Моя умница

А затем я снова оказалась под ним... послушная... влюбленная... и полностью покоренная им, ведь Чонгук не мог не оставить последнее слово за собой, и буквально распалась на атомы от удовольствия, вновь ощутив в себе его крепкий член и не менее крепкие объятия, сомкнувшиеся вокруг меня стальным капканом, заключая в самую надёжную ловушку, из которой и не хотелось выбираться. Сминая мои губы обжигающими поцелуями и хрипло рыча от удовольствия, он сразу начал двигаться уверенно и ритмично, то ускоряясь и почти доводя меня до оргазма, буквально вколачивая в диванные подушки, то замедлялся, раскачивая мое дрожащее от наслаждения тело мягкими плавными толчками, жадно лаская губами мою грудь, мягко прикусывая, вминая и дразня набухшие чувствительные соски языком, отчего между ног все буквально плавилось и намокало ещё больше, обволакивая его пульсирующий каменный член жаркой влагой, заставляя дышать тяжело, загнанно и совсем сбито, смешивая наши стоны и дыхание в пылких жадных поцелуях... и, похоже, сейчас в роли персика была я и съесть пытались именно меня, а никак не наоборот. Но я совершенно не возражала, послушно подставляясь под его жадные горячие губы, ставящие метку за меткой на моей разгоряченной коже и позволяя ему трахать меня так, как он хотел... Медленно, нежно, тягуче--- чувственно... А затем пылко, страстно, почти грубо, до дрожащих ног и сорванного в беспомощных стонах голоса... --- Черт, детка... Я скоро кончу... Ты так сжимаешься... У меня... Даже в глазах темнеет... Такая... безумно влажная... Моя... Идеальная... --- охрипшим от желания голосом шептал Чонгук мне в шею, ни на миг не прекращая двигаться. Он нависал надо мной, опираясь на напряженные руки, и тяжело, рвано дышал, пока я лихорадочно блуждала дрожащими пальцами по его сильной спине, раздвигая ноги все шире и раскрываясь перед ним все больше с каждым новым мощным толчком, почти задыхаясь от сорванных стонов. --- Пожалуйста, любимый... Ещё... --- прошептала я пересохшими губами, притягивая его ближе и не желая даже на секунду отпускать от себя. --- Твою мать... --- он снова вжался в меня до упора, сорвав с моих искусанных губ жалобный полузадушенный всхлип, и жарко поцеловал в шею, обжигая ее рваным горячим дыханием, --- ...все, что захочешь, малыш... Все, что угодно... но я... Так долго не продержусь... Хочу тебя, любимая... Всю, без остатка... Моя сладкая девочка... ты меня просто... с ума сводишь... А я... уже не могла говорить... просто не могла, ведь мой любимый хулиган обладал потрясающей способностью стабильно лишать меня дара речи, когда мы с ним оказывались меж простыней. Но Чонгуку и не нужны были никакие слова, ведь он все прекрасно видел в моих затуманенных глазах и чувствовал в собственнической хватке дрожащих рук на своих плечах и, похоже, и сам уже был на грани помешательства и потому, не выдержав этой сладостной медленной пытки, которую сам же нам и устроил, полностью отпустил себя, снова ускоряясь, и стал с глухим и каким-то отчаянным рычанием вбиваться до упора в мои раскрытые бедра своими так мощно и резко, что мои стоны перешли практически в крики, и я уже себя не контролировала, впиваясь в его широкие плечи ногтями и полосуя его бархатную горячую кожу до красных отметин. Но мы оба были уже не в том состоянии, чтоб отвлекаться на такие мелочи, ведь когда с моих припухших от его жарких поцелуев губ вместе со стонами срывалось откровенно умоляющее: --- Боже... как хорошо... Чонгук... пожалуйста... не останавливайся... --- он окончательно слетал с катушек. И в прямом смысле слова зверел, полностью отпуская на волю все свои самые темные, самые порочные желания и начиная просто ебать. Жарко... грязно... грубо... на невероятно тонкой и острой, как лезвие опасной бритвы, грани боли и удовольствия, но это было так охуенно, что именно этого я и хотела... Неприлично мокро, невыносимо жарко и безумно приятно... вот на что был похож секс с любимым и до дрожи желанным мужчиной. Его плечи, руки, губы, бархатно--- горячий, восхитительно твердый член... мои стоны и его утробное тигриное рычание... все сливалось