Взаперти под звёздами

— Класс, поскольку сегодня уборка по всему зданию, наша с вами часть это верхний этаж и чердак. Пробубнив что-то ещё про чистку, учитель ушёл в кладовую за вещами. Прежде чем уйти на весенние каникулы учащиеся вымывали здание до блеска. Чтобы возвращавшись обратно, было приятно учиться в чистом помещении. — Это ж здорово! — сияет Ямагучи, — Мы хотя бы не будем унывать под скучный бубнеж учителя. Он вытаскивает из кладовой мочалки и тряпки. Мимо него проходит Тсукишима. Он ставит полное воды ведро на пол, со стуком жидкость немного расплескивается. — В чём-то ты прав, Ямагучи. Он прячет улыбку за воротом рубашки и достаёт щётки. В начале уборки, стремянку им не дали, отвертевшись тем, что её забрали параллельные классы. За тем, как Кей залезал на плечи Тадаши и не раз падал, наблюдали все ученики. Им просто поручили мыть верхние окна, а они успели стать посмешищем и кто-то заснял их на камеру. После пяти минутной брани Тсукишимы, Ямагучи удалось встать ровно на подоконник. Стекла пыльные и липкие, из-за них Кей чихал безостановочно. — Аккуратно! — после очередного чиха, кричит он. Проходящие мимо с опаской их сторонились, ведь Тадаши заносило каждый раз в разные стороны. Хватило бы и секунды, чтобы он полетел с подоконника. От этих двоих мороки и шуму было больше всего. Ноги Тсукишимы затряслись, а руки вцепились за ручку окна. Ямагучи отпускает его ноги. — Ты что творишь?! Я же упаду! — в страхе, тараторит Кей. Задрожало и все тело. — Я держу тебя, Тсукки! Тадаши аккуратно переводит руки на его талию. Он, крепко сжимая ладони, придерживает его. — Можешь сесть ровнее, не бойся, — утешает он его. Тсукишима отпускает окно и хватается за чужие волосы. Может Ямагучи неприятно от сильной хватки Кея, но он не жалуется. — С чего ты только думал, что я боюсь? — краснея, ворчит Кей. — Извини, Тсукки, — хихикает Тадаши. Он возвращает руки на его ноги, крепко держа. Через открытое окно, Тсукишима успел поссориться с Кагеямой и Хинатой. Эти двое несли новые мячи в спортзал, но теперь придётся выбрасывать бутылки с мылом, которые удачно попали им по головам. Не стоило шутить про схожесть Тсукишимы с беспомощным котёнком на дереве. — Мы не подумали, но как мне взять тряпку? Проводя пальцем по стеклу, Кей морщит нос от грязи и тут же вытирает руку об свою рубашку. — Я достану, сейчас. Ямагучи пускает одну руку и тянется к ведру. Тсукишима резко дёргается и снова ухватывается за пряди волос Тадаши, чуть не вырывая их. — Не стоит, ты, — в последний момент, он передумывает, — Мы же упадём! Тсукишима беспокоится, и не только о себе. — Не переживай, ты легче пушинки! — улыбается Ямагучи, — Если сравнивать с Хинатой, вы, наверное, одного веса. Он опускается на одно колено и находит в ведре тряпки с моющим средством. — Помолчи, Ямагучи, — Кей забирает вещи, — Не сравнивай меня с этим коротышкой, или ты тоже хочешь получить тряпкой по голове? — Прости, Тсукки! Тадаши не сдерживаясь, смеётся, а Тсукишима вздыхает под его хохот. — Решили вместо уроков помучать уборкой... Правее и выше Тадаши. Ямагучи шагнув к следующему окну, встаёт на цыпочки. — Не переживай, Тсукки! Зато делаем все вместе, так хоть легче. Тсукишима насупился. По коридору мимо шли Тобио и Шоё. Оба с медпункта, оба жаловались на Кея. — Если бы не этот Тсукишима, у меня бы не было такого синяка под глазом! — махал руками перед своим лицом Хината. — Что говорить про мой разодранный лоб?! Кагеяма с перевязанной головой тащил все те бутылки, которыми атаковал их Тсукишима. Ямагучи обернувшись на знакомые голоса, тихо позвал Кея. — Ой, ой, ой. Побитые котёнки ползут. Ну что, мама кошка вас вылизала? Ничего не болит? — ухмыльнувшись, съязвил Тсукишима. Тадаши посмеиваясь, помогает вытирать окно ниже. Шоё не на шутку разозлился. Его уши покраснели, а синяк под глазом, кажется, стал темнее от обиды. — Болит моя гордость! — рычит он. Хината выхватывает все бутылки из рук Кагеямы