***
К обеду Ярская появилась в офисе. Наказав сотрудников (Толю, Дениса) и излив душу Марте, Ирина попросила подготовить приказ о переводе Субботиной на должность дизайнера. Спустя 10 минут, в кабинет Иры вернулась Марта. — Ты чего? Я тебя вызывала? — Ира, не знаю, как тебе это объяснить, но… — Ну что? Говори. — Представляешь, обнаружила в личном деле Субботиной одну интересную деталь. — Дай угадаю: Лиля — тайный агент Удальцова или марсиан, Марта? — саркастически добавила Ирина. — Если ты намекаешь на то, что она и есть шпионка, то… — …Нет, дело не в шпионаже. Ир, мистика какая-то. — Давай быстрее. — Ты не поверишь, но у Субботиной такая же дата рождения, как и у твоей дочери. Лицо Ирины Ярской мгновенно вытянулось. Марта, работая на конкурента, продолжала общаться как ни в чем не бывало с подругой. И по старой памяти, иногда искренне переживала за Иру. — Что? — Представляешь? Сама поверить не могу. В личном деле увидела. — Быстро принеси мне дело. Ирина была в смятении. — Вот ее анкета. — Оставь меня, пожалуйста. Ярская принялась активно изучать анкету и, естественно, первым делом взглянула на дату рождения девушки. Цифры и месяц совпали. — Не может быть, не может быть. В голове Иры всё перемешалось: и шпионаж, и память о дочери, и недавний визит Лилии Субботиной в больницу. Нескончаемая боль начала грызть изнутри. Цифры "22.05.1988" сбивали с толку и гипнотизировали. Лицо стало белее молока. — Нет, это невозможно. Нет. Ирина вовсю терзалась в догадках, так как цель визита Субботиной в больницу осталась неясной. Попросила Марту пригласить для разговора Жанну, но девушки в офисе не оказалось. Ярская задумалась. Ей казалось, что она медленно сходит с ума. Женщина нервно задергалась, поскольку ее пугало столь загадочное и очень странное совпадение. Ждать утра была не в состоянии и потому решила поехать домой к Лиле, чтобы разузнать побольше о девушке. Домой ехать совсем не хотелось.***
— Динька, спасибо, что скрасил мой выходной. Как видишь, я одна и мне так скучно. — Скучаешь по родителям? Прости, если я затронул больную тему. — Нормально. Не переживай за меня. Динь, я каждый день скучаю по ним, безусловно. Папа и мама любили меня как родную дочь, и мне не хватает их тепла, мудрости, советов. Я бы с удовольствием повернула время вспять, но машину времени пока не изобрели. — Не грусти. Ты не одинока. У тебя есть Эльвира, Жанна, Полина, я. Ты справишься, я уверен. Выше нос и не киснуть. И Ирина тебя полюбит, не сразу, но полюбит. — Странная она женщина: то ни во что не ставит, то повышает. Я так рада новой должности, даже не верится. — Ярская повысила неспроста, зуб даю. У нее точно есть виды на тебя. Лиля, пойми, Ирина — человек довольно суровый, она всегда, всегда по достоинству оценивает новичков, но вида не показывает. Слушай, я чайник поставлю? — Поставь. Она меня оценивает? — Сто процентов. Иначе бы не повысила.***
20.45. Звонок в дверь. Трель дверного звонка огласила квартиру Эльвиры. Ярская была взвинченная, а потому, учитывая утренний разговор с девушкой, понимала как опытный стратег, что девушка точно повторно не расколется. Решила действовать через соседей. Дверь открыла Эльвира. — Женщина, вы кто? — вышла на площадку Эльвира. — Добрый вечер, Ирина Михайловна Ярская. Ищу Лилию Субботину. Я её начальница. — Вы та самая Ярская? Лиля мне про вас рассказывала. — Представляю, что она обо мне рассказала. — Надо же, поразительно. А я думала со спины, что Лиля звонит. Эльвира — хозяйка этих двух квартир и соседка. Вот, кого не ожидала увидеть, так это вас. Если вам Лиля нужна, то вы ошиблись