Но давайте начнём с самого начала, чтобы пазл у вас в голове складывался.
Переехал Чонгук месяц назад, когда увидел объявление о том, что в здании ближе к университету сдают квартиру. Спокойный крайний район студенческого городка поначалу встретил его не такими дикими детишками во дворе. С детворой можно в футбол поиграть, можно посидеть на лестнице и уплетать сахарные палочки, иногда можно и двор подметать под надзором мамочек с первого этажа. Его с первой недели мальчишки называют «хён». — Это Чонгук-хён! — кричит парниша, прижавшись к сетке, пока парень идёт, уткнувшись в мобильный, в сторону подъезда. — Ты с работы? — спрашивает другой, тоже прижавшись к сетке. У него в руках мяч. — Прихватил картошку фри? — и бежит к выходу из сеточного баскетбольного поля, чтобы сейчас и на бургер претендовать. — Наглецы. А ужинать мне чем? — возмущается Чонгук, но всё равно поднимает пакет из макдональдса, играя с ребятами в тянучки. Чонгук — жизнерадостный парень. Он быстро нашёл общий язык через детей с соседями. Вот, месяц прошёл, а о нём никаких дурных слухов, никаких «пошла молодежь такая». На самом деле, здание старое, подъезд всегда открыт, краски отскрёбываются со стен и на первом этаже надпись синим баллоном «тут был дилюк», но здесь уютно. Очень даже. На втором этаже четыре квартиры. Чонгук живёт в самой крайней — триста четвёртой. Довольно просторная, двухкомнатная. Нет громоздкой мебели и преобладает минимализм с оттенками чёрного и белого. Чонгуку нравится. Современно, красиво, аккуратно.Впрочем, Чонгука устраивает всё.
Даже странные соседи.
В дверь звонят днём выходного дня. Чонгук еле просыпается, открывая дверь с зевком. Он тут же встречается взглядом с женщиной, которая поправляет кошку на руках, а затем поднимает тарелку с ягодным пирогом, мол, хотите. Живот Чонгука от вида чего-то столь сахарного и вкусного урчит, напоминая о том, что он ничего со вчерашнего дня не ел. — Зови меня просто тётушка Лим, — смеётся женщина, приглашая на чай. Чай у неё малиновый, пироги — ягодные, кошка — чёрная. Волшебница какая-то. Тётушка Лим всё знает, рассказывает заранее обо всех отдельных индивидуумах, которых надо опасаться. Ну, и просто разносит сплетни. — Есть мужчина из триста шестой. Ты наверняка его видел, — тётушка Лим поглаживает кошку по уху. Чонгук уплетает пирог. Он кивает, потому что действительно видел того мужчину. У него сын ещё есть, который всегда вратарём вызывается. — Хороший мистер. Парикмахер, — говорит она. — О, надо к нему на стрижку записаться, — улыбается Чонгук. — У тебя красивые локоны. Не обрезай, — неодобрительно качает головой. Чонгук смеётся. — Ну, и есть у нас мистер Ким из триста седьмой, — шёпотом говорит почему-то. — Научный человек, начитанный. Всегда хочу с ним пообщаться, да и он сам довольно открытый, но с ним невозможно держать диалог и понимать, о чём вообще речь. — Поэтично говорит? — Чонгук не придаёт особого значения, просто уточняя. — Это даже не поэтично. Научно, — тётушка Лим качает головой. — Мистер Ким у нас молодой. Может, вы поладите, — и улыбается. Чонгук тогда подумал: «наверное, он просто много знает». Бывают такие люди, которые осведомлены во многие рандомные факты и пользуются этими знаниями, чтобы иногда казаться… крутым? другим? Что-то вроде этого. Чонгук не придал этому такое большое значение, просто прикинув в голове мысль, что парень из триста седьмой довольно начитанный и умный. Если он его встретит, то просто напомнит о тётушке Лим и спросит, такой ли он странный в общении. Парень наверняка ему ответит, что нет. Чаще всего так и бывает.Верно?
