Влюбленный дворецкий

Влюбленный дворецкий Этот вопрос интересовал Сиэля очень живо. И кроме того, он был весьма… щекотливого характера. Возможно, поэтому юный граф, не долго думая, отправился прямиком на кухню, где, как он знал, его дворецкий сейчас готовит ужин. Когда Сиэль неожиданно появился на пороге и окликнул его, Себастьян на несколько секунд отвлекся от своего основного занятия (сейчас демон чистил картошку) и даже приподнял одну бровь, изобразив на красивом лице некое подобие удивления. Надо же, юный господин - и в таком не подобающем его статусу месте? Ведь вы вполне могли бы вызвать меня к себе, и я бы не заставил себя ждать… Но, разумеется, дворецкий ничего такого не сказал. А услышав суть вопроса, изложенного Сиэлем сухо и без лишних предисловий, Себастьян и вовсе вернулся к работе. Улыбнувшись одними уголками губ. Загадочно и лукаво. И вот тут Сиэль почувствовал, как краснеет не хуже самого спелого помидора на кухонном столе. Очень бы хотелось заставить краснеть своего дворецкого. Но пока единственными в этой злосчастной кухне, кто сейчас краснеет, были эти самые помидоры и сам Сиэль. Мальчика еще хватило на то, чтобы с каменным лицом бросить: «Себастьян! Я уже помолвлен. Поэтому я хочу знать все подробности того, что происходит в супружеской спальне. Разумеется, я знаком с живописью и поэзией, а также с некоторыми книгами по биологии и анатомии… - тут Сиэль предпочел умолчать о том, что некоторое время назад провел несколько суток в фамильной библиотеке. Где не только нашел и подробно изучил, но и вполне неплохо усвоил всю информацию, хоть как-то касающуюся данного вопроса, - …Но считаю это недостаточным. Например, вопрос удовольствия… - тут юный граф неловко запнулся, но тут же продолжил, - Расскажи мне, что я должен делать, чтобы доставить моей супруге удовольствие! Это приказ!» И вот теперь Себастьян только молча улыбался, а из-под лезвия его кухонного ножа все так же ловко продолжали появляться одна за другой картофельные шкурки. Шкурки выходили тоненькие, почти прозрачные, и падали на стол длинными-длинными спиральками… Сиэль понял, что просто стоит. И смотрит. Как зачарованный, смотрит. На картофельные очистки… Это стало до того невыносимо смущающим, что юный граф уже готов был просто развернуться на каблуках и выйти вон, как его дворецкий спросил с неизменным спокойствием: - Полагаю, вы, как всегда, ждете от меня самого исчерпывающего ответа? И Сиэль остался. Это была та единственная возможность хоть как-то спасти лицо, сохранить хоть какое-то подобие достоинства в разговоре со своим собственным слугой. К тому же, теперь отступать было уже поздно. - Совершенно верно. Мне необходим самый подробный ответ. - Что ж, не буду вас разочаровывать, мой юный господин. Себастьян отложил нож и, задумчиво оглядел только что очищенную и вымытую им морковь. - В таком случае, полагаю, я должен обратиться к биологическому аспекту данного вопроса. Себастьян положил перед собой на стол большую разделочную доску. - Уверен, вы уже осведомлены о том, что на человеческом теле существует несколько зон, обладающих способностью при соответствующем их использовании доставлять исключительно приятные ощущения. Морковь оказалась на доске. За ней последовала еще одна поменьше. Затаив дыхание, Сиэль наблюдал за всеми этими манипуляциями. - Разумеется, не стоит забывать, что все тело человека при умелом с ним обращении становится сплошной зоной удовольствия. Однако, чтобы достичь главного эффекта, стоит не забывать именно о вышеупомянутых. Себастьян снова взял нож и… Все, что было сказано дальше, потерялось в довольно громком стуке ножа о разделочную доску. С невозмутимым изяществом и скоростью, достойным шеф-повара лучшего французского ресторана, демон в пять минут аккуратно накрошил всю приготовленную ранее картошку, яблоки, морковь, лук-порей, тонко нарезал капусту, шампиньоны, напоследок мелко изрубил красный перец, чеснок и перец чили. Ни