Моя умница

Розэ Меня разбудили нежные прикосновения родных рук и легкие, практически невесомые поцелуи на висках и скулах вместе с тихим ласковым полушепотом: --- Ты снова мурлычешь сквозь сон... Что тебе снится, малыш?.. Не открывая глаз и все ещё пребывая во власти этого прекрасного трепетного сна, я потянулась к родному обволакивающему теплу и, уткнувшись Чонгуку в грудь, с сонной улыбкой отозвалась: --- Ты, родной... Всегда... только ты... Чонгук весело хмыкнул, словно и не ожидал услышать ничего другого, а затем, явно довольный моим ответом, собственнически сгреб меня в охапку, закидывая на меня свою тяжеленную нижнюю лапу, и вкрадчиво мурлыкнул: --- Расскажешь поподробнее? Я шумно выдохнула, поняв, что поспать мне больше не дадут, и, поелозив лбом по его груди, с улыбкой проворчала: --- И какие такие подробности тебя так интересуют с утра пораньше, а... бандит? Услышав это, вышеупомянутый бандит хрипло рассмеялся, уткнувшись мне в макушку, а затем, звонко чмокнув в нее же, хитро шепнул: --- Те самые, Бэмбиай... Те самые. " Да что ты, милый? Серьезно?" Я коварно усмехнулась, решив в кои-то веки отплатить дорогому мужу его же излюбленной монетой, и, тыкнув ему в солнечное сплетение указательным пальцем, ехидно пробурчала: --- Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, Чонгу. Ответом мне был тихий смех и вкрадчиво хриплое: --- Да неужели? Ну же, Бэмби, признавайся, я ведь не отстану. Что это было на этот раз? Лёгкая эротика или все же... Горячее порно, мм? Или... Неужели то, для чего нужны... стоп-- слова?!. Последнюю фразу он произнес кричащим заговорщическим полушепотом, заставив меня хрюкнуть от едва сдерживаемого смеха, но я только зарылась ещё глубже в родные теплые объятия и упрямо помотала головой, заявив ему: --- Не скажу. --- Ах так?!. -- раздалось глухое предостерегающее рычание над моей головой, и объятия резко стали крепче, почти удушающими, а затем я так же резко оказалась опрокинутой на лопатки и тихонько пискнула от неожиданности, а мой грозный тигр навис сверху, прижимая меня к кровати, и хищно ухмыльнулся, явно довольный своей коварной выходкой, а затем, наклонившись, мурлыкнул мне прямо в губы, --- А теперь? Станешь более разговорчивой? Его темные глаза опасно сверкнули, что обычно не сулило мне ничего хорошего, но вкупе с обворожительной улыбкой и не менее обворожительными ямочками на щеках это вышло ни капельки не грозно, а наоборот, безумно мило и потому не возымело на меня ровным счётом никакого эффекта. --- Даже не надейся! --- уперевшись руками ему в грудь, заявила я, смеясь и пытаясь спихнуть его с себя, но не тут-то было. Он с лёгкостью перехватил мои руки, прижав их к кровати над моей головой, и, склонившись надо мной, хрипло мурлыкнул: --- Нет---нет, Бэмби... даже не думай о бунте на корабле, поняла меня? И раз уж ты так упорствуешь в своем нежелании говорить, тогда... мне придется... догадываться самому... Ты уверена, что хочешь этого, мм? Его бархатные губы мягко коснулись моей шеи, и остатки пиратского сна как рукой сняло, зато остались абсолютно все ощущения, что я испытывала в таких же крепких и таких же жарких объятиях капитана Чона. И потому я замерла, кусая губы и чувствуя, как стремительно сбивается дыхание, а этот проходимец, видимо, подумав, что я резко поменяла свое решение, вознамерился придать мне ускорение в нужном ему направлении и, мягко прикусив мочку, вкрадчиво шепнул мне на ухо: --- Вижу, твоя уверенность уже немного пошатнулась, да, Бэмби? И это правильно, малышка... Так что... лучше признайся сама, пока я... не перешёл... к ещё более... решительным действиям. Ну же, котёнок, признавайся... Что я делал с тобой в твоём жарком сне? Это?.. --- новый влажный поцелуй в шею заставил меня тут же выгнуться в его руках и застонать, к его явному удовольствию, которое я ощутила в коснувшейся моей кожи хитрой кошацкой улыбочке, за которой практически сразу же последовало вкрадчиво---хриплое, --- Или... Может быть... это, мм..? Его губы спустились ниже вместе с обжигающе ласковыми поцелуями, которые он щедро рассыпал по моим ключицам и обнаженной груди и, не выдержав этой сладкой пытки, я выгнулась навстречу этим горячим жадным губам, глухо