Двойная скачка.

      Ещё разгорячённую кожу обдаёт прохладный ветер, когда Гроттер летит уже в сторону магической академии на контрабасе. Уставшая девушка даже управлять инструментом не может, так что полностью вверяется в его «руки», так и не вставая с двух дилдо, к которым постепенно, в несколько полётов, привыкала.       Таня даже глаза не открывает, слегка подёргиваясь в верёвках и чувствуя, как те уже неприятно натирают кожу у запястий. Наверняка Ваня или Ягун пристанут к ней с вопросами, так что придётся разбираться с этим…       Занятая своими мыслями, девушка залетает в тёмную комнату, подумав, что Гробыни там нет, и уже приподнимается на остановившемся в воздухе контрабасе, чтобы выбраться, и жмурится: её ослепляет вспышка. Когда Таню освещает буквально на долю секунды, Склепова удивлённо поднимает брови и охает. Но быстро приходит в себя.       — Фотокопиус, — слышится противно ехидный голос Гробыни из темноты, а после она включает лампу. — Попалась, Гроттерша?       Таня распахивает глаза и возмущённо вдыхает, но её перебивает соседка по комнате:       — Извращенка рыжая! Я то ду-умала, что ты по ночам к парням своим бегаешь, а ты-ы… Жду не дождусь увидеть, как отреагирует весь Тибидохс на инфу о том, чем занимается его любимая сиротка…       — Гробыня! Ты не можешь так поступить, — выдыхает запаниковавшая Гроттер, выпрямившись и нечаянно насадившись на лба скользких дилдо глубже, что вызвало несдержанный выдох и ухмылку «ведьмы» с фиолетовыми волосами. — Не показывай никому фотку.       — Хм, — театрально задумывается Гробыня, подпирая щеку указательным пальчиком и надувая губки. — Тогда тебе придётся стать моей служанкой и выполнять все мои приказы, капризы…       Девушка щурится хитро, поглядывая на внешний вид Тани и невольно отмечая, что будь она не девчонкой, а парнем, то засмотрелась бы на неё подольше.       — Даже лизать пятки, сиротка. А ни то…       Но даже свет от лампы не позволяет увлёкшейся описаниями будущих обязанностей Тани Гробыне увидеть, как Гроттерша незаметно выуживает из верёвки руку с кольцом. Уловив момент, когда Склепова проходит вальяжно мимо, рыжая выдыхает:       — Ты прости меня, конечно… но ты сама меня вынудила, — и вскидывает руку.       Гробыня не успевает ничего понять, как её оглушает искрой из магического кольца Тани прямо в лоб, и размечтавшаяся девушка отключается, пока Гроттер выпутывается из верёвок окончательно.       Приходит в себя Склепова с лёгкой головной болью и, охая, жмурится. Она тянет руки на себя и осознает вдруг, что не может двинуться: лодыжки и запястья стянуты верёвками, а в поясницу упирается что-то твёрдое. Судя по всему, дерево, потому что в голову вдруг стреляет осознание. Гробыня связана на контрабасе Гроттерши. Более того, связана голая и лицом вверх.       Пленница хочет обругать нахалку, но выходит лишь возмущённое и приглушенное мычание — в её рту оказывается кляп, не позволивший ничего сказать. Это злит Гробыню.       — Всё сказала? — улыбается Таня, присев возле Склеповой. — Знаешь, а ведь это очень увлекательное хобби… Когда находишься в полёте и не имеешь возможности повлиять на события, пока тебя трахают игрушки, а под тобой вибрируют струны… М-м, очень возбуждает. Не переживай, скоро ты поймёшь, насколько это приятно.       Гробыня презрительно щурится и фыркает. Не собирается она получать от этого извращения удовольствие!       — Я тоже знаю «Фотокопиус», — добавляет Таня. — Так что, дорогая моя, если ты захочешь меня шантажировать, не сможешь: у меня тоже теперь есть компромат. Может я и извращенка, но ты с этим ничего не поделаешь.       Склепова вдруг осознаёт, что Гроттер собирается на полном серьёзе принудительно отправить её в полёт. Девушка начинает ёрзать и дёргаться, пытаясь освободиться, но рыжая закрепила всё крепко, так что не выходит.       — Не волнуйся, конечно, я не отпущу тебя одну, — успокаивает её Таня слегка насмешливым тоном, поднимаясь на ноги. — Я буду рядом. Эх… хотела отдохнуть вечером… Ну да ладно, хорошая тренировка получится.       Гроттер копается где-то в своей коробке и вытаскивает парочку вещиц. Усевшись между разведённых ног Гробыни, она смазывает анальную пробку смазкой на водной основе и медленно вставляет в узкую, заднюю дырочку пленницы. Та чуть ли не воет от возмущения, невольно сжимает мышцами ануса прохладны предмет и всё равно не может помешать Тане, которая прикрепляет присоску на пробке к поверхности контрабаса.       — Не расслабляйся, это ещё не всё, — улыбается «Гроттерша» и демонстрирует Гробыне весьма крупный двусторонний дилдо. — Давно хотела его опробовать, да не с кем было. Спасибо за этот шанс.       Так же обмазав его смазкой, Таня водит между аккуратных половых губ силиконовой головкой и медленно вставляет его, слыша мычание Склеповой и многозначительно поджимая губы.       — Меня зовёшь извращенкой, а сама уже не девственница… Лицемеришь, ведьмочка.       Посмеявшись, Гроттер игнорирует возмущённо мычавшую и елозящую фигурку и ложится сверху. Гробыня слышит звон каких-то маленьких цепочек и поднимает голову, гневно сверля взглядом пленительницу и видя, как она цепляет зажимы сначала на свои сосочки, затем — на её, а между зажимами звенят короткие цепочки. Соски тут же твердеют от лёгкой боли, а сама насильно связанная девушка шипит.       — Так будет интереснее, обещаю, — произносит Таня и прижимается к Склеповой всем телом: лицом к лицу, грудью к её чуть большей груди, животиком к её животу и промежностью к промежности. — Не бойся, мне будет не легче.       Заведя руки назад и чуть придавив тёмную под собой, рыжая проводит второй анальной пробкой с утяжелённым концом между ягодиц и без труда вставляет в растянутый ранее скачкой зад. После же, насадившись на второй конец двустороннего дилдо, Таня тихо охает над самым лицом Гробыни и дрожащими руками привязывает себя, в предвкушении необычного полёта прикусывая губу.       От того, что Гроттер насаживается на игрушку, Склепова чувствует, как она движется внутри неё, и громко мычит, но скорее о возмущения и чувство страха, нежели от чего-либо ещё.       Контрабас же, когда хозяйка заканчивает свои приготовления, ворчит устало, но вновь взлетает. Он выскакивает в окно и уносит девочек ввысь, а встречный ветер развивает их волосы.       Скорость инструмента постепенно растёт, а девушек трясёт из стороны в сторону из-за дёргавшегося в полёте контрабаса. Гробыня вздрагивает, сжимает в себе растянувшие её игрушки и остро реагирует на новые ощущения: мычит, всё так же вертится и, к удивлению для самой себя, становится влажной.       Чрезмерная близость симпатичной, но никогда ранее не рассматриваемой в этом плане девушки странно влияет на Гробыню: её горячит разогретое тело Тани, лёгкая, сладкая боль и возбуждает, и отталкивает одновременно. Внутри скользит дилдо, от скачков в воздухе трахая обеих девушек синхронными толчками, а Гробыня не может свыкнуться с новыми ощущениями и чувствами. Она никогда не считала себя лесбиянкой или хотя бы би…       Таня, привыкшая к такой скачке, чувствует всё то же самое, но немного в ином плане: если ощущения для Гробыни новые и парадоксально приятные, то рыжая, безумно чувствительная после своего недавнего полёта, постоянно находится на грани. Разве что близость пусть и стервозно рвущейся, но красивой, голой девушки её захватывает новизной.       Гроттер свободно стонет и наблюдает за тем, как закатываются глаза у Склеповой, как она сглатывает слюну и как вновь приглушённо мычит. Толчки игрушки внутри аритмичны, и девушка чувствует, что близка к оргазму, но в последний момент темп меняется, и момент ускользает… Так что, когда Таня начинает намеренно ёрзать, её соседка кончает почти моментально, содрогаясь всем телом под рыжей и благодаря сильному сокращению мышц влагалища чуть выталкивая дилдо из себя, а значит, загоняя его глубже в Гроттер.       