и поочерёдно кидает их в Кея. Тсукишима моментально блокирует, так называемые подачи. А Тадаши изо всех сил старается удержать блокирующего. — Хината успокойся! — орёт на ухо Шоё Тобио. Он цепляется ногтями в макушку Хинаты, пытаясь утащить его подальше. Шоё корчится от боли, но не перестаёт рычать и огрызаться в сторону Кея. Тсукишима нахмурившись, бросает щёткой в лицо Хинате, но тот юрко уворачивается. Мыльная щётка попадает в лицо классному руководителю. — Ой, — хором отзываются парни. Тобио быстрее утаскивает за руки ещё больше разъярённого Хинату, со словами: — Пошли, у нас в кабинете доска не вымыта... Щёткой замылило очки учителю, поэтому его не особо волновало то, что в него что-то попало. Он снял очки, протёр пиджаком их стекла и только сильнее размазал мыло. За сией картиной наблюдали все учащиеся и, не сдерживая смех, открыто хохотали. — Эй, вы двое! Никому не по нраву убираться на чердаке, поэтому это место в ваших руках. Вперёд за работу! Классный руководитель бросил под ноги Тадаши ведра. В них зазвенели бутылки. Одно из ведёрок грохнулось на ногу Ямагучи и он, скривившись, чуть не оступился с подоконника. — Но вы же сказали мыть окна, разве нет? — склоняя голову, озадачился Тадаши. Он отодвинул ведро в сторону с неприятным скрипом. — Это не обсуждается! Ключи вы найдёте в дверях чердака. Пошевеливайтесь! Классный руководитель уходя, продолжил бубнить о беспомощности учеников и то, почему его очки такие грязные. Кей закатил глаза и от недовольства взъерошил волосы Ямагучи. — Даже швабры не дали. Тсукишима поджал губы. — Не беспокойся, мы сами их найдём. Тадаши спустился с подоконника и присев на колени, помог слезть Тсукишиме. Вдвоём они разобрали вещи, каждому в руке по ведре. Проходя мимо классов, Ямагучи встретился взглядами с Хинатой оттирающим парту от чернил и чьей-то жвачки. Шоё, скорчив рожу, стал кривлять Кея, идущего напротив Тадаши. Ямагучи же, показал в ответ язык. — Э-э-эй! Тсукишима, Ямагучи, вам лишние вещи не нужны? — сбивая с ног других, им на встречу бежал Нишиноя. За неуловимым либеро, позади мотался Асахи. Азумане гордо вручили швабры, даже не разобравшись какие из них пригодны для чистки. — Ноя, подожди меня! — кричал он вдалеке. Ямагучи откровенно удивившись, захлопал глазами. Тсукишима лишь фыркнул на сию идиллию. — Нишиноя! Так, вы тоже убираетесь на этом этаже? — спросил Тадаши. — Не совсем, у нас столько барахла для уборки, и вот нас учитель послал раздавать всё это всем подряд, кого только встретим! Юу пробежался взглядом по всем приборам, которые ему только дали. За его спиной мигом приплёлся Асахи. — Особенно много швабр, — отдышавшись, говорит он, — Половина из них сломаны, даже не знаю, зачем их держат. Нишиноя тут же бросил затею считать тряпки и бутылки, и выдернул из всего букета две швабры. Бедный Азумане чуть всё не выронил на пол. — О да, возьмите швабры! Глядите сколько их тут! Тсукишима не успел переглянуться с Ямагучи, как Нишиноя довольно впихнул пару в руки Кея. — Нам они как раз и нужны. Мы идём убирать чердак. Тсукишима крутил в руках едва сломанную палку, а более пригодную отдал Тадаши. — Чердак?! Не повезло вам, парни. Юу помотал головой, цокая языком. Асахи поправил пучок волос: — Дело в том, что он заброшен уже как четыре года. Мы с Сугой и Дайчи на первом курсе пытались его вымыть, но там настолько много пыли и паутины, что всё было бесполезно. Поэтому никто не берётся его убирать. Пока Азумане заботливо объяснял Тсукишиме и Ямагучи про проклятый чердак, Нишиноя успел скрыться за коридором. — О, Дайчи-сан! Вам никому в классе швабры не нужны? Может вёдра и тряпки? — только и был слышен радостный вопль Юу. — Ноя опять пытается впихнуть все вещи Дайчи... Простите, я пошёл за ним. Удачи с уборкой. Вздыхая, Асахи на прощание помахал им и поспешил за неугомонным Нишиноей. — Спасибо! — отозвались, уходя Кей с Тадаши. Подымаясь выше по лестнице, учеников с каждым разом становилось