Riptide

Чонгук каждый день ждёт окончания пар безумно сильно, потому что после этого они с Намджуном гуляют так долго, насколько позволяет сентябрьская погода. Чонгук всякий раз узнает много нового от альфы и каждый раз подвисает, когда смотрит на него дольше четырёх секунд — начинает любоваться, не в силах перестать. И каждый раз боится до дрожи в коленках быть пойманным за разглядыванием, поэтому поспешно прячет глаза за отросшими кудряшками. Проблема в том, что Намджун ему очень-очень сильно-сильно очень-очень и сильно-сильно нравится. Их разница в возрасте не такая и ощутимая — четыре года — но омега ощущает ее сполна почему-то постоянно, когда остаётся наедине с Намджуном. Чонгука, возможно, эта мудрость во взгляде и спокойная манера речи старшего и покорила. Он сам не успел ещё по жизни набраться опыта, нахватался по верхушкам всякого разного, и просто живет как самый обычный студент третьего курса института. А ещё Чонгук сам по себе очень робкий и стеснительный. И прямо сейчас это очень большая проблема, потому что сегодняшняя прогулка не закончилась как обычно. Потому что сегодня он впервые у Намджуна в квартире. Чонгук бегает взглядом по всем предметам в прихожей в тщетной попытке успокоить громыхающее сердце внутри. Намджун поправляет очки в тонкой оправе на переносице, продолжает делать кофе, и, заметив, как младший теряется в новой для него обстановке, тихо смеётся: — Чонгук, — на щеках Кима появляются ямочки от аккуратной сдержанной улыбки, — Проходи. Эмоции Чонгука для Намджуна не являются запредельным секретом. Они просты и очевидны, хотя бы потому, что младший попросту не умеет их скрывать или хорошо контролировать. Чонгук открыт, как книга, и сейчас его беспокойство разливается по комнатам со скоростью света. Через несколько секунд старший слышит тихий выдох за спиной: его гость аккуратно садится за стол, продолжая придерживать рукой на плече лямку рюкзака. Намджун поворачивается к нему с двумя чашками кофе в руках, пару секунд задерживает на нем внимательный взгляд, а после ставит емкость с дымящейся жидкостью перед Чонгуком. — Мне бы хотелось, чтобы ты перестал так сильно нервничать, — Намджун медленно обходит стол и встаёт напротив младшего. Чонгук смотрит на хена снизу вверх, и уже сейчас мысленно сдаётся, потому что воздух застревает где-то глубоко в груди. А в следующую секунду, когда старший складывает руки, подчёркивая рельефную грудь под чёрной водолазкой — кажется, погибает. — Я не нервничаю, — практически беззвучно, двигая одними губами. Намджун поднимает уголок рта в полуулыбке и делает ещё один шаг, сокращая расстояние и оказываясь настолько близко, что Чонгуку, сидящему на стуле, приходится раздвинуть коленки в сторону, чтобы подпустить ближе. Не то чтобы он против. Просто Намджун не дает ему выбора, действуя плавной настойчивостью. Внутри Чонгука все замирает в мгновение, потому что именно сейчас, когда они остались наедине в квартире старшего, почему-то разница в их возрасте начинает ощущаться тягучей патокой. Раньше, когда Намджун при разговорах стоял намного дальше от него — дышать было легче. Будто бы Чон не попадал в определенную зону влияния, в ту, в которой собственное тело и разум тянутся только к хену. Сейчас эта тяга становится все сильнее, а противостоять ей все нереальнее. Взгляд Намджуна уверенный, внушающий спокойствие. Он таит в себе ещё бесконечно многое, младший знает: его хен чрезвычайно умный, ему самому остаётся только догадываться, что происходит у него в мыслях, чтобы потом отобразиться во взгляде. Старший мягко накрывает большой ладонью кисть Чонгука, продолжающую