Это странно

Эпичные появления Артура в роликах имели свои последствия. Везти его в больницу пришлось Евтушенко. Хотя как сказать пришлось. После того, что случилось с Томашевский, он понял, что лучше, чтобы тот находился под полным его наблюдением. Услышав звук падающего довольно-таки большого, где-то под метр семьдесят, предмета, Дима сразу побежал туда, где Артур снимал новое видео в тт. Картина была ошеломляющей — лежащий на полу Артур со сморщенным от боли лицом. Дима попытался поднять его, но получилось не сразу. — Что случилось? — поспешил осведомиться Евтушенко, после того, как усадил ноющего парня на диван. Артур молча протянул ему правую руку, которая к этому времени сильно опухла. Дима сразу понял, что у Артура перелом. Личный опыт, так сказать. Только вот Дима ломал запястье где-то в конце десятого класса. — У тебя перелом, Арт. Тут надо в больницу ехать, — тихо сказал он Артуру, всё ещё держа его за руку, — придётся в любом случае. Лицо Томашевского сморщилось ещё больше. Дима прекрасно знал о том, что Артур ненавидит больницы, вот и морально подготавливал его. — А врача на дом нельзя? — руки Артура начали немного трястись, из-за чего боль становилась сильнее. — Это тебе не простуда, — ответил ему Дима и решительно подтолкнул Артура, чтобы тот встал, — тут я не смогу тебе помочь. Артур поддался и встал с кровати, всё ещё чувствуя руку Евтушенко на своём плече. Такая поддержка значила для него многое. Дима знал это. Артур разрешал касаться себя только ему. И никому из посторонних, кроме самой срочной надобности. Но это была не главная причина, по которой Артур не хотел ехать в больницу. Дима не знал всех подробностей, но это было связано с детством Артура и он не спрашивал. Не хотел ещё раз напоминать ему. Артур повернулся к Диме и произнёс: — Вот только сейчас в ванную схожу, — говорил он, отходя от Евтушенко, и уже потянулся к дверной ручке, как Дима преградил ему путь, став между дверью и Томашевским. — Мы уже это проходили, — ответил тот с грустной улыбкой. Сейчас надо было не играть в прятки в ванной, а поехать наложить гипс. В прошлый раз, когда у Артура были камни в почках, тот спрятался в ванной и, вместо того, чтобы ехать в больницу, просидел там три часа, всё время матерясь от боли, игнорируя просьбы Димы выйти и поехать в больницу. В тот раз ему повезло, но Дима запомнил то, как он сидел под дверью в ванную и уговаривал Артура хотя бы открыть дверь ему. Конечно, в больницу тогда они не поехали и лечение затянулось на месяц, вместо двух недель. Сейчас Евтушенко не собирался сдаваться так просто. — Тебя трогать никто не будет. Я проконтролирую, — обещает он, — только сделают рентген и гипс наложат. Ты же знаешь? Артур отрицательно качает головой — Я никогда ничего себе не ломал, — Артур касается своей руки и морщится от боли, — это глупо. — Глупо - это по дому бегать, Артурка. Я же сколько раз тебя просил, — он машет рукой в пустоту, — так, собирайся давай. Мы выезжаем сейчас. Дима старался вести машину как можно осторожнее, но это получалось у него не слишком хорошо, ведь права то он получил только в прошлом месяце. Практики было мало за это время, да ещё и с ноющим Артуром на заднем сидении. — Главное сейчас в пробку не попасть, — заметил страдалец, — хотя с твоей скоростью езды это не так уж и важно. — Не отвлекай меня, — прикрикнул на него Евтушенко, о чём сразу же пожалел. Артуру и так было не по себе, а тут он со своими замечаниями. Но почему-то Артур сразу замолчал и оставшуюся часть поездки тишину нарушало только радио. До регистрации они тоже дошли молча, но Дима всё равно поддерживал Артура, сжимая его здоровую руку. И тот был ему благодарен. Артур не хотел заходить и долго топтался у