всё меньше и меньше. Никому даже не хотелось и вблизи находиться с чердаком. Придя к двери, Ямагучи ставит вёдра и швабры, а Тсукишима поворачивает ключи. Замок поддаётся с трудом, шестерёнки заедают. — Как думаешь, там настолько всё ужасно или все просто преувеличивают? — теребя пальцы, интересуется Ямагучи. — Узнаем, — безразлично говорит Кей. Дверь с оглушающим визгом скрипит, в углах расплетены сети паутин, а пыль слоем зависла в воздухе. По спине Тадаши пробежались мурашки. — Что-то я уже не так рад уборке... Он потёр плечи и отшатнулся. Тсукишима слегка опешил: — В смысле? Вещи в руки и идём. Он гордо раскрутил швабру, от чего её кончик треснул, и с поднятой головой вошёл. Тадаши усмехнулся: — Ты говоришь, как учитель. Взяв ведро с водой, он намочил швабру. Кей отвёл глаза и прикусил губу. — Это ещё хуже, чем когда ты сравнил меня с Хинатой. Ямагучи тихонько засмеялся в кулак. Уши Тсукишимы покраснели, и он сжал левое ухо, опуская голову. Наматывая паутину у двери, он всячески старался не смотреть на Тадаши. А вот Ямагучи с Кея глаз не сводил, ведь не мог поверить, что тот покраснел. Каждый раз, спотыкаясь об собственные ноги, Ямагучи продолжал следить за работой Тсукишимы. — Тсукки! Помоги, пожалуйста! На швабру нагло залез длиннолапый паук. Тадаши ухватился за самый край палки, чуть не отбросив швабру в дальний угол чердака. Тсукишима не успев вымыть швабру, вытащил из ведра её совсем мокрой. Он, подбегая к Тадаши со спины, постарался переманить паука к себе. — Как он там оказался? Ты куда вообще смотрел?! — повернувшись к нему лицом, орал Кей. — Я... — он резко обернулся в его сторону. Оба стукнулись носами. Ямагучи залился краской, а его веснушки стали ярче. В два счёта паучьи лапы почти коснулись руки Тадаши. Мгновение, и тот закричал: — Чёрт! Швабра со стуком упала об деревянный пол. Паук свалился с пальцев и перевернувшись на полу, резко задёргал лапами. Ямагучи отшатнувшись, запнулся об выдернутую доску и грохнулся. Он в панике отполз за спину Тсукишимы. Кей глянул на дрожащего Тадаши и перевёл взгляд на насекомое. Набрав в грудь побольше воздуха, он с силой задавил ногой паука. Под подошвой торчали мёртвые лапы. — Похожу без кроссовок... Тсукишима развернувшись в сторону Ямагучи, тотчас закружился и споткнулся об собственные ноги. Шнурки на обуви сами развязались. Ударившись лицами, на лбах и носах обоих остались покраснения. У Кея потекла кровь с носа. — Тсукки, у тебя кровь! Тадаши схватил его за плечи, не переставая хлопать ресницами. Тсукишима вытер ладонью капли и глянул на перепуганное лицо Ямагучи. Его пробил смех. Он начал неудержимо и громко смеяться, пока на глазах не выступили слезы. Ямагучи, облегчённо вздохнул, и легко отпуская руки с его плеч, засмеялся вместе с ним. — Что, — переводя дыхание, запинается Кей, — Что это было? Ты, паук и кровь. Что за чертовщина? Он продолжает улыбаться и снимая очки, вытирает слезинки. Кровь застыла под носом и больше не течёт. Тадаши посмеиваясь, трясёт его за руки: — Ты смеялся! Тсукки, ты так мило смеялся! Его глаза сияют, а улыбка приятно растекается по лицу. Тсукишима замирает. Кажется, его душа тихо млеет, смотря на Ямагучи. — Чего... Нет, тебе показалось! — смущаясь, он отнекивается. Кей резко встаёт на ноги и встряхивает пыль с одежды. Он быстро снимает кроссовки, кривясь от их грязи. — Тсукки! — более обиженно зовёт его Ямагучи. Он поднимается за ним. — Говорю же, показалось. Пошли дальше убирать. Асахи прав был, чердак вымыть вообще невозможно. Тсукишима едва пытаясь скрыть улыбку, поднимает швабры. Тадаши забирает брошенные кроссовки Кея. — Мы хотя бы от паутины избавились. Как никакая работа, — тепло улыбается он. Щёки Ямагучи розовеют, и он идёт за щёткой чистить обувь Тсукишимы. Над стеклянным потолком сгущались сумерки. Небо краснело, а облака редели, испаряясь в красках. Кей, вытащив из общего склада заброшенных вещей табуретку, стоял на ней и вымывал окна