проронив на грани стона, когда они сомкнулись на практически мгновенно затвердевшем соске, дразняще мягко целуя и посасывая: --- Мы с тобой... Занимались любовью на пляже, и ты... делал... намного больше того, что делаешь... сейчас... Доволен, бандит?.. теперь... отпустишь? Это должно было прозвучать максимально осуждающе и укоризненно, но вышло как-то жалобно, полузадушенно, просяще и совсем не так грозно, как задумывалось изначально. И, похоже, мой ответ лишь ещё больше укрепил Чонгука в желании меня помучить как следует прямо с утра пораньше, и медленно и со вкусом сводившие меня с ума губы лениво оторвались от своего занятия и так же медленно поднялись выше, лаская все на своем пути и заставляя меня дрожать, а затем жадно прижались к шее, прямо там, где уже неистово бился пульс, разогнавшийся до опасной скорости за каких-то полминуты из-за того, что они творили со мной совершенно безнаказанно. А затем их бессовестный хозяин вообще обнаглел вкрай и лег на меня всем телом, прижимая к кровати и вовсе не собираясь никуда отпускать, и хрипло мурлыкнул, снова обжигая мою беззащитную шею своими горячими бархатными губами и таким же горячим провокационным полушепотом: --- Ну и как? Тебе понравилось?.. Нет, вы только посмотрите на него! Каков наглец! Лежит на мне, упираясь прямо в живот своим каменным утренним стояком, и как ни в чем не бывало интересуется, понравилось ли мне... заниматься сексом с его прошлой версией! Нарочно дразня... провоцируя... И заставляя выбирать между ним и... ним! Кошмар какой-то... Просто форменный кошмар! Все это пронеслось в моих мыслях буквально за две секунды, и, поняв, что пора всерьез браться за воспитание моей плохой Тигры, а то совсем от рук отбился, я наконец распахнула потяжелевшие ресницы и, натолкнувшись на его пристальный, потемневший почти до черноты, обжигающий взгляд, с улыбкой проворчала, кусая губы и безуспешно пытаясь хоть немного успокоить сбившееся к чертям дыхание: --- Если... я скажу... да, ты с меня, наконец... слезешь? Но нахальный брюнет лишь склонил голову к плечу и с хитрющей ухмылочкой промурлыкал: --- Я подумаю над этим, малыш. Но сначала ответь. Ну так что?.. тебе понравилось?.. Да или... да? Он поиграл своими дерзкими бровями, как всегда, не оставляя мне никакого выбора вообще, и, не выдержав такого накала страстей, я засмеялась, закрыв лицо руками, и уже из-за своей импровизированной ширмы проворчала: --- Господи, Чонгу... Ты совершенно неисправим! Но он совершенно точно не чувствовал за собой никакой вины и лишь самодовольно усмехнулся: ---- Я знаю, детка. А теперь... когда мы это выяснили, может, наконец, перестанем болтать и начнем уже целоваться? Я ужасно соскучился по твоим губам за эту ночь... --- промурлыкал этот коварный домогатель, а затем ткнулся носом мне в ладони, как большой, игривый и до жути наглый кот, пытаясь найти самый большой просвет между моими пальцами и пролезть в него своими наглыми губешками, но я уворачивалась от них, как могла, лишь смеясь все громче и безуспешно пытаясь из-под него выползти. В итоге мы довозились до того, что почти сползли с кровати вместе с простыней, и Чонгук поймал меня на самом краю, с тихим смехом сгребая в охапку и снова затаскивая на середину, и, уткнувшись мне в волосы, с улыбкой проворчал: ---- Ну и куда ты собралась, маленькая? Решила вспомнить былые времена и побегать от меня, да? Но я больше не позволю тебе сбежать, даже не надейся. Я снова засмеялась, убирая с глаз растрепанные из-за нашей возни волосы, и покачала головой, с улыбкой глядя на склонившегося надо мной мужа. --- Я знаю, бандит. И вовсе не собираюсь никуда от тебя сбегать, ведь это... в принципе бесполезно... Но всё-таки, мне безумно интересно, откуда в тебе столько энергии по утрам? Ты такой гиперактивный, что я за тобой просто не успеваю. Поделишься секретом? Я тоже так хочу, знаешь ли! Но Чонгук лишь со смехом покачал головой, снова оплетая меня своими длинными конечностями, тем самым заключая в надёжную ловушку, и, звонко чмокнув куда-то в плечо, сообщил мне: --- Нет никакого секрета, Бэмби. Это все обычный тестостерон, а точнее, его переизбыток. Но боюсь, тебе это никак не поможет, потому что ты