Never in Your Favor

Всю жизнь руки Куроро были окрашены кровью других людей. Багровая жидкость струилась по его пальцам. Он купался в крови как и невинных, так и жестоких людей. В конечном счете, для него это ничего не значило. Жизни других людей и его собственная ничего не значили для человека, у которого ничего не было. Но видеть, как ты продолжаешь выкашливать так много крови раз за разом на белый кафельный пол, твои коленки и нежные руки, окрашенные кровью, заставляло его сжимать кулаки. Лепестки цветов, слетающих с твоих губ и окрашенных в красный, заставляли мужчину дрожать. Рассмотрев их поближе, ты смогла бы определить их — петунии. Куроро прекрасно знал, что то, что он делал с тобой, было неправильно. Аморально, как сказали бы другие. Но он просто не мог избавиться от этого чувства. Чувства чистой и абсолютной влюбленности. Ты была чем-то, чего он никогда не видел — никто не заставлял его чувствовать себя таким, как сейчас — свободным и живым. Когда он был рядом с тобой, Куроро не чувствовал острой необходимости надевать ту маску, которую он обычно носил. Это заставило его чувствовать себя по-новому. Ты заставила его чувствовать себя свободным. Но все же сейчас ты рыдала на холодном кафельном полу. Кровь скапливалась вокруг тебя. Корни цветов, оборванные и зазубренные, которые ты выкашляла, плавали в твоей крови. Если бы он присмотрелся внимательнее, то смог бы заметить на них кусочки кожи. Несколько мгновений до твоей смерти, а в глазах Куроро ты выглядишь все такой же неземной. Опустившись на колени, Куроро большим пальцем стер кровь и слюну, капающую с твоего подбородка. Его бледные пальцы нежно вытирали слезы, продолжающие капать из твоих блестящих глаз. Ни одного слова не слетело с его губ. Что он мог сказать тебе, человеку, которого он любил больше всего на свете, в шаге от смерти? Смерти, которая была вызвана его собственными руками. Захватив тебя в объятия, он зарылся лицом в твое плечо. Ты совершенно не сопротивлялась, возможно, ты была слишком обессилена и истощена, чтобы это делать. В любом случае, Куроро не собирался тебя отпускать. — Моя дорогая, ты ненавидишь меня? — прошептал он в воздух. Это звучало плавно и мягко. Куроро чувствовал, как ты все глубже зарываешься в его грудь в поисках тепла, которое он тебе давал. Он чувствовал твои ледяные прикосновения к своей коже. Он знал, что тебе осталось совсем немного. — Конечно, — прошептала ты хриплым голосом в ответ. — Как думаешь, существует ли Вселенная, где мы оба счастливы вместе? — спросил Куроро, наблюдая за заходящим солнцем в окне. Это был один из редких моментов, когда Куроро проявил свою уязвимость. Обнажил свои слабости и недостатки. Для тебя и только для тебя. Прислонившись к его плечу, ты пробормотала: — Возможно. Может быть, там, где бы мы встретились за много лет до того, как я встретила его? Или там, где бы ты не был тем, кем являешься здесь? Но на самом деле... — начала ты до того, как кашель вырвался из твоего пересохшего истерзанного горла. Он был гораздо более резким, удушающим и болезненным, чем раньше. Куроро с болью в глазах смотрел на то, как твое ослабевшее тело содрогается от очередного приступа кашля. Сквозь водопад крови, льющегося из твоего искривленного от испуга и окровавленного рта, начала появляться большая сфера. Чем больше ты напрягалась и кашляла, тем больше она становилась. Наконец с резким всплеском она приземлилась на пол. Теперь черная роза может раскрыть свои лепестки, показывая миру свою красоту. Куроро поймал тебя прежде, чем ты бы упала на плитки. Его руки убаюкивали тебя, словно ты была драгоценным нежным цветком. Его рука дрожала, когда он убирал прилипшие волосы с твоего лица из-за пота и слез. — Моя дорогая... — он замолчал, не доверяя в этот момент своему голосу. Вместо этого он решил заглянуть в твои ошеломленные глаза. Жизнь и любопытство в них, которые привлекали его, теперь навсегда исчезли. Ты выглядела такой уставшей. Такой измотанной. Он почувствовал, как комок в горле сжался. Твои дрожащие руки нежно обхватили его гладкие бледные щеки. Нежная улыбка украсила твои дрожащие губы. Прерывистые вздохи срывались с твоих губ, пока ты боролась за еще одну минуту своей жизни. Открыв рот, ты так ничего и не говоришь, а только тихо вздыхаешь и кашляешь. — Что ты хочешь сказать? Пожалуйста... Я хочу услышать твой голос хотя бы еще один раз, — Куроро впервые в жизни умолял. Умолял, чтобы свет в его темной жизни заговорил еще раз. Он хотел услышать твой голос хотя бы еще один раз. Закрыв глаза, ты прильнула к его прикосновениям. Твоя улыбка была нежной и ласковой. Куроро хотел, чтобы эта улыбка была для него, но в глубине душе он знал, что это не так. Ты улыбалась не потому, что проводила с ним свои последние мгновения, а, скорее, потому, что свобода взяла тебя за руку и отобрала тебя у него. Эта улыбка, которую он обожал, была вызвана облегчением и удовлетворением, которые ты испытывала от того, что наконец смогла оторваться от его удушающего прикосновения. — Куроро, неважно, какая жизнь будет тебе дана, счастье никогда не будет в твоих руках, — шептала ты, а твои глаза не выражали больше ничего, кроме холодной ненависти и правды. — Ведь человек вроде тебя никогда не будет доволен. Вскоре после этого ты обмякла в его объятиях. Заходящее солнце освещало твои окровавленные черты. Ты выглядела просто великолепно. Слез в серых глазах Куроро не было. Он смотрел на твою покойную фигуру с непередаваемыми эмоциями. Если бы ты присмотрелась к его красивым чертам, то увидела бы, как дрожат его губы. Тогда бы ты смогла сказать, что творится у него в голове. Какие эмоции заставили этого человека сломаться. Чистое и абсолютное горе. Комок в его горле рос и рос, пока он не смог его сдерживать. Закашлявшись, он почувствовал, как маленькие лепестки сорвались с его губ и упали в лужу крови, созданную тобой, а теперь и им самим. Посмотрев на свою окровавленную руку, он с нежностью улыбнулся увядшему лепестку, лежащему на его ладони. Наклонившись к твоему лицу, он пробормотал: — Наверное, ты права, но это никогда не помешает мне попробовать.