И поцеловал член Анвара, маячивший перед носом, а потом принялся облизывать его. Кузнец задохнулся от избытка чувств и замычал прямо туда, в половинки. Эмине засмеялся, вывернулся, куда-то потянулся и передал… кружку со сливками. Да, густыми ароматными козьими сливками.       — Что это? Зачем?       — Чтобы войти, нужно смазать и растянуть. Пальцами. Чтобы было не больно. Я уже начал, но надо еще. Ты большой, Анвар, а я давно этим не занимался.       — Понял.       Зачерпнул щедро густую жирную массу и протолкнул внутрь, утрамбовал языком. И еще. Процесс пошел. И ангелу он определенно нравился, судя по тому как он одобрительно постанывал и пыхтел в член. Анвар старался не отвлекаться и делать все тщательно, распределять сливки глубоко и равномерно, растирал их изнутри по всей поверхности. Вдруг Эмине явственно вздрогнул, а нежные стеночки внутри сжались, обхватив пальцы.       — Ну все! Хватит, — заявил он, отдышавшись и решительно развернулся, — Просто лежи. Я сам все сделаю.       Устроившись сверху, он приподнялся, направил в себя пульсирующий возбуждением орган и принялся надеваться на него. Анвар прислушивался, затаив дыхание, как ставший очень чувствительным член погружается внутрь, головка, раздвигая плоть, скользит по стенкам, ощущая каждый миллиметр. Кажется, все его существо сосредоточилось сейчас в одном месте. Горячее и влажное обхватило, обняло и сжало со всех сторон, посылая волны удовольствия, расходящиеся кругами по телу. Как же хорошо!       Ангел сидел сверху, уронив крылья, опустив голову и тяжело дышал.       — Эмине? Все хорошо? Тебе… не больно?       — Немного. Сейчас привыкну. Не шевелись.       А потом он начал двигаться. И с этого момента Анвар забыл все на свете. Он видел только взмахи крыльев, движение блестящего потом тела, острые колени, сияющие глаза. Любовь, страсть и невероятный восторг переполняли его существо. Тело пылало огнем, лучилось энергией, кровь стучала набатом в ушах. Он не мог больше просто лежать и не шевелиться. Бедра сами пошли вверх навстречу движению, стремясь соединиться сильнее, погрузиться глубже. Крепкие руки сжали бледные бедра, поддерживая и фиксируя легкое тело, а таз задвигался вверх-вниз с максимальной силой и скоростью. Он не думал, не знал, что и почему делает. Слепой инстинкт вел его сейчас и желание получать и дарить наслаждение. Оно нарастало с каждым движением, заполняя каждую клеточку тела, увеличивалось волнами, заслоняя сознание и вдруг взорвалось.       — Аххх! Прямо внутрь! — выстонал Эмине, помогая себе рукой.       Анвар уже немного отошел и… ощутил себя настоящей скотиной. Снова задвигался еще не опавшим и сверхчувствительным органом в мокром, хлюпающим спермой проходе, рыча от почти болезненных ощущений. И тут ангел тоже достиг пика. В первых лучах рассвета Анвар видел, как он выгнулся всем телом, вскинув крылья и запрокинув голову. Протяжно застонал, сжимая бедрами бока. Это было так невероятно прекрасно! Солнце позолотило его светлую кожу, влажную от пота, скользнуло по изгибам, подчеркивая тенями идеальные формы, и запуталось в длинных белых перьях, развернувшихся веером вокруг маленькой фигурки, выгнутой экстазом. Анвар глядел во все глаза, продолжая толкаться, сколько получалось, продлевая момент наслаждения. Он хотел запомнить это видение навсегда.       Анвар был счастлив.       Целых три дня, пока не пришли наемники лорда.       Он работал в кузне и не сразу заметил незваных гостей. Эмине прибежал, встревоженный, сказал, что какие-то люди распахнули ворота, вошли без приглашения и хозяйничают во дворе. Анвар сразу все понял, выглянул, схватил ангела за руку и вытолкал через заднюю дверь.       — Полезай на крышу сарая. Спрячься и сиди тихо. Если тебя увидят, улетай. Сразу улетай! Прячься в лесу и жди меня там.       — Но…       — Ты сможешь! Главное, чтобы тебя не нашли.       — Почему я должен прятаться?       — Это люди лорда. Они схватят тебя, если найдут. Я поговорю, выпровожу их. Полезай же скорее!       — Хорошо. А ты?       — Не беспокойся. Со мной все будет в порядке. Скорее!       С тревогой проследил, как крылатая фигура скрылась за краем крыши и вернулся в кузню. Оттуда, взяв тяжелый кузнечный молот, пошел во двор, встречать незваных гостей. Человек десять вооруженных людей шастали кругом, заглядывая во все двери. И где лорд берет такие разбойные рожи?       — Ты Анвар-кузнец? — обратился к нему старший.       — Я. Чего надо?       — Не нарывайся, кузнец. Нас прислал лорд Вильям. Говорят, ты у себя крылатого человека прячешь. Ангела.       — Врут. Откуда ему взяться?       Старший, судя по кожаному нагруднику, укрепленному металлическими пластинами — офицер, посмотрел пронзительно с прищуром.       — Зря. Лучше сам отдай. Найдем, хуже будет. Обман в таком деле приравнивается к воровству.       Анвар пожал плечами. За себя он не боялся. Природа силой не обделила. Да и работа кузнеца обязывала. Один на один любого из этих головорезов вырубил бы. Такой роскоши, конечно, ждать не приходится. Кучей навалятся или вовсе с расстояния подстрелят. Вон, арбалет за спиной у каждого второго. Лишь бы Эмине не нашли.       За воротами начали собираться односельчане.       — Ищите! — подбодрил старший головорезов, и без того резво шарящих по дому, кузне и всем дворовым постройкам, — Ты молоточек-то положи, кузнец.       Анвар угрюмо поставил молот перед собой. Один из наемников с усилием поднял его и оттащил подальше.       — Капитан Шотт, смотрите, — вынырнул из дома рябой верзила и, подскочив к офицеру, продемонстрировал находку — несколько небольших ярко-рыжих перышек и метровое белое. Анвар в этот момент проклинал себя за минутную слабость, толкнувшую спрятать перышки на память вместо того, чтобы сжечь, как остальные.       — Держите его, — спокойно распорядился капитан.       Двое наемников схватили за руки. Еще пара достали арбалеты. Остальные продолжали поиски. Офицер натянул жесткие кожаные перчатки. Подошел вплотную.       — Ты соврал, кузнец.       Прямой в челюсть был вполне ожидаем. С разбитой губы, конечно, сразу потекло. Удар в живот заставил согнуться и закашляться. Противно все это терпеть. Но если сопротивляться, будет хуже. Это ерунда, Анвар мог вынести гораздо больше.       А вот Эмине — нет.       — Перестаньте! — прозвучал его звонкий голос и Анвар даже зажмурился, костеря глупого ангела на все лады.       Юноша выпрямился в полный рост, стоя на крыше дома, куда перебрался, чтобы лучше видеть, что происходит во дворе. Теперь его стало видно всем. Толпа зевак на улице дружно ахнула. Капитан тоже рассматривал, задрав голову и довольно улыбаясь.       Люди гомонили:       — Ух ты! И впрямь ангел!       — Ангел настоящий! Смотри, крылья у него!       — Красивый-то какой!       — Вот бы посмотреть, как летает!       — Здравствуй, ангел! Спустись сюда. Позволь познакомиться поближе? — приторно вежливо, как с ребенком, заговорил капитан, сделав какой-то знак своим людям.       Анвар увидел, как двое наемников направились к лестнице и стали подниматься.       «Улетай! Улетай!» — делал он отчаянные знаки, беззвучно шевеля губами и гримасничая. Эмине не понимал, или не хотел понимать. Он в растерянности стоял на крыше, не зная, что предпринять. А наемники уже поднялись и замерли на другом краю за его спиной.       — Улетай же, дурень! — не выдержал кузнец, мощным толчком отправляя державших его людей в ближайших арбалетчиков. Два шага и он возле капитана, готовый вырубить его одним движением железного кулака. Но тот оказался проворнее. Острый кончик меча уткнулся в грудь, заставив резко остановиться.       — Спускайся. Пожалуйста, — вроде вежливо, но с затаенной угрозой повторил капитан, — Мы не причиним тебе вреда.       Все наемники собрались во дворе. Трое арбалетов направлены в упор на кузнеца. Два как бы невзначай смотрели на Эмине.       — Поторопись, пожалуйста. У меня может дрогнуть рука, — капитан усилил давление на клинок, заставив Анвара отступить, — Или у кого-нибудь из моих людей.       Наемники вскинули арбалеты выше, и юноша не выдержал:       — Ладно. Я спущусь. Только обещайте, что отпустите Анвара.       — Конечно.       — Нет! Не слушай их! Улетай!       Бесполезно.       Наивный ангел расправил крылья и слетел во двор. Его тут же обступили, связали руки, спутали крылья и погрузили в телегу, не слушая просьб и возмущений. Толпу зевак разогнали. Что нашли ценного, свалили в ту же телегу, скотину вывели, а дом подожгли. Анвар, шагая связанный за маленьким отрядом, видел как быстро занимается соломенная крыша сенного сарая.       Полдня заняла дорога до поместья лорда Вильяма. Телега в сопровождении трех всадников и небольшого отряда наемников увозила связанного Эмине. И Анвар, даже если бы был совершенно свободен, точно так же тащился бы следом. Хотя нет, он бы попытался освободить юношу.       Наконец впереди показались крепостные стены и башни замка. Один из всадников поскакал вперед, чтобы сообщить об успешном выполнении задания. И когда маленькая процессия прошла через ворота, во дворе ждал лорд Вильям собственной персоной.       Владелец окрестных земель, замка и титула Вильям Хеттингтон не был ни слишком стар, ни уродлив, немного располнел от малой подвижности и неумеренности в еде. Возможно, кто-то мог бы посчитать его привлекательным, если бы не постоянное выражение высокомерной брезгливости, застывшее на вытянутом лице.       — А вот и он, — поспешил навстречу телеге хозяин замка. — Ох! Как невежливо! Эти неотесанные болваны! Так обращаться с ангелом! Немыслимо! — возмущался лорд, помогая юноше подняться и слезть с телеги. Обошел его кругом, стряхивая приставшие соломинки, одновременно погладил перышки, провел рукой по волосам… Эмине с любопытством оглядывался по сторонам и бросал взгляды на стоящего поодаль Анвара.       — Великолепно! Великолепно! Рад приветствовать тебя в этой скромной обители, мой мальчик, — почти пропел лорд Вильям, закончив осмотр.       Ангел с недоумением глянул на него, потом молча поднял связанные руки.       — Ах да! Сейчас, — спохватился лорд и принялся развязывать веревку. Наконец, справился с ней, и юноша смог растереть затекшие запястья. Но когда он потянулся снять путы с крыльев, мужчина перехватил его руки и снова заговорил:       — Бесконечно рад видеть тебя своим гостем. Никогда прежде не встречал ангелов. Лорд Вильям Хеттингтон, к твоим услугам. Не скажешь ли как тебя зовут? Ты понимаешь меня?       — Понимаю, — ответил Эмине, отнимая руки. — Скажи, почему нас схватили и привезли сюда силой? Мы ничего плохого не сделали.       — Вы? — лорд огляделся и заметил Анвара. — А. Этот тут зачем?       — Анвар-кузнец. Присвоил собственность лорда, сопротивлялся восстановлению законности, учинил драку, — отрапортовал капитан.       — Ну разобрались бы на месте, зачем сюда-то тащить? — проворчал хозяин замка, сразу теряя интерес. — Так как тебя зовут, мой мальчик? Я не расслышал.       — Я не твой мальчик. За что нас схватили, почему привезли сюда? — упрямо повторил ангел.       — Хм. Как бы тебе объяснить. Я тут самый главный. Мне принадлежит земля, все что на ней растет, все постройки и скот, леса, реки и дикие звери. Здесь ничего не делается без моего разрешения.       — Разве так бывает? Я не знал. Тогда мы просто уйдем с твоей земли. Скажи где она кончается.       Лорд Вильям рассмеялся.       — Не так быстро, мой золотой. Погости у меня пару дней…       — Я не хочу гостить! Я хочу уйти с Анваром!       — Вот с ним? Зачем тебе этот неотесанный мужик? Пойдем, я покажу тебе свой дом. Тебе надо отдохнуть, помыться, переодеться.       — Нет!       — Я одену тебя в шелка и парчу! Ты будешь есть, как король, на золоте и серебре, спать на мягкой перине. Кто посмел изуродовать твои волосы? Такой прекрасный цвет! Нужно непременно отрастить их.       И он протянул руку, чтобы погладить юношу по голове, но тот увернулся.       — Не трогай меня. Мы сейчас же уходим.       Эмине развернулся и направился к Анвару, но услышал в спину сухое:       — Кто сказал тебе, что ты можешь уйти?       Тут же один из наемников крепко схватил за локоть и подтащил обратно к лорду.       — Я здесь решаю кто и что может делать. Лучше тебе со мной не ссориться.       И протянув руку, властно положил на тонкую шею, погладил большим пальцем щеку.       — Какая нежная кожа.       Эмине поморщился и попытался оттолкнуть руку.       — Не трогайте его! — не выдержал Анвар и рванул вперед. Наемники повисли на нем, как собаки на медведе.       Лорд, не обращая ни на кого внимания, чуть переместил ладонь и вдруг сжал ее на горле ангела.       — Я ведь могу все сделать по-другому. Могу посадить тебя на цепь или в клетку. Запереть в подвале с крысами. Переломать твои прекрасные хрупкие крылья. Не надо со мной ссориться.       Юноша с ужасом смотрел на лорда, сипло с трудом дыша и пытаясь свободной рукой оторвать от шеи жесткие пальцы.       — А ну, отпусти его! — взревел кузнец и рванулся с новой силой. Но был остановлен безжалостными ударами со всех сторон. Его сбили с ног, приложили чем-то тяжелым по голове, повалили наземь, продолжая избивать.       Лорд разжал пальцы, полюбовался, как ангел с жадностью глотает воздух, и бросил в сторону Анвара:       — Этого повесить.       — Нет! — вскричал юноша, хватаясь за рукав лорда. — Нет! Пожалуйста! Я пойду с тобой. Буду делать, что скажешь. Только не убивай Анвара.       Лорд изобразил удивление, а потом расплылся в недоброй ухмылке:       — Хм. Серьезно? А мне это нравится! Тогда я посажу на цепь его. И он будет жить, пока ты будешь слушаться. Так даже лучше. Что ж пойдем. Покажешь мне, как ты умеешь быть послушным.       И потащил испуганного Эмине в дом. Анвар же мог лишь со злобой и отчаянием смотреть им вслед, избитый и придавленный к земле сапогами.       Вдруг огромная тень заслонила свет. Раздались испуганные крики людей. И в следующий миг прямо посреди двора неторопливо, как во сне, опустилась чудовищная птица. Она сложила гигантские крылья и превратилась в огромную пятиметровую кучу перьев, похожих на грязно-синий стог. На самом верху из него торчал мощный метровый клюв и глубоко из-под перьев мерцали желтым глаза.       Люди замерли в ошеломлении и страхе. Вокруг воцарилась мертвая тишина.       — Арх! — выкрикнул Эмине, выскользнул из ослабевшей руки лорда и метнулся к чудовищу. В несколько шагов достиг его, с разбегу вонзился в гущу перьев и пропал в них. Как в воду канул.       — Стреляйте! — закричал лорд, срывающимся голосом. — Что вы стоите?! Стреляйте! Убейте его! — и побежал по лестнице ко входу.       