Подношение Эрзули

— Есть кое-что, что я не совсем понимаю, — сказал Невилл Паркер, хотя, исходя из формулировки, было очевидно, что он вообще не понимал, что происходит вокруг них. — Как скелеты связаны с праздником любви? Флоренс Кассель улыбнулась, держа между губами соломинку одного из тех дурацких фруктовых коктейлей, которыми она баловалась только по праздникам вроде сегодняшнего. — Праздник Эрзули — это праздник любви… — Ага. — Не только плотской, но, конечно, и её тоже… — Ясно, — щёки Невилла слегка порозовели. Флоренс постаралась сохранять невозмутимый вид. — Плотская любовь связана с сотворением жизни, а жизнь находится во взаимосвязи со смертью. Понимаешь? — Конечно. Это всё объясняет. Теперь я понял, — Невилл решительно кивнул, однако она не была уверена, кого именно он пытался убедить — её или самого себя. Они гуляли по пляжу, проходя сквозь одно из диких гуляний в честь Эрзули, достигших сегодня, в последнюю ночь фестиваля, своего пика. Люди вокруг, одетые в красочные костюмы (в том числе и в костюмы скелетов), танцевали под бой барабанов. Каждый нарядился в свою самую лучшую и яркую одежду, что в случае Флоренс означало красивое розовое платье, обнажающее ноги, а в случае Невилла — чёрную футболку и единственные шорты. Плетёные опахала и гирлянды из пальмовых листьев украшали дверные проёмы зданий, а самые активные участники вечеринки размахивали ими над головами. Музыка доносилась из каждого бара, клуба и дома, стоявшего неподалёку от моря, и каким-то образом ритмы дополняли друг друга, как если бы были частью единой гипнотической мелодии. Возможно, было бы лучше, если бы она познакомила Невилла с этими традициями острова в начале недели, когда празднества ещё не успели стать такими бурными. Это было бы более… уместно, размышляла Флоренс. Последнее время они с Невиллом очень сильно старались, чтобы всё в их отношениях было уместным. Прошло шесть недель с того момента, как состоялся Разговор (про себя Флоренс произносила это слово именно с большой буквы). Во время этого разговора они пришли к выводу, что она ему очень сильно нравится, и он тоже вроде как нравится ей, но фактически Невилл — её начальник, а у неё сложная жизненная ситуация, и никто из них не может знать наверняка, как долго он пробудет на острове. Слово за слово, и они сошлись во мнении, что начинать романтические отношения бессмысленно. Как они были друзьями, так ими и останутся, вопрос решён раз и навсегда. Поначалу Флоренс переживала, что Невилл будет обижаться или станет относиться к ней прохладнее, но он продолжал быть таким же искренним, как и прежде (если порой не становился даже более неловким, что, казалось бы, просто невозможно). Когда же стало очевидно, что произошедшее на их дружбу никак не повлияло, Флоренс почувствовала облегчение. Однако не настолько сильное, насколько она ожидала. Напротив, с течением времени оно становилось всё слабее и слабее. После Разговора она стала воспринимать Невилла не только как коллегу или друга, но ещё и как мужчину. Высокого мужчину с красивыми тёмными глазами, фантастической улыбкой и особой ноткой в голосе, с которой он иногда обращался к ней и которая словно задевала внутри неё какую-то струну. А ещё как мужчину с телом. Несмотря на незагорелую кожу и множество аллергий и болезней, тело у Невилла Паркера на самом деле было очень даже ничего. Широкие плечи. Мускулистые руки. И, безусловно, лучшая задница, что она видела у англичанина. Флоренс с укором посмотрела на фруктовый коктейль в своей руке. Ром начал ударять в голову, раз она позволила себе подобные мысли. — Сделайте подношение Эрзули! — прокричал мужчина в широкой соломенной шляпе, бросая в празднующих розовые и красные пакетики. Невилл потянулся, чтобы поймать один из них и вместе с ней посмотреть на содержимое. Внутри находились разноцветное изображение Эрзули, купон на скидку в местном ресторане, который, несомненно, нужно было предоставлять вдвоём, и пара завёрнутых в фольгу презервативов. — Подношение Эрзули означает… эм... — Флоренс закусила нижнюю губу, пытаясь придумать, как сказать это помягче, — вступать в любовные связи. — О. Ого, — Невилл несколько спешно запихнул