девочка. Услышав это, я снова засмеялась, уткнувшись ему в грудь, ведь когда он начинал с таким серьезным видом вещать такую откровенную псевдонаучную ерунду, остаться спокойной было просто нереально. Но когда у меня от смеха уже начали болеть не только щеки, но и диафрагма, я, наконец, заставила себя успокоиться и с преувеличенно тяжким вздохом произнесла: --- Что ж, значит быть мне вечно сонной вяленой рыбиной по утрам, а не таким энерджайзером, как ты, и это, как по мне, ужасная несправедливость... Но я уже все равно больше не усну, так что... Нам уже пора вставать, да? Я обречённо вздохнула, уже готовясь услышать положительный ответ, а также огромный список мест, где нам предстоит побывать сегодня, но Чонгук лишь ласково чмокнул меня в макушку и прижал к себе, поглаживая по спине, а затем тихо выдохнул: ---- Нет, солнышко, нам сегодня некуда спешить. Прости, что разбудил тебя так рано... Я просто проснулся раньше и наблюдал за тобой, пока ты спала, но потом ты начала мурлыкать мое имя и улыбаться, и я тоже захотел стать частью твоего сна, а ещё... мне стало очень одиноко здесь одному, пока ты была там... с ним... Вот я и... ---- Чонгук... Мое сердце сжалось от нежности к этому потрясающему мужчине, который временами все ещё напоминал мне беззащитного маленького мальчика, больше всего нуждающегося в любви и ласке, и я потянулась к нему, нежно поглаживая по затылку и перебирая шелковые темные пряди, и прошептала: ---- Любимый мой... Нежный мальчик... Ну какой же ты всё-таки дурашка у меня, ну... Надо было раньше меня разбудить и не страдать тут от одиночества... Но Чонгук на это лишь тихонько вздохнул, подставляясь под мои руки, и так же тихо замурчал, как большой кот, наконец, добившийся внимания хозяйки, и у меня в груди разлилось тепло, похожее на золотой солнечный свет, а на глазах вдруг вскипели непрошенные слезы, и я обняла его так крепко, насколько хватило сил, зарываясь лицом в его мягкие темные вихры, и шепнула: ---- Я очень тебя люблю, родной. Только тебя, слышишь? Никогда в этом не сомневайся. Чонгук шумно вздохнул, подгребая меня поближе, хотя мы и так уже слиплись в одно целое, как два гигантских пельменя, а затем тихонько и как-то совсем робко шепнул: ---- Я просто... подумал, что... возможно... моя прошлая версия... нравится тебе больше? Он же был... Настоящим джентльменом... с длинными волосами и... все такое... Но после этого я уже не могла оставаться серьезной и снова засмеялась, чувствуя, что тяжесть, придавившую сердце, сняло как рукой. --- О Господи, Чонгу... Только ты мог такое сказать... Балбес ты мой любимый... --- ласково пожурила его я, снова зарываясь пальцами в его мягкие темные вихры и чмокая в растрепанную пушистую макушку. Чонгук тихонько фыркнул, точь--в---точь как сердитый котик, поелозив лбом по моему плечу, но затем с удовлетворённым вздохом снова устроил на нем свою наглую мордуленцию, безапелляционно заявив: ---- Главное, что любимый. И... пока ты меня любишь, я согласен быть кем угодно... хоть балбесом, хоть пиратом... Хоть самым отпетым бандюганом из всех ныне живущих... Лишь бы только... ты была счастлива со мной, малыш... Ну вот... И снова здравствуйте, слезы на ресницах. Ну что за невыносимый парень... ---- Я уже счастлива с тобой... очень... Очень счастлива... --- тихо--тихо прошептала я ему в волосы, как самую сокровенную тайну, не сомневаясь, что он и так это знает. Но ответом мне снова стало это тихое и совсем не уверенное: --- Правда? Я вздохнула, погладив его по плечу, и снова крепко обняла, ведь, похоже, без обнимашек до него не доходила вся сила моей любви, но я на всякий случай подкрепила их ещё и словами: --- Правда, родной. И я всегда буду любить тебя, слышишь? --- и... Похоже, одними обнимашками я сегодня не отделаюсь. --- Слышу, котенок. И верю, но... А как же... поцелуй любви? Чтоб скрепить это обещание?.. --- Чонгук поднял голову с моего плеча и, зажмурившись, вытянул губы трубочкой в направлении моего голоса, снова заставив меня прыснуть в ладонь и почти растечься умиленной розовой лужицей по постели, но не повоспитывать его я просто не могла. Вот уж действительно, привычка --- вторая натура. --- А ты, оказывается, не только