Ведьма Хозяина болот

Мир наполнился вязкой головокружительной мутью и вставал обратно с головы на ноги. Сны с каждой ночью приобретали пугающий характер. Где-то в отдалении кричали петухи, а на кухне прозвенела чашками Анна Петровна. Женщина ещë в первый день знакомства попросила Дениса называть еë баба Нюра, на что Титов лишь пожал плечами. Он сюда один приехал, только чтобы матери угодить. А тут ни связи, ни магазинов нормальных. Так, пара машин туда-сюда ездила, но чаще либо водила гробовщиком ишачил, либо Максим Кольцов на своей иномарке к сестре Аринке с матерью гонял, да продукты им с Анной Петровной привозил. С Максимом они с первого дня не поладили. Слишком весëлый, слишком простой, а Денис, наоборот, сложный и ходил сычëм. Конечно, как не ходить, если мозги того гляди всмятку превратятся. Титов приподнялся с кровати, пошарил рукой под подушкой и глотнул пару таблеток не запивая. Вчера он ходил к батюшке и тот, если по-простому, посоветовал бежать куда глаза глядят. Такое он от священнослужителя услышать никак не ожидал. Даже денег предложил за исцеление, но тщетно. Программа, работающая годами дала внезапный сбой, а подожженные деньги на столе в кабинете батюшки до сих пор всплывали перед глазами. Титов поморщился, он не был уверен, что болтающийся в петле священник ему не привиделся. Болезнь становилась злее и Денис от бессилия согласился сходить с Кольцовым на рыбалку. Что ещë в деревне делать? Только сестра его, Аринка, посмотрела долгим взглядом с заднего сиденья автомобиля, язык показала, ухмыльнулась и спряталась за тонированным стеклом. Что это было? Да чëрт еë знает и Титов в душе не имел, как объяснить себе поведение девочки-подростка. Но Максим посмотрел на нахалку с нежной улыбкой и попросил Дениса не принимать на свой счëт, мол, она всегда такая, если матери рядом нет. Раздался стук и бодрый голос Максима Кольцова: — Баб Нюр, открывай, медведь пришëл! — Да, я уже слышу, — усмехнулась женщина и судя по звукам пошла открывать дверь. Титов зевнул до хруста в челюсти и откинул одеяло, поднимаясь, чтобы найти чистую одежду. Дверь распахнулась и Денис инстинктивно прикрыл руками пах. — Ой, пардон, команданте, — хмыкнул Максим, отворачиваясь от застигнутого врасплох Титова. — Стучать разучился? — огрызнулся Денис, ощущая, как головная боль отступает. Видимо, таблетки начали действовать. — Ага, — брякнул Кольцов, — так к тебе спешил, что из головы вылетело. — А мозги не вылетели? — елейно уточнил Денис. — Ничего, ты как найдëшь — подбери, негоже добру на земле валяться, — судя по довольному голосу, Максим улыбался, довольный смущением Титова. Денис быстро нашëл трусы и стал натягивать, спиной ощущая чужой взгляд, скользнувший по его бëдрам, но поворачиваться не решился. Натянул штаны и просунул руки в футболку. — Кофту не забудь, — напомнил Кольцов. — На речке холодно. — Ты ко мне в отцы записался? — Нет, но можешь звать меня папочкой. Денис даже обернулся, натыкаясь на тëмный взгляд. Максим расслабленно опирался на косяк и рассматривал его с довольной улыбкой, словно радовался своей удачной шутке. Титов прищурился. Он был невыспавшимся и злым с утра пораньше, а в таком состоянии, как знали подчинëнные его IT-компании, мог творить любую дичь, только повод дай. Пошлые шутки Кольцова о его тощей заднице, свист и улюлюканье из машины, когда тот шëл по дороге или нежное: «красавица, тебе помочь?», когда Денис тащил мешок картошки от соседей по просьбе Анны Петровны, были у Титова так глубоко, что если бы Максим работал в его компании, то Денис с наслаждением увольнял бы его раз десять на дню, только чтобы отвести душу. К сожалению, Кольцов работал не на него, а владел издательством жëлтой прессы в Москве и Титов не был уверен, что снимки его деревенской жизни ещë не разлетелись по всей стране. Денис с наклеенной улыбкой приблизился к заинтригованному Максиму и нежно прошептал в скрытое кудрями ухо: — Поцелуй меня в задницу. Чего он не ожидал, так это быстрого движения Кольцова и звучного чмока в свой филей. — Да как ты?! — у Титова слов не хватало описать весь спектр своих эмоций. — Ты сам попросил, — улыбнулся Максим, глядя на него снизу вверх обезоруживающе улыбаясь. — Придурок, больной, кретин полный, чудище лесное, дурак, — посыпалось из смущëнного Дениса и тот выскочил в кухню, а затем и на двор, где по мокрой траве скользил утренний туман. — Ну и чего ты парня дразнишь? — посетовала Анна Петровна. — Нравится, так ты так и скажи, нечего, как в первом классе девочку за косички дëргать. — Баб Нюр, — протянул Кольцов. — Это у вас с Кощеем всë шито-крыто, а я даже не знаю с какого бока подойти. Мавки вот нашептали, что он купаться любит, ну так я его на речку веду. — Ох уж эти мавки, — отмахнулась Анна Петровна. — Им лишь бы мужиков красивых, да в воду. Ты же Хозяин болот, так придумай что-нибудь поизящнее. Мой Кощеюшка знаешь, как ухаживал? — Как? — с любопытством спросил Максим. — На коне своëм волшебном катал, драгоценности дарил, златом осыпал, на хороводы бабок-Ёшек приглашал, м-м, молодость, хорошо было. Кольцов невесело хмыкнул. — Злата да серебра у Дениса хоть попой ешь, поклонников и обожателей столько, что убивать умаешься, а на