квартирой. — Нет, Эльвира. Я хочу именно с вами поговорить. — Проходите, Ирина. Можно без отчества? — Можно. — Чаю, кофе хотите? — Спасибо, не хочу. — Присаживайтесь. — Если вас не затруднит, — садясь на стул. — Ирина, что вас привело ко мне? Я вас впервые в жизни вижу. Неловко как-то. Вряд ли смогу помочь. — У меня к вам слишком важный нетелефонный разговор. Эльвира, вы с Лилией близко общаетесь? Ну раз вы хозяйка квартир, то должны хотя бы раз в месяц общаться с квартирантами. — Мы с девочками очень плотно общаемся. — С какими девочками? — С Жанной, Полиной и Лилей. — Их трое? В смысле они втроем снимают жильё? — Втроем, да. — Давно снимают? — Два месяца назад, в мае — число подзабыла — заселились. — До этого не были знакомы с Лилей и ее подругами? — Нет, познакомилась, когда они вдвоем, Лиля и Жанна, пришли ко мне квартиру снимать. Потом Полина вселилась. — Что вам известно о Лиле? Вы ведь хорошо изучили девушек, троих подруг. Стало быть, Лилю тоже хорошо изучили. — Ирина, я вас не понимаю. Вернее, я не понимаю вашего повышенного интереса к Лиле. Если вас интересует прошлое девочки, то расспросите ее. Она как раз дома. — Пускай девочка сегодня отдохнёт. Эльвира, в моём агентстве недавно появился шпион. Лилии неоднократно поступало предложение от моего главного конкурента поработать. Я беспокоюсь за репутацию компании и за имидж моих сотрудников. А Лиля пока что в моем коллективе — человек новый. Я не сомневаюсь в ее честности и порядочности. Она хорошая девочка. Сомневаюсь, так сказать, в ее близком окружении. Вы что-нибудь знаете про Инну, Лилину знакомую? Вы не знаете, кто такая эта Инна? Эльвира, можете считать меня параноиком, но в нашем бизнесе необходимо держать ухо востро. — Я знаю, кто такая Инна. В это же время у Ирины дома все сходили с ума. — Мама, ну где Ира? Вчера не ночевала дома, сегодня опять задерживается. Что тут у вас происходит? — Какой еще развод? Вы что, обалдели? Ирка опять пропала, и трубку не берет. — Девочки, перестаньте. Ире щас очень непросто, и я вас прошу не задавать ей лишних вопросов. Просто человеку нужно иногда собраться с мыслями. Не может же она исчезнуть. А вот и она, — услышав шаги. — Андрей!***
— Я знаю, кто такая Инна. Лиля вам не рассказала? — Заверила меня, что знакомая. Поймите, как начальник я действую по принципу «доверяй, но проверяй». — Лиля говорит правду. Инна —заведующая роддом, в котором Лилька родилась. Номер забыла. Вот и все. С бизнесом она никак не связана. — Кравченко? — Да. Инна Кравченко. А вы откуда знаете её фамилию? — Слышала мельком. У Ирины побледнело лицо и кровь прилила к голове, она замерла. — Я не буду много болтать, так как это не моя история. Но вам ответила, потому что вы очень хорошая женщина. Заботитесь о Лиле, ей бы маму такую. Эта тетка ей всю жизнь разрушила. — Она зна… — еле шевеля губами, пролепетала Ира. — Вы имеете в виду, знает ли Лиля имя матери? Нет. Бедная девочка. Эльвира оборвала речь, отвлекшись на мертвенно-бледное лицо Ирины. Женщина оцепенела, как будто ее током шандарахнуло. Родная дочь нашлась в тот момент, когда казалось, что всё потеряно. Два месяца девочка работает бок о бок с мамой, и у Ярской даже ничего не ёкнуло. Услышав признание Эльвиры, Ирина замкнулась в себе, испытывая колоссальное чувство вины и страха. Мало того, что бросила на произвол судьбы, проворонила дочь, не сумела вернуть, сдалась после многочисленных поисков, так впридачу издевалась на работе. Пазл сложился. — Ирина, что с вами? Помощь нужна? — Нет. Ярская жестом показала на дверь и, как только хозяйка ее открыла, выскочила