домогатель, но ещё и вымогатель, да, Чонгу?.. И правда... Капитан пиратов... --- с улыбкой проворчала я и, протянув руку, нежно погладила его по щеке, и он тут же уткнулся в нее, удовлетворенно вздохнув, но от своих коварных планов получить мой "поцелуй любви" не отказался и притянул меня к себе ещё ближе, почти расплющивая по постели своей тяжеленной наглой тушкой... наверное, чтоб уж точно от него не сбежала. ---- Целуй. Я все ещё жду. И не слезу с тебя, пока не поцелуешь, --- нависнув надо мной, потребовал этот коварный и совершенно неисправимый рецидивист. --- Господи боже, Чонгук... --- я не выдержала и снова засмеялась, закрываясь от него ладонями, но в них снова ткнулся его наглый нос, и я поняла, что скреплять обещанное поцелуем всё-таки придется, и, обняв этого бандита за шею, притянула к себе, с улыбкой проворчав, --- Иди уже сюда, балбесина ты моя любимая! Балбесину не пришлось просить дважды и он буквально рухнул на мои улыбающиеся губы своими с довольным мурком, отчего чмок вышел просто оглушительный. Я снова засмеялась оттого, как громко скрепилась моя клятва в вечной любви, но Чонгуку этого дурашливого поцелуя показалось слишком мало, и он лег на меня всем телом, обнимая мое лицо ладонями и прижимаясь к моим губам уже настойчивей и требовательней... мгновенно меняя атмосферу в нашей спальне и превращая ее из лёгкой и игривой в чувственную и почти искрящую, и мне... не оставалось ничего другого, кроме как... Всё-таки превратиться в розовую влюбленную лужицу в его крепких объятиях, надолго утонув в них с головой. Когда же он, наконец, отпустил меня, нацеловавшись, видимо, за всю прошедшую ночь, на его губах играла абсолютно удовлетворенная и абсолютно счастливая улыбка. Мне же оставалось лишь укоризненно вздохнуть. Бандит до мозга костей, что с него взять. Я обняла ладонями его лицо, кусая улыбающиеся губы, и, глядя в ласковые тигриные глаза цвета горького шоколада, шепнула: --- Коварный вымогатель... И не стыдно тебе... Так нагло выпрашивать то... Что уже и так давно твое?.. " И судя по всему... Не только в этой жизни..." Чонгук мягко улыбнулся, а затем накрыл мою руку своей и прижал к щеке, тихо и абсолютно серьезно выдохнув: --- Я просто... Безумно тебя люблю, малышка... И мне... Всегда тебя мало... Будь моя воля, вообще не выпускал бы тебя из постели... Целовал, обнимал, гладил... моя девочка... только моя... --- он подался ко мне, вновь накрывая мои губы своими, но в этот раз не стал дурманить мне голову своими долгими жадными поцелуями и, отстранившись спустя всего минуту, мягко поцеловал в ладонь, а затем, сверкнув своей фирменной лукавой улыбкой, склонил голову к плечу и хитро муркнул, --- Но ты так и не ответила, Бэмби. Так что же... Тебе понравилось? Признаться, за время нашей с ним возни под одеялом, клятв в вечной любви и долгих жарких поцелуев, словно заново утверждающих его права на меня, я уже давно потеряла нить разговора, с которого началось мое утро, но Чонгук, похоже, все прекрасно помнил даже после нашего kiss---марафона и вовсе не собирался позволять мне сорваться с крючка. Но, все ещё пытаясь окончательно прийти в себя и чувствуя, как до сих пор сладко покалывает губы от его страстного напора, а голова слегка кружится, я лишь обалдело уставилась на него, хлопая ресницами: --- Понравилось... что? --- Заниматься любовью на пляже, --- невозмутимо уточнил нахальный брюнет, словно мы с ним говорили о погоде, но его нахальные брови выдали своего хитрого хозяина с головой. И наконец отмерев, я закатила глаза с весёлым фырком, а затем мечтательно улыбнулась, снова невольно возвращаясь в этот волшебный сон, и, ни капли не преувеличивая, призналась: --- Да... это было прекрасно... И, как только эти слова сорвались с моих губ, в глазах Чонгука что-то неуловимо изменилось, напомнив о его бандитском прошлом --- во всех жизнях, как выяснилось --- и он снова наклонился ко мне, играя своими бесстыжими бровями, и заговорщически шепнул: --- Хочешь... повторить это в реальности? Я на секунду застыла, наконец поняв, к чему был весь этот допрос с пристрастием, но затем закатила глаза, хлопнув его по груди и пытаясь хоть немного отодвинуть, чтоб не напирал так сильно и не давил на