концерты и не ходит вовсе. Сюда, вот, приехал не пойми зачем и сидит. Даже батюшку нашего из петли мне вчера вытаскивать пришлось, — вздохнул Максим. — Ой, он на каждой неделе такие фортеля выделывает, — с неудовольствием отозвалась Анна Петровна. — Неужто при мальчике? — При нëм, — кивнул Кольцов. — Пришлось пару раз нежно о стол приложить, чтобы Дениса больше не пугал. И так парень шуганный, его мамочка, видать не предупредила, куда приехал. Баб Нюр, а она знает, что, мы, ну, другие? — Знает, — словно припоминая, произнесла Анна Петровна. — Она же тоже из наших и мальчик еë с нашей дурной кровью. Только видимо с природой не определился, вот и мается. Это же само должно случиться. Либо смертный, либо нечисть. Третьего не дано. — Третьего не дано, — согласно пробормотал Максим и двинулся следом за Титовым, в прохладу летнего утра. Тот стоял около забора, смотря в сторону рассвета, тонкой золотой каймой раскрывающегося над верхушками многовековых деревьев. Кольцов свистнул, отчего птицы во всëм лесу вздрогнули, один Денис его проигнорировал. — Птичка вольная, птичка гордая, — напевал Максим, подхватывая ведро, удочки и направляясь к калитке. — Спой мне птичка, о том, что у тебя нá сердцé, спой о чëм грустит душа твоя свободная. — Что за песня? — с подозрением спросил Титов, забирая себе одну удочку. — Сам придумал, — хмыкнул Кольцов. — Поэт из тебя так себе и рифма ни к чëрту. — А тут не рифма важна — слова, а спеть всë, что угодно можно, — возразил Максим, идя в ногу с как всегда шустрым Денисом. Человека можно забрать из Москвы, но Москву из человека трудно. Таких по походке узнать можно в любой стране и на любом курорте: вижу цель — иду до конца. — Ну нет, — фыркнул Титов. — Рифма должна быть, тогда песня будет за язык цепляться и популярность наберëт. — А ты всë популярностью меряешь? — А ты нет? — парировал Денис. — Жëлтая пресса то, что на слуху подхватывает или я ошибаюсь на счëт твоей газетëнки? Моська, серьëзно? Та что на слона лаяла? Сам придумал? — Запоминается, да? — вопросом на вопрос ответил Кольцов. — Басня высмеивает маленькую собачонку, какой дурак придумал название? — Мысль была в том, что на маленькую шавку не обратит внимания лишь слон, — улыбнулся Максим, перекладывая ведро в другую руку. — Жирный слон в посудной лавке. Насчëт остальных ничего сказано не было, а читатели не слоны. — Вот как, — пробормотал Титов, по-новому взглянув на своего спутника. — Вот так, — пожал плечами Кольцов. — Долго думал над названием? — А давай баш на баш, — предложил Максим. — Что ты имеешь ввиду? — Почему True Talk? — Истинная правда, — быстро ответил Денис. — Английский не знаешь? — Я спросил не как переводится, а почему так назвал. Вариантов всегда много. — Ну, — Титов запнулся о камень и Максим подхватил его за локоть. — Спасибо. — Не за что, солнышко. — Тебе обязательно так говорить? — смутился Денис. — А что? — Так близким говорят. — Ты близко стоишь, — Кольцов посмотрел на их ноги, соприкасающиеся носками резиновых сапог и Титов тоже посмотрел вниз, отмечая, что голова совсем прошла, даже флëра боли не осталось. — Интересно, ты дурак или прикидываешься? — Поцелуй и узнаешь. — Что? — Ну, как с царевной-лягушкой, вдруг я тоже внезапно стану умным и красивым, таким, какие тебе нравятся. — Губы Максима улыбались, а взгляд оставался серьëзным, тëмным и тëплым. — А ты мне свою медкарту для начала покажи, вдруг у тебя идиотизм через слюну передаётся, — фыркнул Титов. — О, ну раз ты спрашиваешь, — Макс полез в карман за телефоном. — Серьёзно? — изогнул бровь Денис. — Серьёзно, — отозвался Кольцов и продемонстрировал справки недельной давности. — Ты что, каждый месяц проверяешься? — Каждые пол года, но иногда чаще, — пожал плечами тот. — Ну, раз пошла такая пляска, — Титов достал свой и отрыл свеженькие анализы из дорогущей клиники, где его обследовали вдоль и поперёк, не найдя никаких болячек, кроме нервного истощения. — Смотри. — Белый-пушистый, — ухмыльнулся Кольцов, внимательно читая информацию по каждому показателю. — На тебе пахать можно. Денису хотелось содрать нахальное выражение с его лица, как сдирают доставшее объявление с двери подъезда. Он прижался к мягким губам, отстранился и смерил взглядом переставшего дышать Кольцова. — Не царевна, видимо, просто лягушка, — сказал Титов и пошëл дальше по дороге как ни в чëм не бывало. Максим отмер, когда Денис отошëл от него шагов на десять и рванул следом. — Так ты меня целовал неправильно, — выпалил, быстро нагоняя Титова. — Да, а как надо было? — Денис умилился наглости Максима. —Вот так, — Титова развернули неожиданно сильные руки и Кольцов крепко поцеловал Дениса в приоткрытые губы, выронив ведро и удочку. Тот от неожиданности уронил свою, обхватывая пальцами кудрявую голову. Внезапно Титову вспомнилось сетование его матери. Она жаловалась, что он всё никак не остепенится. Стало смешно и он ухмыльнулся сквозь поцелуй. — Чего лыбишься? — Максим оторвался от его губ, зеркаля улыбку. — Представил, как с матерью своей знакомлю. Она о невесте спрашивала, а тут ты, — фыркнул Денис. — Принцесса-лягушка. Кольцов подхватил шутку: — Тогда ты Иван-царевич, — он ласково погладил Титова по пояснице. — Только кожу