и форточки на потолке. Время от времени, он звал Тадаши подать мыло или помочь выжать тряпку. Сам Ямагучи сидел на широком окне и, напевая себе тихую мелодию, отмывал кроссовки Тсукки. Изредка он засматривался на небо. Случайно зацепятся глаза за рыжие и золотые облака, и он больше не может их оторвать. Интереснее всего, ему было наблюдать за небосводом через отражение в очках Тсукишимы. — Мы возимся тут уже второй час. Стоит сходить за водой, выпить, — тяжко вздыхает Кей. Он закатывает рукава и вытирает холодный пот с головы. Тсукишима становится на пол и стирает тряпки в ведре от пыли. Под его ногами трещат доски. Тадаши не в силах оторваться от маленькой копии неба в очках Кея. Тсукишима подходит ближе и щёлкает пальцами у его веснушчатого носа. — Ямагучи, ты меня слышишь? — повторяет он. Тот отмирает. — Извини, сейчас схожу за сумками! Он опускает щётку и обувь Кея на пол перед его ногами, а сам уходит к двери. Тсукишима берёт свои кроссовки и рассматривает их. Оба вылизаны начисто. Кажется, Ямагучи перестарался. Кей жалобно сводит брови, поглаживая большим пальцем блестящую подошву. Постепенно начинает раздражать копошение в замке. Что-то Тадаши не вправе справиться с дверной ручкой. — Ну чего ты там возишься? — скрепя зубами, Тсукишима оставляет обувь. Ямагучи с бледным лицом медленно поворачивается в сторону Кея. — Дверь... Закрыта, — едва шевелит он губами, — Кажется, нас заперли. Тсукишима в ярости подходит к двери и пинает пару раз её ногой. На белых носках остаются лишь опилки. — Что значит, нас заперли!? Разве ключи нам не оставляли? — вырывая ручку из шурупов, кричит он. Ямагучи с опаской делает пару шагов назад. Он оглядывается, как будто надеясь найти ключи где-то совсем рядом. — Да, но их оставили в дверях снаружи, и... Кто-то просто закрыл замок. Он перебирает пальцы и щенячьими глазами глядит на злого Кея. Тсукишима напоследок толкает боком дверь и под её недовольный скрип, сползает на пол. — Убираться я всё равно дальше не собираюсь. Особенно без бутылки воды... Он прижимает к себе колени и последние слова невнятно бубнит. Тадаши усаживается посередине чердака. Он толкает в сторону Тсукишимы ведро с мыльной и грязной водой. — Можешь выпить из ведра, — тихо хихикает он. Кей возмущенно хлопает глазами, но тут же начинает лыбиться. Он подымается на ноги и шатко идёт к Ямагучи. — Тогда, я с тобой делюсь! Он, звонко смеясь, выплёскивает всю воду на Тадаши. Ямагучи вытирает пузыри с лица и, ухмыляясь, брызгает моющим средством в лицо Тсукишимы. Волосы липнут к очкам, стекла размазываются и Кей ничего не видит. Тадаши мигом надрывается и хватает очки Тсукишимы. Оба валятся на пол, катаясь в разные стороны, они сильнее раскидывают ведра, швабры и щётки. Всё летит им под бока и неприятно колит. Под мокрыми рубашками останутся синяки и ссадины. Кей хватает за руку Ямагучи, но без очков промахивается и падает мимо. Тадаши победно надевает очки Тсукки и нагло улыбается от уха до уха. Тсукишима потирает лоб и садится напротив него. Ямагучи посмеиваясь, рассматривает Кея. — Да не смотри ты на меня так. Тсукишима легонько толкает его в плечо и устало вздыхает после драки. — Прости, Тсукки. Держи свои очки, — аккуратно снимая очки, рассеянно говорит Тадаши. Он, не складывая их, отдаёт Кею. Тсукишима потирает глаза и тянется за очками. Он едва шепчет: — Тебе они, кстати... Ледяные пальцы соприкасаются с тёплой ладонью. Ямагучи вздрагивает. — ...