на секунду не прерывая свой рассказ. Вот только работать можно было бы и потише!.. Губы Себастьяна шевелились, а нож без остановки отбивал о доску свою дьявольскую дробь. Но по отдельным словам и фразам, все-таки достигшим слуха маленького графа, Себастьян углубился в самые что ни на есть биологические аспекты. Причем называя все вещи своими именами. И описывая ситуацию во всех подробностях. И да: картина действительно складывалась весьма исчерпывающая! Себастьян закончил говорить как раз тогда, когда все нарезанные овощи благодаря несколькими ловкими движениями оказались рассыпаны по отдельным мискам и теперь задорно поглядывали оттуда разноцветными аккуратными горками. И подытожил: - Вкратце, все обстоит именно так. Теперь вы знаете, что делать. Но, возможно, мой ответ оказался неполным, и у вас еще остались некоторые вопросы? Нет, вопросов у Сиэля не осталось. Черт возьми, так ясно и исчерпывающе ему этого еще не излагали. И при этом кратко - уложившись в пятнадцать минут. Но, несмотря на всю конспективность повествования, Сиэль не только получил явное подтверждение всем своим предыдущим мыслям и догадкам, но и узнал довольно много нового! И предпочел присесть на табурет. В ответ на молчание своего хозяина Себастьян удовлетворенно кивнул. Сполоснув руки, легко промокнул их полотенцем. И добавил: - Однако, мой юный господин, самое главное даже не то, что вы делаете. Главное – как. Сиэль совсем растерялся. Сейчас демон просто стоял напротив и смотрел на него так лукаво и изучающее, а в его карих глазах танцевали веселые искорки: - Вспомните то время, когда вы впервые взяли в руки скрипку. Себастьян потянулся к дверце кухонного шкафчика, открыл ее и начал одну за одной доставать с верхней полки баночки со специями. - Разумеется, вам всегда нравился этот удивительный инструмент и его чарующий голос. Способный рыдать, стонать или петь от счастья. Задевая до глубины души, принося самому музыканту истинное наслаждение… - демон взял одну из баночек, открыл и задумчиво поводил ею перед носом, оценивая пряный аромат содержимого, - Вспомните, как ваш первый учитель объяснял вам нотную грамоту, рассказывал, куда ставить пальцы и как держать смычок. Вы все очень быстро схватывали. Но даже после того, как вы вполне сносно смогли сыграть ваш первый этюд, вы все еще были не удовлетворены. Это означало, что проделанная работа недостаточна. Вы почувствовали, что необходимо не только постоянно тренироваться, чтобы в полной мере овладевать инструментом и легко распоряжаться его возможностями, но и делать это… с любовью. Сиэль был потрясен. И не только теми самыми фактами о новых способах достижения человеческого удовольствия, о существовании которых узнал несколько минут назад. Дело было в том, что его дворецкий никогда раньше не говорил о любви. Конечно, сейчас речь шла вовсе не о любовном признании… Но все равно это взволновало неожиданно сильно. Потому что сейчас глаза Себастьяна смотрели необыкновенно тепло и мечтательно, и еще так... Так, как будто сейчас он действительно признавался в своих истинных чувствах. Себастьян продолжал говорить, а разыгравшееся воображение Сиэля одну за другой подбрасывало мальчику красочные картинки. Подчиняясь повествованию демона, картинки начали двигаться и сложились в эпизод какого-то нового фильма, где в одной из ролей почему-то присутствовал сам Себастьян... …Вот Себастьян. Он под высокой раскидистой ивой на берегу тенистого лесного озера. Рядом с ним какая-то девушка. Девушка смотрит Себастьяну в глаза, на что он, не отводя взгляд, улыбается ей нежно и искренне… (Искренне? Демон?!.. Однако смотрим дальше.) Девушка стоит к объективу камеры спиной, поэтому мы не видим ее лица. Но ясно, что девушка юна и просто очаровательна. У нее роскошные слегка вьющиеся волосы. Ветер колышет тонкие темные пряди, выбившиеся из высокой прически, и слегка щекочет открытую постороннему взгляду стройную шею. Хрупкие плечи