Наемники подняли арбалеты и в чудовище полетели арбалетные болты. Какие-то застряли в перьях, какие-то сразу упали на землю. Непонятно было причинен ли монстру хоть какой-то вред. Птица шевельнулась, расширилась вверх и в стороны, будто надулась. Раздался глухой звук, похожий на гудение пламени в печи. И вдруг, слегка двинув клювом, птица метко плюнула чем-то вслед лорду, который почти успел скрыться в дверях замка. Полыхнуло пламя. Закричали, разбегаясь, люди. Все пришло в движение.       Страшный клюв повернулся и плюнул в группу арбалетчиков на стене замка. По стене потекли огненные потоки. Несколько таких плевков, и сражаться стало некому. Люди, побросав оружие, спасались бегством. Двор мгновенно опустел. Кое-где горело, блеяли испуганные козы. Однако, не было ни одного убитого или раненого. Вообще никого. Лишь кузнец с трудом поднялся на карачки, опираясь на связанные руки и тряся лохматой головой. Чудовищная птица повернула к нему мощный клюв, вдруг высоко поднялась на двух жилистых, узловатых ногах, шагнула по двору. Прямо к Анвару. Сгребла его когтистыми пальцами, втянула внутрь в кучу перьев. Балансируя на одной лапе, неторопливо расправила огромные бесформенные крылья и, подняв тучу пыли, улетела.       Арх оставил их на краю села, на достаточном расстоянии от построек. Они прошли огородами, стараясь не попадаться никому лишний раз на глаза, до дома и нашли его наполовину сгоревшим, залитым водой. Односельчане потушили, спасая село от пожара.       — Может, оно и к лучшему, — обнял Анвар погрустневшего ангела. — Все равно уходить собирались. А так и не держит ничего.       Он собрал уцелевший инструмент в кузне, нагрузил тачку. Откопал припрятанные на черный день деньги. И они ушли. Даже ночевать не стали. Нужно привыкать к походной жизни. На западе есть дикие земли. Там неспокойно, но зато нет лордов. Есть вольные поселения и даже города. Туда они и решили податься. Придется стать сильнее и хитрее, научиться выживать. Это их выбор. Их совместное общее решение.       Анвар никогда не забудет моменты, которые пережил в когтях чудовищной птицы. Он не успел испугаться, так быстро все произошло. А в следующий миг его разум вдруг неимоверно расширился и прояснился. Стал многоуровневым и всеобъемлющим, столько разнообразных знаний о всевозможных вещах вдруг стали ему доступны, что это невозможно понять и запомнить обычному человеку. Один краткий миг длилось это слияние. И Анвар понял все.       Архи — древняя раса могущественных магических существ, обитающих в верхних слоях атмосферы на искусственно созданных парящих островах. Им нет дела до людей, как людям нет дела до муравьев. Но им нравится разводить и держать дома милых и забавных существ — ангелов — искусственно выведенный вид, результат скрещивания и многолетней селекции. Заботиться о них, ухаживать, наблюдать за их играми. Люди с той же целью заводят кошек.       Эмине искали, когда он пропал, но его индивидуальный маячок в ошейнике забарахлил из-за контакта с глиной. А лорд случайно активировал его, решив придушить упрямого ангела. Арх недолго разбирался, в чем дело, разогнал аборигенов, успокоил и подлечил подопечного и его неожиданного приятеля. И, выдав напоследок набор необходимых для выживания в дикой среде знаний и умений, выпустил на волю. Иногда это наилучший выход.       И вот, теперь эти двое шагали на запад. На поясе у Анвара висел меч, а у Эмине — арбалет. Впереди длинный путь. Но главное — они вместе. Вместо послесловия       Анвар шагал по пыльной дороге, ведя в поводу смирную лошадку. Они купили ее в первом же городишке, и теперь она терпеливо везла их нехитрые пожитки. Мужчина с беспокойством смотрел в небо. Ну, не мог он не беспокоиться! Эмине стал летать как прежде, много и с удовольствием. Анвар же пока не привык и каждый раз с затаенной тревогой наблюдал за крылатым силуэтом.       