идут. Они вдвоём обмениваются взглядами. Кей вырывает очки из рук Тадаши и, поправляя их, норовит закрыть рукой покрасневшее лицо. Ямагучи пару минут глядит на него, и обессиленно падает на пол. Небосвод затянулся синевой и грянул тёмный вечер. Звёзды засверкали через стёкла окон. Где-то по углам чердака и на крыше сверчки подпевали цикадам. Тадаши прикрывает глаза. Из мокрых волос стекала вода, капая на лицо. — Может включить свет? Тсукишима ложится рядом с ним. Он тихо наблюдает за Ямагучи, чуть вслушиваясь в его дыхание. — Нет, зачем? Нам звёзды светят, — он тянется рукой ввысь, будто стараясь дотронуться до неба, — Да и лампочка за последние годы, наверное, уже сгорела, — более грустно заканчивает он. Его запястье падает вниз, к сожалению, не удалось дотянуться. В зрачках мерцают огоньки. — Моя звезда - это ты. Кей так и не сводил с него взгляда. Залюбовался, да и сам не заметил. Ямагучи вскидывая брови, оборачивается к его лицу: — Что? — Ничего, — лепечет тот час Тсукишима. — Мне не послышалось? Звезда? — хитро переспрашивает Ямагучи. В темноте, его веснушек будто становилось больше. Некоторые, сливаясь воедино, создавали не виданные созвездия. Тадаши всё сильнее и нежнее улыбается. Всей своей душой он светился ярче звезды. Кею казалось, что в его радости можно было утонуть. — Прекрати смеяться, — Тсукишима пихает его локтём в бок. От этого Ямагучи хохочет ещё больше, ведь ему просто щекотно. Кей замолкает. Он, тихо с приоткрытым ртом, взирает на небосвод под пыльными окнами. — Ты... Чего? — шепча, спрашивает Тадаши. В глазах отражаясь, мелькает огонёк. Срываясь с неба, летят искорки и начинается звёздный дождь. Сверкая, звёзды отбрасывают яркий хвост. Они падают, и исчезают в синевой глади. Одни сменяются другими, и с каждым разом, их всё больше и больше. Может на страницах помятых газет, в бегущей строке на экране телевизора или в новостной ленте телефона, но Ямагучи точно где-то слышал про сегодняшний звездопад. — Загадывай желание, — тихо просит Тсукишима. Оба на мгновение замирают, и жмуря глаза, в мыслях произносят самое сокровенное. Ямагучи приподнимает густые ресницы. Он пристально всматривается в небо, словно в надежде увидеть, как звёзды выстраиваются в ответ на загаданное желание. Мельком Тадаши смотрит на Кея, он же лежит, сомкнув глаза. И так спокойно и нежно вздымается его грудь. Он не спит, он мечтает. Робко прикасаясь мизинцем к холодной руки, Ямагучи тут же становится стыдно смотреть на Тсукишиму. Сердце пропускает удар, и он громко сглатывает. Для Кея, руки Тадаши слишком тёплые. При малейшим касании, ему казалось, что собственные ладони в руках Ямагучи просто растают. Бережно Тсукишима сцепляет мизинцы. Не отворачивая голову, он верит, что в темноте его румянец не виден. — Я никогда не думал, что буду лежать вот так на полу и смотреть на звёзды с... Лучшим другом. Не напрасно его голос дрогнул, ведь произносить последние слова ему было невыносимо. В душе Тадаши колит. Словно, осколки, от всех разбитых об землю звёзд, упали разом в сердце. Битые звёзды жгут и обжигают лёгкие, и с каждым вздохом и выдохом их пламя разгорается сильнее. — Скажи, просто лучший друг или больше чем?.. Ямагучи болезненно вдыхает пыльный воздух и его губы дрожат. Сердце Кея раненной птицей бьётся об рёбра. Он готов разрыдаться, но слёзы попросту не текут. Холодный взгляд напротив пробирает до костей. Кошачьи глаза и карие зрачки всматриваются в самую глубину души. Тсукишиме не по себе и он боится отвернуться от Тадаши. Мизинцы сжимаются крепче. Беспокойная тишина. Настолько тихо, что слышатся удары павших звёзд где-то об землю, словно, совсем рядом. — Я, — выдавливает из себя Кей. Зрачки не находят себе места, бегло осматривая помещение. Язык не поворачивается сказать напрямую. Так больно душит собственная гордыня. Его желание мечется между: чтобы Ямагучи узнал о его чувствах к нему, но не понял сказанное. — Луна сегодня красивая, не правда ли? — застенчиво спрашивает он. Его зубы сжимаются, а глаза опрометью моргают. Он чересчур нервничает. Тадаши растерянно бродит взглядом по небу, пытаясь найти хоть самое маленькое пятнышко в виде Луны. Глаза не замедленно расширяются. Он слегка винит себя, что не понял сразу. — Настолько красива, что можно умереть. По щеке течёт слезинка, задевая веснушки. Ямагучи лукаво улыбается и, опуская веки, закрывает глаза. Он ласково прикасается лбом ко лбу Тсукишимы. Едва дотрагиваясь кончиком