обнажены в глубоком французским декольте легкого летнего платья. Кожа у девушки не белоснежна, но удивительно свежа и напоминает персиковое парфе: такая же золотистая и ароматная, так и хочется попробовать... Чем и занимается Себастьян. Нежно. Самым бархатистым голосом нашептывая ей какую-то любовную чушь. Почти не прикасаясь руками, губами он сантиметр за сантиметром пробует ее кожу на вкус. Отчего девушка поминутно вздрагивает, но не отталкивает его, замирает, будто перестает дышать, взволнованно ожидая каждого следующего касания. Когда демон несколько смелее проводит языком за миниатюрным ушком, мы слышим ее сдавленный стон. Тогда его ладони легко ложатся на ее талию и скользят выше, вверх по спине, обжигая своим теплом сквозь тонкую ткань платья, невзначай привлекая ближе, заставляя трепетать и выгибаться под все более настойчивыми прикосновениями. В какой-то момент она сама прижимается к нему и доверчиво обнимает за шею. Миниатюрный рост девушки не позволяет ей дотянуться губами к губам Себастьяна, поэтому она встает на носочки. Это выглядит так трогательно, что прежде, чем поцеловать ее, демон на миг останавливает на ее лице сияющий взгляд, полный неподдельного восхищения и… любви. Через несколько минут поцелуев она что-то говорит ему прямо в уста тихим дрожащим от волнения голосом. Он улыбается и легко кивает. Она молча поворачивается к нему спиной, и лишь подрагивающие пальцы выдают ее волнение, когда демон не спеша, бережно освобождает ее стан от шнуровки корсета. Вскоре белоснежное платье падает к ее ногам, и она просто переступает через него. Она остается в милом батистовом белье, возможно, слишком простом и закрытом, но столь приличествующем молодой знатной особе. Еще немного – и белье следует за платьем. А потом… начинается что-то невообразимое. Как будто у фильма внезапно появился новый режиссер, а предыдущий вдруг уволился, или даже, скорее всего, умер. Потому что врядли он допустил бы нарушение всей предыдущей сюжетной концепции съемками такого вот откровенного характера!.. Наклонившись к девушке, Себастьян жадно целует большую округлую грудь. Одна его рука уже давно блуждает у девушки между ног, в то время как другая ловко справляется с застежкой собственный брюк. Всем телом откликаясь на ласки, девушка уже не сдерживает сбившегося дыхания и стонов. В какой-то из моментов демон просто разворачивает ее спиной к себе, заставляя опереться о ствол ивы. Берет за бедра и входит в нее. Так глубоко, как только это возможно. Вырывая из ее груди стон боли и страсти. Начинаются медленные тягучие движения, постепенно сменяющиеся сильными и отрывистыми. Руки и губы Себастьяна все так же неотрывно изучают все девичье тело, кожа на его лбу покрылась бисеринками пота, под полуопущенными веками тлеет демонический огонь… Все тело девушки напрягается, с громким стоном она вдруг выгибается назад и через несколько секунд, обессиленная, вновь опадает, приникает щекой к шершавой коре дерева… Ее плечи высоко поднимаются, демонстрируя тяжелое дыхание, а на лице девушки появляется усталая, но счастливая улыбка. И эта оказавшаяся в кадре улыбка кажется Сиэлю смутно знакомой… Вот очаровательный алый ротик раскрывается, обнажая белоснежный ряд… акульих зубов! SOS! Девушка поворачивается к Себастьяну, и мы наконец видим ее лицо: это Грелль Сатклиф!!! Сиэля так и подбросило на стуле, вышибив из сладостных мечтаний, как пробкой. - …Как я и говорил, не зависимо от того, кто ваш возлюбленный – мужчина или женщина, все что вы делаете, делайте с любовью! Видимо, финал фильма в голове Сиэля был вызван именно этим вышеупомянутым «мужчина или женщина». Внезапно прямо за дверями кухни послышался глухой удар. Вероятно, это шалил Плу-Плу. Пес любил, тихонько прокравшись в особняк, найти того, кого он признавал своим хозяином: дворецкого Себастьяна. Чтобы от него же получить нагоняй… Или это горничная Мейлин, совершенно случайно (!!!) подслушавшая чужой