в один невероятно крепкий и абсолютно крышесносный коктейль похоти и страсти... и мы уже больше не принадлежали себе. В такие моменты мы принадлежали лишь друг другу, действительно становясь одним целым, и мира за пределами наших объятий больше не существовало, ведь мы занимались любовью с таким самозабвением, что полностью растворялись друг в друге и в наших чувствах, что кипели в горящих венах и буквально лились через край, переполняя души и тела и не позволяя скрывать вообще ничего. И наш секс становился чем-то намного большим, чем просто слияние двух обнаженных тел. Это... была... магия. Самая. Настоящая. Я цеплялась за его плечи дрожащими пальцами, не желая отпускать от себя даже на секунду, подаваясь ему навстречу всем телом, и Чонгук отвечал мне хриплым рычанием и жадными поцелуями -- укусами, которыми помечал каждый сантиметр моего обнаженного только для него тела. Моя шея уже буквально горела от оставленных им меток, щедро рассыпанных по моей коже, словно он хотел заклеймить каждый ее сантиметр своими ненасытными губами, истерзанные ими соски напухли и ныли сладкой болью, а между широко раздвинутых ног уже хлюпало просто оглушительно громко при каждом толчке, но я не обращала внимания вообще ни на что, кроме его тяжёлого дыхания, что так идеально синхронизировалось с моим, и рваных стонов, переполненных наслаждением, что срывались с его бархатных губ и растворялись на моих, теряясь в новых и новых поцелуях: пылких, страстных, обжигающих... лихорадочно горячих и окончательно сводящих с ума нас обоих... Моя... моя... моя... Каждым жадным касанием и хриплым выдохом по натянутым до предела нервным окончаниям... Мой... мой... мой... Судорожной хваткой на исцарапанных широких плечах. Ещё, любимый... вот так... прошу... только не останавливайся... Но он и не думал об этом, наконец перестав дразнить и баловаться, изводя меня своей томной неспешностью, и полностью отпустил свою темную, опасную, хищную сущность, что сейчас присваивала меня себе без остатка, насаживая на каменный, стоящий колом, бархатно--- горячий и влажно блестящий от смазки член, крепко держа за бедра, кусая в шею и с грубой жадностью лаская тяжело вздымающуюся от каждого мощного толчка грудь, тут же зализывая эти тигриные поцелуи--- укусы, от которых точно останутся красноречивые собственнические метки. Но Чонгук сейчас не был собой. Он был первородным, сумасшедшим, чистейшим грехом. Самым темным... ... самым сладким... самым манящим и запретным... Тем самым, которому... невозможно было сопротивляться. Вот и я... не смогла. Сдалась. Сдалась на милость сына самого прекрасного из всех падших ангелов --- Люцифера и покорно склонилась перед ним в нижайшем поклоне, опустив свои дерзкие глаза в пол. Мои ноги уже дрожали, расходясь все шире под его страстным напором, но Чонгук не останавливался ни на секунду, жадно водил ладонями по моему телу, почти обжигая касаниями рук и следовавших за ними губ, трахая меня с полной самоотдачей и самозабвением, и я чувствовала, что до вожделенной сияющей пропасти мне осталась буквально пара шагов... и после серии быстрых, точных, выверенных до миллиметра ударов меня закрутило в огненном шторме, унося все дальше в бескрайний океан кипящей лавы... Прямиком в царство его отца. И единственное, что не позволило мне окончательно утонуть в нем, были его губы на моих губах, дарящие ни с чем не сравнимое блаженство и спасительный кислород среди этого царства огня и невыносимого жара... *** ...Возвращение на землю было сложным, ведь я все ещё даже дышала с трудом и не могла понять, где нахожусь, и единственное, что я ощущала предельно ясно, были ласковые руки мужа в моих волосах и тихий успокаивающий шепот где-то рядом с виском: ---- Бэмби, милая... приди в себя... ну же, малышка... Открой глаза... Я шумно выдохнула, уткнувшись ему в шею, слегка влажную от пота, и едва слышно шепнула совершенно севшим голосом: ---- Я... не могу... Не могу, Чонгук... что... Что ты... со мной сделал?.. Ответом мне был тихий смех и невозможно ласковый поцелуй в висок вместе с успокаивающе хриплым: --- Всего лишь доказал, что