носа до чужого, Кей чувствует прохладное дыхание Тадаши у своего лица. С края ресниц Ямагучи снова срывается маленькая слеза. Не успевая намочить веснушчатые щёки, она исчезает на руке Кея. Он мягко вытирает её. Ладонь застывает у его лица, не в силах провести по горячим щекам повторно. Сплетённые мизинцы становятся чем-то большим, и, хрупко задевая пальцы друг друга, их руки боязливо переплетаются. Тсукишима громко выдыхает. Он бережно целует Тадаши в край нижнего века, в страхе снова увидеть слёзы. Сердца обоих трепетно бьются где-то под лёгкими рубашками. Ямагучи приоткрывает глаза, и, переворачиваясь всем телом на бок, он тесниться к Кею. Он слабо обнимает его, поглаживая свободной ладонью лопатки. По спине Тсукишимы приятно бегут мурашки, и он мелко дрожит. Кей снимает очки, кладя их, куда подальше на пол. Склоняя голову ему на плечо, его волосы щекочут Ямагучи. Он прижимается лицом к шее Тадаши. — Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю, — шепчет он ему на ухо. Не боясь, не скрывая, Тсукишима теперь готов повторять это столько раз, сколько потребуется. Только вот, улыбаться он все ещё стесняется. Ямагучи это давно знает. Каждый раз, Тсукки радуясь чему-то, мимолетно улыбается и тут же прячет лицо. Эти моменты счастья настолько редки, что Тадаши стал их коллекционировать. С каждым появлением нового воспоминания, Ямагучи спешит запечатлеть его в своей памяти. Их ничтожно мало, но ими можно гордиться бесконечно. Тадаши резво утыкается в изгибы шеи Тсукишимы. Он, хихикая, прерывистым дыханием щекочет кожу. Ямагучи специально водит кончиком носа по гортани и иногда слабо прикасаться губами. Кей изо всех сил сдерживается, чтобы не издать хоть малейший звук похожий на смех. Тадаши тихо посмеивается, и в один момент, просто целует его в ключицу. Тсукишима застывает со смущённой и нелепой улыбкой на лице. — Мне так нравится твоя улыбка, — тихо молвит Ямагучи. Мягкий румянец на его щеках багровеет всё сильнее. Тадаши нашёл его слабость и не думает останавливаться. Кей робеет, его пальцы сильнее сгибаясь, давят на ладонь Ямагучи. В глазах всё размыто, это пугает и завораживает голову одновременно. Тадаши зацеловывает его, будто с пят до макушки, и, неловко улыбаясь, надеется, что Тсукишима сейчас счастлив. Кей, не в силах сдерживать чувства, искренне смеётся, позволяя своей улыбке просто быть. И Ямагучи отстраняясь, хочет глянуть на него, чтобы оставить в памяти этот чарующий новый момент. Он подымает на него глаза и в животе разлетаются бабочки. Разноцветными крыльями, они приятно щекочут желудок, порхая все больше и больше. Тадаши приближается вплотную к его улыбке. Он хочет почувствовать её на себе. Задевая рукой колкие волосы на затылке Кея, по спинам обоих пробегает дрожь. Тсукишима видит всего лишь размазанные пятна, но не перестаёт двигаться навстречу. Доверяет, не смотря ни на что. Приоткрывая рты, их губы аккуратно соприкасаются. Первый поцелуй слегка неловкий, но такой трепетный. Они оба не совсем понимают, что стоит делать и, просто прижимаются друг к другу. Ямагучи на мгновение расслабляет челюсть и Кей случайно пропускает свой язык, задевая чужой. Тадаши неожиданно ахает, и, заливаясь краской, отодвигается. — Эй! Я, — на минуту, Тсукишима запнулся, опуская голову, — я ожидал большего. Ямагучи сжимая ткань рубашки в области сердца, нервно дышит. Он, виновато улыбаясь, бормочет: — Извини, Тсукки, я слишком смущён. Кей, надувая губы и сводя брови к переносице, мычит. Он мгновенно оказывается напротив уха Тадаши. Шумно выдыхая, он шепчет: — Дурак. Целуя его в мочку, Тсукишима сразу же утыкается в плечо Ямагучи. Прячет радость и смущённость на лице. Тадаши, расплываясь в улыбке, гладит большим пальцем руку Кея. Он чувствует отчётливо пульсирующее тепло в его руках, на плече, на щёках, в голове и глазах, в сердце и душе. Ямагучи поднимает свой взор на звёздное небо. Кажется, оно постепенно затягивается тучами. Заглушённый