Опять звонок в дверь. Опять воскресный день. Но сейчас раннее утро, Чонгук только-только встал, он из душа, чистит зубы после всех привычных процедур в домашней растянутой белой майке и шортах. Босиком. Чонгук открывает дверь, сталкиваясь с незнакомцем. Парень перед ним будто при параде: у него тонкие очки на носу, белая рубашка и свитер бордового цвета. А ведь сейчас только утро. На ногах, к удивлению, тапочки. Наверное, сосед какой-то. Ах, тот самый. Из триста седьмой. Который начитанный и умный. Его, вроде, Тэхён зовут. — Я внезапно пришёл к внутреннему вердикту, что хочу с тобой посидеть и посмеяться над глупыми вещами. Так что приглашаю на употребление пищи в каком-нибудь заведении, — Тэхён кивает. Огромная и жирная пауза. Тишина. Почти тридцать секунд проходит в этом молчании. Но дайте Чонгуку переосмыслить сказанное. Утро ещё, голова не варит. — Что? Знакомьтесь, Ким Тэхён. Тип личности: «Ким Тэхён». Не умный и начитанный тип. Это явно не прилагательные. У него образ жизни такой, часть мышления. Странный человек, в общем. — Употребление пищи? — Чонгук аж охает. А как ещё трактовать это для себя? В голове парня проносится сразу огромное количество мыслей, пока Тэхён кивает, подтверждая, что имел в виду именно употребление пищи. У Чонгука хаос понятий. Он пытается размышлять верно, кусая зубную щётку во рту. Паста стекает по подбородку. — Хочешь пообедать вместе? — наконец-то находит доходчивое объяснение. Тэхён пожимает плечами. — Одно и то же. «Это разное!» — хочет взвыть Чонгук. Он аж дёргается, потому что внутри бурлит возмущение. — «Говори нормально, если знаешь!» — хочет насмешливо выдать парень. Но он, благо, тактично молчит. — Х-хорошо, — Чонгук не знает, как в такой ситуации можно отказываться. Ну, говорит странно парень, ведёт себя тоже неординарно. И не такое бывает. Разве это мешает совместному обеду где-нибудь? Отнюдь. — Отлично, — Тэхён кивает. Голос у него глубокий и низкий. Красивый. Чонгук вслушивается, улыбаясь. — Я позвоню в оповещатель о прибытии примерно через двадцать минут, — смотрит на наручные часы. Улыбка с лица Чонгука спадает. — Оповещатель о прибытии? Что? — он всё ещё шокирован. Тэхён указывает на звонок двери. Чонгук аж выдыхает, проследив взглядом за указательным пальцем. Это очень-очень странно. — Ладно. Окей. Через двадцать минут, — пожимает плечами. Тэхён кланяется перед уходом. Делает это как дворецкий, прижимая ладонь к животу. И, как думал Чонгук, идёт в сторону триста седьмой квартиры. Чонгук качает головой, закрывая дверь. Он идёт одеваться без особой спешки, продолжая чистить зубы, проглатывая половину пасты во рту и кашляя от этого. Повторяемся, но Чонгук — жизнерадостный человек. Он не верит в то, что люди могут так сильно отличаться. К любому можно найти подход, если постараться. И даже если ты не смог, то стоит поговорить с этим человеком и найти золотую середину. Нельзя кого-либо оставлять в одиночестве со своими странностями. Конечно, не факт, что Тэхён одинок, но это сраное клише, когда такие непонятные личности вечно всеми отталкиваются из-за их неординарности, бьёт в рёбра. Чонгук несёт местной детворе бургеры с работы. О чём вообще речь? Ему не в тягость подружиться с парнем из триста седьмой, который употребляет пищу вместо того, чтобы обедать. Да, именно так. Ровно через двадцать минут, когда Чонгук только-только натягивает лениво джинсы, в дверь звонят. Он начинает собираться быстрее, напяливая первую попавшуюся футболку с принтом Гомера Симпсона. В спешке. Чонгук даже не думает о презентабельности. Когда открывает дверь, взяв кошелёк и ключи, он просто уже готовится выйти, как опять сталкивается с преградой. Нехилой такой преградой, из-за которой Чонгук не только физически тормозит, но и мысленно останавливает поток дружеских фразочек в сторону начитанного парня, ведь… Тэхён стоит перед ним с цветами. В чёрном, мать вашу, костюме! Он, конечно, ахуенный, но (простите?) Чонгук тут стоит в футболке с Гомером Симпсоном! И ему не смешно! — Я хотел выразить мысль о том, что слияния хлопков с примесью синтетических средств выглядят на тебе мило, — Тэхён, похоже, говорит комплимент. Чонгук стоит