Навсегда

      «Si beau!» — всё чаще и чаще повторял Рук, глядя на белые облака, шустро бегущие по небу. Погода выдалась хорошей, охотник сидел в густой тени деревьев неподалеку от здания общежития Помфиоре. Лёгкий ветерок игрался с волосами блондина и награждал его своей прохладой. Рук практически не шевелился, боялся, что разбудит Вила, который так удобно пристроился на коленях Ханта. Староста даже во сне был необычайно прекрасен. Только причёска чуть-чуть пострадала из-за того, что Шоэнхайт долго не мог выбрать удобную позу для сна.       — Beauté, — снова вздохнул Рук, рассматривая и природу, окружавшую его, и лицо Вила, от которого тоже нельзя оторвать глаз. Подумать только, сам староста Помфиоре, ещё и сладко спящий на коленях своего заместителя…       «Si sans défense», — подумал охотник и мило улыбнулся, глядя на «жертву».       — Le Roi Du Poison, как бы мне хотелось… — Рук не стал заканчивать фразу, а сразу перешёл к действию. Бесшумно, как при преследовании добычи, и плавно, чтобы староста не проснулся, Хант подался вперёд, наклонился и поцеловал эти прекрасные розовые губы. Наслаждение было недолгим — Вил открыл глаза. Первое, что он увидел — лицо своего заместителя, которое немного покрылось румянцем. Шоэнхайт всегда говорил не смущаться, даже если на тебя смотрят много людей, но на Рука глядели только удивлённые аметистовые глаза старосты Помфиоре.       — Le Roi Du Poison, прости я не смог удержаться, — извинялся Рук, как можно реже глядя в сторону. Их взгляды всё-таки сошлись.       — Рук, зачем ты меня разбудил? — с неким возмущением спросил Шоэнхайт, явно не догадываясь о произошедшем.       — Я не хотел, Король Яда, но твои губы столь красивы, что…       — Понятно, конечно, я не против отношений с тобой, лишь бы об этом никто не знал, — осторожно озираясь по сторонам, прошептал Вил.       — Non, non, всё в порядке. Здесь только ты и я!       Вил медленно сполз с коленей своего заместителя и улёгся рядом с ним на траву. Рук же встал и пошел в сторону небольшой поляны, оставив старосту в недоумении одного. Впрочем, Шоэнхайт не беспокоился и ждал возвращения партнёра.       Хант, тем временем, уже стоял позади своего объекта обожания, пряча за спиной красивый, только что сорванный букет цветов.       — Le Roi Du Poison, прими от меня этот скромный подарок, — с радостью произнёс охотник, протягивая Вилу букет свежих фиолетовых лилий.       Если смотреть на довольные, улыбающиеся лица этой парочки, сразу не поймёшь, кто из них больше счастлив. Подношение в виде цветов с комплиментом впридачу Шоэнхайту пришлось по душе, и Вил решил сделать себе венок, так как лилии, по словам Рука, очень подходили к его глазам. Спустя несколько минут аккуратная «цветочная корона» красовалась на голове старосты, который был очень рад видеть себя такого в зеркале.       — Ах, Рук, спасибо! Теперь я точно стал ещё красивее! — от радости воскликнул Вил, быстро целуя Ханта в щёку, чего охотник, конечно, не ожидал. Рук заметил эту яркую улыбку на лице партнёра, что даже испугался: вдруг она исчезнет слишком быстро?       Тени деревьев, свежий воздух, староста Помфиоре снова лёг к Руку на колени. Тихо подрёмывая, Шоэнхайт лишь изредка открывал глаза, глядя на общежитие, которое он скоро оставит. Хант сначала сидел спокойно, но почему-то решил немного поиграть со своим любимым. Он невесомо провёл пальцами по шее Вила, от чего тот вздрогнул. Похоже, ему не понравилось.       — Рук, пожалуйста, не надо так делать!       — Почему же, Le Roi Du Poison, мне так нравится, когда ты вот так улыбаешься, я мог бы любоваться этой улыбкой вечно!       — Ммм, Рук, что же мне с тобой делать? — вопросительно произнёс Шоэнхайт, но не успел добавить ещё слов — Хант усадил его к себе на колени и крепко-крепко обнял. Вил уткнулся носом в его крепкое плечо и невольно прослезился.       В такой позе пара просидела до вечера. Солнце постепенно уходило за горизонт. Сегодня выдался, наверное, самый красивый из всех закатов. Рук Хант и Вил Шоэнхайт — два третьекурсника, любящие друг друга, но, к сожалению, на следующий год они вряд ли будут часто видеться. Заместитель старосты Помфиоре, устремив взор на заходящее светило, подумал, что их с Вилом любовь сохранится навсегда, даже если они будут разделены обстоятельствами. Староста размышлял точно так же.