Так что следом за приглушённым воплем Гробыни слышится томный, несдержанный стон Тани, сопровождающийся быстрым, сбившимся дыханием. Когда обе девушки кончают, приходят в действие наложенные на большую игрушку чары: Гробыня вначале теряется, смотрит вниз, не зная, как интерпретировать то, что она чувствует, но распирающего тяжелого жара становится словно в два раза больше. Она чувствует, как какую-то часть гениталий сжимает Таня своими мышцами лона, и догадывается, что в этом виновна придуманная самой сироткой магия: теперь девушки физически ощущают концы двустороннего дилдо как свои собственные.       Подобной наглости Склепова подивилась. Впрочем, её ещё не отошедшее после первого оргазма тело реагирует весьма приветливо: от ощущения, словно она трахает Таню собственным членом и при этом чувствует, как трахают её, Гробыня течёт сильнее. Рыжая же стонет за двоих, а необходимости подмахивать самой у неё нет, ибо скачка контрабаса в воздухе и без этого прекрасно справляется.       Теперь их контакт становится ещё интимнее, почти как прямой секс, а всякая стимуляция кажется интенсивнее и острее. Трение кожи о кожу, чужое, тёплое дыхание у самого лица и иллюзия того, что они трахают друг друга — всё теперь кажется не отталкивающим, а приятным, горячей тяжестью разливающимся по венам.       Таня не собиралась долго летать сегодня, но её любовь к неожиданностям и беспомощности проявляется и сейчас, когда она чувствует холодный западный ветер. Девушек настигает расположившийся недалеко от Тибидохса ураган, и контрабас волей-неволей угождает прямо в коварные лапы погоды.       Его бешено трясет и вертит в разные стороны, от чего двустороннюю игрушку загоняет внутрь обеих волшебниц с такой скоростью и глубиной, что они каждый раз жмутся друг к другу влажными лобками, мыча и стона. Гробыня вновь не выдерживает первая и, вопя сквозь искусанный и мокрый от слюны кляп, кончает. Сдавливание мышц вокруг силиконового ствола чувствует Таня и, прогибаясь в пояснице от того, что пробка ходит ходуном внутри её сжимающейся анальной дырочки. Рыжая кончает следом, заходясь в учащённом дыхании и стона на выдохе коротко, несдержанно.       И это далеко не последние оргазмы, которые испытывают девушки в этом хаотичном, заставляющем душу уйди в пятки полёте, в котором у обеих кружится голова и бешено стучит пульс.       После очередного оргазма Таня вскидывает голову, отплёвывается от рыжей кудряшки и, закусив припухшую губу, хнычет от того, как много её уставшее за сегодня тело мучается от нового прилива возбуждения и агрессивной стимуляции всех нижних дырок. Гроттер поддаётся внезапным эмоциям и, поддавшись вперёд, целует паникующе дёргавшуюся Гробыню в кляп. Целует жадно и мокро, надеясь тем самым успокоить девушку и при этом выразить свои даже для неё самой странные эмоции.       Склепова же в который раз за сегодня возмущённо мычит, закатывая глаза от нового глубокого толчка, сжимая кулаки и тщетно пытаясь хоть как-то укусить рыжую. Ей, между прочим, страшно за свою жизнь, а эта сиротка с ней лобызаться хочет!       Но вскоре девушка сдаётся и перестаёт проявлять недовольство, так как чувствует, что Таня жмётся к ней теснее, успокаивающе трётся носом о её нос и нежно, хоть и мокро целует. В её прикосновениях и поведении прослеживается забота. Поняв, что ее стремление успокоить Гробыню работает, изрядно подгорячившаяся Таня зубами расстёгивает ремешок, и кляп виснет на шее у пленницы.       Теперь Гробыня может ответить на поцелуй. Делает она это не менее жадно и охотно, скользя язычком вдоль языка Гроттер и получая страстный ответ на свою инициативу. Грязно, мокро целуясь, девушки активнее двигают тазом, трахая друг друга, и трутся всем телом, в том числе и грудью. Склепова мычит в рот рыжей, чувствуя, как скользит в её заднице пробка, но всё равно старается подмахивать бёдрами, создавая хоть какой-то темп и столь желанное сейчас трение. Раз пробка прикреплена к контрабасу, значит можно не бояться слететь, хотя этот страх и заставлял порой сжимать пробку сильнее.       