Подложить подсвинка

Содержимое стеклянного чайника словно светилось, бросало янтарные блики на столешницу и манило меня ароматом корицы и апельсина. Ну что может быть лучше свежезаваренного чая, лимонного печенья и тихого вечера? – Обожаю такие вечера. – Мряу, – согласно поддержал меня Тимофей Агафьевич, распушая хвост, и без того похожий на толстую мохнатую трубу. Подобрали мы Тимку еще котенком. Вернее, это он нас подобрал: пришел к порогу квартиры, уселся на коврик, а когда я открыл дверь, деловито вошел в квартиру, обежал все углы и сообщил, что так и быть, соизволяет тут пожить с нами. Мы на пару с Ником обалдели так, что сперва не нашлись, что возразить, а потом возражать раздумали. Замызганное нечто на четырех подгибающихся и покрытых коростами лапах после отмытия, прививок и безудержного пожирания всего, что ему давали, от корма до таблеток, оказалось темно-серым зверем с белым треугольником на груди. – Отлично, – сказал Ник. – Он нас себе завел. Учти, мохнатое, кормежку придется отработать… Отрабатывать Тимке еду и жилье предстояло обаянием матушки Ника. Не то чтобы она была против того, что ее сын – гей, но вот выбор партнера ее очень не порадовал. Как же, сирота без роду и племени, провинциал, нахал эдакий, отхватил себе ее прекрасного сыночку, столичную штучку с бабушкиной квартирой. Работаю я, в отличие от Ника, который личность творческая и отягощенная образованием дизайнера интерьеров, обычным столяром. С детства любил возиться с деревом, успокаивало это меня, наверное. И как-то так руки у меня внезапно оказались из плеч, а в столице нашлось столько обладателей поломанной мебели, требующей реставрации, что я внезапно нашел в кошельке деньги, а в постели смазливого блондина, испуганно лупающего похмельными глазами. Но, как известно, деньги и светловолосые создания как-то третьего не терпят, потому вскоре у меня денег не было. Зато бабушкина халупа, на глазах становящаяся уютным жильем, и вполне трезвый блондин наличествовали. Прописка, правда, в нынешнее время значения особого не имела, зарабатывал я временами даже чуть побольше Ника, иногда мы работали вместе, когда его заказчики желали дерево пороскошнее, чтобы как у французских королей. Но где вы видели свекровь, которая будет довольна… Ну, зятем в моем лице. До сих пор не знаю, если честно, как у нас это именовать. Логически, мать мужа – свекровь, муж ребенка – зять, так? Но если я зять, то она теща, а теща – мать жены, а Ник мне все же муж… Сложно, короче. В общем, мы друг для друга "твоямать" и "этоттвой". И вот эту прекрасную женщину, которая раз в неделю, непременно в вечер понедельника – чтобы мне всю грядущую рабочую неделю отравить (шутка!) – являлась к нам на вечернее чаепитие и контроль того, не похудел ли ее сыночка, не дырявые ли на нем трусы, есть ли на нем эти трусы вообще, предстояло Тимке обаять. И когда Агафья Адольфовна явилась к нам, я понял, что план удался. Котенка тискали, обнимали, целовали, чуть ли не облизывали (хотя не поручусь), после чего торжественно унесли из нашего гнезда разврата, порока и овощных смузи, на которых котика мы непременно заморим голодом. Хотя я даже смутно представлял себе, что такое эти смузи, а Ник если это и употреблял, то подальше от меня. И вот иногда Тимофея Агафьевича к нам на пожить сплавляли, так сказать, чтобы нам с Ником жизнь раем особо не казалась, а то лица наши довольные матушка Ника видеть не могла, аж пятый блин умять была не в силах и варенья скушала только полрозетки. Смешное, кстати, название. Почему розетка, блин? Ну не суть. В общем, кот у нас жил как воскресный ребенок. Как только матушка Ника отправлялась за город на дачу к подруге или улетала в теплые края, так у нас в квартире воцарялось это животное. Его тут гладили в четыре руки, а не в две, носили на шее, тискали, обожали и чесали без устали. Так что довольны были все. Вот и сегодня, стоило мне усесться в кресле, прихватив чай и печенье, почитать свой ежедневник и понять, что грядущие выходные в кои-то веки ничем не заняты, как Тимофей Агафьевич запрыгнул мне на колени, потоптался и улегся царственным жирным клубком. Потом боднул меня в живот и затребовал поглаживаний и почесываний, оделяя взамен тарахтением и прижмуриванием наглых гляделок. На печенье он поглядывал с ленивым интересом, но попыток дегустации не делал, привык, что еда кота и