не сжигай, иначе к Кощею вернусь на обучение. Высшее образование – оно такое. — Так ты ещë и необразованный, — хохотнул Денис. — Ясно-ясно. — Кое-что я умею, — серьëзно сказал Максим. — Тебе меня не удивить, — упëрся Титов, вырываясь из цепких объятий. Лëгкая голова пьянила после болезненных спазмов. — Пойдëм на речку и покажу, — Кольцов подобрал их удочки и ведро и повëл Дениса по тропинке между сосен. — Фильм про маньяка так же начинался, — пошутил Титов, снова споткнувшись и охнул, когда Максим сграбастал его в объятия и понëс по направлению к реке. — Уронишь — пну, утопишь — с собой заберу, понял? — предупредил Денис, цепляясь руками за широкие плечи Кольцова. — Так ты не птичка, ты рыбонька? — спросил Максим с ласковой интонацией. — Что ты за чушь городишь? — пробормотал Титов. — А ты кем себя чувствуешь? Птичка, рыбка, собачка, белочка, волк, конь? А может быть тень бесплотная или в тепле дома живущий? — У тебя с головой всë в порядке? — подозрительно поинтересовался Денис, но ответа не получил. Его аккуратно поставили ногами на мостки. Затем предложили удочку и коробок с опарышами. — Ужас какой, не понимаю, как рыбы такое едят. — Тебе не понимать надо, а наживку насаживать уметь, — Кольцов встал позади, обнимая и показывая своими руками на руках Титова, как правильно насаживать хрустящего на крючке опарыша. — Фу, — фыркнул Денис, наблюдая, как белая жидкость показалась в месте прокола. — Зато карпы и щуки не фу, — Максим забросил удочку и немного подышав Титову в макушку, запоминая запах, вложил древко в озябшие пальцы. Слегка разминая и согревая. — Так ты гей или просто либидо повышенное? — менторским тоном поинтересовался Денис. — Меня надо заинтересовать, — шепнул в порозовевшее ушко Кольцов. — Половые признаки вещь второстепенная. — Очень современно. — Ах, да, ты же меня чудищем лесным считаешь, — хмыкнул Максим. — А кто ты ещë, если не чудище? — Денис расслаблялся в тепле объятий, хотя и держал ухо в остро рядом с Кольцовым. — Хозяин болот. — И что это значит? Ходишь по болотам, да лягушек пугаешь? — Титов запрокинул немного голову, поворачивая таким образом, чтобы лучше видеть лицо Максима. — Чертей контролирую, за Мавками присматриваю, иногда Кикимор разгоняю. Лозовиков проказников от путников отпугиваю, если те смерти не заслужили. — Кольцов коснулся носом носа в поцелуе чукчи. Денис издал нервный смешок, не зная, как реагировать. — Некоторые считают, что я приглашаю к себе прохожих, устраиваю пиры, где танцуют Русалки, с ветвей спустившиеся, потчую яствами разными, каких в человеческом мире не сыщешь, дарю подарки. Однако, стоит людям прийти в себя от моей ворожбы, оказывается, что они всё это время провели утопая в болоте, а вместо сказочных подарков у них какой-то сор вроде коры или машинных покрышек. — А на самом деле? — Титова так увлекла эта игра, что он решил не прерывать Максима. Словно в детство окунулся, когда с мальчишками играл и каждый решал кем быть. Царевичей быстро разбирали, Лешим было быть не интересно, разве что Кощеем, но его вечно убивали царевичи, а таскать куриные яйца у матери такое себе. — Иногда и так бывает, но обычно за расправой ко мне лесной и водный народ приходит. Споры решить или наказать обидчика. — Как судья или городничий, — понимающе кивнул Денис. — А ты кем себя чувствуешь? — тëмные тëплые глаза заглядывали, казалось, в самую душу. — Никем не чувствую, — пожал плечами Титов. — Нет, так нельзя, — покачал головой Кольцов. — Давай помогу, закрой глаза, — он положил свою большую ладонь на лицо Дениса, закрывая любой обзор. — Вдохни глубоко, словно перед прыжком. Титов хмыкнул, но вдохнул, впервые за долгое время чувствуя странное спокойствие. Словно что-то внутри него желало словам поддаться. Тянулось и тихонько напевало, просило, плакалось. Обижалось, что заперли и долго не выпускали. Песня становилась громче, а глаза начало жечь. Денис закричал, ногтями в кожу Хозяина болот вцепился, воя по страшному. Горько так стеная, что у Максима сердце дëрнулось и вскачь зашлось, но Титова из сильных рук не выпустил. Даже когда ветер поднялся и траву с кустами вырывать начал. В речке Мавки взвизгнули, а Леший через лес побежал, подальше от хозяйских разборок. Даже смелые Кикиморы под холм прыгнули, зелëными лапками сверкая. — Ведьмочка, — пробормотал Кольцов, глупо улыбаясь во всë лицо. — Сильная Ведьмочка. Денис дрожал в руках Максима, приходя в себя. Он больно пнул Хозяина болот по ногам. — Выпусти! Больно, выпусти! — Тш-ш, тихо, всë закончилось, — Кольцов отступил от Титова. Денис со страха ломанулся через лес. Он побежал по тропке в сторону дома. Взвизгнул, когда на него Кикиморы выскочили. Теперь-то он видел, что никакие это не семилетки, а нечисть с куриными зелëными лапками. Денис поспешил дальше. Арысь-поле шуганул и чуть Кота-Баюна не прибил ногами. — Преблагая сила,— выругался Кольцов. Глаза прикрыл, выдохнул. Шагнул и исчез, перед Денисом появляясь и в объятия ловя. — Не надо, маленький, не надо. Тихо, себя угробишь, других напугаешь, — успокаивал Максим, гладя по спине, спутывая волосы и в глаза дикие глядя, успокоить стараясь. — Смотри, уже Русалки ставки делают, кто раньше сдохнет, ты, али местный кто