цепляться за несчастную лямку рюкзака: — Чонгук, — его голос звучит тихо, приглушенно, что заставляет неосознанно вслушиваться, — Опусти рюкзак на пол, он тебе не нужен. Чонгуку хочется встать смело на ноги, заглянуть пронзительно в темные глаза напротив и отчаянно прошептать «Мне ты нужен! Твоя сила в каждом плавном и уверенном движении, от которой внутри меня бабочки ураганом сносят полки с цветами, а потом бесшумно садятся и расправляют крылья. Мне нужен ты, со своими ямочками на щеках, мудростью всех философов мира и обаянием бесконечным, и, о боже, хен, ты же в уме строишь гениальные гипотезы, и неужели ты не видишь, как я смотрю на тебя?». А ещё Чонгук невероятно эмоциональный и чувствительный по натуре. Он выплывает из мыслей, не разрывая зрительного контакта, начинает шумно втягивать носом воздух, незаметно вздрагивает от теплоты чужой кожи на своей руке. Он хлопает глазами, на секунду подвисая, прикусывает губу и торопливо выполняет просьбу, едва не путаясь в своём же кремовом свитере. Чонгук продолжает сидеть на стуле. Старший не спешит отходить: он все так же близко, соприкасается своими коленками с чужими. — Хен... Кудрявые волосы забавно падают прядями на пушистые ресницы Чонгука, когда он задирает голову повыше, чтобы столкнуть их взгляды. — Мм? Голос патокой пробирается сразу в сознание, и младший едва не рассыпается на части. На кухне аромат остывающего кофе, но им двоим сейчас не до этого. — Ты... — Чонгук прикусывает по привычке нижнюю губу, чтобы собрать мысли в кучу. Ему нужно сказать что-то очень важное, пока его рассудок окончательно не покинул его, — Твой кофе, он остывает. Не дожидаясь ответа, младший берет свою кружку и делает большой глоток, отчаянно пытаясь вести себя как можно непринужденнее. Намджун на его действия выгибает бровь и склоняет едва заметно голову, пытаясь понять, что ему хотели этим сказать. У Чона как всегда, все на лбу написано. Намджуну было достаточно тех дней, проведённых вместе с ним, чтобы понять, что происходит внутри у этого парня. Невозможно перестать любоваться живым очарованием перед собой. Чонгук не умеет прятать свои эмоции. Он забавно продолжает пить кофе, нервничая теперь отчего-то ещё сильнее, чем прежде. — Очень вкусно, хен, ты не говорил, что умеешь готов... Чонгук отрывает руку от стола, намереваясь сделать глоток кофе, а Намджун второй раз касается его руки, крепко держащей ещё тёплый напиток. Он проводит подушечкой пальца по тыльной стороне кисти в успокаивающем жесте, и Чонгук не выдерживает. Кружка со звоном падает на плитку и разбивается, а младший шокировано хлопает глазами и чувствует, как его волнение достигло своего апогея. — Я... Я уберу... Сейчас я... — Чонгук вскакивает со стула и лепечет, убирая ладонью кудрявые пряди с лица, и рассеянно поднимает взгляд на хена. Намджун выдерживает паузу лишь в секунду, продолжая молчать, а после плавным уверенным движением обхватывает ладонью талию Чонгука поверх свитера, мягко и бережно отодвигая того в сторону и вжимая его собой в стену позади, отстраняя от осколков. Дыхание хена ощущается на щеке настолько близко, что Чонгук зажмуривает глаза, испуганно охая. — Тшш... Что такое сегодня с тобой, — Ким практически вплотную стоит к нему, касаясь кончиком носа виска напротив, и его шёпот кажется бархатным, — Успокойся. Рука старшего плавно начинает поглаживать дрожащее от волнения тело: ладонь медленно переходит на спину, выводя неторопливые узоры. Намджун обволакивает своей аурой и накрывает собой, не давая больше контроля над ситуацией Чонгуку. С него на сегодня достаточно. У Чонгука