в ступоре ещё некоторое время. Похоже, говорил сосед об одежде. Чонгук осторожно забирает букет, хлопая глазами. Цветы у него, кстати, свежие. Покрыты газетой, обвязаны лентой. Выглядит эстетично, хоть и старомодно. Чонгук взглядом уточняет «это мне?». Тэхён не спорит, протягивая, почти вжимая ему в грудь. В лице он совершенно не меняется. С первой минуты, когда сказал, что пришёл к какому-то «внутреннему вердикту». И сейчас, когда стоит в чёрном костюме, при особом параде, словно собрался в ресторан, Тэхён всё ещё смотрит довольно холодно, хотя и делает противоречащие его выражению вещи. Чонгук краснеет, когда спустя долгие двадцать секунд понимает, что употребление пищи — это не пообедать, а сходить на свидание. Вау. Давно Чонгука не приглашали на свидание. — Спасибо, — Чонгук улыбается, поднимая взгляд с цветов. Тэхён вздрагивает. Он так ощутимо дёргается, словно его током ударило. Чонгук вместе с ним вздрагивает. — Это движение мышц на твоём лице беспокоит меня, — хмурится. — Не понимаю свою реакцию, но делай так чаще. — Улыбаться? — со смехом уточняет Чонгук. — Двигать мышцами. Одно и то же, — звучит так, будто это очевидно. Смешной парень. Интересный. Чонгук примерно прикидывает в голове события и привычные фразы во время знакомств, но ничто с Тэхёном не работает, потому что в каждом его действии и словах проскальзывают эти странности, неординарности, необычности. Он источает какую-то совершенно чужеродную ауру. Будто не из мира этого. Будто инопланетный какой-то. Молчит, когда они спускаются по лестнице. Молчит, когда детишки машут Чонгуку и просят поиграть, а затем опускают руки и мрачнеют при виде Тэхёна. Молчит и тогда, когда Чонгук уточняет, могут ли они поесть в самом обычном кафе. Не в ресторане. К удивлению, Тэхён быстро соглашается. Чонгук выбирает еду в меню кафе. Тэхён в это время внимательно изучает расположение салфеток. Чонгук периодически поднимает на него взгляд. Красивый. Тэхён реально красивый. Он выглядит утончённо, в костюме — ещё краше. Очки придают его виду и загадочность, и лаконичность. Он какой-то такой, знаете, аккуратный. Волосы расчёсаны набок, пиджак на спинке стульчика, рукава рубашки закатаны, руки мощные, венистые (Чонгук долго смотрит), и линия челюсти идеальная. Когда просто сидит и хмурится — выглядит мужественно. Он всё ещё очень красивый. Чем больше Чонгук смотрит — тем сильнее Тэхён излучает ауру прекрасного человека и тем больше очаровывается им Чонгук. Хотя по лицу Тэхёна не видно, но он иногда так дрожит, словно сильно волнуется. Да и кто бы стал изучать салфетки добровольно? Наверное, Тэхён действительно взволнован. Чонгук почему-то сам так спокойно это воспринимает. У него сейчас свидание, но внутренности не трубят тревогу. Разве что дёргается раз сердце, когда Тэхён смотрит на него в упор, не отводя взор. Заказ делает, благо, не пытаясь сказать своими словами. Тэхён достаёт платок из кармана, готовясь к еде. Чонгук наблюдает за ним. Тэхён устраивает платок у шеи, аккуратно берёт приборы, начиная резать свои тефтельки. Чонгук просто сидит с приборами, прислонившись запястьем к столу. Он режет фрикадельки пасты на шесть аккуратных частей, а затем поднимает свою тарелку, меняя их местами с чоновым. Чонгук успевает только рот раскрыть, чтобы сказать «нет», но затем вспоминает, что они на свидании и эти любезности, вроде, разрешены. Чонгук приступает к еде, сдерживая порыв широко улыбнуться. Это было мило. — Давно ты живёшь у нас? — Чонгук начинает беседу первым. — Тебе точное число? — спрашивает Тэхён. — Три года, сто восемьдесят дней, и уже тринадцать часов, сорок семь минут. — Три года, — Чонгук цепляется за нужное, опуская детали того, как он считает вплоть до минут. — Долго. — Учитывая то, сколько в совокупности я собираюсь прожить, это коротко, — Тэхён кивает. Его лицо непоколебимое. Он серьёзен. Какой же интересный! — И сколько ты собираешься прожить? — Чонгук смеётся. — Ровно восемьдесят лет, — Тэхён щурится. Отвечает он быстро, не задумываясь. Чонгук уверен, что он действительно сделал такой вывод, основываясь на чём-то. Давно ещё. Тэхён не говорит с набитым ртом. Чонгук не придерживается