Can We Fast-forward Till You Go Down On Me?

— У цели высокие показатели энергии! Синдзи крепче схватился за пульт управления Евы-01, откинувшись назад и приготовившись к новому выстрелу Ангела. Волосы на затылке встают дыбом, а кровь стынет в жилах, когда он вспоминает, как в последний раз слышал эти слова — сказать, что тогда было неприятно, значило бы ничего не сказать. Ангел начинает светиться, когда краем глаза ухватывает движение — Ева-06 стремительно приближалась к цели с позитронной винтовкой наперевес. Сердце Синдзи бешено забилось от такого зрелища. — Нагиса-кун, подожди! Ангел с оглушительным визгом высвобождает свою мощь — ослепляющую дугу света, со скоростью молнии приближающуюся в сторону Ев. Синдзи резко отворачивается и зажмуривает глаза, пытаясь защитить зрение. Он чувствует, как свет наполняет его Еву, чувствует, как тот каким-то образом проникает в него. Как ни странно, не больно, а скорее даже тепло. Немного неудобно, но приятно. Он вздрагивает, пытаясь осознать эти ощущения, когда свет рассеивается. Он снова открывает глаза как раз тогда, когда Ева-06 открывает огонь по ангелу, нанося прямые удары по ядру. После очередного пронзительного вопля ядро трескается, и ангел взрывается потоком крови. Система связи с командным центром превращается в мешанину звуков. — Цель уничтожена! — Никаких признаков травм или заражения пилотов не наблюдается; Евы также не понесли повреждений. — Синдзи-кун, Нагиса-кун, можете возвращаться. Синдзи неуверенно соглашается. Он немного ёрзает на сиденье, перемещая рычаги управления, возвращая Еву в свой лифт. Даже после победы над Ангелом он все ещё чувствует это... тепло, даже жар. Синдзи было знакомо это чувство, но он игнорировал очевидное объяснение. Бессмыслица, нет ни одной адекватной причины, почему он ощущает себя вот так после битвы. Даже если ангел пронзил его каким-то странным светом. Хотя, учитывая то, что Ариил сделал с разумом Аски... Возможно, этот экземпляр способен проворачивать подобное с телом. Но зачем? Синдзи качает головой, когда его с Евой-01 переносят обратно в NERV. Нет-нет, это неправильно; он просто накручивает себя, просто перевозбудился в драке. Он слишком беспокоился о Каору, вот и всё. Интересно, оказал ли свет такой же эффект на него? Он представляет, как Каору становится жарко, как он волнуется, как краснеет его всегда бледное лицо. Как Каору облокачивается на него, тяжело дыша, прижимается, стонет его имя... Синдзи вздрагивает. Твою мать. Когда Каору взволнованно подбегает к нему, лучше не становится. — Икари-кун, ты как? Он что-то неразборчиво бормочет в ответ. Ещё не отдышался, а уже волнуется за него. Синдзи стоит больших трудов отвернуться в сторону Евы вместо прекрасных, чудесных глаз Каору. — Точно в порядке? — Д-да, точно-точно! Нагиса подступает чуть ближе, поэтому Икари осмеливается взглянуть, улыбаясь в надежде, что это поможет его убедить. Но он почти сразу же жалеет о своём решении. Щёки Каору покраснели от прилива крови в пылу битвы, дыхание оставалось неровным и грубым. Синдзи замер, чувствуя, как во рту пересыхает, а стук сердца снова учащается. Он чувствует, как жар, переданный ангелом, усиливается, разносится по телу и собирается где-то между ног. Всё удваивается, когда Каору улыбается ему в ответ. — А, я рад; пошли тогда в раздевалку. В раздевалку. То есть снять контактные комбинезоны. То есть с голым Каору. В одной комнате. Синдзи сглатывает и кивает. Он идёт впереди Нагисы, чтобы не смотреть на него и не смущаться. Спешит в раздевалку, сразу же направляется к своему шкафчику, не глядя ни на что. Ему безумно стыдно за этот жар, вспыхивающий во всём теле, но он не может сказать об этом, не может вызвать никаких подозрений. Он выпускает воздушный затвор на комбинезоне, изо всех сил стараясь сосредоточиться только на этом, когда слышит, как Каору делает то же самое позади него. — Зайдёшь ко мне? Синдзи напрягается. Скажи нет, скажи нет, скажи