сбивается дыхание. Намджун настолько близко, что парень им буквально дышит, и от этого легкие отказываются работать: для них это, как и для Чонгука, слишком. Чон скользит взглядом по рельефной груди, которая сейчас накрывает его собой, по рукам Намджуна в водолазке, поглаживающим его тело — это все какое-то безумие. Намджун цепляет подбородок напротив и плавно заглядывает в глаза. — Посмотри на меня. Чонгук себе запрещает всегда смотреть, потому что знает, что за этим последует его личная катастрофа. Он будет погибать снова и снова, каждый раз. Но он послушно смотрит и замирает в ожидании, не дыша: — Ты всегда так сильно цепляешься за все вокруг, когда нервничаешь? — Намджун тепло улыбается, и смотрит снисходительно. — Да, — выпаливает не задумываясь, продолжая рвано дышать от такой резкой близости. — Ты все ещё нервничаешь? — большая ладонь скользит к пояснице, вызывая толпу мурашек, плавно переходит на бок, слегка его сжимая, и накрывает живот поверх свитера. — Да. Чонгуку нет смысла больше врать и прятать свои мысли и эмоции — у него все равно это не получается. Рядом с Намджуном не стыдно показать волнение, это лишь сбивает с толку и заставляет чувствовать себя непривычно. — Тогда... — альфа дальше ведет рукой по груди, накрывает ладонью шею, заглядывает в глаза, медленно приближается к губам, и выдыхает, переходя на шёпот, едва их касаясь, — Цепляйся за меня. Чонгук рвано выдыхает в ответ, хлопая ресницами, и жмурит глаза до звёздочек под веками, когда Намджун плавно накрывает его губы своими, прижимая к себе ещё ближе. Альфа целует так нежно и одновременно горячо, что собственные ноги перестают держать тело. — Будь смелее рядом со мной, — улыбается в поцелуй Намджун, после целуя открытый участок шеи, покрытый мурашками, — Иначе мне придётся тебе в этом помочь. Чонгуку сносит крышу. Он почти скулит в поцелуй от переизбытка эмоций, наконец, отмирает и хватается за мощные плечи, сжимая в руках чёрную водолазку. Целует в ответ неумело, чем вызывает улыбку у мужчины: — Не спеши, торопыга, — Намджун ласково проводит по щеке рукой, заглядывая в глаза, — Долго ты ещё собирался на меня просто смотреть? Грудная клетка Чонгука ходит ходуном, он задумывается на пару секунд, а после серьезно озвучивает с широкой улыбкой: — Я не умею флиртовать, поэтому смотрел бы до тех пор, пока мы бы не поженились. Намджун тихо смеётся, обнимая парня за талию. — Нам все ещё нужно здесь прибраться, — выдыхает в красиво уложенные волосы Чонгук, смотря на разбитую кружку. Посуда, наверное, действительно бьется к счастью, потому что с того момента они встречаются уже два месяца и искренне наслаждаются друг другом каждый день. Чонгук продолжает засматриваться на Намджуна дольше четырёх секунд и пропадать в нем — это останется неизменным. Он продолжает робко отвечать на поцелуи, смущаться и прятать глаза в своих кудрявых волосах, а руки в больших и тёплых свитерах. Чонгук считает, что его смущению есть предел, и он был уже давно достигнут, ровно до того момента, пока Намджун, сидя перед ним на корточках около ванной, наполненной пеной, не озвучивает ровным будничным голосом: — Ты мало знаешь о том, как альфы могут проявлять своё влияние на омегу, верно? Щеки стремительно наливаются красным, и Чонгук выдерживает паузу перед тем, как убрать влажные волосы за ушко и пробормотать едва слышно: — Ммм... Да... Я не особо опытный в этом деле, хен... Озвучивать это неловко и даже стыдно. Но Намджун всегда просит быть с ним честным. — Я покажу тебе, — улыбка трогает чужие губы, а голос понижается. Намджун опускает ладонь в тёплую воду и накрывает ей