правил. — Это был не самый глупый разговор. Мне понравилось, — внезапно выдаёт Тэхён. Говорит так, словно разговор у них априори должен был быть глупым. Конечно, контекст того, во что входит обсуждение продолжительности жизни, не учитывается. — О как, — Чонгук улыбается. Тэхён много, прям очень много знает. Ощущение, будто у него спросишь что-то, и на всё будет ответ. Эти знания у него держатся в голове в самом упорядоченном виде, выходя только в моменты, когда это действительно нужно. Сам парень не такой общительный. То есть он говорит, но говорит по делу. Начинать тему не может. Однако недовольство высказывает сразу. Он много волнуется. По нему видно, что ему непривычно вообще быть в обществе с кем-то. Тэхён, видимо, никогда не был на свидании и начитался глупых статей об ухаживаниях, раз ещё и захотел сам за всё заплатить. А затем, когда Чонгук поделил поровну счёт, он уточнил, нормально ли это. Чонгуку нравится. Ему понравилось сидеть и пытаться угадать, что Тэхён имел в виду под «особь мужского пола, двигающая телом так, будто ходит по луне, хотя гравитация работает не так. почему люди называют это лунной походкой?». Этот парень странный, но интересный. — Было занятно. Спасибо, — Чонгук машет Тэхёну, пока открывает ключом дверь своей квартиры. — Гипотетически, можем мы употребить пищу и с полным вращением Земли? Условно говоря, завтра? — звучит от него тихо. — У меня работа, но… — затихает. Тэхён уже кивает, мол, ничего. — Но ты можешь зайти на ужин ко мне, — Чонгук говорит. Только потом до него доходит, что он приглашает мужчину к себе в квартиру на второй день знакомства. — Я ни на что не намекаю, — уже говоря, он вспоминает, что Тэхён неординарный, и он вряд ли пытался представить это в том свете. — Да, конечно, поедим. Поужинаем, — Чонгук улыбается. Он слишком много думал об одном согласии. Тэхён тоже улыбается ему, прижимая ладони к груди. Его улыбка поражает сердце Чонгука. У него шевеление там впервые за весь день, но такое сильное, словно после всего этого интересного и завлекающего Тэхён показал ему своё радостное выражение, и это добило пошатывающегося Чонгука. Тэхён быстро отворачивается, Чонгук тоже. Они даже на расстоянии трёх метров ощущают жар на щеках другого. В общем, странный парень из триста седьмой, который много-много знает и, видимо, влюблён в Чонгука, пытающийся казаться нормальным и добиться его расположения, становится частью жизни.Приятной частью.
Чонгук просыпается утром, чистит зубы, долго готовит себе завтрак, пока часы не пробьют девять. Он пишет администратору, что скоро будет. Выходя из квартиры, Чонгук невольно бросает взгляд в сторону триста седьмой. И вздрагивает, когда видит, что Тэхён выглядывает. У него в руках книга и на бедре полотенце. А ещё на волосах что-то белое. Вроде, мука. Сочетание такое себе. Но с одним полотенцем на бёдрах, свежий, и прямо из душа… он выглядит сексуально. — Доброе утро! — улыбается Чонгук. — Не успел изучить вопрос касательно составляющих основной массы кружочков из теста… — звучит неуверенно. — Кружочки из теста? Блинов? — Чонгук хмурится. Тётушка Лим выглядывает. Чонгук мельком бросает на неё взгляд, а затем прижимает указательный палец к губам, мол, будьте тише. Та молчит, поглаживая кошку на руках. Тэхён продолжает смущённо. — Нет, они поменьше диаметром и по оттенку где-то в районе между цветами с номерами… — Панкейки! — перебивает его Чонгук, вспомнив. — Точно. Панкейки, — Тэхён указывает на него пальцем. Похоже, в руке у него кулинарная книга. — В следующий раз я успею до того, как вращение Земли приведёт к твоему уходу. — Завтрак? Мне? — Чонгук прижимает к губам пальцы. Он хочет восхищённо пролепетать, что только рад и счастлив. — Это чтобы нечасто употреблять в пищу непроверенную по составу массу с плавающими толстыми эпикарпиями миссис Лим, — Тэхён говорит, совершенно не смущаясь. Сама тётушка Лим возмущённо выдыхает, выглядывая из квартиры. Тэхён смотрит на неё, хлопая глазами. — Добрый день. Чонгук смеётся, последовав к лестнице, махнув соседям. На дворе дети с утра играют в салки. Они кричат ему, что хотят поиграть вечером. Чонгук с победной улыбкой сообщает, что