Не канон

      Лань Чжань не понимал. Как младший господин Не не возглавил рейтинг самых красивых заклинателей и не считался хорошим войном(а также заклинателем, и вообще просто человеком). Он же видел, как Незнайка упражнялся на тренировочном поле. Лань Чжаню, да даже Вей Ину в голову бы такое не пришло. Спрятать оружие в обыденных вещах и заклинать что-то помимо мечей и сабель. Когда Ханьгуан-цзюнь во время ночного обхода случайно зашёл на заброшенный полигон, где в принципе никого быть не могло, ему попало в шею. Кровь хлынула из раны, которую пережали узкие ладошки, а зеленые глаза безмолвно сквернословили адепта Лань на все лады, пока спокойный голос просил смотреть на него и не закрывать глаза. Последней мыслью было недоумение: Лань Ванцзы не припомнил, чтобы на территории Поднебесной у кого-то вообще были глаза цвета весенней травы.       Очнулся он в ученической цзинши на удивление мягкой кровати. Правила ордена Гусу Лань поошряли скромный образ жизни, в том числе простое место для сна, лежать только на спине и вставать ровно с началом часа Кролика. На такой пастели, устланной маленькими подушками и толстым одеялом, хотело забыть правила дома и спать до обеда, и плевать, что скажет дядя. Лань Ванцзы вздрогнул от того, что такие мысли вообще проникли в его голову.       После шока вернулась и боль: шею плотно обхватывал бинт, а по правой стороне чувствовалась пульсация от циркуляции крови. Похоже это Не Хуайсан подлечил его и перенес к себе в комнату. Кстати, а вот и он сам. Без традионных кос клана Не ему шло больше. Прядки, не скованые заколкой, спадали на правый глаз, а у левого волосы заправлены за ушко. Сначала Лань Чжань подумал, что такая челка наверняка бы мешала в бою и в быту, но когда тонкие сильные руки подсадили его к изголовью и поднесли к его губом чашку, до Второго Нефрита дошло: Не Хуайсан - левша. Раньше таких людей переучивали владеть правой рукой, но зачастую они потом неуваренно держали оружие и имели плохой почерк. Он видел работы Незнайки: неаккуратно, но читаемо. А рисунки, что требовали полного владения кистью, выходили красивые, как и подписи к ним. А когда Ванцзы отобрал у нарушителей книгу с весенними картинками, поразился реалестичностью мужчин и женщин на бумаге. Похожие книги ему и раньше доводилось видеть, но у людей в них подробно и преувеличенно изображались гинеталии, как будто остальные части тел и обстановка совсем не важны. Книги же Не Хуайсана радовали глаз, от эстетической красоты. —Это травяной чай с мятой, выпей,—прямо, с объяснением и без формальностей. Такая речь, без лишних расшаркиваний, нравилась Лань Чжаню. Да и чего скрывать, хозяин этой цзинши тоже нравился Лань Чжаню. Маленький, покорно опускающий ресницы, прячущий за ними пронзительные глаза, разбирающийся в своём увлечении, и самое главное знающий, какой путь самосовершенствования выберет. Лучше бы Лань Цижень ставил племянника в пару с Не Хуайсаном на тренировке, чем с Вей Ином. Этот ученик ордена Юнмен Цзян ничего не знал о личном пространстве, и что "нет" означает "нет". Хоть он и был закадычным другом Незнайки, абсолютно не видел злобные глаза и практически занесшуюся руку с тешанем у своей шеи. —Пей, мне травить тебя смысла нет. Давайте же, остывает,—Ханьгуан-цзюнь не заметил, как надолго погрузился в свои мысли, что начало немного подбешивать юношу напротив. Хотелось привычно ответить "мгм", но из рта вырвалось: —Я бы не расстроился, если бы отведал яду из рук такого красивого молодого господина.       Легкий мелодичный смех заставил кончики ушей покраснеть. —Льстец,—и чашка приблизилась в губам Нефрита. Да, пока холодные пальцы придерживали затылок, горячий чай приятно грел горло. Лань Ванцзы даже жалел, что налобная лента всё ещё завяна на его голове. Если бы она лежала возле руки, то вероятность того, что Не Хуайсан увернётся, когда ему свяжут руки, была меньше.