School Days

Спидвагон проснулся за час до начала занятий. Рядом с ним спал его дядя. Его все, даже Спидвагон, называют Тату. Почему же он спал в одной кровати с Робертом? Вероятно, его друзья заняли остальные кровати в доме. После смерти бабушки Роберта Тату перестал как-либо скрывать, что давно уже зарабатывает на жизнь тем, что крышует магазины, ворует и грабит. После смерти старушки к ним домой часто стали наведываться друзья из его банды. Спидвагон уже привык, да и сам он часто помогал своему дяде. Считал ли Спидвагон, что делает что-то неправильно? «Я выживаю, как умею,» – утешал себя он, когда совесть не давала покоя. Выпутываясь из спальной рубашки, он направлялся в ванную. Кто-то снял вчера дверь с петель. Спидвагону было всё равно. Это было обыденностью, да и тем более, он торопился в школу впервые в жизни. Чуть не уронив карниз, который держался на святом духе, он задёрнул тонкую полупрозрачную шторку. Он освободился от одежды. Немногим удавалось увидеть Роберта без одежды. Его тело было покрыто множеством шрамов, которых он стеснялся. Все эти шрамы он получил во время ограблений и драк. Спидвагон уже готов был выйти из дома, но остановил свой взгляд на гитаре. Эта гитара от фирмы гитара модели гитара, то есть, она такая же безродная, как и её хозяин. Тату рассказал Спидвагону как-то раз о том, что родители Спидвагона, точнее, тех, кого он считал родителями, обнаружили его чуть ли не у себя под дверью. «Мой брат не мог иметь детей, а тут ты, – говорил Тату, когда был мертвецки пьян, – так что ты подкидыш!» Как же Спидвагону было обидно, когда он услышал об этом! Ему тогда казалось, что он неказистый, неправильный, так ещё и не имеет родных! Потом он успокоился, но всё равно он комплексовал по этому поводу, хотя он постоянно бывал в компании, где все безродные и никому не нужные. – Ты идёшь со мной! – сказал он, потянувшись за гитарой. Упаковав гитару в чехол, Спидвагон заторопился в школу. «ДжоДжо она понравится,» – думал он, уже представляя, в каком восторге будет Джонатан, когда он сыграет на гитаре пару песен. Роберт прекрасно понимал, что с ДжоДжо ему ничего не светит, отчего ему становилось тяжело на душе, но он не собирался из-за этого не общаться с Джонатаном. Спидвагон опять проехал зайцем на метро и оказался у школы. Мельком посмотрев налево и направо и не заметив нигде ДжоДжо, он вошёл в школу. Он подошёл к кабинету, в котором у Джонатана должен проходить урок математики. Спидвагон мог лишь посочувствовать ему. Хоть Роберт хорошо понимал математику, но этот предмет он ненавидел из-за того, что он казался ему скучным. Мистер Пуччи слишком строгий и ответственный. У него было сложно учиться, потому что он строго спрашивает свой предмет, но Спидвагон имел по его предмету твёрдую четвёрку, и, если бы он делал домашнее задание, то имел бы пятёрку, но ему было лень. Увидев ДжоДжо, Роберт затрепетал от радости. Он почему-то не мог подойти к ДжоДжо, наблюдая за тем, как он общается со своими одноклассниками, улыбается, смотрит куда-то. Вдруг Джонатан повернулся в его сторону. Тогда Спидвагон помахал ему рукой и подошёл к нему ближе. – Доброе утро, ДжоДжо! – поздоровался с ним Спидвагон. – Привет! – Джонатан ему улыбнулся, но, опомнившись через несколько секунд, засуетился и достал из сумки тетрадь. – Ещё раз спасибо за конспекты! У тебя, кстати, хорошо получается писать стихи. – Спасибо! – пискнул Спидвагон, потупил взгляд и вцепился в свою тетрадку. «ДжоДжо читал мои стихи!» – проносилось в его голове. От