Очередной оргазм настигает неожиданно и выбивает из реальности как Гробыню, так и Таню. Обе теряются в пространстве и знать не знают, в какой они части разбушевавшегося неба и как далеко от Тибидохса. Дезориентация, жар, влага и колотящееся сердце — всё, что чувствовала напуганная и возбуждённая Склепова в данный момент несмотря на то, насколько это абсурдно.       В таком сцепленном, чувственном состоянии они доходят до ещё нескольких оргазмов, в процессе покусывая игриво друг дружку за припухшие от трения губы и ловя несдержанные ничем стоны ртом. Удовольствия становится слишком много, и полёт кажется невыносимым, особенно для Тани, но повлиять на ситуацию они не могут, и поэтому плывут по течению и продолжают этот танец страсти в воздухе.       Вдруг контрабас дёргает куда-то в сторону, и цепочки, соединяющие зажимы на сосках резко натягиваются, вырывая из Гробыни и Тани болезненно-сладкий «ах». Боль вмешивается в прочие испытываемые ими чувства, и после девушки не могут сказать, что это неприятно, а скорее напротив — очень даже возбуждающе, и добавляет остринку в их и без того острое приключение.       Так продолжается до тех пор, пока контрабас не выносит их из зоны урагана. Когда парочку перестаёт покачивать ветер, а из-за отсутствия скачков игрушка внутри влагалища практически перестаёт скользить, они прикладывают к этому собственные силы. Таня ёрзает и натирает грудь партнёрши своей, при этом загоняя в неё дилдо пусть не с той же скоростью и силой, но зато вовремя. Как раз тогда, когда Гробыня была близка к оргазму.       Но на этот раз первее не выдерживает выжатая как лимон Гроттер, подрагивая на связанной шантажистке и приглушенно мыча где-то у её шеи.       Склепова же кончает следом, ощутив, как в оргазме рыжая сжимает игрушку, а значит и временное благодаря магии продолжение её органов в виде фаллоимитатора. Дышать становится очень сложно в принципе, не то, что ровно дышать.       Так что, когда контрабас опускается на ковёр в их комнате, девушки тратят какое-то время на то, чтобы отдышаться и более-менее прийти в себя.       Решив, что спать в таком положении неудобно, опасно, — вдруг кто зайдет, — и даже унизительно, Таня из последних сил справляется с верёвками и развязывает сначала себя, а затем и Гробыню. После падает прямо на неё, ленясь слезть.       Рыжая ждёт вялой ругани или же истерики со стороны Склеповой, подмечая под себя, что заснять фотокопиусом её всё же успела, и смиренно ждёт взбучки.       Однако Гробыня, всё ещё тяжело дыша, как-то странно смотрит на валявшуюся на ней Таню. И после, что-то обдумав, сглатывает и хрипловато говорит:       — Я передумала.       Гроттер даже находит в себе силы поднять голову и вытаращиться на тёмную. Как это: передумала?       — Будешь служить мне по-другому, — добавляет Склепова и в подтверждение своих слов поддаётся тазом вверх, потираясь о рыжую промежностью и невольно загоняя в них обеих игрушку глубже.       Гробыня скатывается с контрабаса и, когда дилдо выскальзывает из них, обхватывает ногу Гроттер и задирает вверх, чтобы прижаться уже своей голой промежностью к чужой. Таня удивлённо стонет, проезжается напрягшейся спиной по ворсу ковра и шумно вздыхает, пока Склепова начинает активно тереться о мокрые половые губки собственными. Когда их клиторы проезжаются друг по другу, растирая смазку, приятный импульс посылает по коже волну мурашек. А Таня вовсе не против такой «службы».       Приподнявшись на локтях, рыжая ведёт бёдрами навстречу движениям любовницы, вызывая у той притихшие, приятные слуху стоны, и чувствуя, как от их общей смазки между ног у обеих становится ужас как мокро и горячо.       