наружу. Ирина шла, будто в тумане, ноги несли на автомате к двери. Позвонила в звонок. От волнения сердце стучало с бешеной скоростью, но не удержалась на ногах и сползла по стенке. Субботина открыла дверь. — Ирина Михайловна, вы что здесь делаете? Что с вами? Ирина Ярская ничего не ответила, а только молча смотрела на Лилию каким-то новым, неизвестным для девушки взглядом: испуганные и тревожные глаза, поникшая голова, дрожащие губы. Ирина видела перед собой лицо дочери: красивое, сосредоточенное и нежное, с очень серьёзными глазами и аккуратным носиком. Тот самый взгляд! Ореховые глаза, смотрящие, как в детстве. Это её дочь! Та самая потеря двадцатилетней давности. Лиля, сама того не подозревая, выдала свою тайну, и тем самым открыла глаза Ярской, утратившей надежду отыскать дочь. Смерть Инны не сильно расстроила Ирину, так как женщина смирились со своей участью одиночки. Если бы она надеялась найти дочь, то новость о смерти подкосила бы. Но в глубине души, несмотря на то, что с приездом Юрия захотела найти дочь, Ярская знала — дочь потеряна. Проблемы сыпятся как из рога изобилия: Медведев блефует, Удальцов мечтает урвать кусок от фирмы, ночь с Юрием, смерть Инны и уход мужа. Все навалилось скопом и силы на исходе. Расставание с мужем заставило страдать, но находка в лице дочери раздавила, уничтожила, заставив страдать вдвойне. — Ирина Михайловна, да что с вами? Врача вызвать? — Не надо. Всё нормально. История повторяется снова. Флэшбэк из прошлого Ярской: те же проблемы, та же пустота и отчаяние в душе, те же депрессивные мысли, те же ответы на предложение помочь и тотальное одиночество. Как в мае 1988 года, когда молодая и уязвимая Ярская, в коридоре коммуналки, уткнувшись лицом в стену, страдала. Забилась в угол, и до других дела нет. — Щас я встану, не пугайся. Прикладывая усилия, Ярская всё-таки смогла подняться. Собравшись с духом, Ира предложила: — Лиля, поговорим? — О чем? О работе? Если вы насчет проекта, то… —… Нет, проект подождёт. Можно пройти? — Да, проходите. Субботина впустила Лилю в квартиру, и Ирина пристально и внимательно изучала каждую деталь съемной квартиры. Ведь она ни разу не была в гостях у девушки, и ни на минуту не задумывалась о том, в каких условиях живёт Лилия. Скромная квартира понравилась Ирине Ярской. Расположились в гостиной за столом. — Лиля, выслушай меня, прошу. Я знаю, что… — смотря прямо в глаза дочери. — Знаю, что Инна, о которой мы говорили, имеет непосредственное отношение к твоей судьбе. Не спрашивай, откуда я знаю. Я также узнала, что ты ищешь свою родную маму. — Ирина Михайловна, причём здесь моя судьба? Вы меня в чем-то подозреваете? — Не подозреваю. Дело в том, что ты поддержала меня в трудную минуту жизни, и потому я хочу, чтобы ты не боялась и рассказала свою историю. В ответ гарантирую поддержку и любую помощь. Лиля оторопела, так как Ирина с каждым разом поражала ее. Не женщина, а загадка. Не могла Лиля привыкнуть к тому факту, что ее заслуги, идеи и ее персона не так давно стали интересны Ирине. — Не понимаю, Ирина Михайловна. Неужели вам интересна моя история? Какое отношение личные проблемы имеют к бизнесу? Вы же сами меня учили не проявлять чувства на работе. — Учила и учу. Ну мы же сейчас не на работе. Откройся мне, Лиля. Знаю, что бываю резка и груба с тобой, зачастую несправедлива, так как у меня непростой характер. Не обижайся на меня. — Вам важна моя история? — Ты даже не представляешь, насколько. От твоего ответа зависит жизнь и судьба нескольких человек. Прошу, не утаивай правду. Чем смогу, помогу. Я же вижу, что тебя что-то