этого осознания он испытывал непонятную эйфорию. – А это гитара? – спросил Джонатан, посмотрев на чехол за спиной. – Ага, – Спидвагон улыбнулся, заглянув в глаза ДжоДжо. – О, это так здорово! – Джонатан прямо расцвёл на глазах от новости, что Спидвагон тоже играет на гитаре. – Хочешь, я тебе сыграю? – спросил Спидвагон, воодушевившись. – Давай, – он посмотрел на часы, – только на следующей перемене. Спидвагон кротко кивнул, а ДжоДжо пошёл к своему классу. Роберт лишь издали наблюдал за ним, не смея вмешаться в разговор. К своим ему идти не хотелось, но и навязываться ДжоДжо он не желал. – Этот чувак вчера целый день в нашем классе был, – заметил Цеппели. – Мама рассказывала, что этот парень, Спидвагон, кажется, и в медпункте с тобой был, – сказала Джолин, – это правда? – Да, – ответил ДжоДжо, – он мне так помог. – Этот парень из «С» класса? – скептично хмыкнул Дио. – ДжоДжо, ты поосторожней с ним, он может тебя обокрасть! – Дио, перестань, пожалуйста, – попросил Джонатан, – он нормальный! – Ты смотри, ДжоДжо, с кем поведёшься – от того и наберёшься, – усмехнулся Дио, – гляди – начнёшь воровать и пить… Ах, да! Тебя же как раз и наказали за то, что ты выпил! Стрейтс хихикнул, прикрыв рот. Джонатан нахмурился, показывая своё недовольство. Дио смотрел на него и улыбался. Он чувствовал себя лучше ДжоДжо. Он всегда считал, что Джонатан всего лишь богатенький и глупый самодур. – Это же из-за него ты наказан, – заметил Уилл, – он в тот день пролил на тебя пиво. – Наказан и наказан, что в этом такого? – буркнул ДжоДжо. – На его месте мог быть кто угодно из вас! Прозвенел звонок. Спидвагон, не торопясь, прошёлся по пустеющим коридорам. На урок идти не хотелось. Эти драгоценные минуты будут тянуться неумолимо медленно, как и всегда. И в этот день они будут тянуться ещё медленнее, потому что Роберт будет ждать перемены не только для того, чтобы покурить, но и чтобы встретиться с ДжоДжо и показать, на что способны ловкие руки Спидвагона. У него информатика, а это значит, что мистер Мелоне опять будет затирать какую-то заумно-научную чепуху, которую никто не в силах понять. И всё-таки он дошёл до кабинета информатики. Учителя ещё не было, зато ученики весело шумели. Когда Спидвагон вошёл в кабинет, все затихли, обернувшись, а потом спокойно выдохнули и продолжили болтать. – Спидвагон, ты реально принёс гитару? – удивился парень в шапке. – Нет, Миста, просто чехол принёс, – пошутил Роберт, странно оскалившись. – О, ты же нам сыграешь что-нибудь? – спросил парень с банданой. – Наранча, ты думаешь, я просто так притащил эту бандуру? – спросил Спидвагон, нахмурившись. – Конечно я буду играть! Специально для вас! На последних партах сидели два парня. Один из них – самый младший в классе, которому ещё только пятнадцать – Джорно Джованна. Другой – самый старший из класса, которому вот-вот будет семнадцать – Леоне Аббаккио. Они общались очень странно: вроде и не любили друг друга, но вроде и уважали. Леоне постоянно подкалывал Джорно. Вот и сейчас Леоне наливал Джорно что-то похожее на чай. – Пей, – приказал Аббаккио. – Это же коньяк, – сказал Джорно. – Ну и что, неженка, ты боишься запьянеть? – спросил Леоне. – Спорим, я выпью столько же, и со мной ничего не будет, будто я выпил всего лишь чай? – А давай! Они синхронно подняли стаканчики и выпили всё залпом. Надо было видеть перекошенное лицо Джорно. Он никогда не пил, так что он скривился от крепости напитка. Рот горел. Леоне же не подал виду, что пил что-то крепкое. Он алкоголик со стажем, так