Моя умница

Чонгук "У Розэ порок сердца. Она умирает..." Эти слова всё ещё набатом звучали в моей голове, пока я шёл по стерильно белым больничным коридорам, не разбирая дороги и лишь чудом ни в кого не врезавшись по пути. Но даже если бы это произошло, я бы, скорее всего, этого даже не заметил, так как в моих мыслях бились только эти два проклятых слова. Розэ умирает... Розэ. Умирает. ... Я не помнил, как оказался на улице и очнулся только тогда, когда холодный ноябрьский ветер швырнул пригоршню колючего снега мне в лицо, наконец отрезвив. Я остановился и поднял глаза к безразличному серому небу, нависшему над головой, судорожно втянув носом обжигающий зимний воздух. Розэ умирает. Эта проклятая мысль билась о стены черепной коробки ,не давая больше ни о чем думать, не давая даже дышать от боли. Она умирает... моя любимая девочка... умирает. И если я не найду донора в самые кратчайшие сроки, то.... Нет! Я не хотел даже думать об этом. Господи... за что ты так жесток к нам?.. К ней?.. Она же ничего не сделала, чтобы заслужить такое наказание. Она же ещё ребенок... Она же ещё... даже не жила... Глухо зарычав от бессильного отчаяния, я сжал кулаки и со всей силы ударил ими в стену, но никакая физическая боль не могла унять ту, что сейчас разрывала на части мою душу.