тебе ни с кем не будет так хорошо в постели, как со мной, любимая... ни в одном из миров и времён. Я шумно выдохнула, зарываясь в его объятия ещё глубже, и уже оттуда проворчала: --- Да уж... кто бы сомневался... Вот только обязательно было доказывать мне это... Так интенсивно? Чонгук с тихим смешком уткнулся мне в волосы и, поцеловав в макушку, хитро мурлыкнул: --- Ну а вдруг... иначе ты бы мне не поверила, мм? Я тяжело вздохнула, наконец приподнимая потяжелевшие веки, и тут же утонула в огненно---штормовом море любимых колдовских глаз моего капитана, снова задохнувшись от отголосков обжигающего жара, все ещё тлеющего внутри. И не смогла сделать ничего другого, кроме как, притянув его к себе за шею, выдохнуть в изогнутые в мягкой полуулыбке бархатные губы: --- Ты не оставил моим сомнениям... ни единого шанса... --- Вот как? --- темная бровь угрожающе приподнялась, хотя уголки бархатных губ подрагивали в безуспешных попытках скрыть дразнящую и крайне самодовольную улыбку. --- Угу, --- я с тихим смехом уткнулась ему в шею и уже оттуда прошептала, прижимаясь к нему всем телом: --- Я так сильно тебя люблю, родной... Но Чонгук не позволил мне прятаться от него, приподнимая мое лицо ему навстречу, и, так как между нашими губами остался всего лишь вздох, решил сократить это расстояние до нуля и невероятно мягко коснулся моих губ своими, поглаживая по щеке, а затем прижался к моему лбу своим и хрипло выдохнул: --- Я знаю, маленькая. Но я тебя больше. Я слабо улыбнулась, глядя на него сквозь ресницы, и дразняще шепнула: --- Да ладно... Не может быть, Чонгу. Темная с серебром бровь вызывающе изогнулась, а с бархатно---горячих губ слетело откровенно угрожающее: --- Хочешь проверить? И, все ещё прекрасно помня, чем закончилась предыдущая такая проверка, я тут же пошла на попятную и упёрлась руками ему в плечи, когда он снова начал наклоняться ко мне, с тихим смехом замотав головой. --- Нет --- нет --- нет! Больше никаких проверок! --- Точно? --- хрипло рыкнул он, зарываясь ладонью в мои волосы и мягко сжимая их в кулаке, чтоб запрокинуть мою голову и жадно прижаться губами к моей беззащитной шее, на которой, судя по ощущениям, уже и так живого места не осталось. --- Точно---точно, бандит! Отпусти, --- я засмеялась ещё громче, пытаясь увернуться от его наглых губешек, посягающих на мою сонную артерию, и Чонгук наконец оставил мою многострадальную шею в покое и лег рядом, осторожно прижимая меня к себе, словно опасался, что я ещё не пришла в себя окончательно. Но когда мягкие линии моего тела идеально впаялись в твердые углы его рельефной мускулатуры, Чонгук буквально сгреб меня в охапку с удовлетворенным вздохом, пряча себе под крыло, и поцеловал в висок, ласково шепнув: --- А теперь серьезно, маленькая. Все хорошо? Я не... Но я со смехом уткнулась ему в грудь, уже зная, что он хотел спросить, и обняла его в ответ так же крепко, заверив моего не в меру переживательного мужа: ---- Не сделал, родной, не волнуйся... Мне просто... было очень хорошо... Настолько, что я немного... выпала из реальности. После моих слов Чонгук усмехнулся откровенно мужской, хищной, самодовольной улыбкой уверенного в себе, брутального самца и, приподняв мой подбородок, невероятно мягко поцеловал в губы, мурлыкнув в них: --- Это все, что я хотел услышать, любимая. Я тихонько вздохнула, снова прижимаясь к его покрытой испариной горячей груди, и с улыбкой проворчала: --- Только больше... не надо мне ничего доказывать, пожалуйста... я и так тебе верю. --- Но ты же сама согласилась, --- резонно заметил Чонгук, весело хмыкнув, и провел ладонью вдоль моей спины, заставляя выгибаться ей навстречу под этой нежной неторопливой лаской. --- Более того, попросила меня об этом... Я вздохнула, тоже начиная водить пальцами по его широкой груди, прижимаясь к ней щекой и вслушиваясь в уверенный, ровный стук его сердца. --- Я просто... не подозревала, на что подписываюсь... Ты же... настоящий демон прямиком из ада. Это заявление вызвало очередную волну хриплого смеха, и Чонгук ласково промурлыкал, зарываясь пальцами в мои волосы и нежно поглаживая по