всё в карман своих шорт. — Ладно. Думаю, это ведь хорошо, что они призывают быть ответственными? Она сжалилась над ним. — Но Эрзули благосклонно относится к любым формам любви, в том числе и к дружбе. Невилл наконец снова посмотрел ей в глаза, и слабый отблеск грусти, который она распознала в его взгляде, растрогал её. Однако его улыбка была такой же нежной и заботливой, как и всегда. — Отлично, тогда выпьем за это. Они чокнулись, его бутылка пива стукнулась об её большой пластиковый бокал с фруктовым коктейлем. Вернее, с тем, что осталось от фруктового коктейля. Флоренс почти допила его. Вне всяких сомнений, выпивка оказалась крепче, чем обычно, и она чувствовала, что её походка уже стала немного шаткой. А ещё она чувствовала всё более и более сильное желание быть рядом с Невиллом Паркером. Или даже быть ещё ближе, чем сейчас. Тебе необходимо протрезветь, говорил тихий, вкрадчивый голос в голове. Это был тот самый голос, которого она послушалась в ночь, когда Невилл признался ей в своих чувствах, и Флоренс не была уверена, хочет ли продолжать слушаться его и дальше. — Выпивка кончается, — сделав последний глоток, Невилл осушил свою бутылку. — Может, будем закругляться? На мгновение Флоренс заколебалась, а затем выпалила: — На самом деле, я бы хотела ещё немного выпить. — О. Конечно. Хорошо, — что-то в голосе Невилла убедило её, что он знает, что именно она делает… …нет. Он надеялся, что она делает именно это, но пока не смел верить. Даже Флоренс пока не совсем поверила. Она позволила Невиллу купить ещё немного выпивки. Они разберутся во всём позднее.

* * *

Спустя час они ушли вниз по пляжу настолько далеко, что от гуляния в честь Эрзули остались лишь музыка да маленький огонёк света. Они продолжали выпивать, но, что ещё важнее, они продолжали разговаривать. — Я пытаюсь быть порядочным, понимаешь? — Невилл угрюмо покачал головой, вспоминая молодого себя времён университета. — У неё есть парень. Не важно, подойдём мы друг другу или нет, или хочет она ему изменить или нет, потому что я всё равно на это не пойду. Я не такой человек. Хотя иногда мне и хочется быть именно таким. Короче говоря, однажды ночью клуб в последнюю минуту отменяет встречу, и лишь два человека не получают e-mail вовремя… — Ты и та девчонка Мелани? — Флоренс рассмеялась. — И вы оказались в баре наедине. — Разумеется. Мы болтали и болтали на всякие разные темы, а потом всё дошло до того самого разговора. Ну, знаешь, того разговора, в котором ты делишься всеми подробностями своего детства и полностью раскрываешься перед человеком? — О-о-о, да, — на мгновение она вспомнила вечер, когда у них с Патрисом случился подобный разговор. Однако на этот раз боль не помешала её намерениям. Она пронзила стрелой, но затем ушла, оставив после себя лишь лёгкое чувство признательности за память. Флоренс помотала головой, пытаясь взбодриться, но заработала лишь головокружение. — Значит, это невинное свидание перестало быть таковым? Невилл засунул руки в карманы, пожимая плечами: — Мы превосходно проводили время. Но я постоянно думал о том, что не перейду черту. Я просто не мог так поступить. Фред ведь мой приятель, и я его не подведу, но, чёрт возьми, она такая красивая, и так до бесконечности. Или, лучше сказать, до закрытия. Флоренс снова рассмеялась: — Ты остался до закрытия! И что потом? — Что ж, к пабу она приехала, поэтому я провожаю её до машины. Ну, знаешь, безопасность превыше всего. — Разумеется. Очень предусмотрительно с твоей стороны. — И у её машины мы разговариваем ещё около получаса — ясно, что никто из нас не хочет, чтобы вечер заканчивался — и затем она поднимает руку, — Невилл изобразил этот жест, и, по мнению Флоренс, выглядел он так, будто эта девушка собиралась погладить Невилла по щеке. До смешного нелепо, но она почувствовала запоздалый укол ревности. Он сконфуженно продолжил: — Вот тогда-то я и сделал самую крутую, самую обходительную и самую изощрённую вещь, которую когда-либо делал, и я… Я дал ей пять. — Не может быть! — Флоренс споткнулась, одновременно складываясь пополам от смеха. Придя в себя, она обнаружила, что стоит напротив одной из пальм, небольшая группа которых