что коньяк он пил как воду. К ним подошёл парень с каре. Это Бруно Буччеллати – несменный староста их класса. Его тут все уважают. А как не уважать Бруно? Он хоть и добрый, но переходить ему дорогу опасно. Все учителя же отмечают, что он очень ответственный. Он даже всегда ходит в белой рубашке и школьных штанах, а это почти что эталон школьной формы. В их классе прекрасным образцом школьной формы является Спидвагон. Он всегда одет так, как полагается ученику этой школы: брюки, рубашка, жилет, галстук, туфли – всё было по форме. – Аббаккио, перестань! – гаркнул Бруно. – То, что Джорно младше всех, не значит, что над ним можно издеваться! – Буччеллати, успокойся, – сказал Леоне, показав на Джорно, – видишь? Мелкий в норме! Джорно было явно нехорошо, ему казалось, что он обжёг горло. Бруно посмотрел на Леоне злобно, тот лишь пожал плечами. В этот момент в класс зашёл учитель. Молодой парень, прямые волосы которого доходили до плеч, шёл медленно, вальяжно, грациозно вышагивая. Его ноги – отдельное произведение искусства. Спидвагон не знал таких девчонок, у которых были бы такие же тонкие и длинные ноги. Поправив очки, он стал говорить. Спидвагон не был силён в информатике, да и не особо пытался постичь эту науку. Тройка его вполне устраивала. Он писал, но не то, что говорил Мелоне, а писал стихи в своей тетрадке. На этом уроке в душном кабинете родилось неплохое стихотворение.

На уроке сидеть тошно, В кабинете дышать невозможно, Скучно твердит учитель что-то, Слушать его совсем неохота. Я хочу убежать, улететь, Не хочется на эту доску смотреть! Зачем я тут? Что делаю я? Достали нудные слова! Продлится сколько это ещё? Здесь душно! Люди, откройте окно! Я хочу услышать запах весны, Без него на мне будто кандалы…

Джорно через некоторое время заснул. Бруно смотрел то на Джорно, то на Аббаккио. Он был недоволен поведением друга. Он не понимал, зачем Леоне напоил Джорно. Чтобы тот возненавидел его? Чтобы самоутвердиться? Аббаккио лишь тихо посмеивался, когда Джорно клевал носом, а потом и вовсе отключился. Бруно хоть и любил своего друга, с которым он дружит почти всю свою жизнь, но то, как он обращается с Джорно, ему жутко не нравилось. Урок прошёл, одноклассники растолкали Джорно, Бруно помог ему дойти до лестницы. – Не начинайте без меня, я за Фуго! – попросил Наранча, рванув из кабинета. Кто такой Фуго? Это друг Наранчи из класса Джозефа. Он очень умный и часто помогает Наранче с уроками. Единственное, что всех бесило, это то, что он слишком вспыльчивый и занудливый. Как только Наранча, про которого все говорят, что у него «шило в жопе», подружился с таким типом? Спидвагон тоже пошёл за ДжоДжо. Остальные пошли на лестницу. После математики ДжоДжо стал каким-то грустным. Спидвагон незаметно для Джонатана подошёл к нему. Когда Роберт осторожно коснулся его, Джонатан вздрогнул. – Пойдём на лестницу, я тебе сыграю, – тихо сказал Спидвагон. – Идём, – на его лице появилась лёгкая улыбка. – У тебя что-то случилось? – спросил Спидвагон взволнованно. – Ничего, по математике тройка, – ответил ДжоДжо, показав листочек с самостоятельной. Джонатан был очень расстроен и боялся реакции отца. Ему было стыдно за то, что он получил такую плохую оценку, хотя все написали примерно одинаково. Кроме Дио, конечно же. Он написал на пять. – Не расстраивайся, – он пихнул его в плечо, а потом, осознав, что сделал отскочил от него, – извини! П-прости п-пожалуйста! – Ничего! Всё нормально! – Джонатан замахал руками, изумлённо глядя на Роберта. Теперь