от твоей силы новорождëнной. Титов посмотрел в сторону, куда указывал Кольцов и сдавленно пискнул, вжимаясь в Хозяина болот. С ветвей волосы свисали, да женские ножки болтались. Денис в ехидные лица всматривался, да за сбором кассы следил: одна другой жемчужные бусики передавала. Третья и четвëртая первой куски янтаря отдали, а пятая, с волосами самыми тëмными, зеркальце достала в раме серебрянной и тоже отдала. Всë это время Максим гладил Титова, успокаивал, слова нежные на ухо шептал. Бережно объятиями усыплял, так что Денис постепенно дрожать перестал, на всë с диким ужасом взирая. — Что тут вообще творится? Я с ума схожу?! Умер? Грибов наелся? — жалобно спросил Титов. — Нет, милый, ты теперь здоровый и нашей братии часть, — усмехнулся Кольцов. Он приложил руку ко лбу Дениса, помогая своей силой успокоить расшатанную нервную систему, но натолкнулся на блок от силы Титова. — Сильный какой, — довольно улыбнулся Максим, отводя пряди со лба Дениса. — Тебе определиться нужно было, — пояснил Хозяин болот. — А я помог перейти, иначе мучался бы долго и неизвестно к чему пришëл. Вот от того у тебя голова и болела. Титов вырвался, инстинктивно Кольцова силой хлестнув. Он в замер от ужаса, глядя на отброшенного в дерево Максима. Рот открыл, да только звука не произнëс и на дорогу вышел, всë ещë в себя приходя. Он уже дошëл до участка Анны Петровны, когда его полицейский окликнул в форме милиционера. — Ну что, парень, Ведьма значится? — Козлов поправил фуражку, задумчиво покусывая сорванную травинку. — А вы кто? — зашипел Денис, не отошедший от испуга. — Соловей-разбойник, — хмыкнул участковый на вытянувшееся лицо Титова. — Но свистеть не буду, не проси. — Почему? — не то чтобы Денис страсть, как желал услышать свист выкарчëвывающий деревья. Сказывались шок и природное любопытствоно. — Дык, хахаль твой – болотник, мне башку открутит за такие песенки. — Нет у меня никого, — рыкнул Титов. — Максим Кольцов, — пояснил местный полицейский. — Болотник, Царь болотный, Хозяин болот, Хозяин леса. Как только его не кличут. Одним словом: власть. Ему только Баба-Яга, да Кощей авторитеты. А теперь, вот, ты нарисовался, — добавил с непонятной интонацией. — Я – человек, — хрипло выдохнул Денис, не уверенный в собственных словах. — Ага, — согласился участковый. — Из тебя человек, как я – Русалка. Мог бы спокойно им и оставаться, но видимо не судьба. — Думай, прежде чем лясы точить, Соловушка, — раздался очень злой голос Максима. Полицейский аж крякнул от испуга. Титов отшатнулся от протянутой руки и юркнул за калитку. — Денис, ну стой же, — позвал Кольцов. — Я мог бы остаться человеком! — раненым зверем рявкнул Титов и попытался уйти. Максим поймал его на лестнице к избе. Оттащил к стене, вжимая в тëплое дерево. — Ну зачем тебе человеком? Зачем? — Кольцов приложил к покусанным губам пальцы, не позволяя Денису высказать всë, что тот думает. — Зачем тебе человеком быть, когда теперь любое твоë слово, — он нажал большим пальцем на нижнюю губу, с вожделением поглаживая. — Любое твоë слово неприятелей уничтожит? Тебя теперь никто не тронет не обидит, а если твоих сил не хватит — я помогу. Ну? Хороший мой, гордый, вольный, чем тебе не гож-пригож? Всë для тебя сделаю. — Всë говоришь? — обиженно сощурился Титов, убирая руки Хозяина болот со своего лица. — Тогда машину мне дай и из леса этого дикого забери. Дикая ты тварь! — он оттолкнул от себя опешившего Кольцова и шарахнул дверью. Влетая в сени, Денис едва не сбил Анну Петровну, которая несла тарелку с баранками к столу. — Ой, ну чего ты, Дениска, носишься? — она поставила тарелку рядом с самоваром. — Садись, чаëк попей. Я травок успокоительных насобирала. — Вы знали? Вы знали, да? Знали, что здесь творится? — рычал Титов. — Так я же Баба-Яга, мне ли не знать, — пожала плечиками Анна Петровна и отодвинула стул, настойчиво предлагая сесть. Взбешëнный Денис медленно сдувался под спокойным взглядом. Он подпрыгнул, когда на улице что-то бахнуло. Баба Нюра только рукой махнула, мол, не обращай внимания. — Побесится и отойдет, — успокаивала Анна Петровна. — Чертей в хвост и в гриву погоняет, а то совсем распустились. В соседние деревни повадились урожай портить. — Как я маме обо всëм расскажу? — схватился за голову Титов, стукаясь локтями о стол. — Да, так и расскажешь. Она же тоже не человек, поэтому тебя сюда и отправила. Определиться. Вот у тебя болячки и повыскакивали, от того, что природа своë взять хотела. А так бы смертным остался, да и помер, на горе маме. — Как помер? — выдохнул Денис. — А ты как думал? Полукровок у нас не бывает, — пояснила Анна Петровна. — Либо нечисть, либо труп. — А мама? — растерянно спросил Титов. — Она кто? — Ведьма, как и ты, — улыбнулась баба Нюра. Денис ошарашенно молчал, переваривая услышанное. Голова больше не болела, а тело чувствовало небывалую силу. Мозг работал так быстро и чëтко, что любо-дорого. — А отец? — спросил Денис спустя долгое время. Он начинал немного переживать, что наорал на Кольцова, который ему по сути жизнь спас и от боли избавил. — Человек видно, да с геном сильным, раз тебя только сейчас торкнуло, — объяснила Анна Петровна. — Ведьмы обычно раньше просыпаются и носом не крутят, к