***
— Ай! — Ну же, Северус. Я ведь без обуви. Это не может быть настолько больно! — Поттер, я веду. Следуй. Моему. Примеру. — Что, если я захочу вести? — Гарри! Последние тридцать минут для Северуса показались тридцатью часами, пока он пытался научить несносного мальчишку танцевать. Анатомически невозможно было иметь две левые ноги, но, как всегда, Гарри нашел способ сделать невозможное возможным. Они были в гостиной Гарри дождливым днем, за день до бала. Старый проигрыватель крутился на книжной полке, из которого звучал Синатра. Его правая рука была зажата в левой руке Гарри, а другая покоилась на его талии, в то время как Гарри положил руку на его плечо. Гарри уже четыре раза наступил ему на ногу. На них не было обуви, но это не уменьшало боль. Да, Северус был учителем половину своей жизни, но он никогда не был учителем танцев. А Гарри никогда не учился танцам, что, по мнению Северуса, так и должно было оставаться. — Не могу дождаться, чтобы узнать, над чьими ногами ты будешь издеваться завтра вечером, — усмехнулся Северус, когда Гарри двинулся вперед, а не назад, наступив прямо на левую ногу Северуса. — Извини, — засмеялся Гарри. — Ты сейчас смеешься? Я могу закончить это, ты ведь знаешь? Гарри покачал головой, все еще издавая тихие смешки. Это должно было разозлить Северуса, но этого не случилось. Многое из того, что делал мальчишка, должно было раздражать Северуса. Но не раздражало. — Что тут такого смешного? — Северус приподнял бровь, когда они медленно покачивались в такт песне. — Все это. Ты учишь меня танцевать. А я влюблен, — небрежно сказал он. Северус почти прекратил свои движения, отступив назад, чтобы получше рассмотреть Гарри. Его глаза впились в его лицо, и Северусу было почти невозможно не утонуть в этом зеленом море. — Ты влюблен? Гарри кивнул: — Да. Северус сжал губы в тонкую линию. — И я полагаю, что это тот самый человек, на которого ты пытаешься произвести впечатление, беря уроки танцев? — Я бы не сказал, что я хочу его впечатлить. Просто пытаюсь не смутить нас завтра перед толпой людей. Северус почувствовал, как его сердце разорвалось в груди. Он не смог бы объяснить это, даже если бы попытался, но он действительно почувствовал, как осколки разлетелись, прокалывая его грудную клетку изнутри. Он не замедлил своих движений и не отвел взгляда от пристального взгляда Гарри. — Ты когда-нибудь был влюблен, Северус? Северус не ответил. Он не мог. Но Гарри продолжил: — Я знаю, что ты не был влюблен в мою мать. Она тебе просто нравилась. Но ты когда-нибудь был по-настоящему влюблен? Северус хотел сказать «да». Единожды. Сейчас. Но он предпочел ответить «нет». Он развернул Гарри, притягивая его в свои объятия, не оставляя между ними ни дюйма пространства. Гарри прильнул к его груди, и внезапно Северус забеспокоился, что тот услышит, как громко и быстро бьется его сердце. Песня изменилась в ту же секунду, когда он продолжал раскачивать их в такт тихой мелодии. — Это мой первый раз. Я имею в виду, когда я влюблен, — прошептал Гарри. Северус что-то невнятно ответил, не доверяя своему голосу в этот момент. Волосы Гарри пахли кокосом — запах, к которому Северус уже давно привык, запах, который теперь витал по всему его дому. — И этот человек любит тебя в ответ? — Я не знаю, — прошептал Гарри. — Я хочу в это верить.***
Если бы Северусу пришлось выбирать между Азкабаном и посещением министерского мероприятия, где он должен был весь вечер заставлять себя улыбаться и пожимать руки, которые он определенно не хотел бы пожимать, то он, несомненно, выбрал бы грязные камеры Азкабана. Но, к сожалению, у него не было выбора. Как бы то ни было, он был сейчас здесь, в своем лучшем костюме, стоял в углу большого бального зала, разговаривая Мерлин знает о чём с каким-то мужчиной, имя которого он не вспомнил бы даже под прицелом Авады. Остальные вокруг него сидели за отведенными им столиками, в то время как некоторые выбрали центр зала — для танцев со своими партнерами. Он не обращал внимания ни на что и ни на кого, кроме Гарри, который, очевидно, сделал своей миссией приветствовать и разговаривать со всеми присутствующими. Они вместе аппарировали из дома Северуса после того, как Гарри помог ему выбрать, что надеть и помог причесаться — к его большому огорчению. Сам Поттер выглядел, мягко говоря, сногсшибательно. Он был