вечер у него забит. Он будет занят Тэхёном и ужином с ним. — Кем? — недоумевает мальчик-вратарь — сын мужчины из триста шестой. — Тэхёном? — кривится. Все дети кривятся. — Вы его просто не понимаете, неучи, — Чонгук показывает язык, направившись к автобусной остановке бегом. Сначала думаешь: «ах, какой интересный и прекрасный». Он источает ауру хорошего человека, который просто выражает мысли довольно необычными словами. Общение с ним не затягивается и чаще всего тормозит на каждом предложении, потому что учитывать надо многое, а Чонгук действительно практически каждую фразу переваривает несколько секунд и потом выстраивает примерный ответ. Тэхён его понимает, хотя излагаться так всё ещё не хочет. Во время ужина он, благо, в своей домашней одежде. Чонгук принёс с работы наггетсы и несколько куриных ножек. Тэхён заинтересованно наблюдает сначала. Чонгук ожидает каких-то наступательных действий, тарабаня пальцами по столу. Ну, раз они романтически заинтересованы друг в друге, раз они воспринимают друг друга как мужчины, раз у них зацветёт лишь в плане «бойфренды». — Ты гей или би? — спрашивает Чонгук, так и не получив каких-то осторожных касаний к руке или просто разговоров о дальнейших свиданиях. Тэхён не любопытствует даже о ситуации на личном фронте. — О, извини. Ты гомосексуал или бисексуал? — исправляется. Он смеётся. — Я не отношу какие-либо платонические ощущения к особям любого пола и к тем границам чувств, чем объясняют влечение в сексуальном смысле, — Тэхён говорит чётко и быстро. И опять даже не задумывается, словно ответ у него был готов давно. — А я? Это ко мне платонические ощущения? — Чонгук хлопает глазами. — При чём здесь ты? — Тэхён поднимает одну бровь. — Эм, — прокашливается, мигом становится неловко, — ну, как бы… свидание, ужин сейчас, твои улыбки, — нервно смеётся. — Подожди. Ты не заинтересован во мне в этом плане? И всем друзьям носишь цветы, когда предлагаешь употребить пищу? — звучит уже как-то возмущённее. Тэхён откусывает кусок наггетсов, отрицательно качая головой. Пока он не проглотит, прожевав достаточно, Чонгук успевает додумать за него все варианты. — Я же говорил. Внезапно пришёл к внутреннему вердикту, что мне хочется посидеть с тобой и поговорить о глупостях. Так же утром я поймал себя на внутреннем вердикте о том, что движение мышц на твоём лице волнует меня изнутри и что-то в районе желудка выше сантиметра на два, — показывает на животе, — ноет. Странное ощущение, словно там зудит или случилось внутреннее кровотечение, но я в порядке и… нахожу мазохистским, что мне довольно приятно ощущать то, как это ноет, — потерянно хлопает глазами. Чонгуку хочется сейчас сказать ему: «ты влюблён в меня, у тебя там бабочки в животе», но Тэхён выглядит таким потерянным. Он реально не знает, что происходит с ним. — Мне теперь интересно, какую литературу ты читаешь, — Чонгук вздыхает. Очень необычно, когда знаешь, что ты человеку нравишься, но этот человек сам ещё не знает, что чувствует. — Ботаника, химия, трактаты. По профилю, — говорит спокойно. — Романы не читаешь? — Чонгук улыбается. Он опускает голову на стол. Тэхён следит за его движениями. — Не счёл нужным для продуктивного времяпровождения, но раз ты этим самым намекаешь на то, что литература подобного рода тебе нравится, я готов начать изучение, чтобы у нас было больше смежных предпочтений в чтении, — уступчиво предлагает Тэхён. Чонгук активно кивает. — Что ж, тогда я должен буду дожить до восьмидесяти пяти. — За пять лет изучишь все романы? — смеётся. — Судя по подсчётам, должен, — Тэхён задумывается. — Да, я не ошибся в расчётах. — Какой ты забавный, — Чонгук улыбается. — Посмотрим сейчас «Сумерки»? — спрашивает он, указывая на ноутбук. Тэхён хлопает глазами, не зная, видимо, о чём он говорит. — Это история о вампире и девушке. — Когда разные подвиды выражают интерес друг к другу, это отклонение от нормы и в их природе происходит изменение, — говорит Тэхён, пока Чонгук идёт за ноутбуком. Тот хмурится, рассмеявшись. — Они творят эволюцию, — садится на диван. Всё это он выдаёт серьёзно.Похоже, у них это тоже отклонение, потому что Тэхён — пришелец, а Чонгук — человек.