ДжоДжо официально может ходить по запретной лестнице, Спидвагон пошутил, сказав, что напишет бумажку, в которой он принесёт извинение ДжоДжо за ущерб здоровью и компенсировать это официальным разрешением ходить по запретной лестнице без вреда для здоровья. Джонатан лишь улыбнулся. И вот они оказались на прокуренной лестнице, где собралось много народу. Вместе с Фуго пришёл ещё какой-то парень. У него сиреневые длинные волосы. Он будто бы пытался быть похожим на директора, но похож он на клоуна. На его лице красовался шрам на правом глазу. Спидвагону этот парень не понравился. «Он определённо хитрожопый говнюк,» – определил Роберт, втянув носом воздух. – Спидвагон, знакомься, это Акира, он тоже гитарист! – сказал Наранча, показав на парня. – А это ли не тот говнюк, который вчера нам с Мистой пизды дал? – он нахмурился, вглядываясь в лицо Джонатана. – Так, это мой друг – Джонатан Джостар, и тот, кто посмеет его тронуть, будет иметь дело со мной, ясно? – Спидвагон говорил так, что сразу стало понятно, что вредить Джонатану опасно. Роберт расчехлил гитару и, подтянув струны, стал играть. Ему нравилось чувствовать, как железные струны покоряются его пальцам, как большой палец правой руки стирается, когда он с остервенением бьёт им по струнам. Казалось, что они вот-вот лопнут, но Спидвагон прекрасно чувствовал, с какой силой он бьёт по ним. Играл он мастерски, насколько хорошо может играть музыкант-любитель. Все заворожённо наблюдали за ним. И это внимание льстило ему. Особенно ему нравилось, как заворожённо смотрел на него Джонатан. Он внимательно следил за тем, как пляшут пальцы Роберта. Он вслушивался в каждое слово, которое пел Спидвагон своим грубоватым хриплым голосом. От того, что Джонатан смотрел и слушал его, Спидвагона охватывал нежный трепет, и он с ещё большим энтузиазмом бил по струнам. Железные струны впивались в пальцы, он чувствовал боль из-за того, что давно не играл, но эта боль была ему даже приятна. Ему нравилось превозмогать жжение в пальцах, чтобы покорить инструмент. – Хуя ты крутой! – восхитился Акира. – Это же просто восхитительно! Дай, я тоже поиграю! – Иди на хуй! – ДжоДжо отметил, что Роберт стал похож на ощетинившегося пса. Казалось, что ещё секунда – и он бросится на Акиру. – Моя гитара! Трогать её могу только я! – Ну и пожалуйста! – Акира скрестил руки на груди. К концу перемены ученики начали расходиться. Спидвагон решил проводить ДжоДжо до его кабинета. У него сейчас английский. Они говорили о музыке. Роберту нравился огонь в глазах Джонатана, когда тот рассказывал о своих любимых группах. И Спидвагон прекрасно понимал, что вязнет в трясине чувств всё больше и больше, но ничего с собой поделать не мог. Он всё больше влюблялся в ДжоДжо, в его по-детски наивный взгляд, в его губы, которые всегда были сложены в лёгкой улыбке, в его мощное гигантское тело, в его добрый, но упрямый характер, в его голос. Пытался ли Роберт что-то делать с этим? Нет, он лишь хотел дальше продолжать быть Джонатану другом. На большее он не претендовал. – Как ты думаешь, если я сделаю работу на ошибками, мистер Пуччи исправит оценку? – вдруг взволнованно спросил Джонатан, заглянув в глаза Спидвагону, тот открыл рот и пытался что-то сказать, но слова застряли в горле. – Да, – пискнул Роберт, медленно отворачиваясь, и прочистил горло, осознав, что говорит слишком высоким голосом, – он хоть и гнида, но оценки исправляет. – Ох, это хорошо, – выдохнул ДжоДжо. – Ес-сли х-хоч-чешь, я м-могу п-помочь с-с м-мат-тематикой, – предложил