одет в темно-зеленую мантию, которая подчеркивала его глаза. Его волосы с годами стали длиннее, и Северус надеялся, что он никогда их не подстрижет. Кудри идеально обрамляли его лицо, а легкая щетина на подбородке делала его только более красивым. Северус был в восторге. Он наблюдал за Гарри большую часть вечера. Гарри был в своей стихии. Запрокинув голову и смеясь над тем, что говорил ему другой человек, он держал в руках тот же бокал, что и час назад, который, казалось, вообще не пустел. Северус знал, что Гарри больше любит вкус маггловского пива и текилы, чем огневиски. — Было приятно поболтать с тобой, Северус. Северус вышел из оцепенения, в котором находился, наблюдая за Гарри, и, моргнув, посмотрел на мужчину перед ним. Он, казалось, даже не заметил, что Северус не слушал его, словно предпочитал звук своего собственного голоса другим. — Мне тоже, — он выдавил улыбку, и мужчина ушел к другим гостям. Северус вздохнул, взглянув на часы, и увидел, что было только восемь вечера — всего час с тех пор, как он сюда пришел. По ощущениям прошла целая вечность. — Не хочешь потанцевать? Северус оторвал взгляд от собственного запястья и увидел, что Гарри стоит перед ним, вытянув руку вперед. — Что случилось с твоим партнёром? Тебя отвергли? Гарри улыбнулся, но Северус теперь знал его достаточно хорошо, чтобы понять, когда он нервничает. — Я еще не знаю. Я собираюсь это выяснить. Не хочешь потанцевать? Северус был ошеломлен: — Как ты собираешься… — Северус, — сказал Гарри, — Пожалуйста? Разум Северуса на несколько секунд погрузился во тьму. Мог ли он быть тем, о ком говорил Гарри? Был ли он тем, в кого Гарри был «влюблен»? Когда его голова наполнилась тысячью и одним вопросом, он протянул руку Гарри, который повёл их в середину зала. Свет потускнел, и из динамиков донеслась тихая мелодия «Witchcraft». — Я попросил эту песню. Я знаю, что она твоя любимая, — Гарри улыбнулся, когда они остановились на танцполе. — Ты можешь вести. И, может быть, скажешь что-нибудь? Пожалуйста? Северус даже не осознавал, что он, кажется, ничего не говорил уже несколько минут. — Извини, — Северус съежился от звука собственного голоса, когда его руки привычно устроились на талии Гарри. — Тебе не за что извиняться. Я тот, кто только что обрушил на тебя всё это. Но, честно говоря, я думал, что ты знаешь. Я имею в виду, что я был не совсем осторожен всё это время. Во всяком случае, я думал, что ты знаешь и просто играешь со мной. Я всегда старался намекнуть, что у меня есть чувства к тебе. Я имею в виду, я же не приношу Рону и Гермионе продукты каждую неделю и не делаю все возможное, чтобы проводить с ними каждую минуту… Северус не знал, что на него нашло. Он не мог винить в этом алкоголь или магическое влияние, так как он ничего не пил с тех пор, как оказался здесь. Но, может быть, он мог бы обвинить в этом Гарри и тот факт, что он фактически признался в своей любви к Северусу. И тот факт, что он выглядел так сногсшибательно в этой мантии и с этими губами, его идеальными красными губами, которые заставляли колени Северуса подгибаться. Он просто обвинил бы Гарри в том, что он сам не смог удержаться, чтобы не броситься вперед и не завладеть губами молодого человека посреди зала перед большой группой людей. Гарри издал что-то похожее на всхлип, прежде чем ответить на поцелуй. И вдруг всё в мире, всё, что окружало Северуса раньше, превратилось в Гарри Гарри Гарри… Губы Гарри по ощущениям были такими же мягкими, как и с виду. Северус почувствовал вкус огневиски на губах и легкий привкус мяты. Он притянул Гарри ближе за талию, прижимая их тела друг к другу так сильно, как только мог. Он почувствовал, как руки Гарри обвились вокруг его шеи, пробираясь пальцами к волосам Северуса. Поцелуй с Гарри был всем, о чем он мечтал, и даже гораздо большим. Они отстранились, чтобы глотнуть воздуха, Северус открыл глаза и обнаружил, что Гарри неотрывно смотрит на него. Его губы были красными и припухшими, и Северус гордился тем фактом, что они были такими из-за него. — Серьезно, ты когда-нибудь перестанешь говорить так долго, чтобы по-настоящему дышать? — Вау, — выдохнул Гарри, поднося большой палец к губам и медленно проводя по ним. — Действительно, — ухмыльнулся Северус. — Я влюблен в тебя, — улыбнулся Гарри. И всем своим существом Северус ответил: — Я люблю тебя.