Предрассудки

Где-то в первых числах декабря на улице стоял мороз, а земля была покрыта значительным слоем снега. Голубоглазый рыжий парень морщился и фыркал, всем видом противясь этому холоду. «Да почему такой дубак в этом году?! — возмущался про себя молодой исполнитель, пряча нос в своём непримечательном шарфе. — Возьму отпуск и улечу на море!». Из раздумий парня вырвал до тошноты знакомый смех позади него. Как только Накахара всё же решает обернуться, в него тотчас прилетает снежок. Злость сразу наполняет парнишку изнутри, руки сжимаются в кулаки, а глаза бросают пристальный взгляд на бинтованную скумбрию, одаривая его злобным оскалом. — Дазай! Жить надоело?! — голос вырывается сплошным рычанием слишком резко и громко. Дазай продолжает смеяться, что-то неразборчиво мямля в ответ. Слушать бредятину из уст этого сумасшедшего суицидника, просто сил нет. Знал бы он только, как раздражает своим присутствием Чую, то настроения поубавилось бы. Гравитация всё же прекрасная способность, чтобы огреть этого мерзкого придурка снегом. Собрать огромный ком и поднять над головой Дазая, а затем ещё и бросить, проблем не составляло. Самодовольная ухмылка сама появилась на лице Накахары сразу же, как мумия оказалась под огромным слоем снега, из которого кое-как выбралась. — Какой ты злой! — обиженно фырчал Дазай и показательно дул щёчки. — А я ведь не просто так пришёл. — А нахуя снегом кидался?! И без тебя холодно! А теперь говори, что ты там хотел? — Чуя снял шарф и начал его отряхивать от противно холодного снега. — У меня не очень важная новость, но всё же послушай. — только Накахара хотел возразить, как его тут же заткнули. — Мы с тобой давно напарники и последний год мне было тяжело с тобой работать из-за нежелания признавать кое-что… Короче, Чуя, ты мне очень сильно нравишься! Я даже могу сказать, что люблю тебя. Накахара замирает и ищет в глазах Осаму розыгрыш, но вопреки всему, он впервые выглядит перед ним так серьёзно, от чего рыжий исполнитель даже теряется, но выдыхая всё же отвечает: — Прости, Дазай, но… Ты не мой типаж, я ничего к тебе кроме дружбы и раздражения не испытываю. Не обижайся и найди себе кого-то лучше меня. Прости, ты мне дорог наверное, как брат, но... Извини. — Чуя не любит признания в чувствах, когда не может ответить взаимностью, он чувствует себя виноватым сразу во всех грехах мира. Он сразу ищет ошибку, что допустил, и вспоминает моменты, в которых ложно дал надежду. Вот только Дазай не все, он не будет плакать или называть после этого Накахару бесчувственной мразью. — Всё хорошо! Ты не обязан отвечать взаимностью, мне просто надо было признаться. Я подожду, пока ты влюбишься в меня. — Дазаю разумеется очень больно, но он смеётся и успокаивает Чую, зная, что он чувствует во время признаний. Наверное, это то, что отличает Дазая от остальных: он не думает, что ему все должны. *** Чуя что-то злобно рычал на Дазая, когда тот воровал имбирное печенье, что готовил исполнитель. Прошло с того момента почти 10 лет, а раздражение никуда не делось. Он больно бьёт детектива по руке, дабы знал, какого это — тырить печенье раньше времени. Конечно, после приходится поцеловать обиженку, чтобы простил, а потом и недовольно фыркнуть, когда Дазай нагло начинает улыбаться. — И что ты лыбишься, скумбрия?! — Да кое-кто говорил, что я не его типаж, а теперь уже как 5 лет замужем за мной и целует меня. — Чуя фыркает, что-то бурча себе под нос: мол, сколько можно это говорить, пока сам детектив смеётся и незаметно берет очередное печенье.