Почему ты не сказал?

Вот уже несколько дней первый сын семьи Шарлотта, Шарлотта Перосперо ворчал и раздражался, казалось, безо всякого повода. Дела не делались, а ядовитые словечки сами собой вылетали из его уст. Памятуя о его способности и не самом приятном характере, остальные братья и сестры не спешили подходить к нему и тем более что-то просить. Однако подобная осторожность не распространялась на младшего брата, второго сына семьи Шарлотта — Катакури. Впрочем, он всегда был несколько безрассуден. — Просперо, — несмотря на разницу в возрасте, старшему приходилось задирать голову, чтобы разглядеть младшего, - приготовь сладостей. — Нет, — неожиданно лаконично даже для самого себя ответил он. — Ну приготовь! — не унимался Катакури. — Я пончиков хочу! — Ну так иди и прикажи тебе их приготовить, болван, — почти беззлобно сказал старший брат. — Ты злишься, — безапелляционно заявил младший. — С чего ты взял? — через плечо бросил Перосперо, собираясь уже уходить. По какой-то неведомой ему причине слова Катакури вызывали у него раздражение и ту самую злость. Нет, он, конечно, догадывался, в чем дело, но признаваться не имел ни малейшего желания. — Стой! — спокойно сказал второй сын семьи Шарлотта. Казалось, ни один мускул не дрогнул на его лице. — Мы еще не договорили. Перосперо остановился. Но не столько потому что его попросил младший брат, просто неожиданно и совершенно нестерпимо ему захотелось высказать Катакури все, что он думает о нем и его глупой выходке. — Конечно, — улыбнулся он. — Конечно, мы еще не договорили! Таких болванов как ты еще поискать! Это же каким идиотом нужно быть, чтобы в одиночку идти драться с компанией вооруженных мальчишек! Мало того, что тебя серьезно ранили, так ты еще похваляешься своими чертовыми шрамами! Нашел чем хвастаться, идиота кусок! Выпалив все это, Перосперо вновь неожиданно для себя почувствовал облегчение. Как будто воздушный шарик лопнул. Катакури же в свою очередь даже не подумал злиться. Ведь старший брат был прав, да он и сам это знал. И несмотря на обзывательства и шипяще-свистящий голос, младшему не было неприятно, обидно или грустно. — Ты прав, — спокойно ответил он. — Прости меня. Но ты же знаешь, я защищал Брюлле. — Она и сама могла справиться, — уже более спокойно проговорил Перосперо, хоть и знал, что это ложь. — Не могла, — все так же спокойно ответил Катакури. Старший брат покачал головой. — Ты прав. — Мир? — после некоторого молчания спросил младший. Перосперо пожал плечами. Злиться больше причины не было, однако он по-прежнему ощущал странную смесь беспокойства и раздражения. Он даже не сказал ему! Перосперо узнал о случившимся спустя два дня, да и то со слов одной из сестер, подружки Брюлле. — Почему ты мне не рассказал? — вместо ответа спросил старший брат. — Мне было не до этого, — отвел взгляд куда-то в сторону младший. — Меня сразу отправили в лазарет, а потом ты сам пришел. “Разумеется”, — подумал Перосперо, а вслух сказал: — Конечно. Снова повисло неловкое молчание. Старший брат не знал, что еще спросить, младший — что еще ответить. — Прости меня, — не выдержал напряжения второй сын семьи Шарлотта. Перосперо почувствовал, что теряет опору. Катакури крепко сжал его в своих объятиях. “Пусти!” — хотел было буркнуть старший сын семьи Шарлотта, но вместо этого совершенно безрассудно поддался эмоциям и прижался к широкой груди брата. — Ладно, — просипел он, уткнувшись Катакури в плечо.