колено, поглаживая разгоряченную кожу подушечкой большого пальца. Он уже спокойно до этого прикасался к коже омеги во многих участках тела, но вот так интимно — впервые. Рука плавно пробирается выше, задевая внутреннюю сторону бедра, Намджун не сводит внимательного взгляда, а Чонгук по самый нос в ванной зарывается в пене. — Хен, пожалуйста... — мямлит умоляюще младший, пытаясь забраться повыше, чтобы избежать слишком приятного прикосновения, и зарывается лицом в ладони, пряча смущение, — Ты же знаешь что мои бёдра чувствительные... — Чонгука-а, — тянут лукаво в ответ, — Посмотри на меня, — Намджун мягко касается второй рукой пальцев, закрывающих лицо. — Нет, хен, ты же обещал что не будешь меня смущать, — лепечет Чонгук, все еще пытаясь отвернуться и избежать прикосновения аккуратных настойчивых рук. Намджун сидит на корточках рядом, не спуская тёплого взгляда с младшего. Очаровательно. Идея встать в ванной, чтобы покинуть душное помещение и убежать подальше от хена, будучи полностью обнаженным, запоздало осознается плохой. По телу Чонгука стекает большими каплями вода, а его растерянный взгляд сталкивается со взглядом Намджуна. — Черт... — Чонгук прикрывает ладонями своё достоинство и опускает голову, вжимая ее в плечи. Он спешит повернуться спиной, и нет бы сесть обратно и спрятаться в пене — мозг из-за волнения придумывает кратчайший путь и выход из ситуации, а значит не всегда логичный. Чонгук, весь ёжась от прохладного воздуха на контрасте с горячей водой в ванной, поворачивается аккуратно боком, стараясь не подскользнуться. Горячая ладонь ложится прямо на внутреннюю сторону его бедра, останавливая. — Стой. Голос Намджуна обволакивающе бархатный, он звучит в маленькой ванной слегка эхом, может, это личное восприятие Чонгука, но ноги начинают подкашиваться уже от одного спокойно властного голоса. — Х-хен... — Чонгук краснеет щеками и все ещё не бросает попытки повернуться спиной. Ему это удаётся. Через секунду раздаётся шлёпок по ягодице, и младший окончательно признаёт своё поражение. От неожиданности Чонгук рвано выдыхает непонятный звук, и чувствует, как собственный член от таких манипуляций начинает возбуждаться. — Повернись обратно. Иначе... — Намджун поднимается на ноги и встаёт прямо позади, максимально, насколько это возможно, сокращая расстояние между ними, — Иначе мне придётся это повторить, — жаркий шёпот, губами цепляет ухо. Сначала его проверили на мягкость бёдер, теперь горящие ягодицы требуют срочной ласки на месте удара. Как его ноги ещё продолжают держаться и не падать коленями на дно ванной, Чонгук искренне не понимает. Он шумно дышит через рот, зажмуривая глаза. Ему стыдно, что он так быстро возбуждается, когда Намджун рядом. Тот стоит прямо за спиной в футболке, которая господи-где-он-такую-купил, обтягивает его мощную грудь, не упуская ни сантиметра. Чонгук не будет поворачиваться. Он понимает, что скрыть своё возбуждение с каждой секундой становится нереальным. Пусть он получит еще один шлепок, но он не повернётся, потому что взгляда Намджуна не выдержит. Громко выдохнуть и откинуть голову назад заставляет ласковое прикосновение к ягодице. Намджун кладет вторую ладонь на талию Чонгука, ведя ей по коже до живота, и тянет на себя, заставляя упереться голой мокрой спиной в свою футболку. — Повернись, — шепот рядом с красным от смущения ушком, — И я тебя приласкаю. Боги. Чонгук, конечно же, не поворачивается. Он сцепляет зубы, борясь с внутренним желанием поддаться этому голосу до конца, потому что его смущение достигает апогея, и он уверен, что лицом к лицу с альфой не сможет стоять. Намджун