своей силе тянутся. Голышом норовят и в лес, на метлу да в небо. Денис хмыкнул в чашку и сделал большой глоток, затем ещë и ещë один. Он вдруг понял, насколько сильно ему хотелось пить. — Вот так, сейчас и голова на место встанет, — довольно улыбнулась Анна Петровна. — А то в избу влетел, точно бесы гнались, а у самого глаза оба, как у Лиха. Того гляди из орбит выскочат, да по полу покатятся, как волшебный клубочек. Титов немного нервно рассмеялся такому сравнению. Знакомые с детства истории заиграли новыми красками. — А почему Ведьма, а не Ведьмак? — спросил Денис спустя полчаса, когда сердце успокоилось и ум прояснился. — Ведьмаки учатся, Ведьмы рождаются, — объяснила баба Нюра. — И что мне теперь делать? — А чего хочется? Титов задумался и смущëнно погладил ободок чашки. — Перед Максимом извиниться. — Это дело хорошее, Максимушка парень удалой да хваткий. Болото и лес в своих руках держит, дурным делам твориться не даëт. Всюду успевает, даже в городе, и про нас не забывает. А то знаешь, как бывает? Наша молодëжь лик укроет, да в столицу шасть, а Максиму потом их из дурных компаний вытаскивай, да с проблемами помогай. Дети, они такие: только повод дай, натворят дел. При упоминании дурных дел, Денис вспомнил, как недавно целовался с Кольцовым. Он покраснел и решил сменить тему: — А про прогулки нагишом и полëты на метле вы пошутили? — Как назло, Титов в памяти перебирал, какие у Максима руки крепкие и взгляд тëплый. Внутри жар поплыл и от одежды избавиться захотелось, точно она колючая. — Да какие же шутки, — подивилась Анна Петровна. — Сам к ночи поймëшь, если себя слушать будешь. Тебе бы к Аринке сходить. — К сестре Максима? — всполошился Титов. — К ней, — кивнула баба Нюра, не обращая внимание на тревожно сжавшегося Дениса. — Тоже ведьма, как и мать еë Ирочка. Они тебе всë подскажут: о природе, силе и инстинктах ведьмы. Сходи завтра к вечеру, на шабаш слетаете. Тебе мало услышать, тебе прожить надо. Титов машинально кивнул и уставился в чашку. В груди разрасталась иррациональная ревность к сестре Кольцова. Анна Петровна оделась и произнесла: — Дениска, я в монастырь, — баба Нюра повязала платок и подхватила корзинку. — А ты из дома не ногой, понял? Защитный контур за забором не покидай. На недоумëнный взгляд Дениса, она пояснила. — Тебе сейчас с силой подружиться нужно. У Ведьм она с норовом, особенно у новорождëнных. — Анна Петровна постучала пальцем по стене и пошепталась с домовыми, чтобы присмотрели. Затем повысила голос, обращаясь вновь к Титову. — Ариночку же видел? Ягоза, оторва, кровь точно огонь, в глазах поволока. Ведьмы такие, что на уме, то часто на языке, а что в мыслях, то и в чреслах. Не ходи пока со двора хотя бы денëк. — Хорошо, — Денис кивнул, притягивая ближе чашку с ароматным напитком. От заваренного Анной Петровной отвара становилось тепло и спокойно. Баба Нюра шустро покинула дом, хлопнув дверью. Титов ещë долго сверлил дверь взглядом, чувствуя кожей волнение чужих заклинаний вокруг. Перед внутренним взором встало лицо младшей Кольцовой и Денис поморщился. Внутри зашевелилось нечто новое, нехорошее, а перед глазами вставали образы, от которых на языке горчило. Денис зажевал неприятный привкус печеньем и налил ещë чаю. Он переосмысливал все странности, которые увидел за эти недели и очень многие неровности и шероховатости наконец сходились в ровную картинку. Титов хмыкнул и покачал головой. — Хозяин болот, — прошептал, словно пробуя титул на вкус. — А с виду тюфяк тюфяком. Кудряшки эти, подкаты, руки… При воспоминании о сильных руках по телу прошла странная дрожь, так что из-под пальцев воздух хлынул и чашка разбилась надвое, оросив пальцы остатками травяного напитка. — Ах ты ж, — рыкнул расстроенно, — склейся обратно, что же делать. А чашка возьми, да и склейся. Денис ещë минут пять тупо пялился на неë, словно на глюк, но чашка пальцам не поддавалась, не рассыпалась, не раскалывалась. Крепко держалась. — Развались, — осторожно произнëс Титов, но чашка оставалась всë такой же целой. — И как это понимать? — пробормотал обиженно, словно преданный своими собственными руками. — Раз-ва-лись, — повторил напряжëнно и уставился на не изменившуюся посудину. — Так вы, это, господин Ведьма, не правильно делаете, — раздался тихий голосок от шкафа, и затих, словно сам испуганный своей наглостью. — Ты кто такой? — нахмурился Денис, уставившись на полки. — Д-домовой, — из-за шкатулок нерешительно выглянула пушистая мордочка. — И как правильно? — голос Титова стал мягче. Существо невольно вызывало умиление повадками и тем, как интеллигентно подхватило свой хвостик, чтобы не смахнуть статуэтку. — С чу-у-увствами, — протянул Домовой, похожий на человека и зверя единовременно. Мохнатый, с серой шерстью и в аккуратной жилеточке. Денис улыбнулся, продолжая расматривать Домового, не чувствуя страха перед неведомым. Всë тут было очень даже ведомо и знакомо, спасибо маме, которая всë его детство рассказывала прекрасные сказки. Теперь становилось понятно, что за простыми словами скрывалось нечто большее. Титов подумал о маме и в голове всплыл еë заботливый голос: «Денисочка, если жар почувствуешь, ничего не бойся и мне звони, хорошо?» Ему действительно