тревожит. Доверься мне. Запомни: Ирина Ярская заботится не только о своём благополучии, но и о благополучии её подчинённых. — Если вы настаиваете, то так и быть — расскажу. Я родилась в 1988 году, и сразу после моего рождения родная мать отказалась от меня. Грустная история… Лиля помрачнела. У Ирины дрогнули веки и лицо от услышанного посерело. — Продолжай. — Параллельно в этом роддоме рожала моя мама. У нее были серьезные проблемы с деторождением, поэтому ребёнок родился мёртвым. Мой папа сходил с ума, головой бился об стены из-за трагедии. Мама Света не выдержала бы правды. Папа умолял заведующую роддомом — Инну Кравченко — помочь в усыновлении ребёнка. Ирина закрыла лицо руками. — Ирина Михайловна, что такое? Вам опять нехорошо? — Ничего. Задумалась. Молю, продолжай. Ирина замахала рукой, пряча лицо в ладонях. — Словом, Инна отдала меня Субботиным. Вот, собственно, и вся история. — Тебя удочерили? — не поднимая головы, задала вопрос Ирина. — Да. — А твоя родная мама не объявилась? — От Инны я знаю, что моя родная мать искала и до сих пор ищет меня. После отказа эта женщина пожалела и пыталась вернуть меня обратно. Но меня, к сожалению, к тому времени удочерили. — Какого числа у тебя день рождения? — 22 мая 1988 года. — Родилась в московском роддоме № 25? — Угу. А вы как узнали номер роддома? Ирина стала похожа на смерть, закрыла руками лицо. — Ирина Михайловна, вам воды принести? Давайте отложим разговор на завтра, а сегодня вы отдохнёте, придёте в себя. — Подожди, — дотронувшись до руки и открывая лицо. — Завтра может быть поздно. Лилия оторопела: на Ярской не было лица. Лиля списывала состояние Иры на плохое самочувствие. — Спрашиваешь, откуда я знаю номер роддома? Я много знаю, послушай. Например, я знаю одну юную и несчастную девушку — Иру, приехавшую покорять Москву: скромную, милую, доверчивую, добрую, наивную и недалёкую. Встретила своего принца на белом коне, и Ира впервые полюбила мужчину. Хотела семью. А принцу, как известно, не гоже с простолюдинами связываться, и потому бросил он девушку на произвол судьбы. Ира — бедная сирота — осталась без новой семьи и без дома. Перебивалась с хлеба на воду, нося в себе будущую принцессу. Принцесса росла и Ире становилось всё хуже. Эта история о матери, которая жила ради дочери, родившейся в роддоме № 25, а с дочкой её жестоко и коварно разлучили. С тех пор девушка стала городской сумасшедшей, пугающей горожан своими дикими воплями и истериками. Пауза. — После страшной потери она так до конца и не оправилась. Дочь выросла без Иры, с приемными родителями. Ира же за 20 лет превратилась из городской сумасшедшей, увы, в махровую стерву. — Вы знали или знаете эту женщину? — Знаю как никто. Извини, что вот так беспардонно врываюсь в твою жизнь, но я должна спросить: «А ты знаешь, кто твоя мама?» — Понятия не имею. — Эта Инна тебе не назвала имени? — Не назвала. Кто моя мама и где её искать — неизвестно. — Ты искала её? — Ирина Михайловна, к чему эти расспросы? Вы меня в чём подозреваете? В шпионаже? Субботина окончательно сбита с толку: её начальница, известная акула рекламы, рассказывает небылицы. — Боже упаси! Расспросы к тому, что я, кажется, смогу тебе помочь. У меня есть одна знакомая, которая в юности потеряла дочь. Та самая Ира — моя знакомая. Эта женщина раскаивается, тоскует, винит себя в произошедшем двадцать лет назад. — И что вы от меня хотите? — Дело в том, что я на сто процентов уверена — ты её дочь. — С чего вы взяли, что именно я её дочь? — Дата рождения и роддом совпадают. — Мало ли, кто рожал в тот год. Доверия к словам Ирины