Вжимаясь в Таню влагалищем, Гробыня придерживает её ножку и сжимает приятно упругое на ощупь бедро в аккуратной, девичьей ладони. Эта хватка оказывается столь же приятной и для Гроттер, учитывая, что кожа у её соседки была нежной и гладкой.       Они встречаются взглядами и, интенсивнее и быстрее потираясь друг о друга, практически синхронно доходят до оргазма: мышцы внутри лона сжимаются, пульсируют, а сами девушки жмурятся, выгибаются и стонут. Их учащённое дыхание перемешивается, и в этом шуме не поймёшь, где чей вздох или сладостный стон.       Таня тратит пару минут на отдышку и, поднявшись на дрожащих руках, валит Гробыню на спину, навалившись на неё снова всем телом. Целуя девушку в губы, Гроттер наконец касается её груди и сжимает полушария в ладонях, сминая, пропуская чувствительные сосочки между пальцами. Когда к практически красным после зажимов соскам прикасаются, Гробыня ощутимо вздрагивает всем телом и мычит в поцелуй.       Облапав её, Таня отстраняется, заглядывает девушке в гетерохромные глаза и, чмокнув невинно её в губы, меняет положение. Разворачивается лицом в другую сторону и, уперевшись коленями в пол по обеим сторонам от грудной клетки Склеповой, выпячивает перед её лицом аппетитный зад. Неосознанно, но всё-таки.       Гробыня пользуется моментом и сжимает ягодицы руками, оттягивая их в стороны и рассматривая ещё не до конца, но успевшую стянуться дырочку, в которой ранее пребывала пробка. Обдав кожу тёплым дыханием, Склепова скользит язычком вдоль половых губ и посылает по плоти вибрацию от собственного неожиданного стона, когда за дело активно берётся и Таня.       Рыжая зарывается лицом между широко разведённых ног партнёрши и сразу же вставляет в неё два пальца, прекрасно зная, что больно той не будет. Тихонько постанывая от действий Гробыни, Таня обводит кончиком язычка её набухший от прилившей крови клитор и быстро-быстро лижет, теребит, попутно трахая мокрую дырочку тёмной пальцами и чуть сгибая их внутри.       — Не думала я, что ты так умеешь, Гроттерша… — выдыхает Склепова со стоном и откидывает мешавшие волосы с лица назад, за плечи.       Не желая отставать, она вжимается в половые губы Гроттер ртом, вылизывая её промежность длинным, шаловливым языком и тоже вставляя пару пальцев. Трахать ими старательно вылизывающую Таню было проще, потому как она стояла на четвереньках, и Гробыня умело этим пользуется Вставляя их поглубже, ритмично трахает и иногда легонько шлёпает ладошкой рыжую по ягодице, комментируя всё это какими-то грязными словцами, которые и в голову Тане никогда бы не пришли. Но это возбуждало.       Бедная, измученная двумя полётами Танюша не выдерживает первая. Она дрожит над Склеповой, напрягает мышцы ног и, стона прямо в её влагалище, кончает, обильно истекая смазкой. Гробыня же, чувствуя, что тоже довольно близка к концу, жадно вылизывает её лоно, слизывая соки и не обращая внимания на то, что пачкает подбородок и кончик носа.       А когда оргазм накрывает и её, Склепова томно стонет, едва не зажимает Таню между бёдер и так же дрожит под ней, особенно крупно вздрагивая в те моменты, когда Гроттер проводит языком по сверхчувствительному клитору и ещё пару раз двигает пальцами внутри сокращающейся дырочки.       Измотанные, кончившие чёрт знает сколько раз, они валяются на полу и отдыхают, рискуя заснуть прямо так. Но на полу будет холодно и неудобно, так что Гробыня буквально из последних крупиц сил приподнимается и, захватив с собой никакущую Таню, падает с ней на её же кровать.       Девушки ложатся в странной позе со сплетёнными конечностями, чувствуя тепло, исходящее от их тел, и быстро засыпают мирным, удовлетворённым сном. Кажется, они даже слегка улыбаются.       А контрабас, ставший невольным свидетелем всего этого секс-марафона, лишь грустно тренькает струной. Теперь на его голову проблем свалится вдвое больше…