располагалась на этом тихом отрезке берега. — И что она сделала? Невилл застонал от стыда, вызванного воспоминаниями. — Естественно, сбежала куда глаза глядят. Что, конечно, к лучшему, но, наверное, это был наиглупейший поступок, который я когда-либо совершал, общаясь с женщинами. У Флоренс от смеха слёзы стояли в глазах, а в организме было сли-и-ишком много рома, но кое-что всё же казалось ей очевидным. — На самом деле, звучит довольно умно. — Поясни, — он посмотрел на неё со скепсисом во взгляде. — Ты не собирался встречаться с девушкой своего друга. Она была близка к тому, чтобы сделать вашу невинную встречу не такой уж невинной, — Флоренс пожала плечами, — поэтому ты сделал нечто несерьёзное, чтобы сбить настрой и дать ей уехать, не задев при этом её чувств. Спустя некоторое время Невилл улыбнулся: — Боже мой, да я гений. Флоренс снова рассмеялась, и теперь он смеялся вместе с ней. Маленький островок пальмовых деревьев обступал их полукругом, и от луны в небе остался лишь осколок месяца. Они были одни в темноте, и тот вызов, что Флоренс подсознательно бросила самой себе, нужно было либо принять, либо забыть о нём. Флоренс вызовы всегда принимала. Успокоившись, она произнесла: — Знаешь, многие люди говорят, будто всё то, что произошло во время праздника Эрзули, не считается. Невилл намёка не понял. — Спорим, большинство из тех, кто говорит подобное, — это люди, которых во время праздника ловили за изменой. — На самом деле, я говорю не о сексе. Скорее о флирте. Романтике, — их взгляды пересеклись. — Иногда о поцелуе или о паре поцелуев. Он замер как вкопанный. — О... О, неужели? — Эрзули разрешает все те вещи, что обычно находятся под запретом, — кивнула Флоренс. Невилл опёрся рукой о ближайшую пальму, из-за чего расстояние между ним и Флоренс немного сократилось. — Имеешь в виду, что, эм, двое людей, которые не состоят в отношениях, потому что это не лучшая идея — из-за работы, к примеру — если они хотят поцеловать друг друга... — Они могут, — Флоренс прислонилась к дереву. Это оно покачивалось от бриза или у неё просто кружилась голова от рома? Всё равно. Не имеет значения. — Если хотят. Медленно Невилл наклонился ещё ближе, кладя ладонь на её щёку. — А если они очень сильно хотят? — Давай узнаем, — прошептала она. Их губы встретились. Первое прикосновение было таким невесомым, что Флоренс даже подумала, будто оно ей лишь показалось, но затем Невилл мягко и страстно поцеловал её снова. Она качнулась вперёд, оказываясь в его объятиях. Ещё один поцелуй. И ещё один. Флоренс затрепетала, когда он крепче прижал её к себе. Каждый поцелуй длился дольше, становился чувственнее, чем предыдущий. Невилл издал низкий гортанный звук, от которого что-то внутри неё вспыхнуло. Она руками исследовала его тело — широкие плечи, мускулистая спина, узкая талия — и не могла остановиться... …Они прервали поцелуй и, отстранившись на короткое мгновение, взглянули друг другу в глаза, но затем Невилл снова обнял Флоренс, нежно прижимая её голову к груди. — Я хочу быть предельно откровенным сейчас, — сказал он. — Часть меня надеялась, что, понимаешь, что, возможно, этот поцелуй не будет так уж хорош, и мы просто отшутимся, и больше я не буду так разрываться от желания к тебе. Разрываться от желания к тебе. От этих слов — от того, как они оглушили её — у Флоренс подкосились ноги. Но в тот момент она могла оказаться на песке. И утащить Невилла вслед за собой. — Не повезло, значит, — Флоренс попыталась выпрямиться, не желая при этом отпускать его. — Потому что поцелуй был очень, очень хорош. — Боже мой, да, — Невилл пристально посмотрел на неё, выражение его лица помрачнело. — Это же не... Мы оба немного выпили... — Я не настолько пьяна, — заверила она. — К тому же, теперь моя очередь быть откровенной. Я представляла, может ли произойти нечто подобное, как минимум полтора ромовых пунша назад. Он криво улыбнулся: — Я тоже представлял это. Хотя, наверное, я постоянно о тебе мечтаю. Они всё ещё были коллегами. Невилл технически оставался её боссом. Флоренс не могла назвать происходящее плохой идеей, но она определённо была опасной. Однако больше это её не волновало. Флоренс быстро и нежно поцеловала