Спидвагон, заикаясь от волнения. – Это было бы здорово! – сказал Джонатан. – Я буду рад, если ты мне поможешь. – Тогда я приду к тебе после уроков! – выпалил Спидвагон. – Ты всё ещё наказан? – Да, – вздохнул ДжоДжо, – я до первого октября наказан. – Как тебя так угораздило? – спросил Спидвагон. – Ты не похож на человека, который мог бы так провиниться. – Я с друзьями в баре был, там меня облили пивом, да и вернулся я позже, чем нужно, отец подумал, что я пил, поэтому и наказал, – ДжоДжо пожал плечами. Он прекрасно помнил, что это был Спидвагон, но он не хотел, чтобы он переживал из-за этого. – А, понятно, – неловко ответил Роберт. Он прекрасно знал, что он в тот вечер облил Джонатана, его мучила совесть, но он не хотел, чтобы он в нём разочаровывался, – ДжоДжо! – вдруг воскликнул он. Джонатан аж вздрогнул. – Это был я! Я тебя облил! Ради Бога, прости меня! – Роберт не выдержал. – Ничего страшного, всё хорошо! – ответил ДжоДжо. – Господи, как мне стыдно-то перед тобой! – он обхватил своё лицо руками. – Прости! – Так, Спидвагон, – Джонатан нахмурился, заглянув в его глаза, и обхватил запястья Роберта, – что было, то было. Всё остальное не важно. Не смей винить себя в том, что меня наказали. Спидвагон замер, выжидающе глядя на ДжоДжо. Сердце в его груди билось как никогда быстро. Он тонул в голубых, словно ясное небо, глазах. Такие гляделки продолжались где-то секунд тридцать, но Роберт не хотел отрывать взгляд от него. Джонатан, осознав, что их положение слишком двусмысленно, медленно убрал руки и попятился назад, пряча взгляд, будто сделал что-то постыдное. – Извини меня, – тихо проговорил ДжоДжо. – Не извиняйся, – смущённо сказал Спидвагон. Все уроки он думал о ДжоДжо. Любовь опасным паразитом заразила его сердце. Взбалмошный повеса, любящий пошуметь на уроке, только мечтательно смотрит в окно. Одноклассники гадали, что с ним такое. Никто его никогда не видел в таком состоянии. Лишь на литературе он немного оживился. За все прошедшие уроки он решил, что ему нужно перевестись в класс ДжоДжо. Он хотел идти на экономиста, так что ему нужно сдавать гуманитарные предметы, математику он в расчёт не брал. А у ДжоДжо как раз гуманитарный класс. Роберт хотел спросить у Эрины, как можно перевестись. Почему же он не спросил об этом у Дьяволо? Эрина была ему ближе, к ней он относился лучше, как и она к нему. После того, как прозвенел звонок, Роберт вскочил со своего места и подошёл к Эрине. Она дружелюбно улыбнулась. – Мисс Пенделтон, как можно перевестись в ваш класс? – сразу спросил Спидвагон. Она непонимающе на него посмотрела. – А почему ты хочешь перевестись? – спросила она. – Мне нужно сдавать гуманитарные предметы, так что… – он почесал в затылке. – Так, – выражение лица её стало более серьёзным, – Роберт, скажи, что у тебя с оценками? – Ну… – Спидвагон замялся, не зная, как ответить. – Можешь посчитать среднее арифметическое своих оценок за прошлый год? – спросила Эрина. – Мне и считать не надо! Я знаю свой средний балл! – Спидвагон потупил взгляд. – Три целых шестьдесят шесть сотых… – Смотри, для того, чтобы перейти в гуманитарный класс, твой средний балл за прошлый год должен быть выше четырёх целых. Если же балл ниже, то смотрят на успеваемость ученика в нынешнем году. Тут уже балл должен быть выше четырёх целых трёх десятых баллов. Тогда проводятся тесты. Если ученик их сдаёт, то переходит в другой класс. – Спасибо, мисс Пенделтон, до свидания, – Роберт взял сумку и вышел из класса. Это был последний