нет; ты не можешь быть с ним в таком состоянии, он подумает, что ты отвратительный, он будет ненавидеть тебя. Но у Синдзи нет оправдания, он не может отказать так, чтобы это не казалось странным или подозрительным. Он снова сглатывает и говорит с напускной бодростью. — Конечно! — Я рад! Люблю, когда ты рядом и... Нагиса не оканчивает фразу. Сердце Синдзи пропускает удар, волосы на шее опять встают дыбом; он спиной чувствует взгляд напарника. Мальчик осмеливается оглянуться, его желания на мгновение преобладают над любым здравым смыслом или тревогой. Он почти перестаёт дышать при виде Каору. Прищуренные красные глаза, слегка приоткрытые губы и этот взгляд, направленный именно на обнажённое тело Синдзи. Он старается не обращать внимание на внезапный прилив крови между ног. — Эм... что-то не так? Он говорит рассеянно, быстро и небрежно натягивая боксеры и сразу штаны. Нагиса моргает и вздрагивает, словно вырвавшись из оцепенения. — Ох, ну, — он прочищает горло. — Ничего, прости. Он тут же отворачивается и быстро застёгивает рубашку, стремительно краснея. Икари же не может успокоиться, уже застёгивая ремень, однако всё ещё не в силах выкинуть из головы этот взгляд Нагисы. Он кусает губы, пытаясь подумать о чём-то другом, но это не помогает, он думает только о бледной коже Каору, прикрытых глазах с заревом щёк. Руки всё возятся с ремнём, с пуговицами рубашки, но каким-то образом ему удаётся одеться самостоятельно. Завязав шнурки и обернувшись, он обнаруживает Нагису, как и прежде, стоящего позади, одетого и готового к выходу с чуть менее красным лицом. — Пошли? Синдзи кивает, надеясь, что сойдёт невербальный ответ, поскольку он совсем не уверен в устойчивости собственного голоса. Когда они выходят вместе, то идут в полнейшей тишине. Это удобно, Икари почти полностью успокаивается. Ему нравится смотреть, как солнце почти опускается на зеркальном небе. В этот час на улице не так много людей, кажется, что они одни в этом маленьком мире. На мгновение ему приходит мысль о том, чтобы взять Каору за руку, но он не верит, что сможет остановиться лишь на этом. В конце концов они проходит мимо небольшого мини-маркета, и Нагиса останавливается, с улыбкой оглядываясь на Синдзи. — Можешь идти вперёд, я быстро. — А, да, конечно. Я подожду. Его тело снова разгорается при мысли о спальне Каору, кровати Каору. Он снова пытается избавиться от этих омерзительных мыслей, но это всё равно бесполезно. Он идёт в квартиру Каору, ненавидя себя всё больше с каждой горячей дрожью, пробегающей по жилам. Отчаянно пытается отвлечься и подумать о чём-то другом, однако каким-то образом каждая мысль возвращается к Каору. Его телу, его тяжёлом дыхании, хрипе под или над ним... Интересно, какая позиция ему больше нравится. Он останавливается, закусывая губу и сжимая кулаки. Он не должен этого делать, он не должен случайно идти к Каору. Не тогда, когда у него возникают эти отвратительные мысли, а тело реагирует таким извращённым способом. Упомяни он об этом состоянии или даже не сдержись, Каору определённо возненавидел бы его, с отвращением оттолкнул, называл бы мерзким и жалким. Он бы больше не смотрел на Синдзи с теплотой и мягкими улыбками — только с тошнотой и ненавистью. Синдзи представляет, как эти сладкие красные глаза становятся ядовитыми, и этого почти достаточно, чтобы заставить кровь стыть в жилах. Ему нужно просто развернуться, бежать к Мисато, позже позвонить Нагисе и наврать о плохом самочувствии. Всё, что угодно, лишь бы только Каору не возненавидел его. Пока правая рука дёргается, сжимаясь и разжимаясь, кто-то тянется, чтобы взять её, сцепляя пальцы вместе. Синдзи быстро поднимает глаза, потрясённый внезапным прикосновением, и почти вздрагивает, когда встречается с тёплыми красными глазами. — Всё хорошо, Икари-кун? Тебя что-то беспокоит? С этими словами, лёгким прикосновением рук, сжатых вместе, розовым румянцем Каору, Синдзи чувствует, как всё напряжение