начинает неторопливо водить ладонью по втянутому животу, касается кончиком носа волнистых волос на затылке, втягивая начинающий усиливаться запах омеги. Ладонь спускается ближе к паху, заставляя покрыться Чонгука мурашками и отпрянуть назад, сильнее вжимаясь в идеально накаченное тело сзади. — Я чувствую твое желание, — альфа продолжает мягкой настойчивостью пробираться в чужое сознание, и омегу постепенно кроет. Если возможно умереть от смущения, то, кажется, это с ним сегодня точно случится. — Я... — едва слышно бубнит себе под нос Чонгук, — Пожалуйста... О чем просит сам не понимает. Хочется раствориться в этих сильных руках, но и одновременно страшно. У омеги абсолютно никакого опыта в интимной сфере нет. Намджун аккуратно останавливает ладонь совсем рядом с пахом, не касаясь чужого члена, и начинает покрывать лёгкими медленными поцелуями чувствительную шею. — Не стоит смущаться своей реакции, — большая ладонь накрывает возбужденный член, и Чонгук рвано выдыхает, издавая полустон. — Ох, черт... Намджун обнимает Чонгука за талию, крепко перехватывая, и водит не спеша ладонью по члену, чувствуя, как тот мгновенно твердеет. — Вот так. Омега откидывает голову на плечо альфы и жмурится, не в состоянии справиться с нахлынувшими эмоциями. Он столько раз представлял перед сном, как эти руки доставляют ему удовольствие, но он и догадываться не мог, насколько ярко это может быть в реальности. Член пульсирует, отзываясь на приятную ласку. Намджун уделяет внимание вздувшимся венкам, проводит по ним подушечкой пальца. — Повернись ко мне. Чонгук в этот раз слушается. На негнущихся ногах разворачивается чересчур быстро, ошалелыми глазами смотря в глаза напротив, пропадая в них. Альфа ухмыляется. — Умница, — Намджун ведет ладонью по мокрой спине омеги, успокаивая, и его взгляд постепенно темнеет. Чонгук не может перестать смотреть. Он все ещё часто хватает ртом воздух, буквально задыхаясь. Альфа медленно опускается вниз, не отрывая взгляда от глаз омеги, параллельно ведёт руками по груди напротив, животу, останавливается на бёдрах, сжимая. — Стой смирно. Чонгук не успевает никак отреагировать. Его возбужденный член погружают в теплоту чужого рта буквально на всю длину. Сильные руки держат за бедра, не позволяя отстраниться. Намджун смотрит снизу, и через секунды начинает двигать по члену языком, втягивая щеки. Пол под ногами Чонгука уплывает. Омега издаёт тихие стоны, ноги подгибаются, и он умоляюще шепчет: — Намджун, я не могу, ох... Альфа выпускает член изо рта, проводя напоследок по нему несколько раз ладонью, оттягивая плоть. Он встаёт на ноги, берет в ладони лицо Чонгука и тягуче его целует пухлыми губами, прикрывая глаза. Влажный язык проникает сразу глубоко, очерчивает десна, щекочет небо. Омега мычит в поцелуй, цепляется дрожащими ладонями за чужие плечи и прижимается телом в ответ, уже игнорируя собственное смущение. О нем не может быть речи, Чонгук уже обнажён и окончательно покорён. Сильные руки подхватывают омегу, Чонгук вжимается носом в шею напротив, скрывая красные щеки, и вдыхает лёгкими приятный запах альфы. Его накрыло по полной, и ему нужно больше. Когда его кладут на прохладные простыни, разум немного проясняется. Тело после ванной ещё не успело остыть, и контраст с тканью чувствуется очень хорошо. Намджун нависает сверху, опираясь ладонями около лица: — Перевернись на живот, — просит он ласково. Чонгук выполняет просьбу поспешно: радуется возможности спрятать красные щеки в подушке. Намджун начинает гладить ладонями по спине, целует мягко в лопатку, проводит кончиком носа по позвоночнику до