***

В тот вечер, когда узнал о её диагозе, я снова начал курить. Но даже едкий никотин, проникавший в мои лёгкие с холодным зимним воздухом, больше не помогал забыться и не думать о том, что у моей девочки осталось максимум полгода до того, как эта проклятая болезнь её убьёт. "Неоперабельный клапанный порок сердца... Прогрессирующая сердечная недостаточность... Нужна срочная пересадка сердца. Без неё ---- оставшийся срок жизни --- от трех до шести месяцев, не больше..." - все то, что говорил мне Тэхен, я и сам прекрасно знал, и эти слова все ещё эхом отдавались в моих мыслях, когда я, наконец, нашёл в себе силы вернуться в клинику. Я понимал, что не могу идти к Розэ в таком состоянии, так как моя Бэмби была крайне проницательной и сразу поймет, что что-то не так, но ей ни в коем случае нельзя было знать правду, поэтому сначала мне пришлось зайти в ординаторскую, в которой, к счастью, никого не было, и плеснуть в лицо холодной водой, чтоб скрыть покрасневшие глаза и крылья носа, хотя это можно было списать на холодный уличный воздух. Но что делать с отчаянием, плескавшемся во взгляде, я решительно не знал. Когда я застыл на пороге палаты, в которой сейчас находилась Розэ, Тэхен сидел рядом с ней и что-то ей говорил, а она слушала его, кивала и улыбалась. Я был уверен, что он ничего ей не сказал, и она ещё не знала жестокой правды о том, что с ней, а я... умирал изнутри, глядя на неё. Моя любимая солнечная девочка. Моё счастье. И я должен был сделать все, чтоб не дать моему личному солнцу упасть в холодную воду и навсегда погаснуть. Сделав глубокий вдох и придав лицу как можно более беззаботное выражение, я, наконец, вошёл в палату, и, увидев меня, Розэ улыбнулась ещё ярче и сразу же протянула ко мне руки, и моё сердце дрогнуло и сжалось от нежности к этой хрупкой куколке, с самого первого дня державшей его в своих изящных ладошках. ---- Чонгук... Где ты был так долго? - тихо спросила Розэ, когда я подошёл к ней и присел на край её кровати, взяв её маленькие нежные руки в свои, краем глаза заметив, что Тэхен тут же поднялся и молча вышел, понимая, что нам с ней нужно побыть наедине, и мысленно поблагодарив его за это. ---- Прости, милая, меня срочно вызвал к себе главврач, потому мне пришлось уйти, - ложь без запинки слетела с моих губ, и я с горечью подумал, что, скорее всего, она теперь станет моей постоянной спутницей. --- А обещал, что все время будешь рядом... - обиженно проворчало моё счастье, нахохлившись, как маленький воробушек, и я, вопреки всему, не смог сдержать тихого смеха, притягивая все ещё ворчащую Розэ к себе, и мягко поцеловал её в лоб, поглаживая по хрупким плечам и успокаивающе шепнув: ---- Тише, тише, любимая, я знаю, что подвёл тебя, но теперь я же здесь. И пока меня не было, ничего страшного ведь не случилось, правда? Ложь. Все самое страшное уже случилось. И то, что случилось, было настолько ужасным, что такого мне не могло присниться даже в самом кошмарном сне. Но Розэ все ещё ни о чем не подозревала, пребывая в беспечном неведении, и все должно было так и оставаться как можно дольше. Она покачала головой, наконец, немного оттаяв, но затем принюхалась и сморщила свой очаровательный носик, нахмурившись: ---- Чонгу... Ты что, снова курил?... - в её тихом голосе не было упрёка, только непонимание и растерянность, но я на миг замер, не зная, что сказать, а затем прижал ничего не понимающую Розэ к себе и тихо выдохнул в её пушистую светлую макушку: ---- Прости, малыш, всего одну... - ещё одна ложь легко сорвалась с моих губ, так как, стоя на улице под холодным ноябрьским снегопадом, я выкурил за раз почти всю пачку, дрожащими руками поджигая сигарету за сигаретой, но никакое количество никотина не могло помочь мне унять эту дрожь. Розэ немного отстранилась, пытаясь поймать мой взгляд, а затем взяла моё лицо в ладони, заставив, наконец, посмотреть на неё, и тихо шепнула: ---- Зачем? Я судорожно вздохнул и прикрыл глаза, так как всерьёз опасался, что она с лёгкостью увидит в моем взгляде сжигавшее меня изнутри отчаяние, но затем все же взял себя в руки и, накрыв её хрупкие пальчики своими, мягко улыбнулся и успокаивающе шепнул: ---- Перенервничал, Бэмби. ----- Ты? Перенервничал? Из-за чего? --- удивлённо выдохнула Розэ, непонимающе глядя на меня, и, не выдержав её пытливого настороженного взгляда, я снова сгреб её в объятия, просто для того, чтоб ощутить тепло её хрупкого тела и хоть немного согреть им свое заледеневшее от боли и страха за неё сердце. Розэ тихонько ойкнула, так как я, наверняка, не рассчитал силу и прижал её к себе слишком резко, но затем все же обняла меня в ответ так же крепко, тихо шепнув мне куда-то в ключицы: ---- Чонгук... Что с тобой? Не пугай меня, пожалуйста... Что-то случилось? Я на миг перестал дышать, ощутив, как больно сжалось сердце, но, сделав глубокий вдох, погладил её по изящной спине и шепнул, уткнувшись ей в шею: ---- Ничего, малышка... Ничего... Просто... очень волновался за тебя... И теперь от меня несёт, как от пепельницы, знаю. Прости меня, котенок. Я больше не буду курить, обещаю. Спустя секунду её тонкие пальчики вплелись в мои волосы, и Розэ с улыбкой шепнула, нежно поглаживая меня по затылку: ---- Ничего, милый... если тебе так легче... и очень хочется, то... можешь курить... Я вовсе не против, честно. Но... Со мной ведь все в порядке, правда? Тэхен сказал, что все хорошо, и это просто переутомление... "Господи, Бэмби... Если бы ты только знала..." - чуть не сорвалось с моих губ. Но вместо этого я лишь мягко поцеловал её в плечо, с которого сползла слишком большая для её хрупкой фигурки больничная рубашка, и, подняв голову, с вымученной улыбкой шепнул, погладив её по бледной щеке: ---- Правда, моя хорошая. С тобой все в полном порядке. Так ты... Действительно разрешаешь мне курить? - хотя это было последнее, о чем я сейчас думал. ---- Конечно, Чонгу... Я не хочу тебе ничего запрещать. Тем более... Если тебе это нужно... - Розэ улыбнулась и нежно провела тонкими прохладными пальчиками по моей щеке, а я прикрыл глаза, чувствуя, как моё заледеневшее сердце снова и снова разбивается на мелкие острые осколки, заставляя все внутри истекать кровью. Её ответная улыбка была такой тёплой и по - взрослому понимающей, что к горлу подступили предательские слезы, хотя я не плакал с тех пор, как... Я даже не мог вспомнить, когда делал это в последний раз. ---- Мне нужна только ты, любимая... Только ты, --- я рвано вздохнул и прижался к её удивлённо приоткрытым мягким губам своими, не дав ей задать вполне закономерный вопрос, какого черта я стал таким сентиментальным, но теперь каждое мгновение рядом с ней было для меня на вес золота, и мне казалось, что время словно нарочно ускорило свой ход, чтобы навсегда разлучить меня с моей любимой девушкой. ---- А мне --- ты, Чонгук... И потому... Я теперь... никуда от тебя не денусь, ты же знаешь, - Розэ мягко улыбнулась и погладила меня по щеке, когда я, наконец, нашёл в себе силы отпустить её, и, проигнорировав очередной болезненный укол в сердце, выдохнул: ---- Знаю, олененок. Конечно, знаю. Но теперь я знал только то, что сам умру вместе с ней, если не сумею её спасти.