всё меньше. Лиля совсем не понимала, к чему клонит Ярская. А Ирина сходила с ума от боли, страха, чувства вины, благодарности и от чувства безысходности. Поскольку прекрасно знала, что девушка — самостоятельная особа, к которой сложно подступиться. — Предположим, что ты её дочь. Дабы развеять все сомнения, вам двоим необходимо встретиться. Не поговорив с человеком, ты никогда не узнаешь, родственники вы или чужие люди. Если готова, то ты согласишься на встречу с моей знакомой? При условии, что искала маму и она тебе нужна. — Ваша знакомая сильно переживает? — Очень сильно. Раньше она переживала, и переживает до сих пор. Надежду твоя мама давно потеряла. Нет ей покоя. Субботина задумалась: к матери она испытывала противоречивые чувства. Не любила, но и не ненавидела. Скорее, мечтала хоть раз взглянуть на родную маму. — Пожалуй, соглашусь. — Твои родители не будут против встречи? Лиля помрачнела и опустила глаза в пол. — Лиля, ты расстроилась из-за всей этой ситуации? — проведя по руке. — Да, — стряхивая слёзу. — Мои родители не будут против. — Ну и замечательно. — Когда и в каком месте мы встретимся? — Сейчас. — В смысле? — В том смысле, что твою настоящую маму зовут Ирина Михайловна Ярская. — Что? Это шутка? Лилия прифигела, не веря своим ушам и зрению. — Нет, не шутка. — Что происходит? Ирина Михайловна, вы меня совсем запутали. Что за знакомая? Откуда она взялась? Причём здесь вы? — Притом, что я, выслушай, как и ты, знаю Инну. — Знаете? У вас же нет… Извините. — Нет детей ты имела в виду? — Я не хотела вас обидеть. — Не бери в голову. Я привыкла к такой реакции. Лиля, верь мне. Ты, дорогая моя Лиля, разоткровенничалась со мной. Настала моя очередь. Ты многого не знаешь обо мне. Вернее будет сказать, знаешь меня как несгибаемую, строгую и жёсткую начальницу. Но это одна сторона медали. Ты не знаешь, что бессердечной мне пришлось стать из-за трагедии всей моей жизни, которая сломала мою жизнь. — Вы — жертва обстоятельств? — Жертва. Ужасная ошибка… У меня есть дочь. Инна Кравченко — человек, который забрал мою девочку, — почти плача, выговорила Ирина. — Чтооо? Не может быть. Нет. Вы бредите. Ирина Михайловна Ярская, крутая, успешная, гордая и красивая женщина, основавшая собственное и крупнейшее рекламное агентство в Москве, пример для подражания, светская львица, жена композитора и мать для приёмной дочери, — в прошлом молодая, бедная студентка, бездомная, — её родная мать. — Как видишь, ещё как может. Это не бред, а правда моей жизни. Я родила и бросила тебя. — Вы? — глаза на лбу от услышанного. — Я та самая девушка, которая отказалась… — Как вы? Издеваетесь надо мной? — Ни в коем случае. Я — Ира, городская сумасшедшая. — Нет, я не хочу, не знаю, — привстав. — Стой, выслушай меня, умоляю, прежде, чем осудить, — прикрикнула Ирина, изо всех сил вцепившись в запястье мягкими руками. — Присядь. — Я не верю, вы не моя мать, — присев. — Тогда откуда я знаю, что ты родилась весом 3100 в 7.20 утра? — Невозможно, не может быть правдой, — отвернувшись. — Понимаю: ты в шоке, но, несмотря ни на что, я тебя родила. Прости меня, Лиля, в больнице на тебя зря наехала. — Как же вы могли бросить ребёнка? Я отказываюсь верить. Вы не моя мать. Кто угодно, только не вы. — Презираешь меня за мое отношение к тебе? — Не презираю, но невероятно слышать, что вы способны бросить дочь. — Как видишь, способна. Моя судьба зависит от тебя. Как ты решишь, так и будет. Приму любое твое решение. Виновата перед тобой, и очень сожалею, — смотря нежно-нежно. — И за отказную, и за мое жестокое отношение к тебе, и за сцену в