Тэхёна сложно понимать с течением времени. Чонгук открывает его для себя по крупицам, но всё равно часто тормозит, когда ловит себя на мысли, что даже со знанием того, что он ему нравится, он не всегда попадает в точку. К примеру, завтраки с панкейками Тэхён хотел приготовить ради «дёргающих узлы в животе движений мышц на твоём лице», но в остальном — он просто изучает его. Не как объект своих воздыханий. Ему просто интересно. «Сумерки», кстати, получили от него особое внимание. Тэхён задумался о том, какой научный смысл всё это имеет. Он стыковал все свои наблюдения, делясь ими с Чонгуком. Тот, конечно, пытался всё это понимать и принимать с таким же серьёзным настроем. — Где Эдвард её кусает? — Чонгук опускает ворот футболки ниже. — Наверное, это область, где проходят ярёмные вены, — Тэхён поднимает руки, касаясь шеи Чонгука. — Наружные не особо понятные, но если заглянуть глубже клыками, — наклоняется, касаясь пальцами тех мест, что представляет в голове венами. Чонгук прикусывает нижнюю губу. В его животе от таких действий узел скручивается. — Покажи, — Чонгук улыбается. От неожиданности он даже вскрикнуть не успевает. Тэхён осторожно поднимает его подбородок, держа пальцами за челюсть. Другой рукой он отводит плечо в сторону, чтобы шея открылась. — Вот тут, — обдаёт дыханием. — Как… — Чонгук шумно выдыхает, — как интересно, — улыбается, обнимая Тэхёна за шею, когда тот поднимает голову. Чонгук слишком шумно дышит. Тэхён непонимающе смотрит на него. Не догадаешься, что у него в голове. Чонгук понимает иногда, как устроено его мышление, но многие вещи из-за этого не становятся привычными. Тэхён всё такой же неординарный и необычный. Иногда совсем непонятный. И сам себя тоже не понимает, раз удивляется каждому «внутреннему вердикту». Хочет он чего-то или нет — везде ищет причину. Ему нужна конкретика. Он возмущается, когда читаемые им романы заканчиваются на неопределённой ноте. Затем Тэхён логически строит цепочку событий, примерно прикидывая финал в голове. Это непонимание касается и ощущений, чувств, мыслей. Тэхён не понимает себя и, хоть задаёт себе вопросы позднее, чаще думает, чем действует. — Хён, — зовёт Чонгука вратарь. Он бежит с площадки к нему. Чонгук идёт с наггетсами к своему подъезду, прижимаясь к руке провожающего его с работы Тэхёна, который там и отужинал. — Хён, я… — и, подойдя, замечает Тэхёна, мрачнея, — почему ты с ним? — бурчит. Он смотрит на руку Чонгука, которая почти в кармане Тэхёна. — Нам по дороге, — Чонгук улыбается, но опускает руку. Тэхён удивлённо смотрит на него. — Что-то случилось? — спрашивает у мальчика. — Мне нужен совет, — твёрдо, но с красными щеками говорит он. — О как, — Чонгук хлопает глазами. Он ерошит мальчика по волосам. — Давай купим сахарных палочек и послушаем, что у тебя там, — направляется к магазину. — Ты с нами или… — поворачивает голову к Тэхёну. — С тобой, — поправляет его Тэхён. Он как-то странно смотрит на бросающего такие же взгляды мальчика. — Я чувствую размеренное сердцебиение, словно кровь качается лучше, когда ты держишь руку так, словно опираешься на меня. Это было бы очень здорово для моего тела, — говорит долго и нудно. — Чего? — спрашивает мальчик. — О, тебе нравится держаться за руки. Так и говори, — Чонгук прикладывается лбом к его плечу, прежде чем засунуть руку в его карман. Тэхён довольно улыбается, бросая в сторону мальчика сощуренный взгляд. Они потом втроём сидят на лестнице подъезда. Мальчик ест сахарные палочки и смущённо что-то лопочет про симпатию. Чонгук сначала долго думает о том, как объяснить что-то про девочек, но мальчик внезапно выдаёт: — Мне нравится один… один парень. Чонгук давится куском во рту. Тэхён тихо сидит. Он почему-то сжимает руку Чонгука сильнее в кармане. У них там из-за жары влага, неудобство, тепло, но Чонгук не вытаскивает руку. Ну, приятно же. Ему тоже. — Парень нравится? — Чонгук пододвигается к мальчику ближе. — И кто он? Из вашей шайки? Не знаешь, как признаться? Или не хочешь признаваться? — Это ты, — прилетает в лоб. Чонгук давится, но теперь