затылку: --- Хмм... демоном я, кажется, ещё не был... Неужели... я настолько плохой, Бэмби? --- Нет, настолько горячий, --- отозвалась я, чувствуя, как веки снова начинают наливаться свинцом под действием эндорфинов от его нежных поглаживаний и недавнего оргазма. --- Хмм... Вот как? Ну тогда ладно... Я буквально услышала, как Чонгук довольно улыбнулся, подгребая меня к себе властным собственническим жестом и практически вплавливая в свое сильное горячее тело, и какое-то время мы лежали молча, все ещё приходя в себя и наслаждаясь близостью совсем иного рода, и он гладил меня по спине и волосам, время от времени целуя в макушку. Но спустя несколько минут мое затраханное сознание, наконец, немного прояснилось, и я резко вскинулась от вспыхнувшего в голове воспоминания и села, невольно напугав Чонгука и заставив и его тоже сесть и впиться в мое лицо внимательным встревоженным взглядом. ---- Что случилось, малыш? -- он подался ко мне, бережно обнимая мое лицо теплыми ладонями и заставляя посмотреть на него. --- Мой сон... Чонгук выгнул бровь, вглядываясь в мои растерянные глаза, и я поспешила добавить, пока снова не забыла: --- В этом сне был... Тэхён! Услышав это, Чонгук заметно расслабился и тихо засмеялся, покачав головой: --- Только не говори мне, что ты думала об этом все то время, что мы занимались любовью. Я осознала, как нелепо это прозвучало, и тоже засмеялась, заверив его: --- Нет, глупый! Конечно нет... Тем более, ты затрахал меня до такой степени, что думать о чем-то, кроме тебя и твоего члена внутри было совершенно невозможно, но это точно был мой брат. Признаться, меня уже начинают немного пугать эти сны... Они... слишком реалистичные. Чонгук нахмурился, прикусив губы и явно обдумывая что-то, но затем притянул меня к себе, мягко поцеловав в лоб, и с усмешкой проворчал: --- Поверить не могу, что твой пронырливый братец пролез даже в твои сны о нас. И что же? В этом сне он тоже был твоим братом и пытался убедить тебя в том, что я не подхожу для серьезных отношений? Я засмеялась, обнимая его за талию, и, с обожанием глядя на мою ворчливую кису снизу вверх, с улыбкой шепнула: ---- Ну не ворчи, родной... Тэхён в прошлом, конечно, наломал дров, но я уверена, давно уже осознал, как сильно в тебе ошибался. А в этом сне он был твоим помощником. И ты гонял его и в хвост и в гриву, раздавая приказы и вовсю командуя. --- Вот как? --- похоже, эта мысль пришлась Чонгуку по душе, и я снова засмеялась, кивнув: --- Угу. --- С ума сойти... --- он весело хмыкнул, качая головой, но затем снова сгреб меня в охапку и потянул за собой обратно на подушки, и, крепко обняв, прошептал мне в висок: --- Солнышко, это все, конечно, очень интересно, но я все больше склоняюсь к тому, что нам действительно стоит записаться к регрессологу. Только не бойся, хорошо? --- Хорошо, родной. И я не боюсь, наоборот, мне безумно хочется наконец узнать, действительно ли это наша прошлая жизнь или просто... моя слишком буйная фантазия, --- я пожала плечами и улыбнулась, оставив лёгкий поцелуй у него на плече, а затем зевнула, сокрушенно признавшись, --- Но сейчас я снова хочу спать. Ты меня совершенно вымотал и выжал из меня... все соки. Услышав это, Чонгук тихо засмеялся, уткнувшись мне в волосы, и, погладив по затылку, ласково шепнул: --- Тогда поспи ещё, малыш. Ещё очень рано. Нам некуда спешить. --- Можно... прямо на тебе? --- сонно уточнила я, снова зевая и чувствуя, как веки наливаются свинцом, а все тело расслабляется под неторопливой лаской его чутких пальцев. --- Можно, котёночек. А потом и подо мной, если захочешь... --- Ты такой пошлый, это ж ужас просто... --- Я знаю, Бэмби. И я тоже... тебя люблю. А теперь спи, родная. Только постарайся в этот раз выдворить своего настырного братца из наших снов, договорились? --- Договорились, Чонгу... А ты... сваришь мне кофе, когда я проснусь в следующий раз? --- Конечно сварю, маленькая... И даже раздобуду парочку персиков к твоему пробуждению, раз тебе их так хотелось даже во сне... но, как видишь, утро лучше всего начинать вовсе не с кофе... --- Бесстыдник... --- Спи, любимая...