Невилла, взяла его ладони в свои и положила на бёдра поверх края короткого платья. Затем она медленно заскользила ими наверх, и подол стал подниматься следом. У Невилла перехватило дыхание. — Флоренс, что мы делаем? — Поклоняемся богине, — Флоренс поцеловала его в щёку, затем в шею. — Отступиться друг от друга, когда мы оба… Когда мы оба этого хотим… Его губы накрыли её, а руки больше не нуждались в направлении. — Это было бы непочтительно по отношению к Эрзули… — прошептала она. — Мы не можем этого допустить, — пробормотал Невилл, пока его руки гладили её обнажённый живот. — Конечно, нет, — Флоренс подняла руки, чтобы он смог стянуть с неё платье. — Мы должны быть послушными. Всё начало сливаться воедино, и это было прекрасно: руки Невилла на её груди, вид его торса, когда она отбросила футболку в сторону, её пальцы, возящиеся с ремнём. Когда он прикоснулся к ней в первый раз, неожиданно уверенно и умело, Флоренс задохнулась. Так же, как и он, стоило ей взять его в руку. Лихорадка, что охватила их обоих… …Вот всё, что было нужно, чтобы женщина действительно поверила в Эрзули. Когда пришло время, она вынужденно сосредоточилась на других мыслях — разница в росте была слишком велика, чтобы заниматься этим стоя, им нужно было распаковать сувенирный презерватив и у него отсутствовали знания по части секса на пляже без последствий в виде песка в самых неожиданных местах. Флоренс, дитя острова, уложила его на спину, оседлала, и, наконец, они соединились. Большинство мужчин хочет, чтобы, находясь сверху, женщина энергично двигалась, устраивая небольшое шоу. Невилл постоянно притягивал её к себе, обнимая, целуя снова и снова, и так они могли двигаться вместе. Он хочет не секса, сквозь туман в голове думала Флоренс. Он хочет меня. Об этом она, собственно, знала с самого начала, но одно дело знать, и совсем другое — чувствовать. Совсем другое — знать, что мужчина внутри неё, возможно, по-настоящему её любит… Руки Невилла жёстче обхватили её за бёдра, заставляя двигаться быстрее. Его дыхание стало прерывистым, и Флоренс уступила. Когда он, наконец, глубоко и протяжно застонал, на её лице расплылась улыбка. Есть что-то опьяняющее в осознании того, что ты заставила мужчину кончить. Отдышавшись после оргазма, он приподнялся и пылко поцеловал её. — Теперь ты, — прошептал он ей в губы. — Скажи, что сделать для тебя. На мгновение Флоренс отчего-то почувствовала замешательство. Почему ей не захотелось кончить? Потому что это значит стать по-настоящему уязвимой, сказала она про себя. Потому что это значит отдать ему всю себя. Это значит быть с Невиллом настолько же открытой и настоящей, насколько я когда-либо была с Патрисом. Готова ли я к этому? Флоренс внимательно посмотрела Невиллу в глаза. В его взгляде она увидела страсть, благородство и, как минимум, зачатки любви. Да.

* * *

Отыскав одежду и вытряхнув огромное количество песка, Невилл и Флоренс возвращались вдоль пляжа по направлению ко всё ещё продолжавшемуся празднику. Они медленно шли, держась за руки, и ничего не говорили на протяжении длительного времени, лишь улыбались друг другу со смесью смущения и восторга. — Что ж, — прервал молчание Невилл. — Не могла бы ты рассказать мне ещё кое-что об Эрзули? — Если знаю, — Флоренс не была настолько уж осведомлена об этой легенде острова. По крайней мере, не была раньше. После сегодняшней ночи, возможно, она изменит своё мнение. — Все эти запретные действия — те, что не идут в счёт во время фестиваля — когда наступает следующий день, люди соглашаются с тем, что они сделали это? — Невилл очень старался, чтобы его голос звучал непринуждённо, и с треском провалился. — Или они просто продолжают жить дальше и забывают об этом? Хотя, полагаю, делают вид, что забывают. Некоторые моменты… Их невозможно забыть. — Честно? — она прикусила нижнюю губу, а затем призналась. — Я выдумала эту часть. — Ты же не серьёзно, — Невилл уставился на неё в изумлении. — Серьёзно. Так что никакая богиня, как ты понимаешь, не снимет нас завтра с крючка. — Я не против, — сказал он, чуть сильнее сжимая её руку. И хоть вплоть до этого момента Флоренс не была до конца уверена, она ответила: — Я тоже.