становилось жарко, так что по лбу потëк прохладный пот. Титов провëл дрожащими пальцами по лицу, но остался сидеть за столом. Домовой нырнул обратно, куда-то за шкаф, а он так на кухне до обеда просидел. Даже суп с клëцками весь съел, на радость Анне Петровне, вернувшейся от батюшки-самоубийцы. Денис тяжело поднялся из-за стола и у себя в комнате заперся. Опостылевшую одежду прямо на пол скинул и под одеяло нырнул, ворочаясь и поджимая острые коленки. Хотелось непонятно чего и то плакать, то смеяться. Тело словно лихорадило и сводило в горячке. Баба Нюра вздохнула и покачала головой. Мальчику следовало с собой помириться и принять жар, как должное. У окна послышалось копошение и ведунья открыла ставни. — Максим? Ты чего под окнами? — Проведать хотел, — покаялся Кольцов, тихонько пробираясь дальше между кустами золотых шаров. — Проведать, но не показаться, эх, молодо-зелено, — пробормотала Анна Петровна. Она прикрыла окошко, оставляя небольшую щель для свежего воздуха, хотя он попахивал металлом и влагой стоячей воды. Когда Хозяин болот расстраивался, из глубин леса всегда кровью тянуло. Титов задремал, словно в бреду, и откинул отяжелевшее одеяло. Ему было жарко и душно, но тело словно печка, потело сильнее. На миг почудилось, словно на лоб положили что-то прохладное. Денис глубоко вздохнул и пробормотал: — Жарко. — Ш-ш, хороший, сейчас полегчает, — ветерок шëпота прошëлся ласкающей свежестью и Титова окружила приятная прохлада. По телу словно нежно гладили десятки рук и становилось так хорошо, так умиротворëнно, что сила растекалась по телу равномерно, прекращая бурлить в жилах. — Спасибо, — выдохнул Титов на грани слышимости, находя и сжимая большую ладонь. Кольцов с умилением улыбнулся. Такая маленькая ручка в его лапище смотрелась невероятно трогательно. Максим наклонился и поцеловал Дениса в пальцы, пока тот наблюдал за Хозяином болот из полуприкрытых век. — Не за что, — тихо и непривычно серьëзно ответил Кольцов. — Как же так? Никаких пошлых шуток? — Титов чуть развернулся в ворохе одеяла и простыни, разглядывая Максима с лёгким любопытством. Словно демонстрируя своë нагое тело и ожидая чего-то. Кольцов скользнул тëмным взглядом по влажной коже, топорчащимся соскам, выпирающим рëбрам и ниже к дорожке волос, идущей от пупка к чреслам. Его лицо сделалось непроницаемым, а глаза наполнились такой тьмой, что Денис горлом почувствовал, как натянулась чужая сила. — Как захочешь, — проникновенно произнëс Кольцов. — Какие страсти, — пробормотал Титов и провëл рукой по щеке Хозяина болот. Максим наклонился ниже, и Денис сонно зевнув, погрузился пальцами во вьющиеся локоны. — Спи-засыпай, Ведьмочка, — усмехнулся Кольцов, наслаждаясь лаской сильных пальцев. — Не боишься, если я тебе скальп сдеру? — поинтересовался Титов, а затем вспомнил слова Домового и добавил, — на чувствах. Максим тепло прищурился. — Осторожно, я за взаимность. Денис улыбнулся, хотя его улыбка больше напоминала оскал. Мелькнуло желание вывести Кольцова, как всегда делал. Он двинул ногой и закинул колено на плечо Хозяина болот. Тот сверлил его глаза испытывающим взглядом, замечая насмешливые искры в радужках Титова. Максим мягко снял с плеча ногу Дениса и накрыл одеялом по пояс. У Титова брови на лоб полезли. — А как же шуточки в стиле «я бы тебе вдул»? — Да какие уж тут могут быть шутки, — с непередаваемыми нотками произнëс Кольцов. Он положил ладони на виски Дениса. — Отдыхай, спи засыпай, себя принимай, — сказал он нараспев и веки Титова отяжелели, а члены ослабели и он начал погружаться в здоровый сон. Денису показалось, что его лоб тронули мягкие губы, но сил чтобы проверить или спросить не осталось. До него только сейчас дошло, что при желании Максим мог бы сделать с ним что угодно. С самого начала. Титов был словно глубоко под водой и сверху через толщу проникали ласкающие солнечные лучи. Вокруг была жидкость. Тихая и безмятежная, она защищала и оберегала, давая поддержку и покровительство. Дом, безопасность и комфорт. Сны мелькали и исчезали, словно он был в защищëнной колыбели, и Денис чувствовал себя наполняющимся силами — новыми и пьянящими. Когда Титов ощутил себя на краю дрëмы, Анна Петровна осторожно потрясла его за плечо. — Максим? — Увы, братец сегодня злится, — хохотнула Аринка, заглядывая через щель в двери. Кольцова рассматривала помятого Дениса с доброжелательным любопытством. Тот только спустя несколько мгновений понял, что девчонка совершенно голая, а в руке две метлы сжимала. — Ты бы оделась, — буркнул Титов, отводя взгляд и цепляясь пальцами за одеяло. — Неа, не оденусь, — рассмеялась Арина. — Поднимайся, на шабаш полетим, а то смотреть тошно, как и ты и братец мучаетесь. Отпусти природу – она мудрее, сама всë как надо сделает. Самому-то поди тоже одежда кусачей кажется? Денис прислушался к себе и несмело кивнул, вылезая из-под одеяла и вставая на пол босыми ступнями. Несмотря на вечернее время, холода он не чувствовал. Только жар, который по телу расходился и согревал почище телогрейки. — Идëм, — позвала Кольцова и пошла на выход из избы. — Иди, иди, — подгоняла Анна Петровна и Титов последовал за сестрой Максима, чувствуя запахи более резко, а глазами всë видя