разговор, наконец-то выдала свое присутствие, опрокинув стул при попытке быстро и незаметно ретироваться с места преступления. Или попросту грохнулась в обморок от перевозбуждения. Как бы то ни было, но этот звук заставил Сиэля окончательно прийти в себя. Мальчик остервенело затряс головой, сбрасывая остатки дурмана. Пожалуй, в библиотеке можно было бы сидеть и поменьше… А Себастьян между тем уже давно отправил в духовку фаршированную утку (он ее… фаршировал?..) и сейчас, все так же загадочно улыбаясь, медленно доводил до кипения соус в высокой сковороде. Раздосадованный собственным смущающим поведением и стараясь доказать самому себе, что на самом деле ничего такого не происходит, Сиэль бросил с вызовом: - Любовь… А ты знаешь, что такое любовь? Ты демон! Ты когда-нибудь кого-нибудь любил? - Разумеется. Такой ответ окончательно отрезвил Сиэля. Сюрпризы сегодняшнего дня еще не закончились! А дворецкий продолжал: - Не стоит отказывать демонам в умении чувствовать. Возможно, наши чувства и не похожи на человеческие, но иначе, как любовью, я свои назвать не могу. Сиэль скептически скривил бровь. Но одновременно ему стало очень любопытно. - И кто же эта женщина? Себастьян пожал плечами. - Должен вас разочаровать, но это не женщина. Юный граф пару раз сморгнул, а потом в его измученном переизбытком новой информации мозгу возникла дикая догадка. - Тогда… Демон-дворецкий усмехнулся и не стал томить, оберегая молодого хозяина от излишних потрясений. - И не мужчина. И тут же добавил: - Это малыш. Вот уж, час от часу не легче! Возможно, Сиэль и хотел что-то сказать. Но слова застряли в горле. Малыш… А Себастьян тем временем продолжал: - У него восхитительные синие глаза, такие, каких нет больше ни у кого в мире. Маленькие нежные пальчики. Он такой хрупкий и невинный… Но я не устаю восхищаться его силой и любовью к жизни! И тем, как же он нуждается во мне и в моей защите… Мне хочется все время быть рядом, присматривать за ним, вытаскивать из всех передряг, в которые он попадает из-за своего характера и безмерного любопытства… А еще – постоянно хочется ласкать его, целовать, носить на руках. И знать, что он только мой… Как вы считаете, мой юный господин, это чувство достойно называться любовью? Маленький… Хрупкий… Синие глаза… Любопытство… Нуждается в защите… Сиэлю показалось, что от переизбытка крови, прилившей к лицу, он сейчас потеряет сознание. Целовать, носить на руках… - Вы все еще хотите узнать его имя? Неужели это… это действительно признание?.. В эту секунду все поступки собственного дворецкого обрели для Сиэля новый смысл. Действительно: оберегает, носит на руках, вытаскивает из всех передряг… И всегда будет рядом… Но неужели же это… не из-за контракта? Или… не только из-за контракта?.. Словно в подтверждение этим мыслям мальчика, Себастьян подошел и заглянул ему прямо в глаза. Сердце маленького графа упало и тут же зашлось в бешенной скачке. Глаза Себастьяна были так близко! Неужели… неужели сейчас он может… нагнуться еще ближе и… - Не стану томить ваше любопытство. Это Блю. Мой маленький сиамский котенок. Вы об этом не знаете, но он вот уже месяц, как живет в моей комнате. Он еще совсем мал, поэтому я не выпускаю его гулять самостоятельно, чтобы его не сожрал наш Плу-Плу. Прошу вас, разрешите мне оставить его в поместье! У вас на галстуке крошка, позвольте убрать… Ох, а я ведь строго-настрого запретил вам есть пирожные перед ужином! Но вы все… Сейчас Себастьян уже откровенно улыбался, просто лучился добродушием и весельем. Что бы он там ни задумал, это ему удалось. В полной мере. Для Сиэля это стало именно той последней каплей в море сегодняшнего беспросветного позора. - Да делай ты, что хочешь! Иди… - чуть не бросил «к черту!», но вовремя осекся, - … покорми своего Блю!!!... Себастьян выпрямился и почтительно отступил с легким поклоном. - Как скажете, мой юный господин. Что желаете на десерт: шоколадный мусс или клюквенный пудинг? Конец.