поясницы, поднимается снова вверх неторопливо. Чонгук под ним легонько дрожит от приятных ощущений, часто дышит и сжимает руками простынь. — Вот здесь… — Намджун дотрагивается носом до железы на затылке парня, выводя по ней круги, втягивает приятный аромат омеги, его голос звучит возбуждающе низко, — Очень чувствительное место. Чувствуешь? Чонгук чувствует. Его буквально подбрасывает на кровати, собственный аромат начинает слышаться ярче и насыщеннее. Он, конечно же, знает о том, что это за место у омег, но к нему ещё прежде никто не прикасался. — О-ох, — тянет младший, теряясь в ощущениях от ненавязчивой стимуляции, — Что ты- Слова застревают в горле, когда альфа осыпает мягкими поцелуями спину, иногда аккуратно прикусывая. — Такой смущенный и прекрасный, — Намджун переворачивает парня лицом к себе, вновь не даёт опомниться и растворяет чужое волнение в новом крышесносном поцелуе, — Давай, мой хороший, расслабься для меня. Намджун гладит ладонью по скулам, спуская руку по шее к груди, и накрывает подушечкой большого пальца затвердевшие соски. Его язык хозяйничает во рту, туманит сознание. — Посмотри на меня, — бархатный голос вновь заставляет слушаться. Он патокой разливается по телу, ощущается буквально каждым сантиметром кожи. Чонгук открывает блестящие от возбуждения глаза. В таком состоянии он способен повторять только одно: — Хен... Может, Намджун догадывался, но Чонгук переживает, ему нужно сказать о том, что он совершенно неопытный, и его никто прежде не касался. А вот так откровенно и сладко тем более. — Я...Никогда раньше... Намджун тепло улыбается, оставляет след от тёплых губ на кончике носа, а после аккуратно касается губами соска, нежно целуя. — Все хорошо. Не бойся. Альфа вновь ловит чужой взгляд и кладет горячую ладонь на внутреннюю сторону бедра Чонгука, мягко надавливая, заставляя развести ноги немного шире. — Позволишь мне сделать тебе приятно? Голос настолько спокойный, что внушает доверие. Чонгук уверен в своих чувствах уже давно. Ему осталось просто решиться. Запах омеги повсюду, он так возбуждён. Чонгук все равно смущается, прячет глаза и жалеет об этом. Потому что Намджун встает над ним на колени и стягивает футболку, открывая вид на подтянутое тело. Дышать становится невозможно. Их запахи мешаются, идеально сочетаясь и дополняя друг друга, дурманят голову. Альфа звякает пряжкой, вытягивая кожаный ремень и откладывая его в сторону. Он не сводит глаз с Чонгука, цепляет его щиколотки пальцами в кольцо, притягивает к себе и сразу ведёт ладонями по голени выше, успокаивая. Намджун доходит руками до колен и прижимает ноги омеги к животу, заставляя принять открытую позу. Смазка стекает ощутимо на простыни, щекоча нежную кожу. Намджун собирает ее пальцами и очерчивает подушечками сжатое колечко мышц. — Хеееен... — Чонгук закрывает лицо руками и хнычет. Его разрывает от новых ощущений, и это так приятно, что невозможно оставаться спокойным хотя бы на долю секунды. Намджун не торопится, проталкивая длинные пальцы внутрь, которые сразу покрываются смазкой. Он держит одну ногу за щиколотку, отводя ее в сторону: ему нравится вид максимально открытого и податливого Чонгука. В груди альфы появляется желание забрать себе и защищать, дарить наслаждение. От одной мысли, что Чонгук под ним лежит, доверяя всего себя, становится запредельно хорошо. Намджун нависает сверху, не переставая внутри двигать пальцами, и шепчет, задевая губами мочку: — Своим видом ты будишь внутри меня самые запретные желания, выглядя на этих простынях настолько открыто, — Намджун лижет чужие губы, прикусывая нижнюю, — Я хочу войти в тебя, Чонгук, скажи мне, ты уже представлял это, когда трогал себя? Омега выгибается дугой, когда пальцы касаются его простаты. Он вцепляется руками в плечи альфы, царапая их ноготками. — Да...