больнице прости. — Это, конечно же, вас, Ирина Михайловна, оправдывает? — Пойми, я хотела оставить тебя на время, пока не решила бы вопрос с работой и жильём. Мне некуда было идти с тобой: нищая, без денег, без связей. Провинциалка, художник в подвешенном состоянии. В Москву Ира Ярская приехала учиться. Жила в общежитии, училась, подрабатывала, как все. — Кто мой отец? — Юра Гнездников. — Юрий мой отец? Да сказка какая-то! Нашлась мама, а бонусом к ней, впридачу ко всему, нашёлся и отец — человек, без которого она никогда бы не появилась на свет. И этим отцом являлся никто иной, как Юрий Гнездников — приятель Ирины и автор пьесы, над которой Лиля работает в дуэте с Юрием. — Тебе нелегко принять правду, я понимаю. Вы с Юрой сразу сработались, он настоял дать тебе работу, опекал тебя, от меня защищал. А я просто дура. — Неужели он мой отец? — Твой. Юра учился со мной на 2 курсе. Пообщались немного, понравились друг другу, ну и завертелся роман. Я его сильно любила, и по наивности, наяву мечтала о том, как будем жить вместе: большой и дружной семьёй. Но все мои планы рассыпались от предательства. Пришла к нему домой, мама Юры сообщила мне, что он врал мне и у него беременная невеста, а меня он бросил. Я осталась у разбитого корыта по вине свекрови. Оказывается, её слова были обыкновенной ложью, придуманной для того, чтобы нас разлучить. И она добилась цели. Только недавно выяснилось, что твой отец вовсе не собирался жениться на той девушке, которая никогда не была беременна. Если бы я узнала об обмане в то время… Пришлось выкручиваться самой, без чьей-либо помощи. Трудно… О своей беременности узнала после его отъезда, но я и не думала об аборте, так как любила твоего отца. — С ума сойти! — Обстоятельства так сложились, что за месяц до родов осталась совсем без жилья, без работы и денег. А главное без семьи, о которой мечтала. Думала, семья Юры заменит мою семью. Как же я ошибалась! Дурой была. Жила в крошечной и старой комнате в коммуналке, работала, как могла. Запустила учёбу и меня отчислили из института. Бралась за любую работу. Деньги заканчивались и меня нагло вышвырнули из комнаты на восьмом месяце беременности. Стало плохо и прохожие вызвали «Скорую». Меня на целый месяц положили в больницу на сохранение, так как была серьёзная угроза выкидыша. Ирина заплакала, голос сорвался. — Ты родилась, мое сокровище. Не собиралась отказываться от тебя. Всего лишь планировала оставить на пару дней в роддоме, пока не уладила бы вопрос с жильём и работой. А заведующая сказала: «Не положено». Инна настояла, и мне пришлось написать отказную. От безысходности я написала отказную, да. О чем позже горько сожалела. Меня сломали обстоятельства. Сломали, Лиля. На следующий день вернулась за тобой, но тебя мне не отдали. Инна отказалась, сочла меня неблагополучной мамой. И я действительно была, по сути, бомжихой. Но допустить, чтобы тебя отдали в чужую семью, — не могла. Долго ходила, умоляла, унижалась перед заведующей, ревела, орала, закатывала истерики — в итоге, от меня все прохожие шарахались, как от сумасшедшей. Прости нас. В частности, меня. Юра не знал о тебе. Мы так виноваты перед тобой. Я искала тебя много лет, прости, — заревела. — Обалдеть. Чёрт! Юрий мой отец? Я сегодня разговаривала с собственным отцом. — Когда ты разговаривала? — Вечером, в ресторане «Карта Мира». — Ну хотя бы с отцом отношения ты наладила. О чём вы говорили с Юрой? — Как ни странно — о тайне, которая связывает вас обоих. — Теперь ты знаешь, что эта тайна — ты. Не суди строго своего отца: Юра даже и не подозревал, что у него