воздухом. Мальчик краснеет, теребя край своей футболки. Он закрывает глаза. И ведь не бежит сразу, словно стыдится этого или смущается. Чонгук то открывает, то закрывает рот. Не знает даже, что сказать. Ему двадцать лет. Этому мальчику, вроде, тринадцать. О чём вообще речь? — Я просто хочу, чтобы ты знал. Вот! — мальчик встаёт с места. — Хён самый красивый! И умный! И очень милый! — говорит криком. Чонгук и Тэхён сидят на ступеньке, слушая его. — А ты его недостоин! — прилетает в лоб Тэхёну. Мальчик потом показывает язык и убегает. Чонгук сидит в ступоре, не зная, что теперь сказать Тэхёну. Ему только что признался мальчик, одарил комплиментами, но в ущерб его драгоценному соседу. Некрасиво получилось. Этот мальчик же не знает, что Чонгук в тайне с ума сходит от того, что Тэхён именно такой, что в категорию «красивый, умный, милый» вписывается с тысячами нюансов. Чонгук поворачивает голову к задумавшемуся Тэхёну. Он сжимает его пальцы своими в кармане. А затем прижимается губами к виску. Тэхён дёргается, но поднимает взгляд. Чонгук смотрит на него с улыбкой. — И что ты сейчас думаешь? — спрашивает тихо. — Хуже ли я этой ещё незрелой особи мужского пола или хуже тебя? Что он имел в виду под «недостоин тебя»? — Тэхён хмурится. — Говори «мальчик», а не незрелая особь мужского пола, — вздыхает Чонгук. — Ты не хуже кого-либо, — встаёт со ступеньки. — Меня уж точно лучше. — Чем я могу быть лучше столь индивидуального человека? — Тэхён идёт за ним, не отпускает руку. — Это ты мне говоришь, что я индивидуальный? — Чонгук возмущается. — А ну пошли, — и тянет за собой в квартиру. Чонгук может завести с кем-то отношения, если каждый день с партнёром похож на открытие. Ему всегда хочется открывать человека с новых сторон, словно заглядывает каждый раз в новую матрёшку, становясь ближе. Он редко с кем встречался, потому что довольно интересных личностей встречал так же — реже. Так его жизнь медленно превратилась в обычную. Но сейчас его увлекает общение с Тэхёном. Каждый день с Тэхёном превращается в открытие, даже если сам Тэхён не открывается с новой стороны. Чонгук начинает видеть мир под его углом, смотреть на звёзды и считать созвездия, интересоваться веществами, задаваться тысячами вопросов каждый день и искать ответы на них.Чонгук много смеётся.
Нравится это отношение к чувству симпатии, когда особо даже не думаешь о романтике, просто существуя и проводя будни так, как хочется, не делая основы на «так бы делали парочки» или «а так делают друзья». Чонгук неосознанно хватается за руку, целует в висок, обнимает, лезет на колени. Он делает это и не задумывается о том, какой смысл вложить в тактильный контакт. Тэхён не стесняется. Он чаще волнуется. — Твоя мышечная масса наверняка преобладает, — Тэхён заинтересованно смотрит на ноги Чонгука. — Сколько ты весишь? — Я тяжелее тебя, — смеётся Чонгук, но всё равно садится на его колени. — А должно ли быть наоборот? — щурится парень. — Нет, не подвергайся этим стереотипам. Фу-фу, — машет над его головой, обнимая за шею. — Сейчас такую литературу практически не выпускают, так что скажу от себя — в отношениях не делят на маленьких и больших. Ты просто есть и я просто люблю твою ауру, которая заставляет меня иногда хотеть залезть на тебя, а не наоборот. Или ты тоже хочешь? — Нет, — Тэхён удивлённо смотрит на него. — Отношения? — спрашивает. — Да, — Чонгук не обращает внимания на это, вставая. — Отношения. В фильмах и книгах много описаний того, как это выглядит в форме «нормы». Тэхён впитывает это, но вряд ли воспринимает серьёзно. Он прощупывает почву, старается понять, как это работает. Тэхён понимает, что ревнует, когда осознаёт, что иногда не хочет, чтобы тётушка Лим угощала Чонгука или Чонгук играл с детьми чаще, чем держится с ним за руки и просто лежит на диване, читая что-то. Не придавали ли бы вы этому столь огромное значение до своих двадцати, представляли бы себе это так же ново? Открывался бы мир с других сторон так, что хотелось бы выть? Иногда Чонгук ловит Тэхёна с таким сиянием в глазах и тяжёлыми выдохами, словно