я... — Сладкий, — Намджун с громким чмоком отстраняется от манящих губ и вновь встаёт на колени, медленно расстёгивая ширинку на джинсах. — Я бы взял тебя прямо так, со спущенными джинсами до колен, но в наш первый раз я хочу, чтобы ты чувствовал меня полностью, — он говорит это так, что каждое слово посылает разряд по телу омеги. Намджун отбрасывает джинсы в сторону, оставаясь полностью обнаженным. Его член уже полностью твёрдый и почти касается живота влажной от предъэякулята головкой. Чувствовать пышущую жаром кожу Намджуна это слишком. Слишком для Чонгука, который думал, что ещё лучше по ощущениям уже не будет. Когда альфа отсасывал ему прямо в ванной, омега думал, что это предел его мечтаний. Как же он ошибался. Намджун располагается между его ног, и Чонгук разводит их шире, подпуская ближе. Омега жмётся к сильному телу, неосознанно ища поддержки и защиты, потому что внутри откровенное желание мешается с волнением. — Мой хороший, — Намджун приставляет головку ко входу и нагибается, целуя, шепча в самые губы, — Со мной тебе не нужно бояться. Чонгук хлопает пушистыми ресницами, шумно сглатывая и смущенно улыбается. Он едва заметно кивает, показывая, что доверяет, потому что говорить от волнения пока сложно. Но слова здесь и не нужны, альфа прекрасно видит и чувствует состояние омеги. Намджун кладет ладонь на низ живота Чонгука и медленно погружается внутрь, шепча: — Дыши... — ладонь нежно гладит живот, — Тише. Расслабься для меня, вот так. Чонгук чувствует, как его стенки растягиваются под давлением члена, покрывая его смазкой. Он представляет, как это выглядит со стороны, и ощущает прилив жара к паху, стонет, расслабляясь и впуская Намджуна глубже. Альфа заполняет его до конца, вжимая в простыни, и замирает. Наполненность чувствуется так хорошо, что Чонгук не знает, куда себя деть: — Намджун... Ох… Сделай что-нибудь... Еще... Первый плавный толчок заставляет подогнуться пальцы на ногах и выгнуться. Альфа обнимает Чонгука за талию, начиная плавно двигаться, целует его грудь, осыпает лицо поцелуями. — Тебе хорошо? Омега не в силах ответить, он смотрит влажными глазами на альфу и кивает, вжимается в его тело, и часто дышит. Мышцы на руках Намджуна напрягаются, от этого вздуваются вены, и Чонгук открывает для себя ещё один фетиш. Тело альфы блестит от испарины, он плавно двигается внутри, заполняя собой тугие стенки, растягивая их неторопливо. Чонгук стонет, уже не стесняясь, он хочет, чтобы Намджун слышал, насколько ему хорошо. Альфа переходит на размашистые толчки, постепенно набирая темп. Он нежно и в то же время крепко обнимает Чонгука, оставляя между ними минимум расстояния, чтобы чувствовалось кожа к коже. Чтобы до одури и фейерверков, до полного растворения друг в друге. Когда Намджун начинает параллельно ласкать член Чонгука, то крышу сносит окончательно. Омега не выдерживает, и кончает через несколько минут, шумно дыша и заливаясь краской по новой, прячет лицо в накаченной груди над собой. Альфа продолжает сжимать мягкие, но сильные бёдра, и толкается несколько раз, кончая следом. Намджун мягко целует покусанные и слегка распухшие от ласк губы напротив, всасывая их и проводя по ним языком. Альфа ложится рядом и притягивает к себе Чонгука. Тот продолжает прятаться в чужой шее, счастливо улыбаясь. Он не может показать сейчас улыбку, потому что все ещё дико смущается. Но Намджуну и не надо. Он чувствует ее и так.