мою хрупкую психику своей внушительной мышечной массой, и безапелляционно заявила: --- Нет, конечно! И ты... ты тоже... Даже думать об этом не смей! Нас же заберёт полиция! Но этот отпетый хулиган лишь хитро улыбнулся и покачал головой, поймав мою руку и целуя пальцы, при этом не сводя с меня своих темных с поволокой глаз, словно уже всерьез обдумывал эту идею, более того... представлял ее... во всех красках. А судя по его потемневшему и мгновенно затуманившемуся взгляду, так оно и было. --- Не заберёт, детка. Ты разве забыла, с кем имеешь дело? Поверь мне... У меня очень богатый опыт... в побегах от копов... и... не только в них... --- " ...но и в сексе на пляжах тоже..."--- явственно читалось в его бесстыжих глазах, и его хриплый вкрадчивый полушепот отозвался невыносимо приятной дрожью глубоко внутри, и я прикусила губы, ощутив, как сладко потянуло внизу живота от одной лишь мысли о том, чтоб действительно воплотить этот жаркий сон в реальности, и, зачарованно глядя на него, шепнула: --- И всё-таки... Ты действительно бандит до мозга костей. --- А ты все ещё моя хорошая правильная девочка... до самых кончиков ресниц, --- парировал мой бесстыжий кардиохирург/бывший стритрэйсер и с хитрой улыбкой добавил, --- Мой маленький пугливый олененок... Вижу, мне так и не удалось тебя испортить, Бэмбиай. Но подкуп не удался. Я с тихим смехом закатила глаза, фыркнув: --- Вот именно! Так что хватит меня развращать, бесстыдник ты этакий! Хоть кто-то из нас двоих должен оставаться благоразумным. Ещё не хватало, чтоб нас повязали во время секса на пляже, а потом везли в участок в чем мать родила через весь остров! --- и снова от души треснула его по плечу, чтоб даже думать об этом забыл и, наконец, слез с меня. Чонгук тихо засмеялся, уткнувшись в мое плечо, но, видимо, идея нарушить закон и разнообразить нашу сексуальную жизнь подобным экстремальным образом прочно засела в его горячей голове, так как спустя несколько минут он хрипло мурлыкнул куда-то мне в шею: -- Солнышко, ну не стоит так сильно сгущать краски... обещаю, ты не пожалеешь... все будет в лучшем виде... и даже лучше, чем в твоём сне... Так что... Не отказывайся вот так сразу... Может... хотя бы подумаешь об этом, мм? Вот же ж! Коварный соблазнитель! Он и здесь сыграл не по правилам, ведь когда тебе шепчут на ухо все эти многообещающие жаркие пошлости, при этом прижимаясь всем телом и тем самым каменным стояком, разумеется, это будет иметь куда больший эффект, чем простые уговоры... А мои предательские мысли и так давно уже были в сговоре с этим коварным чёртом и из-за его жаркого и откровенно совращающего полушепота практически мгновенно свернули на кривую дорожку, ведущую... прямиком к нему в шорты. Но я все ещё пыталась сохранить лицо и не пасть жертвой его колдовских чар слишком быстро, хоть уже ощущала, как безбожно частит сердце и сбивается дыхание, ведь слезать с меня Чонгук явно не собирался. И горячая тяжесть его тела, так откровенно и бесстыдно вжимающая меня в постель, заставляла меня просто таять и... течь. Безбожно. Ну и, разумеется, соглашаться абсолютно на все его предложения... ну... или почти на все. --- Нет, Чонгук... это для меня всё-таки... слишком экстремально... --- каким-то чудом собрав остатки благоразумия, рвано выдохнула я, но поняла, что проиграла, всего лишь раз взглянув в его глаза и утонув в этих бездонных темных омутах, а с моих губ словно само собой слетело, ---- но... мы можем... повторить мой сон прямо сейчас... если ты хочешь... И Чонгука не стоило спрашивать дважды, ведь он словно только этого и ждал. --- Могла бы и не спрашивать... Иди ко мне, русалка... --- шепнули мне в шею, обжигая ее горячим влажным поцелуем, мгновенно воспламенившим мою кровь, ведь всего от одной его фразы, точь в точь повторившей ту, что я услышала во сне, меня буквально прошило током, заставив вспыхнуть и задрожать от желания в сомкнувшихся вокруг меня крепких объятиях. И когда губы мужа настойчиво прижались к моим, требуя забыть обо всем и думать лишь о нем, мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться, без боя сдавшись в этот сладкий желанный плен. Ведь утро действительно лучше было начинать вовсе не с кофе...