есть ребёнок. Это он настоял на твоих поисках. Я раскаиваюсь за содеянное, — надрывном плачущим голосом уверяла Ирина, давясь слёзами и эмоциями. Субботиной стало не по себе от слез Ярской. В мечтах Лилия, конечно, воображала Ирину мамой, упиваясь тем, что фантазия — это просто мечта, которая вдруг нежданно-негаданно осуществилась. Как бы она не упиралась, а Ирина Михайловна Ярская в действительности её мать. В душе смешались чувства. Неоднозначное отношение она испытывала к Ярской. Лилия пребывает в ступоре: начальница плачет при ней. Слезы несчастной женщины, успешно создавшей вид акулы рекламного бизнеса, обескураживали. С одной стороны, было жалко Ирину, с другой, — душу грела сильная обида и затаенная злость на Ярскую. Налила Ирине воды в стакан. Ирина Ярская не притронулась. Обида и боль в душе Лилии переполнили чашу весов. — Не стоит ворошить прошлое. Прошу, Ирина Михайловна, не ждите от меня быстрого прощения и примирения. Мне нужно время, чтобы осознать… Я пока не готова говорить о нас. Я искала мать, — не хочу вас обидеть и быть жестокой, — но только, чтобы увидеть ее. Чисто из-за любопытства. — Лиля, прости за все, — сильно сжав руки девушки, слезы текут ручьём. — Больше, чем своим равнодушием, ты не можешь обидеть меня. Что мне сделать? — Ничего. Ирина Михайловна, я вас услышала, но, повторюсь, мне нужно время свыкнуться с мыслью, что вы моя мама. Пока не будем ничего менять. Какая вы мать мне? — Ты права — никакая. Не заслужила права называться твоей матерью. Даже звери не бросают своих детей. Прости меня, — Ирина крепче сжала руки. — Прости, девочка. Умоляю. Не бросай меня. Я боюсь потерять тебя… На этот раз навсегда, — нескончаемый поток слёз. Лиля в замешательстве. — Уходите, пожалуйста. Мне надо все обдумать, — отпустив руки мамы. — Сообщи мне о своём решении, молю, — сквозь слёзы прохрипела Ирина. — Если тебе станет легче, то я двадцать лет расплачиваюсь за малодушие и предательство. — Я мечтала, чтобы моя мама была похожа на вас, но вы и меня поймите: я два года прожила одна. Ирина застыла. — Твои родители… — Погибли 2 года назад, — опустив глаза. Эта новость добила Иру. — Уходите. Ирина встала и направилась к двери, но не удержалась на ногах и рухнула на пол, сползая по стене. Вина поглотила: Субботина — сирота, и все по ее вине. Ирина Ярская выглядела абсолютно потерянной: печальный и потухший взгляд, глаза на мокром месте, прикрытый рукой рот, чтобы не вырвался крик души, лицо, бледнее смерти, дрожащее лицо и руки, сдавленный хрип голоса и водопад слёз. Казалось ещё чуть-чуть, и Ярская начнёт рвать на себе волосы. Лилия наконец увидела черты «Иры-сумасшедшей». От переживаний у Ирины Ярской случился нервный срыв. — Господи! Да что с вами? Вы такая бледная. Вам совсем плохо, — дотронувшись до лица рукой. Девушка растерялась: ей не приходилось ранее сталкиваться с психически больными людьми (Ирина была хрупкой внешне, относительно здоровой физически женщиной, но с расшатанной психикой и нервной системой, потому из-за любой оплошности или косяка вспыхивала, как спичка), а поведение новоявленной матери выходило за рамки Лилиного понимания. Лиля тупо не знала, как реагировать и предотвратить последствия. Метнулась за водой и аптечкой на кухню. — Выпейте воды. Ярская выпила воду. — Успокойтесь, пожалуйста. Может, пока присядете на диван? Ирина кивнула и, собрав волю в кулак, встала, позволив Лилии проводить себя до дивана. — Я вызываю «Скорую». У вас же приступ. Ирина жестом показала, что не надо вызывать врача. — Не вызывать «Скорую?» Как вам тогда помочь? — подойдя вплотную.