урок. Спидвагон поторопился к ДжоДжо в класс. У него закончился итальянский. Шёл он к ДжоДжо, чтобы уточнить, можно ли наведаться к нему. Спидвагон всё прикидывал, что ему надо сделать, чтобы поднять свой средний балл. Работа предстояла нелёгкая. «Ну, по математике я начну делать домашку, тогда выбьюсь в отличники по ней, – размышлял Роберт, – так, предметов всего двенадцать, по шести из них у меня три, по обществознанию и искусству у меня пять, по остальным – четыре. Чтобы поднять балл выше четырёх целых трёх десятых, у меня должно быть четыре пятёрки, а остальные четвёрки, в лучшем случае. Если будут тройки, нужно больше пятёрок, что я могу не осилить. Итак, пятёрка по математике… Три… Эх, и на физкультуре придётся работать… Четыре… Впрочем, можно и литературу подтянуть… Пять…» Вдруг он с кем-то столкнулся. Спидвагон уже хотел было начать возмущаться, и поднял голову, чтобы высказать всё прямо человеку в глаза, но, увидев, что это ДжоДжо, все злые слова из его мыслей пропали. – ДжоДжо, – на выдохе произнёс Роберт, – Ты… – он оглянулся на одноклассников Джонатана, которые с недоумением смотрели на них. – Будешь делать сегодня работу над ошибками? – он выжидающе посмотрел на Джонатана. – Конечно, – Джонатан понял намёк, – пообедаю – и примусь за математику. Спидвагон его прекрасно понял. То есть, торопиться не стоит, иначе придётся сидеть у закрытого окна. «Хорошо, значит успею перекусить,» – решил Спидвагон. Он знал, что недалеко от школы есть недорогое кафе, где можно купить чай и булочку за гроши. Купив себе еды, он, не торопясь, пошёл к станции метро. Мысли путались, сердце сильно билось от волнения. Роберт думал то о ДжоДжо, то об оценках, то о математике. Через час он уже был у дома ДжоДжо. Пробравшись через забор, он забрался и постучался в знакомое окно. Джонатан уже был комнате и открыл окно. – Ты даже домой не заходил? – удивился ДжоДжо, увидев гитару в чехле. – Не заходил, – Спидвагон улыбнулся и поставил её на подоконник, – зато я купил нам чипсы! – он опустил то, что эти чипсы он украл. Роберт достал из рюкзака чипсы и уселся на пол. Джонатан непонимающе смотрел на него. Спидвагон удивлённо изогнул бровь, мол, я готов помогать с математикой, что-то не так? Они смотрели друг на друга непонимающе достаточно долго. – Ты чего на пол сел? – наконец спросил Джонатан. – Математику делать, – ответил Спидвагон, будто то, что математику надо делать на полу, общепринятая норма. – Стол же есть. – А, – Роберт опустил взгляд, – а мы вдвоём за него уместимся? Они бы могли вдвоём сидеть за столом, только вот кресло было одно. Джонатан вздохнул, осознав, что кому-то из них придётся стоять, если они будут заниматься за столом. Он подошёл к столу, взял большой толстый учебник, чтобы было удобнее писать, карандаш, листочек с самостоятельной и сел на кровать. – Давай, садись рядом, – Джонатан улыбнулся дружелюбно и похлопал по месту возле себя. Спидвагон послушно повиновался. Так началась работа над ошибками. Спидвагон терпеливо объяснял, рыскал по учебникам в поисках правильных формулировок, проверял написанное ДжоДжо. Джонатан внимал словам Спидвагона и делал так, как он говорил, иногда задавая вопросы. Ему никогда не была так понятна математика. – Смотри, ДжоДжо, число под корнем мы можем представить как число в степени этого числа, делённого на степень корня, понимаешь? – спросил Спидвагон, повернувшись к Джонатану. – Угу, – сосредоточенно выдал ДжоДжо, прижавшись к Спидвагону, чтобы лучше видеть примеры. Спидвагон покраснел и