стук. Падая, под острым углом, капли превращались в дождь, а там и в ливень. Под ухом у Тадаши слышно сопение. Погода предрасполагает ко сну. Звезды затухали, переставая мерцать. Как только сорвётся и упадёт последняя звезда, стоит успеть загадать оставшуюся мечту. И случайно слетает с губ тихое: — Тсукки... Нельзя говорить вслух, иначе никогда не сбудется. Тадаши дёргается и прикусывает язык. "Тсукки будет счастлив" — в мыслях, верит он. Щёки заполыхали, и губы едва ли растянулись в печальную улыбку. На его плече, Кей шмыгает носом и вертит головой. Стеклянный потолок чердака, не выдерживал напор воды, и слегка протекал. Ямагучи накрыл свободной рукой макушку Тсукишимы, прижимая его к себе. Он старался спрятать его от дождя. Веки начинали болезненно слипаться друг с другом. Тадаши слабо целует Кея в лоб. Они вдвоем, забившись где-то у стены, так и уснули в обнимку. Их не разбудит даже внезапный гром.

***

С восходом солнца, ливень прекратился. Дождевые капли сливались с грязью на стёклах, и размазывали изображения за окнами. Вода неприятным журчанием стекала по стоковым трубам. Ямагучи со скрипом отворил окошки и форточки. С деревянных вставок, на лучи солнца, полетела пыль. — Тсукки, можешь снять рубашку? Её стоит вымыть. Тадаши, высовываясь наружу, стряхивал со своей одежды пыль и паутину. Они, тёмными клубами, испарялись в воздухе. — Мы, ведь, спали на грязном и старом полу, — вспоминая вчерашнюю ночь, Ямагучи невольно хихикает. — Скажи мне на милость, — бубнил Тсукишима, — по какой причине ты разбудил меня в такую рань? Он сидел на подоконнике соседнего окна, стараясь не провалиться в сон. — Вдруг, чердак бы открыли с утра? Было бы неловко объяснять то, как мы уснули, — Тадаши чешет затылок и краснеет. Кей по совиному моргает. Половину из сказанного он не услышал, ведь голос Ямагучи слишком убаюкивающий. Тсукишима вяло расстёгивает пуговицы. На середине, он запинается. Голова падает вниз, и вместе с ней сползают очки. Мысли про цены на новые и грустные лица матери с братом - бодрят, Кей просыпается, как по щелчку. Ещё, его будят заботливые руки, полностью расстёгивающие за него рубашку. Тадаши мысленно умиляется сонному Тсукишиме. — Спасибо, — едва разборчиво шепчет Кей. Тсукишима расслабляет руки, раскрывая ладони на коленях. Он млеет от каждого внезапного прикосновения Ямагучи к его коже. В глаза Тадаши, Кей, все равно, не смотрит. Он знает, что, если вдруг, заглянет в них, то уже не оторвется. Ямагучи, не пряча маленькую радость, целует Тсукишиму в щёку. Его наполняет энтузиазм, и он готов постирать начисто всю одежду Кея. Незамедлительно стягивая с Тсукки рубашку, он тщательно выбивает из неё пыль. Не смотря на найденные очки, сонливость перекрывала всю возможность видеть. Тсукишима с силой жмурит глаза. Тадаши уже вовсю стирал обе рубашки. Иногда, было слышно, как вода из ведра плескалась на пол. Кей переводит взгляд на Ямагучи. Загорелая спина с характерными лопатками и едва заметным позвоночником. Веснушки, словно двоились и раскидывались, с каждым разом, на всё дальние просторы тела. Солнце, с появлением из-за листвы, грело сильнее. Приближалось лето. Тсукишима, криво перебирая ногами, чуть ли не падает сзади Тадаши. Он медленно подходит и обнимает его со спины. Кей аккуратно прикасается губами в промежуток между лопатками. Ямагучи, кажется, робеет всем телом. Его руки перестают слушаться, и сердце уходит в пятки. А Тсукишима закрывает глаза и тихо улыбается своему счастью. Время от времени, он сильно зевал и клевал носом в плечо Тадаши. Сонные и заспанные глаза, запах сырости, веснушчатые щёки на солнце, кто-то стирает белые рубашки от пыли, мыльная вода под ногами, ласковая улыбка и вся эта утренняя идиллия ярко напоминала о детстве. За стенами слышатся глухие шаги по лестнице. Залетая с размаху в помещение, Танака чуть ли не ломает дверь. — Вы чего не позвонили, парни?! Я ж не знал, что чердак кто-то будет убирать! Он