и страхи каким-то образом ускользают и удваиваются одновременно. Убеждение, что он должен был бежать, исчезло, сгорело в новой вспышке жара из-за того, что этот чудесный мальчик стоял так близко к нему. Синдзи стыдливо отворачивается. — Н-нет, — врёт он. — ничего. Нагиса что-то мычит себе под нос, конечно же, замечая это, но не комментируя. Он просто тащит Синдзи за собой, пока пакет из магазина шумно качается сбоку. Икари ненадолго задаётся вопросом, что он купил. Может, что-то перекусить? Возможно, он наконец-то внял его лекциям по поводу правильного питания. Эта мысль заставила бы Синдзи улыбнуться, если бы не нынешняя ситуация. Нагиса молча ведёт Икари до своей квартиры, всё время держа его за руку, отпуская лишь, когда открывает дверь. Он подталкивает его таким движением, которое Синдзи мог бы назвать... соблазнительным. Но это никак не могло быть, Каору не настолько испорченный, в отличии от него. Новый виток стыда захлёстывает его, и он не может смотреть на Каору, когда дверь за ними закрывается, — как будто запирают в клетке. — Нагиса-кун, эм... Прости, но я, наверно, пойду... Прежде чем Синдзи успевает закончить, Каору отпускает его руку, хватает за плечо и толкает к двери. Прежде чем Синдзи успевает подумать, бледные губы прижимаются к его собственным, голодные и отчаянные. Нагиса приникает к нему, двигаясь, рукой скользит вверх, чтобы придержать его затылок. Икари тает от поцелуя и тепла, исходящего от них обоих, прежде чем запаниковать и понять, что Боже, у него встал. Каору отстраняется, горячее дыхание опаляет Синдзи, они оба тяжело дышат. Его лицо соответствует замечательным красным глазам, запечатлевает все желания и сомнения, которые Икари сдерживал с момента нападения ангела. Он прислоняется головой к его плечу, прерывая их зрительный контакт, как это делал Синдзи. — Это я должен извиняться, я... Я сам притащил тебя, будучи не совсем откровенным с тобой. Д-делать такое, не спрашивая разрешения... — он вздыхает, медленно отстраняясь. — Я пойму, если ты... На этот раз Синдзи прерывает его, оканчивая предложением придыханием Каору, которого он снова прижимает к себе и целует в шею. Каору стонет, и от этого звука Синдзи вздрагивает, осторожно добавляя лёгкие укусы и язык, ещё больше приближаясь к нему. — Нагиса-кун, — хрипит он в бледную шею, слыша, как Каору едва не задыхается. — Нагиса-кун, ты мне так нужен, я... Я так хочу тебя, Нагиса-кун. Нагиса не отвечает, только скулит, когда Синдзи начинает тереться об него. Икари растягивает вдох, чувствуя, как Каору тоже напрягается. Они вдвоём начинают продвигаться дальше по комнате, целуя друг друга везде, куда только могут добраться губы. Когда они вместе падают на кровать, обе рубашки уже расстёгнуты, а фиолетовая майка вздёрнута, позволяя руке Синдзи коснуться бледного живота. Икари приподнимается на локтях, чтобы лучше рассмотреть Каору. Лицо залито краской, бледная шея уже потемнела в местах от его языка и зубов, грудь вздымается и опускается от прерывистого дыхания. Он скользит взглядом по телу Каору, охватывая всю фигуру — лихорадочный румянец на щеках, следы на шее и животе, обнажённый вздёрнутой майкой торс, стянутые брюки между ног. Синдзи мычит ему в шею, прижимаясь к его бёдрам, трётся о его член. Каору скулит, обвивая ногами талию Синдзи, плотнее прижимая их тела друг к другу. — Икари-кун, я... ты мне так... Ах... Икари охает, кусая его за шею и наслаждаясь, как дрожат их бёдра, прежде чем он поднимает голову и смотрит в лицо Каору. — М-м? Я тебе так?.. Нагиса ёрзает, отворачивается от него и внезапно выглядит неуверенным. Синдзи хмурится, но тут же мягко тянется к волосам Каору — движение настолько мягкое и нежное, что кажется совершенно неуместным в их ситуации. Каору снова смотрит на него, так же мягко улыбаясь, благодарный за лишнюю толику ласки и внимания. Он протягивает руку, продевая пальцы в его волосы. —Я... Я хочу коснуться тебя... я хочу, чтобы... мне нужно, чтобы... я чувствовал тебя, чувствовал тебя всего, всего во мне; чувствовал, как лилин сливаются телами, я, м-мне... — Каору снова отводит взгляд и закусывает губы, его лицо разгорается новой вспышкой красного. Через мгновение он вздыхает, всё ещё не глядя на Синдзи. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, я... хочу, чтобы ты кончил. Синдзи стонет; внезапность и пошлость такой просьбы, настолько непристойной для кого-то вроде Каору, заводит его. Он опять, уже настойчивее, трётся о его бёдра, прижимаясь к нему так сильно и быстро, как только может, его тело пылает, когда Нагиса отвечает, тяжело дыша и постанывая, обворачивая ноги вокруг талии Синдзи. Икари прижимается к его шее, почти хрипит, пытаясь заговорить. — И я, я тоже хочу этого, Нагиса-кун, я... — Каору. Синдзи снова отстраняется, удивлённо, смущённо смотря на этот потрясающий краснеющий беспорядок под ним, своим румянцем так схожий со своими глазами. — Зови меня Каору, — повторяет он, тихо дыша. Он трётся бёдрами о бёдра мальчика, отчаянно пытаясь вернуться к тому чудесному чувству. — прошу. — Тогда и ты зови меня Синдзи. Он говорит, не задумываясь, едва замечает, как Нагиса кивает, прежде чем снова придвинуться, уткнувшись лицом в плечо. Как приятно оно, это ощущение... ощущение Каору, выгибающегося под ним, ласкающегося к нему, издающего все эти дразнящие тихие звуки. Он запрокидывает голову в глухом стоне, тем самым обнажая бледную кожу, и это выглядит так сексуально. — Каору-кун... Он слегка поднимается, прижимаясь к шее Каору и крепко целуя её, посасывая кожу и слегка покусывая, намереваясь оставить след. Внезапно Нагиса выгибается, шумно выдыхая, сильнее прижимая ноги к его спине. Икари продолжает целовать, кусать его шею, пока у обоих не остаётся воздуха. Наконец, он протяжно стонет, делает последний рывок и расслабляется, продолжая обвивать талию Синдзи. Он в очередной раз отпрянул, позволяя Каору лениво отпустить его. Тихий сип вырывается из него при виде Каору — красное, как и его глаза, лицо, приоткрытый в чутких вдохах рот, тёмные пятна на шее, задранная майка до груди и абсолютно нетронутые штаны, пусть даже он вздрагивал от толчков. В конечном счёте Нагиса издаёт приглушённый звук, ёрзает и переводит взгляд на Синдзи. — Ах... Синдзи-кун... Они одновременно подвигаются, прижимая губы в горячем, глубоком поцелуе, столь же отчаянном, как и первый. Каору снова прильнул к нему, обнимая за шею. Синдзи вздрагивает и стонет в рот Каору, его собственная потребность становится неприятно очевидной. Затем Нагиса начинает вставать, внезапно и резко толкая Синдзи, заставляя его упасть на спину на кровать. Икари моргает, недоумённо наблюдая за Нагисой, который быстро целует его в подбородок. — Кажется, я сказал, что хочу, чтобы тебе было хорошо. Икари сдавленно вскрикивает, чувствуя тяжёлое дыхание, сердце так быстро бьётся, что он боится, как бы оно не вырвалось из груди; тем более, когда Каору старается аккуратно, но спешно снять с него майку. Он нетерпеливо выдыхает, скользя руками по бокам Синдзи, целуя его между ключицами. — Cиндзи-кун... Икари неслышно охает, смотря, как движениями Каору напоминает кошку, особенно, когда покрывает его живот поцелуями. Нагиса останавливается прямо перед ремнём, переводя взгляд на Синдзи; он хитро улыбается, притом всё так же нестройно дыша и краснея — это зрелище заставляет его стонать, запрокинув голову назад, нетерпеливо дёрнув бёдрами. — Каору-кун, молю... Каору мурлычет ему в ответ, прижимаясь губами к бёдрам, очерчивая линию вдоль пояса. Затем, наконец, наконец-таки, он поспешно расстёгивает ремень и немного медлит с застёжкой. Синдзи не может сдержать стон, когда Нагиса всё же быстро снимает штаны и боксеры, уменьшая давление; дрожит, когда холодный воздух обволакивает его член. Он тяжело выгибается и задыхается, чувствуя, как что-то влажное и мягкое скользит по чувствительной плоти. Закусив губы, Синдзи