замер. Он вдруг подумал, что ДжоДжо может его поцеловать, но он тут же отогнал от себя эти мысли. «Не стоит об этом думать, ДжоДжо не такой!» – убеждал себя Спидвагон, не смея и звука произнести. Джонатан же даже не на него смотрит, а в тетрадь, в которой они делали работу над ошибками. Роберт отвёл взгляд. – Это одно из свойств степеней, – на выдохе произнёс он. И вдруг ДжоДжо понял, что не так. Он дёрнулся, как ошпаренный и испуганно смотрел в глаза Спидвагона, будто он сейчас каким-то образом накажет его. Спидвагон тоже испугался, что сделал что-то не так. – Я не хотел тебя смущать! – Джонатан замахал руками. Ему было стыдно за то, что он нарушил личное пространство Спидвагона. – Я что-то не так сделал? – спросил Спидвагон. – Нет-нет! Просто прости, я больше не буду так делать! – протараторил Джонатан. – Если хочешь, можешь трогать меня, я не против, – Спидвагон смотрел на пол, а потом, осознав, что сказал то, что сказал, он снова поднял взгляд на Джонатана, – не в этом смысле! Я не из этих! – Я тоже не из этих! – Тогда нам не о чем переживать, – сказал Роберт и протянул руку, – мы просто очень тактильные. – Ага, – голос ДжоДжо дрогнул, но он пожал руку Спидвагона, – мы просто друзья. Оба нагло врали, за что им было очень стыдно. ДжоДжо корил себя за то, что не признался Спидвагону, что он гей. То есть, для него Роберт – просто друг, от которого он не хотел ничего скрывать, но он прекрасно знал, что если Спидвагон узнает его тайну, которую он хотел унести с собой в могилу, то нельзя будет так без каких-либо неловких объяснений прижиматься к нему, что для ДжоДжо было жизненной необходимостью, потому что у не было близких, с которыми он чувствует себя расслаблено. И если Спидвагон разрешает это делать, то ДжоДжо не хотел, чтобы Роберт чувствовал себя неуютно, не понимая, домогаются ли до него или просто проявляют дружескую симпатию. Спидвагону же было приятно, когда Джонатан к нему прижимался, но он не хотел об этом говорить ДжоДжо, так как это признание разрушит всю идиллию. Он на самом деле не любит, когда его трогают, так как чувствует себя уязвимым в такие моменты, но ДжоДжо особенный. Спидвагон ему абсолютно и безоговорочно доверяет. Джонатан тоже помог Спидвагону с домашним заданием. Закончили они где-то в девять. Роберт ушёл к себе домой. Вечером стало холоднее, дождь накрапывал. Он достал сигарету и поджёг её. На улице до сих пор много людей. Возвращаться домой Спидвагону не хотелось: надо готовить, стирать, убирать. А кто, если не он? Все те взрослые, что живут в их квартире, спихивают почти все домашние обязанности на него. «Надо хотя бы дверь обратно прикрутить, пожрать я что-нибудь найду,» – думал Спидвагон. Но в остальном ему нравилось жить с бандитами. Ему всё можно: секс, наркотики и рок-н-ролл. Только девушки, которые готовы были ему отдаться, его не интересовали, ничего тяжёлого он не принимал, только рок-н-ролл он постоянно играл и слушал. А так со старшими товарищами ему очень даже весело. Что ни день, то новое приключение. А когда они брали его на свои вылазки, это было вообще здорово. В квартире никого не было. Бандиты, видимо, ушли кутить или что-то типа того. Спидвагон прикрутил дверь в ванную, сварганил себе скудный ужин и завалился спать. Только вот уснуть ему не удалось. В голове крутились мысли о том, как поднять свой средний балл, о школе, об игре на гитаре, но все эти мысли сводились к мыслям о ДжоДжо. «В моей жизни начинается новая эпоха,» – решил Спидвагон, продолжая думать обо всём на свете.