входа, но всё-таки зашёл, а следом за ним и Евтушенко, аккуратно придержавший дверь за собой. Каждый поход в больницу заканчивался для Артура плачевно. Большую часть сознательной жизни он провел в стенах медицинских палат. Грубые врачи, дискомфорт, еда, скорее предназначенная для отравления, а не для лечения пациента. Пока Дима надевал ему бахилы, Артур погрузился в воспоминания обо всех своих травмах, злобных медсестрах и некомпетентных докторах. На собственное удивление, Артур не помнил, чтобы ломал руку. Он рефлекторно потянулся к маленькому шраму на виске. Тогда он чуть не скончался. Дима заметил этот жест. Он знал, что за тонкими пальцами Артура скрывается маленькая отметина, похожая на полумесяц. Каждый раз перед сном, Евтушенко целовал Томашевского именно в это место. Дима смотрел прямо в карие глаза Артура снизу вверх. Но тот не замечал ничего, что его окружает. Евтушенко, сидящий на корточках, смотрит в беспристрастные глаза Артура, глядевшего вдаль. Это продолжается всего мгновение, но Дима кажется, что проходит вечность. Евтушенко не замечает, как кладёт руку на колено Артура, от чего тот вздрагивает, убирает руку от виска и проводит ею по Дименым волосам. Евтушенко встаёт, не убирая руку, касается носом шрама, а потом целует его сухими губами. Артура зовут в кабинет и тот нехотя поднимается. Неуверенным шагом направляется к двери. Рука пульсирует и боль, словно удар током, с каждым мимовольным прикосновением расходится по телу. Артур пытается максимально защитить её от лишних прикосновений, но когда ему это не удается, он всхлипывает. Дима, услышав это, кладет руку на плечо Артура и тот успокаивается. Евтушенко открывает дверь и пропускает вперед страдальца. Артур заходит и садится на кушетку, осматривая кабинет испуганными глазами. Белые стены, два больших стола. За одним из них сидит худой мужчина, а за другим — тучная женщина в белом с несколькими пятнами халате. Врач подходит к Артуру, пока Евтушенко отвечает на вопросы медсестры, заполняющей какую-то бумагу. — Что случилось? — спрашивает тот низким, приятным голосом. От врача пахнет сигаретами и медикаментами. — Упал немножко, — отвечает Артур, протягивая ему свою изувеченную руку. Когда врач легонько касается опухшего места, Артур лишь закрывает глаза и громко выдыхает. Сейчас не время быть слабым, думает он про себя. Мысли и воспоминания кружат его голову, перенося его в мир собственных страхов, иллюзий и несбывшихся желаний. Только мимолётное прикосновение к больной руке и Артур замирает посреди коридора. Вместе с ним останавливается и Дима. В недоумении Артур крутит головой, смотрит на руку, а потом на Евтушенко, который выглядит испуганным. — Что это? — спрашивает Артур, показывая на гипс. — Арт, ты меня пугаешь, — ещё сильнее удивляется Дима, — ты ничего не помнишь что ли? Арт отрицательно мотает головой. Дима негромко продолжает: — А я то думал, почему ты никак не реагировал. Ты просто молчал и пялился в одну точку. — Я задумался немного, — отвечает тот, пытаясь не смотреть на Евтушенко. — Точно? — заботливо переспрашивает тот. — Да, капитан, — Артур еле заметно улыбается, и добавляет, — Дмитрий, а не оставите ли вы мне свой автограф? Артур протягивает Диме руку в гипсе. На что тот звонко смеется. — Обязательно, — Евтушенко пользуется таким положением Артура и берёт его под руку. Тот даже не пытается вырваться. Артур ощущает чей-то пристальный взгляд на себе и оборачивается. Но никого нет — только холодный свет ламп наполняет коридор. Плохие воспоминания нужно оставить в прошлом. Сейчас задача Артура — заботиться о Диме, оберегать его и любить. — Спасибо… — тихо шепчет Артур ему. Евтушенко ничего не отвечает, а лишь сильнее обнимает возлюбленного.