еда человека – две разные еды. И пока я в его тарелку не лезу, он не лезет в мою. Но ни одна идиллия долго не длится. В мурчащую тишину вечера ворвался телефонный звонок стационарного телефона. Номер был незнакомый, но я значения этому не придал. Может, очередной банк или соцопрос. Ну и ладно, настроение как раз хорошее, сделаю доброе дело и терпеливо отвечу на кучу дурацких вопросов ради плюсика девочке на трубке. – Слушаю, – лениво сказал я. – Здравствуйте, – голос на том конце был какой-то неуверенный и дрожащий. – А я любовник вашего мужа. Я сглотнул первую непечатную фразу и кусок печенья. – А я муж вашего любовника. Приятно познакомиться. Отчего я решил поддерживать разговор в таком стиле, я не знал. Может, потому что голос у этого любовника был такой, что оставалось только добавить "не бейте меня, дяденька, я не хотел, просто шел, споткнулся, упал на вашего мужа, и нечаянно мы сексом занялись". Ну прям гроза всех мужей, разрушитель семейного очага, Казанова во плоти. Любовник замялся, слышно было, как он шмыгает носом и пытается подобрать слова. – А ты чего звонишь-то, любовник? – решил уточнить я. – Беременный? – А? Что? – Ну смотри, – я устроился поудобнее, почесал Тимофея Агафьевича за ухом, – обычно вторым половинам любовников звонят с какой целью? Сказать, что у вас чувства, намечается беременность, так что мужа лучше отпустить. Вот я и уточняю. – Я не могу быть беременным, – парень растерялся. – Бесплоден? – я подпустил в голос сочувствия. – Чего вы издеваетесь? – любовник всхлипнул. В замке заворочался ключ. – Повиси минутку, – зловеще сказал я, – тут как раз явление мужа и любовника. – Что, сразу вдвоем? – затупил тот. Я нажал на мьют и заржал, сгибаясь пополам. Тимофей Агафьевич предусмотрительно сбежал. – Что случилось? – весело спросил Ник. – С кем общаешься? – С любовником, – сообщил я. Ник хмыкнул, подошел, чмокнул меня в макушку. – Кто этот несчастный, что храбро полез к тебе в постель? – К тебе. Это твой любовник. – Ага, – Ник озадаченно посмотрел на телефон. – Ладно. И вернул звонок, переведя телефон на громкую связь. – Любовничек, – нежно спросил он, – ты у меня откуда взялся-то вообще, что я тебя даже не помню? – Валера? – удивились на том конце. – С утра вроде меня по-другому звали, но ты можешь называть меня как угодно, сладкий, только скажи, ты вообще номер откуда достал? Я не мешал Нику разбираться, откинулся назад в кресле и наслаждался диалогом. – Но ты же мне сам дал. – Эротические моменты встречи опустим, номер-то откуда? На том конце разревелись. Ник беспомощно посмотрел на меня, взывая о помощи. Я всем видом изобразил, что я приличный молодой человек, мои любовники мне не звонят, Валерой не называют, так что сам разбирайся, кому ты так дал, что я не могу спокойно с чаем посидеть. – Начнем сначала, – Ник упал мне на колени, беззастенчиво используя меня как подушку. – Как тебя зовут, невидимый боец моего любовного фронта? – Тим. Тимофей, то есть. Его тезка заинтересовался, подошел к аппарату и выдал длинную переливчатую трель. – Это кот у вас? – неуверенно спросил Тим. – Это Тимофей Агафьевич, – представил кота Ник. – Итак, ты где сейчас, чучело ты, в сексе некачественное? – Почему некачественное? – Потому что, если был бы хорош, тебе бы твой Валера свой номер дал, причем сотового. А не мой домашний. Погоди… Ну, Валера, ну гондон… Такая бодрая реакция меня весьма заинтересовала. Ник стиснул несчастную трубку так, что та грозила вот-вот хрустнуть. А я понемногу начал соображать, что, кажись, дозвонился до нас любовник Валерия, сожителя нашего доброго друга Вадима. Вот про женщин говорят "слаба на передок", а Валера у нас был слаб на все стороны. Даже ко мне подкатывал, но после внимательного взгляда сделал вид, что мимо проходит, причем очень быстро. Как его Вадим терпел, непонятно было никому, сходились во мнении, что он просто привык. Это ж надо напрягаться, искать себе кого-то, а Валера как красивый бумеранг с дерьмом – всегда возвращается, главное, его отмыть после употребления. – Короче, Тим, запоминай адрес. Там эта сорока живет. Дверь тебе откроет такой милый шатен габаритов Шварценеггера, но ты не пугайся, а сразу сообщай, что ты любовник его мужа. Тебя там пожалеют, покормят, а сороке по клюву надают. – А почему Валера сорока? – удивился Тим. – Потому что этому дала, этому дала, – вклинился я