кидает на пол вещи Кея и Ямагучи, а вместе с ними волейбольную форму. Тсукишима, будто от огня, отскакивает от Тадаши и валится на пол. Он теряет очки, но делает вид, что все в порядке. — Танака-семпай! — откликается Ямагучи, — наши телефоны были в... Под боком Рюноске протискивается Нишиноя. Юу, попутно обувая кроссовки, кричит, перебивая Тадаши: — Безмозглый, у них сумки тогда остались в классе! Они не могли позвонить! Нишиноя в прыжке бьёт Танаку по макушке. Рюноске сгибаясь по полам от боли, начинает щерить зубы на юркого либеро. Сам Юу начал довольно его кривлять. — Сам безмозглый, — огрызается Танака на Нишиною, — не нужно было их там оставлять! — переводя взгляд на Тсукишиму и Ямагучи, он тычет в них пальцем. Уходя поздним вечером, этим двоим, напомнили запереть чердак, только вот, сказать за убирающих забыли. Не о чем не подозревая, Юу с Рюноске повернули ключи в замке и ушли. Тадаши выжимает рубашку и растерянно моргает глазами. — Простите, мы не рассчитывали, что нас запрут, — лукаво улыбается он. За их спинами появляется запыханный Сугавара. Волосы несуразно растрепались, а сумка едва ли не спадала с плеча. — В смысле вы их заперли на чердаке?! — сипло кричит в недоумении он. В Коуши врезаются Дайчи с Асахи. Савамура в ярости, Азумане в панике. Нишиноя и Танака сцепляются взглядами, упираясь друг в друга лбами. У обоих из ушей столбом идёт пар от злости. Они совсем не замечают троицу за их спинами. — Значит, эти двое сами виноваты! — хором заключают Рюноске с Юу. Кей подымается с пола и складывает руки на груди. Очки он надевает верх ногами, но, кажется, его это ни капли не смущает. Ямагучи возмущённо надувает щёки. Он свешивает одежду с подоконника, на солнце, сушиться. Тсукишима же, толком не до конца выжав свою рубашку, одевает её мокрой. Ткань прилипает к телу. Он закидывает свою и сумку Тадаши на плечо. Проходя мимо разъярённых Танаки с Нишиноей, и троицы сокомандников, Кей даже не смотрит на них. — У нас, вообще-то, сегодня тренировка! — обеспокоенно говорит Сугавара в сторону Тсукишимы, — в семь утра... — заканчивает он. В глаза Дайчи бросаются пыльные штаны Кея. Он резко оборачивается на Ямагучи, и его лицо также измазано пылью. — И, какого черта, у вас грязные одежда и лица!? Вы собою чердак мыли? — возмущается Дайчи. Кей всеми усилиями делает вид, что не слушает. Он разворачивается и смотрит на Тадаши. Ямагучи, рассевшись на подоконнике, прожигал взглядом свою рубашку и ковырял носком кроссовка пол. Он, также, пропускал все слова мимо ушей. Заливаясь краской, Тсукишима быстро подходит к нему и хватает за руку. — Пошли. Тадаши едва успевает стащить свою одежду, даже не накинув её на плечи. Он в недоумении оглядывается по сторонам и неловко улыбается сокомандникам. — Про тренировку мы помним, — обращается он к Коуши, забирая волейбольную форму. Кей тихо хихикает в кулак, но все же, продолжает тащить Тадаши быстрее вниз. Ямагучи вытирает свои щёки и, сквозь смех, говорит Савамуре: — На чердаке слишком грязно, что поделаешь! Оба начинают звонко хохотать. Запинаясь, они летят вниз по крутой лестнице чердака, в коридор. Тадаши быстро надевает рубашку, и не застёгивая её, она развивается. Рюноске перестаёт тащить Юу за волосы, чуть ли не вырывая их. Теперь его цель двенадцатый и одиннадцатый номера, и только пускай они попробуют не называть Танаку "семпаем" до конца обучения. — Эй, негодяи! А ну, стоять, иначе я вас выкину из клуба, как бездомных котят!! — разнося всех в щепки, он кубарем валится за Тсукишимой и Ямагучи. А они делают вид, что не слышат. Кей с Тадаши смеются на всю школу, их слышит вся улица, им завидует весь мир. Родные души, находившиеся так долго вместе, наконец, узнали друг в друге свое счастье. Их сердца, словно светились, и лучи, отражаясь по всему телу, разносили им тепло. — Мы же, не расскажем им? — поправляя очки Тсукишимы, спрашивает Ямагучи. — Ни в коем случае, — миловидно улыбается Тсукки.