снова смотрит вниз, скуля при виде хозяйничающего там Каору; его лицо все ещё пылало. Одной рукой обхватив основание его члена, он водит по нему языком. В тот миг, когда он замечает Икари, Каору ёрзает, берёт член Синдзи в рот и сосёт, обвивая языком кончик. Синдзи стонет, выгибая спину, чтобы потянуться вниз, дёргает Каору за волосы. — Каору-кун! Ноги дрожат сильнее, когда Каору начинает двигаться, проводя по всему члену. Синдзи осмеливается ещё раз взглянуть на него и почти полностью теряется — Каору был так увлечён этим, с закрытыми глазами и чуть нахмуренными сосредоточенными бровями. Это намного лучше, чем Икари когда-либо осмеливался представить поздно ночью или в душе, когда его единственной компанией был он сам. Лучше, чем любой постыдный сон, заставлявший его отводить взгляд от Нагисы в школе. Синдзи знает, что близок, чувствует, как напрягаются мускулы, а огонь внизу живота становится всё горячее и горячее. Он опять закрывает глаза, откидывая голову назад, пока не слышит, как Каору издает очередной один тихий звук, похожий на благодарный стон. Синдзи вновь смотрит вниз на Каору, одной рукой спускающегося себе в штаны, продолжая доставлять удовольствие ему. И Икари сносит голову от этого. Он задыхается, всё его тело выгибается в напряжении. Этот жар, гораздо сильнее, чем любой оргазм, который он когда-либо испытывал, полностью переполняет его, размывает чувства, всё растворяется в этом моменте только между ними. — Твою ж мать... Он падает обратно на кровать, тело все ещё дрожит от толчков. Пытается поднять веки, но он чувствует себя слишком, блять, хорошо, чтобы держать их открытыми. Каору тоже так хорошо себя чувствовал? Был ли тому виной только ангел? Как только он думает об этом, слышит над собой тихий скулёж. Наконец он открывает глаза, чтобы увидеть над собой Каору с раскрасневшимися щеками, чуть прикрытыми глазами, и блестящими от слюны и предвкушения губами. Синдзи смущённо замечает, что ни на лице, ни на самом Каору нет ни капли спермы, и дрожит от того, что это значит. — Синдзи-кун, — он опять едва не скулит, целуя его в челюсть. — Синдзи-кун, прости, но я, я ещё не, ты мне ещё... Икари прерывает его, одаривая голодным поцелуем, запутывая руки в волосах Нагисы. — Я тоже, — он выдыхает ему в губы между ласками. — ты всё ещё нужен мне, Каору-кун. Каору скулит, переворачиваясь на спину и прижимая Синдзи к себе. Он вздрагивает; мысль о том, что Каору хочет быть снизу, заводит его. Не теряя времени, Икари отвечает, двигаясь так, чтобы поцеловать Каору в шею, вспоминая, как ему это нравилось. Он не ошибается — Нагиса стонет под ним, повышая тон голоса, превращая его в нуждающийся. Он снова протягивая руку к себе в штаны, но Синдзи перехватывает её, целуя запястье и вместе с тем отступая от шеи. Каору вопросительно и даже жалобно смотрит на него, невольно охая. Икари не отвечает, а просто улыбается, чтобы потом слегка отодвинуться, ровно настолько, чтобы сесть между ног Каору. Он быстро стягивает его ремень со штанами, облизывает губы при виде этой бледной кожи, покрасневшей почти так же, как его глаза. Икари берёт его член, поглаживая большим пальцем кончик. Тогда Каору прерывает его. — Погоди, Синдзи-кун... Пакет... В порыве происходящего Синдзи требуется мгновение, чтобы понять, о чём говорит Каору. Он поворачивается, нащупывая пакет на полу, быстро шарит внутри, хватая его содержимое. По ощущениям коробка и... какой-то бутылёк? Он вытягивает их, рассматривая. — Ох... Коробка презервативов и флакон смазки. Он оглядывается на ёрзающего Каору, очевидно, тоже смущённого. — Просто замечтался; это было всё, о чём я мог думать... — Хочешь, чтобы я вошёл? Нагиса стыдливо пискнул, смотря куда угодно, но только не на Синдзи, и прикусывает губу. Через мгновение он наконец встречается с ним взглядом и кивает. Кажется, не проходит и секунды, как губы Синдзи снова касаются губ Каору, сильно прижимаясь к ним и скользя языком — горячий, глубокий и неряшливый поцелуй. Каору в свою очередь отвечает, обнимая Икари руками, тяжело дыша и стоная ему в рот. Немного подумав, Синдзи снимает и майку, приказывая Каору поднять руки. Когда он стягивает её, ткань взъерошивает его волосы и делает ещё более пушистыми из-за статического электричества. Икари снова откидывается назад, садясь на корточки и осматривая их обоих, — и он, и Каору полностью обнажены, немного сбивчиво дышат, дрожат от холода и возбуждения. Синдзи сглатывает. — Так, м-м... Хочешь, чтобы я начал? — А-ах, да, конечно, пожалуйста. Икари хихикает, очарованный вежливостью Каору в такой момент. Он снова опускается на кровать, садясь на колени между ног Нагисы. Тянется к бутыльку, чувствуя, как пылает его лицо, когда откручивает крышку, снимает колпачок и выдавливает немного в руку. По ощущениям... Скользко. Что, по мнению Синдзи, имеет смысл. Почти как мыло для рук. Он быстро надевает колпачок, потому что не хочет слишком много думать об этом, и чем больше он игнорирует это, тем больше его телу становится всё нужнее и нужнее что-то сделать. Икари глубоко вздыхает, снова смотрит на Нагису и кивает. Тот, кажется, понимает его намёк, и придвигается ближе, обнимая Синдзи ногами, прижимаясь бёдрами к бёдрам. Задумавшись ещё на мгновение, Икари откидывается назад, хватает подушку, упавшую с пола, и помещает её под бёдра Нагисы, поддерживая их. Каору благодарно улыбается ему. Сделав ещё один глубокий вдох, Синдзи начинает, вводя смазанный палец в Каору, одновременно массажируя мышцы и растирая смазку. Он читал об этом пару раз. Когда не мог заснуть, и свет экрана ноутбука казался гораздо заманчивее. Он снова смотрит на Каору. — Готов? Его голос слегка дрожит, но Каору кивает. Синдзи надавливает, медленно вставляя палец. Из-за смазки это на удивление легко. Он двигает им взад и вперёд, останавливаясь, когда слышит тихий звук Каору. — Б-больно? Каору снова мычит, качая головой. — Нет... немного странно, но, — он вздыхает, дрожа. — не больно. Синдзи кивает, проталкивая ещё несколько раз, прежде чем выдавить смазку и добавить второй палец, начиная растягивать Каору. Тот рвано выдыхает, дёргая бёдрами. — А-ах... Как хорошо... Синдзи беззвучно смеётся, чувствуя, как подёргивается член, когда лицо Нагисы снова начинает краснеть. — Ха... уже? Ты очень чувствительный, а? Синдзи кусает губы, продолжая; напряжение от игнорирования собственного возбуждения усиливается с прогибающмся Каору, его негромким хныканьем. Как только становится возможным вставить три пальца, Икари отстраняется и тянется за коробкой с презервативами, которые он лишь каким-то чудом не вывалил на кровать. Хотя его руки слегка дрожат, вытаскивая один — он не уверен, из-за нервов, возбуждения или и того, и другого. Икари надевает презерватив, вздрагивая от холодной смазки внутри — он выдавил немного и на себя, желая, чтобы Каору чувствовал себя максимально комфортно. Изогнувшись, он приподнимается обхватив бёдра Нагисы руками. Синдзи смущённо посматривает на Каору, нетерпеливо ёрзающего об него, прося продолжить. Когда Каору кивает, он осторожно толкается вперёд. Синдзи рвано вздыхает, проталкиваясь внутрь, дрожит, когда плотный жар обволакивает его. Так много всего одновременно, так сразу; как и раньше, когда Каору поцеловал его, всё, о чём он мог думать, — ощущения внутри Каору, вид и звук выгнутых плеч Каору, громкий стон Каору; столь же восхищённый, как у Синдзи. Он невольно скользит рукам гораздо ниже спины, чуть не падает, уткнувшись лицом в плечо Каору. — Каору-кун.... Он дышит ему в шею, целуя между шёпотом. — Синдзи-кун! Нагиса скулит, выгибаясь к нему, а Икари почти ухмыляется про себя; Каору и впрямь очень чувствителен, особенно, когда дело доходит до шеи. Он не очень долго думает над этим — Каору теребит его за волосы. — Двигайся. Синдзи кивает, отталкиваясь и поправляя руки на боках Каору. Он медленно выходит, вздрагивая от трения о член, прежде чем