в разговор. – Иди-иди, только вид сделай как можно несчастнее, хотя ты, по голосу чую, и так на жалость давишь всем окружающим, вон, даже Валера дал, умываясь слезами. Обычно Валера номера телефонов давал всякие вымышленные, с чего его потянуло выдать очередному номеру в очереди перепихонов наш домашний, я пока что не знал, однако к Валере у меня разговор намечался, причем серьезный. А если бы я был ну вот самую чуточку не такой ленивый и котом не придавленный? – А идти мне туда обязательно? – засомневался Тим. – Конечно. Ты же зачем-то любовнику мужа, то есть, мужу любовника звонил? – Да я хотел сказать, что Валера случайно унес мои ключи от дома, я только сейчас увидел, что у меня его связка, а на улице холодно. Ну и вот, чтобы вернул… Я же по голосу понял, что вы – не Валера, вот так и начал разговор. Я тяжело вздохнул. – Короче, иди. Потом отзвонись, сообщи, удалось ли ключи отнять. – Ага, – Тим снова шмыгнул носом и положил трубку. – Мда, подложили мы Валере грандиозного подсвинка, – злорадно сказал Ник. – А почему не свинью? – Потому что, судя по голосу, до полноценной свиньи этому любовничку еще откармливаться и откармливаться. Я снова тяжело вздохнул, потянулся к телефону. Надо было предупредить Вадима о нежданном госте. Но Ник перехватил мою руку на полпути. – Солдат ребенка не обидит, – веско сказал он, – оставь. Может, Вадиму так и надо: чтобы любовники Валеры к нему домой шастать начали. Прибить он это дите не прибьет, а вот покормить из жалости может. Я спорить не стал. В конце концов, надо подсвинка превращать в здорового полноценного кабана. Опять же, если сейчас предупредить Вадима, он морально подготовится, накрутит себя, до прихода Тима уже кучу всего передумает, в итоге выкинет подсвинка на улицу. Тим знает наш номер телефона, а если он позвонит и пожалуется, что его выгнали, ключи не вернули, а на улице так холодно… Ник жалостливый, квартира не резиновая, а Тимофей Агафьевич один занимает три ее четверти. Короче, нет уж, брать Вадима надо только сюрпризами. - Лучше расскажи, куда на этот раз мать твоя, моя свекровь, умотала. – По-моему, она всерьез подыскивает мне отчима, так что уехала куда-то на дачи, – Ник пожал плечами. – Но в любом случае, я в ее дела не лезу. Ужинать? – Давай. – Так давать или ужинать? – в лучших традициях Тима осведомился Ник, подкрепляя вопрос пляской чертиков в глазах. Вопрос я решил в сторону сексуального голода, тем более, что на адреналине от известия о любовнике требовалось успокоиться и убедиться, что никуда от меня Ник не девался и с кем попало нигде не перепихивается. Ник это отчетливо понимал, потому на ласки отвечал жарко, а отдавался так, словно ему в макушку медовый месяц прилетел краешком и все мозги выбил из головы чуть пониже. Телефон деликатно зазвонил аккурат в тот момент, когда мы вывалились из душа, счастливые, мокрые, голодные и влюбленные, оставляя Тимофею Агафьевичу право обнюхиваться в ванной и сердито чихать. – Надеюсь, на этот раз это будет не твой любовник? – Ник покосился на аппарат. – А вот бы мой, я хоть посмотрю на него. Однако определитель номера показывал вполне знакомые цифры. Вадим. Я снял трубку, решив, что моя душевная хрупкость поток мата вполне переживет, опять же, в случае чего, я и разговор поддержать сумею. – Здрасте, – сказал знакомый голос. – Это я, Тим… Который любовник не вашего мужа. – Ну что там? – спросил Ник. – Хрю-хрю, – пояснил я. Ник захохотал, падая в кресло. Тимофей Агафьевич, невесть как очутившийся в том же самом кресле, раздраженно подвинулся на сантиметр, вытянул лапу и принялся ее нализывать. – Это вы мне? – озадачился Тим. – Нет, это я так, небольшая семейная шутка. Ну что, тебе ключи отдали? – Отдали. Я… Я просто поблагодарить хотел… Ну, за все. А можно будет на вашего кота посмотреть? – Можно. Но только позже. Потому что в ближайшее время тебе точно будет не до котов. Я тебе гарантирую. Ты же в курсе, что Вадим обожает готовить? А еще любит парней с хорошим аппетитом… – Хватит меня рекламировать, – проворчали в трубку откуда-то сбоку. – Кстати, а Валера у вас? – Нет. И мы тоже не у нас, – нервно сообщил я и бросил трубку. – Ник, пора сматываться, ближайшие выходные мы проводим в квартире твоей матушки. Потому что Валера. Ник возражать не стал, так что вскоре мы благополучно свалили в безопасное место. К чаю. И печенью. И покою.