чëтче, словно зверь. На крыльце он вздохнул полной грудью и едва не застонал от прошившего удовольствия. Словно домой вернулся после долгого отсутствия, такое счастье его накрыло. Арина довольно щурилась, за ним наблюдая. Она не сдержавшись, шлëпнула по поджарой заднице, разразившись хохотом на скорченную Денисом обиженную мордашку. — Бери метлу, давай, — она кинула ему одну из своих мëтел и тот поймал за древко, сжимая пальцами до боли, словно тело боялось отпустить. — Не бойся, никто не отнимет. Силу выпусти и она сама метлу напитает. Титов вдохнул-выдохнул и отпустил себя. Не помнил, как вскочил на метлу, только земля стремительно отдалялась, а вокруг мир кружился. Где небо? Где земля? Не разобрать. Только собственный счастливый крик в себя привëл и задорный хохот Арины, которая рядом крутилась, виражи выписывая. То вверх нырнëт, к облакам, то к самой траве приминается, ловко ногами древко прихватывая. Вдвоëм они сквозь лес полетели, нечисть пугая. Сестрëнка Кольцова на Русалок гаркнула, так те завизжали. Денис мстительно рассмеялся, вспоминая, как они на его смерть ставки делали. Внизу вились другие Ведьмы, разгорался костëр и особо резвые сквозь него ныряли с мëтлами и без. По краям поляны Черти танцевали и горячие напитки пили, чарками прихватывая из чугунных котлов. Кикиморы бегали сквозь кусты и пугали уединившиеся парочки нечисти. Кот-баюн сказки рассказывал, а иногда с укуренным Лешим препирался. Взлетев повыше, Титов заметил ещë поляны с сияющими кострами. До него доносились взрывы смеха и удивительно родные незнакомые песни. Словно он всю жизнь спал и лишь сейчас по-настоящему проснулся. Высота и бьющий по обнажëнной коже ветер, пьянили счастьем и вседозволенностью. Денис закружился, выполнил мëртвую петлю, едва не задев верхушки деревьев. Он рванул вдоль реки, пугая Мавок, выбравшихся на берег вместе с Водяными. Где-то в глубине леса слышался чарующий женский голос, но Титов не заинтересовался, инстинктивно понимая, что не на него охотятся, а на путников глупых или тех, на кого Хозяин болот укажет. Ведьмино сердце ëкнуло от воспоминаний и на щеках пожар расцвëл. Где его Хозяин прячется? Почему встречать не вышел такого счастливого и свободного? Али не люб, али на Русалок польстился? Дениса такое зло взяло, что он сам удивился. Его Ведьмочка ревновала по-страшному. Видимо благодарна была до ужаса, что Кольцов еë пробудил. Теперь только себе хотела. Собственница. Титов плавно опустился пониже и свистнул торопливой Бабке-Ëшке. — Не подскажете, где Хозяина болот искать? — Ясное дело, — расхохоталась подвижная нечисть с приятным женским обликом. Она кокетливо поправила цветастое платье. — В глубине Топи, среди болот. Он сегодня лютовал, — полушëпотом поделилась та, явно довольная возможностью посплетничать. — Соловья-разбойника чуть не прибил, но ушатал знатно. — Спасибо, — пробормотал Денис, понимая, откуда ноги растут у неожиданного гнева Кольцова. Ведьма внутри него едва не таяла от наслаждения. — Не за что, Ведьмочка, — улыбнулась бабка-Ëшка до ямочек на щëчках. — Ветра под метлу и адской ночки! Титов ухмыльнулся такому напутствию и взмыл в небо, стараясь почуять, где может быть Максим. Руки обхватили крепче древко и Денис устремился к сердцу болота. Позади остались звуки песен и шум воды, а внизу простирались гладкие, блестящие под луной низины, холмы с сочной травкой и нетронутая стоячая вода. Он спустился пониже, слушая гомон лягушек и стрекотание кузнечиков. Недалеко ухнул филин, а Титов замедлил полëт, замечая стоящую на пригорке высокую фигуру к нему спиной. Денис тихонько подлетел почти вплотную, рассматривая знакомые кудри и не удержавшись, поставил стопы на плечо Кольцова. Тот даже не вздрогнул. Только рукой лодыжки погладил и, обернувшись, поцеловал в поджавшиеся от удовольствия пальчики. — Летать понравилось? — с улыбкой спросил Максим, меняя позу, продолжая оставлять волнительные поцелуи на его ногах. Он глядел на Дениса снизу вверх нечеловечески яркими глазами. — Очень, — робко поделился Денис, млея от трепетных прикосновений. — Спасибо, что разбудил и за остальное. — Захотелось запустить пальцы в кудрявые волосы и целоваться до стëртых губ. Титов сглотнул и посмотрел на Кольцова так голодно, что у того зрачки расширились пониманием. — Маленькая Ведьмочка, — нараспев шепнул Хозяин болот. — Будешь моей Ведьмочкой? Денис прищурился и гордо вскинул подбородок, расправляя плечи и демонстрируя свою свободолюбивую природу. — Это ты моим будешь. Кольцов рассмеялся, оценив запал. — Ну так бери, — выдохнул порочно, притягивая к себе Титова за ноги, ласково проводя по бëдрам и наконец целуя в дрогнувший живот. Денис обнял Максима за плечи и, оттолкнувшись от метлы, опрокинул Хозяина болот в траву, голодно целуя податливые губы. Кольцов перевернулся, подминая под себя Титова и провëл языком от тазовых косточек до топорщащихся сосков, вырывая из груди Дениса бесстыдный стон. Он выгнулся дугой и жалобно всхлипнул, скрещивая ноги за спиной очарованного Максима. — Какой же ты горячий, — если бы он не знал нечистую природу Титова, то решил бы, что у парня жар. Но Ведьмы были горячими, как телом, так и внутри. Страстные, гордые, свободолюбивые по