толкнуться обратно; это чувство заставляет его задыхаться, стонать, живо работая бёдрами. Он пытается поддерживать что-то похожее на устойчивый темп, но всё слишком хорошо, просто слишком. И не то что бы Каору ему в этом помогает — не откровенно стоная, разводя руки, поддаваясь навстречу толчкам; не запрокидывая голову, прикрывая глаза, стараясь так открыто показать своё сексуальное удовольствие. Синдзи стонет, едва ли не подпрыгивая вперёд, чтобы закрыть рот Каору своим, скользя языком, пробуя на вкус. Каору стонет ему в рот, одной рукой утопая в его волосах, а другой скользя по груди, кончиками пальцев трогая соски. Всего этого просто слишком много для Синдзи, и вскоре его бёдра резко упираются в бёдра Нагисы, сильно и быстро ударяя по ним. Он снова обвивает ноги вокруг талии Синдзи, притягивая его глубже, смазка капает с члена на живот. Он, кажется, стал ещё громче, хоть голос еле связный. — Синдзи-кун, Боже, Синдзи... Икари кряхтит, пот стекает по ногам от напряжения, но он всё же выдыхает, тяжело дыша и двигаясь. — Каору-кун... Каору под ним, руками водящий по груди, и плотный жар, обволакивающий его, сводили с ума, заставляя забыть всё, что существует за пределами этой комнаты и этого момента. Интересно, сколько ещё он сможет продержаться; ведь каждое движение и каждая волна удовольствия толкает его всё дальше и дальше за пределы того, с чем, думается, он мог бы справиться, не помня, чтобы чувствовал что-либо подобное раньше в своей жизни. Вздохнув, он отводит руку Каору, целует её, а затем прижимает к кровати и стискивает. — К-каору-кун... тебе хорошо? Каору отчаянно кивает, хрип вырывается из горла. — Ха... Мне — ах! — т-так хорошо, Синдзи-кун. — он стонет, напрягая ноги вокруг Синдзи. — Я уже скоро... Ах... Синдзи кивает, наклоняясь, чтобы снова поцеловать его в челюсть. — Я тоже. Каору-кун, ты... Ты даже не представляешь, как в тебе хорошо, Каору-кун. Нагиса снова стонет, сжимая руку Синдзи, притягивает лицо Синдзи к себе, снова целует крепко и глубоко, что-то мыча ему в рот. Икари внутри него, поэтому каждый раз, когда он двигается, достигает в нём что-то, посылающее по спине раскалённые добела электрические разряды. Всё тело буквально поёт, каждый нерв посвящён ощущению этого удовольствия, чувству, что Синдзи любит его всем своим телом. Синдзи снова ударяет в эту точку с особенно сильным толчком, а затем Каору , выгибаясь и задыхаясь, сжимает его руку. Было бы почти больно, если бы не раскалённый неописуемый прилив удовольствия, распространяющийся по телу, заставляющий сперму хлынуть на живот. Оргазм Каору оказался последней каплей, которая подтолкнула Синдзи к краю, вид Каору, совершенно потерянного в удовольствии, и ощущение тесноты вокруг члена — всё, наконец, заставило его достичь своего предела. Он стонет, выгибается назад и сильно вздрагивает, продолжая толкаться в Каору, стараясь продержать эти ощущения как можно дольше. Он не может чувствовать ничего другого, не может думать ни о чём другом, даже о том, что это, возможно, лучший оргазм, который у него был или когда-либо будет. Всё его тело живо, каждый нерв в его теле поёт от удовольствия, которого он никогда раньше не чувствовал. После ещё нескольких задыхающихся вздохов он безвольно падает на Каору, не обращая внимания на сперму. Когда он выходит из Нагисы, из Каору, сил остаётся ровно столько, чтобы снять презерватив и бросить его в ближайшую мусорку. Лёжа совсем неподвижно, не пытаясь пошевелиться, они чувствуют, как жар наконец-то пропал. Синдзи слышит что-то, напоминающее судорожное бормотание его имени, и смотрит перед собой на улыбающегося Каору с выражением чистой любви и удовлетворения на лице. Синдзи лишь придвигается ближе, чтобы снова поцеловать. Этот поцелуй отличается от всех остальных — медленнее, слаще, почти целомудренно в том, как невесомо касаются их губы. Они неторопливо продолжают смаковать поцелуи, пока наконец легко не проваливаются в сон.