Сейчас

Тогда Элиот стоял прямо передом мной. Протягивал мне руку, уверенно улыбался. На его лице не было ни тени смущения, как это бывает с ним обычно. Он гордо поднял голову, выставил ногу вперед и смотрел на меня даже как-то свысока. Тогда он был подобно персонажам из книг. Благородный, сверкающий и такой совершенно непохожий на меня. Дети пропадут - он побежит за ними, сломя голову, прямо в расселину. Он такой идеальный и невероятный! А странный здесь я. Это я ни разу в жизни не волновался о себе. Да что там, я ни о ком никогда не волновался. Мать, отец, детишки из деревни, которые так сильно меня боялись, я ненавидел их всех. И посмотри на себя, Лео! Что с тобой произошло? Ты заботишься о ком-то, ты за кого-то волнуешься? Ты сидишь на корточках в самом центре кровавой бани, склонился над своим единственным другом. Голос в твоей голове что-то тебе шепчет, но ты не собираешься слушать. Вокруг трупы маленьких и совершенно невинных детей, но тебя это нисколько не смущает. Везде кровь, кровь, кровь! А тебе плевать, Лео, бездушная ты скотина, тебе совсем все равно! Ты хватаешь Элиота за руку, пачкаешь ее в крови. Твои слезы, Лео, падают юному отпрыску Найтреев прямо на грудь. Стоп, что? Лео, Господи, ты плачешь?! Неужели хоть что-то заставило тебя все-таки посмотреть на этот чертов мир совершенно другими глазами? Неужели ты изменился, Лео, стал другим? Да. Господи, да. Я готов на все, я готов прямо сейчас провалиться в Бездну, лишь бы оставить Элиота в живых. И как вовремя появляется Шалтай-Болтай. Ну, вы же знаете, что будет потом? Он умрет. Тот, ради кого я жил. Тот, над чьим телом я склонился тогда. Тот, ради которого я начал молиться. Элиот умрет. Мне будет совершенно все равно, останусь ли я в живых. Мне будет плевать на вашего ненаглядного Оза Безариуса, на всех остальных. Я захочу увидеть этот чертов мир, который сгубил Элиота. Я обрежу свои волосы как последняя сентиментальная девчонка. Возможно, я захочу своей смерти. Если я, конечно, не желаю ее сейчас. Но..Это же будет потом? А сейчас что? Сейчас я могу просто обнять Элиота, крепко-крепко сжать его в объятьях, испачкать его пиджак в крови. Но он жив. Черт возьми, он жив! Господи, позволь мне еще немного пожить "сейчас".