своей натуре, они редко кем интересовались, чаще играли. Поэтому Кольцов знал, насколько ценно такое внимание со стороны Ведьмы. — Дотронься до меня, мне кажется я сейчас с ума сойду, — зашептал Денис, у которого от чувств горло перехватывало. — Ты меня освободил, только моим будешь. Мой, моë, понял? — чуть ли не рычал Титов. Он царапнул пальцами по плечам Максима, который скинув футболку, жадно зацеловывал шею и рот. Ласкал руками поджарое тело, разминая ягодицы. Денис плавился, сила ходуном ходила и от взмахов рук волны мощи выстреливали, деревья по краям поляны сшибая. — Ничего, инициацию пройдëшь и легче будет, — ласково пояснил Кольцов, направляя свою силу внутрь Титова, помогая, успокаивая, обещая защиту и покровительство. — Что это? — простонал Денис, выгибаясь дугой, чувствуя, как кончает, даже не прикасаясь к себе, лишь ощущая дрожь по телу от чужеродной дружелюбной силы. Она нежно касалась и ласкала каждую клеточку его существа. — Посвящение, переход, — отозвался Максим, хмыкнув, когда Титов начал нетерпеливо расстëгивать его штаны и помогать себе гибкими ступнями. — Ни черта не ясно и совсем не интересно, — пробормотал Титов. Он вырвал из Кольцова стон, обхватив пальцами его твëрдый член. — Большой, блин. — Не расстраивайся, а то мне совестно, — мурлыкнул Хозяин болот, подхватывая Дениса под колени и забрасывая худые ноги себе на плечи. — Расслабься и силы моей не бойся, внутрь проникнет, вреда не причинит, каналы прочистит, разомнëт. Чтобы никого, включая тебя, случайно не угробил. Только намеренно. — Убью, а ты меня потом накажешь? — спросил Титов, стараясь расслабиться, пока большие сильные руки гладили его тело. — Сначала разберусь, что к чему, — Кольцов шепнул что-то на старорусском и Денис почувствовал скользкую влагу в заднице. — Это как? — вздохнул Титов, уставившись перед собой. — Это удобно, — Максим укусил его в дрогнувший кадык. Кольцов прижал к себе хрупкую в сравнении с ним фигурку и медленно вошëл в судорожно дышащего Дениса. — Не больно, — с удивлением отметил Титов и охнул, когда Кольцов начал толкаться, доставляя пьянящее удовольствие с каждым толчком. — Солнце моë, Ведьма моя, я не причиню тебе боль, — шептал Максим своему избраннику, голодно рассматривая лицо Дениса, кусающего тонкие губы и закатывая глаза от особенно острого удовольствия. Его пальцы царапали спину Кольцова, отзываясь нежнейшим стоном на каждое движение, прикосновение, поцелуй. Максим задвигался резко, быстро, впиваясь в рот Титова страстным поцелуем и получая в ответ не менее голодный и жаркий. Денис всхлипнул и сжался. Он выгнулся, отстраняясь на вытянутых руках, утопая острыми лопатками в траве. Денис громко вскрикнул, сжимая зубы и впиваясь пальцами в плечи Хозяина болот до синяков. Максим мягко вышел и помог себе пальцами, кончая на поднимающуюся и опускающуюся грудную клетку Титова. Его возлюбленный тяжко приходил в себя, чувствуя, как сила Кольцова ласково очищает его внутри и снаружи. Титов ожидал объятий, пошлости, нежных слов, но их не последовало и он открыл глаза поворачиваясь к Максиму, лежащему в примятой траве рядом с ним. Тот закинул руки за спину, прикрыл веки, восстанавливая дыхание. На его шее красовались укусы, синяки и засосы, за которые сейчас было немного стыдно. — Нигде не болит? — заботливо поинтересовался Кольцов, выводя Дениса из задумчивого любования своим ладным телом. — Твоими стараниями, — шепнул Титов, не зная, как себя вести с таким Максимом. Он приподнялся на локте, осматриваясь в поиске своей метлы. — Уходишь? Вопрос застал в расплох и Денис огрызнулся. — В себя прийти дай и я избавлю тебя от своего общества. — Я не прогонял, но ты ведь со мной по жару переспал? — В каком смысле? — На эмоциях из-за силы пьянящей, новой, — Кольцов не сдержался и приподнялся чтобы провести Титову рукой от копчика до загривка. — Ты видел, чтобы я на других бросался? — кошкой зашипел Денис. Максим всерьëз задумался и покачал головой. — Увидел, выпорол бы. — Меня? — Нет. — Дурак ревнивый. — Маленький, а что делать прикажешь, — Кольцов втихую приобнял не упирающегося Титова, пряча в своих объятиях. — Я за тобой по всем тусовкам, как привязанный года два таскался. — А я тебя не видел, — нахмурился Денис, чувствуя внутри невероятную радость от слов Максима. Его Ведьма хотела кусать и целовать Хозяина болот до беспамятства и он поддался, пытаясь передать своë взволнованное состояние. — Я тебе и тогда не понравился и здесь. Смотрел сычиком каждый раз. — Просто ты дурак редкостный, со своими подкатами фиговыми. Чудище лесное, моë, — он зашептал жарко, прижимаясь всем телом и чувствуя ускорившееся сердцебиение Кольцова. — Моë чудище, любую девку отважу, если на тебя посмотрит. — И касаться себя никому кроме меня не позволишь? — С волнением спросил Максим. — В Москве со мной жить станешь? — Ты Ведьме моей понравился, — страстно ответил Титов. — Быть тебе теперь подле меня, не отпущу. Вокруг них стояла звенящая тишина и ни одна лесная и водная тварь не решалась пикнуть, мешая уединению Хозяина болот со своим избранником. Даже птицы прижались к земле и деревьям, и ни один кузнечик не двигался под своей травинкой. Шутка ли, разозлить Ведьму Хозяина болот.