Вот куда он опять запропастился?!       Вдруг что-то упало ему прямо на голову. Точнее кто-то, хихикая, плюхнулся своей мелкой задницей на загривок и обвил ногами шею, свесив голые пятки на грудь. Мелькнули и сложились назад белые крылья. Испуганно всхрапнула лошадь и мотнула большой головой.       — Бешеный! Шею мне сломаешь, — заворчал, улыбаясь, Анвар и обхватил пятки, чтоб не унеслись так же внезапно, как появились.       — Ой, ладно! Твою шею попробуй сломай! Вон какая толстая, как я весь, — Эмине склонил голову и заглянул в лицо кузнецу. — Опять смотрел и боялся?       — Ну…       — Не беспокойся за меня. Тут внизу воздух густой, хоть ложкой ешь. Легко летается.       — Угу… — не очень уверенно согласился Анвар.       — Вот, смотри, — юноша дотянулся до поклажи на спине лошади и, выудив из нее металлический стержень, сунул кузнецу под нос. — Узнаешь?       Тот посмотрел, покрутил, понюхал даже, и брови его полезли на лоб.       — Неужели тот самый? Но как?       — Арх достал. Им это ничего не стоит. У меня все кости как новые, ничего не болит. А это велел сохранить. Как напоминание. Так что не надо волноваться!       — Ладно-ладно, — заворчал мужчина примирительно и чмокнул обнимающее шею бедро. — Я привыкну… наверное. Со временем. Но ты будь осторожнее. Вдруг кто увидит. Ну и… уж прости, однажды ты уже упал. Не могу не думать об этом.       Ангел помолчал, покачиваясь на широких плечах Анвара, и признался:       — Это по глупости случилось. Мне даже вспоминать стыдно. Но я расскажу, чтоб ты успокоился. Я тогда поспорил с Лиамом. Это у нас там один такой… блондинчик. Все время задирал, говорил, что я тряпка и слабак. Боюсь летать между островами. Достал, в общем! Я решил всем доказать, что не слабак, принести что-нибудь с земли. Это очень круто, долететь до земли, что-нибудь подобрать и принести назад. Но архи, конечно, не разрешают так делать. Поэтому я ночью. Опуститься-то легко. А вот подняться… У меня не хватало сил. Я продолжал пытаться снова и снова. Такой дурак. Надо было сесть внизу и отдохнуть. В крайнем случае за мной арх прилетел бы. Но меня переклинило, что сам должен. Ну и, похоже, отключился… Так глупо.       — Ну, зато теперь ученый, - подбодрил кузнец, запуская пятерню в штанину. Чтобы держать удобнее, конечно.       — Да. И мы встретились. Ради этого я согласен. Где бы я еще такого лося нашел?       — Лося? Ах, лося, значит!       Прижав верткие пятки одной рукой к груди, Анвар принялся их щекотать. Эмине захохотал и задергал ногами, но пятки застряли накрепко.       — Ха-ха-ха! Хватит! Анвар, пусти! Ха-ха-ха!       В ход пошли крылья, беспорядочно захлопали, унося хозяина вверх и в сторону. Испуганная лошадь взбрыкнула и скакнула вперед, вырывая повод из рук. Все завертелось, Анвар потерял равновесие и полетел в придорожную траву. Один бы он не упал, но уронить любимого ангела нельзя. Уже в полете мужчина извернулся кошкой, сгреб Эмине в охапку и рухнул на спину.       Какое небо голубое. И травы стоят густые, высокие. Покос хороший будет…       — Эй, ты живой? — в поле зрения, заслоняя бесконечную синь, появилось озабоченное лицо ангела.       — Мммм. Моя спина. Кажется, я ее сломал, — застонал басом здоровяк. — Только поцелуй ангела может меня спасти.       — Дубина ты, я же испугался.       Но все же наклонился и быстро чмокнул. Конечно, был немедленно пойман, затискан и зацелован.       Вернулась лошадь, принялась хрустеть сочной травой неподалеку. А они все валялись в обнимку.       Вдвоем под бездонным небом.