он и не дышал в те моменты, когда объятие, разное и постоянное, почему-то воспринимается с иными градусами. Как это работает? Чонгук и сам не знает, но просто наслаждается. Как и Тэхён всё реже задаёт вопросы, проглатывает романы со скоростью света. Неудивительно, что именно он спросил: — Уровень, когда особи любого пола могут образно представить мир вокруг себя для них, будто они существуют вместе, — Тэхён пытается объяснить. Чонгук чистит огурец от кожуры. Он удивлённо смотрит на Тэхёна, отправляя в рот кожуру. — Ты говоришь об отношениях? — Чонгук хлопает глазами. — Да, — Тэхён кивает. Чонгук хмурится. Кожура с его рта падает. — Будешь моей второй частью этого уровня? Чонгук от неожиданности вспыхивает. Он краснеет, прикрывая лицо ладонями. Тэхён говорит уверенно. Так уверенно, что это почти преступление. Надо запретить на законодательном уровне примерно так признаваться в симпатии и предлагать встречаться, потому что… потому что Чонгук это представлял себе немного иначе. С натурой Тэхёна — тем более. Где-то на крыше, когда он покажет ему созвездие и скажет, что в его глазах Чонгук как Альдебаран — самая яркая звезда внутри тельца. Но реальность такая, что Чонгук чистит огурец, Тэхён — режет их на кубики, на ужин у них овощной салат и рамён. — Только потому что ты очень-очень хороший и смотришь слишком сладко, — Чонгук улыбается. Тэхён кивает. — Что ж, тогда я должен регулировать продолжительность своей жизни, чтобы умереть с тобой в один день. Сколько ты планируешь прожить на этой Земле? — Хотел бы вечность, — Чонгук смеётся. Он поднимает руки. В одной у него огурец. Тэхён наклоняется, уже зная этот жест. Чонгук обнимает его, но на этот раз целует ближе к губам, где-то в уголок. Конечно, Чонгук согласился. Конечно!У него теперь очень необычный парень Ким Тэхён.
В мыслях он называет его так. Тип «Ким Тэхён». Единственный такой — самый странный и неповторимый. Такой, что думает о причинах каждой вещи, называет комплименты повышением серотонина, ревнует к тринадцатилетним незрелым особям мужского пола, готовит по утрам панкейки, чтобы мышцы на лице Чонгука двигались так, чтобы внутри Тэхёна было удовлетворение. Он много что для «движения этих мышц» делает. Красивая привычка, когда он улыбается редко, но метко. Тэхён не видит смысла во многих проявлениях эмоций, но он по-своему их выражает, и то, что не идёт почти на уступки, заставляет Чонгука чувствовать себя в нужных руках. Они в самых равных отношениях. И симпатизируют друг другу, потому, что пока у них это взаимный интерес к образу жизни другого. И если вы ещё не поняли степень неординарности Тэхёна, то давайте просто переместимся на месяц вперёд, когда у них после долгих-долгих и научно вычурных объяснений нужности в поцелуях, получается целоваться, а затем и заниматься сексом. Чонгук просыпается вторым после их первого секса. Голову немного потряхивает от выпитого вина. Потряхивает и из-за воспоминаний о Тэхёне, который пальцами считал сантиметры, чтобы запомнить место, где Чонгук наиболее громко и призывно стонал. Как потом шептал на ухо «простата на уровне шести часов, если представить твоё анальное отверстие как циферблат». Чонгук, похоже, оставил у него синяк, потому что так часто бил по плечу, чтобы перестал уже изучать и сделал всё. Чонгук улыбается. Даже это у них по-своему. Он хлопает глазами, поворачивая голову к половине кровати. Тэхёна там нет. Он, наверное, на работу пошёл. Но зато на тумбочке стоит записка над холодным завтраком в постель, гласящая: «Спасибо за гомосексуальный половой акт!» Чонгук обречённо стонет, падая головой на подушку. Ищут ли странности обычных людей нарочно, чтобы как-то поменять их повседневность и устроить бардак в голове? Чонгук на гордое одиночество категорически не согласен, но с каких-то пор его начали преследовать странности. Странности по имени Тэхён. Однако сейчас, говоря о том, что такой тип как Ким Тэхён, единственный такой, в единичном экземпляре, он будет иметь в виду в мире, во Вселенной. И говорить будет с любовью. В том самом романтичном смысле.