Незваный гость, которого сложно отпустить

— Блядь, да как же меня угораздило. — Арсений устало завалился на кровать и уставился в потолок самым отчаянным взглядом, на который был способен. Он уже не первый месяц делил свое тело с некоей субстанцией, которая по «счастливой» случайности выбрала именно его в качестве сосуда. Еще пять лет назад он даже не подозревал о том, как изменится этот мир. Инопланетное вторжение и сущности-паразиты стали реальным откровением. Сейчас это уже вошло в норму, уже год некоторые люди живут с сожителями по телу; созданы даже группы поддержки, куда можно приходить и жаловаться на незваных гостей. Правда Арсений не подозревал, что однажды и он разделит свое тело с кем-то из огромного космоса, учитывая, что он и квартиру-то свою ни с кем делить желанием не горел. Теоретически, он даже привык к тому, что в его теле живет некая чёрная жижа, которая перманентно хочет жрать и хорошо, если не людей. Поначалу он, конечно, пугался. После того как пережил температуру, недомогания и обмороки. Потом состоялся самый странный диалог в его жизни, из которого он узнал, что симбиот, у которого даже есть имя (и фамилия) поселился в его теле без спроса и не собирается сваливать. Почему? А этой скотине комфортно. Видите ли, сосуд подходящий. Ещё Арсений сосудом не был. Он, конечно, хотел, чтобы в него вошёл какой-нибудь сильный и красивый мужчина, а потом сказал, что теперь они вместе, но это… это было несколько другое. — Ну, чего ты, — раздался привычный голос в голове. Он был, на самом деле, даже приятным. Таким, которым Арсений бы заслушивался, если бы источником не была чёрная иноземная жижа. — Пошли пожрем лучше, чего хандрить. — Я не хочу, — отмахнулся Арсений. Он бы для драматичности хотел накрыть голову подушкой или, например, выйти из комнаты, хлопнув дверью, но в этом всем не будет никакого смысла. Хотя порой Антон Шастун правильно воспринимал этот жест и замолкал… ненадолго. — Так я хочу, — настойчивое и наглое. А как ещё, если это голос того, кто забрался в тело против воли и даже слушать не хотел о том, что как бы надо бы сваливать. — Ты так меня заебал, — протянул Арсений. — Вот скажи мне, нахуй ты пугаешь каждого парня, который вообще приближается ко мне? Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы нас поймали и сдали на опыты? Ах да, ты просто переберёшься в другой сосуд. — Последнее слово Арсений взял в кавычки из пальцев. Он нахмурился. На опыты их могли сдать год или два назад, сейчас явление уже было исследовано, и только те, кто в танке, могут удивиться черным лозам, вьющимся из тела случайного человека на улице. Но у Антона все равно получалось быть пугающим, по крайней мере, для предполагаемых кавалеров Арсения. По щеке что-то скользнуло. Чёрный щупалец обвился вокруг шеи, опустился на щеку и даже ласково огладил. Арсений уже привык. Это было даже слишком обычно, настолько что пугало. Он дернул головой и нахмурился. Обижался. — Ну зачем тебе эти парни, Арс? — голос изменился. — Неужели тебе меня мало? Ты даже не знаешь на что я способен, хотя с кое-чем знаком, конечно. К слову, заебать тоже могу… — Ты уже. — Арсений привстал на локтях, пододвинулся к изголовью кровати и, опершись на стену, принял сидячее положение. Его лицо, при всей его браваде, выдавало исключительно заинтересованность, плохо маскируемую под негодование. Он поджал губы, чтобы казаться убедительнее, на что получил лишь наглое хмыканье рядом с ухом. Сложил руки на груди для правдоподобности. Не помогло. — Я даже не начинал. — Чёрный отросток вдруг спустился к шее, мягко огладил ключицы. По ощущениям он был прохладным, не склизким, не оставлял следов, скорее похоже на очень мягкую кожу или латекс? Арсений хмурился, но тело вдруг откликнулось. Он неловко поерзал бёдрами по постели, стараясь сбить возбуждение, но стало только хуже. — Ты та-ак очаровательно пытаешься показать безразличие. — Арсений все ещё держал лицо, но неохотно, он чуть наклонил голову в бок, давая больше пространства симбиоту с этими его фокусами. — А я ведь почти поверил. Хорошо, что все твои мысли — наши. — Это жутко и дико. — Арсений сглотнул, подобрался весь, но руки опустил на постель, устраиваясь поудобнее. Он услышал усмешку. Несколько лоз начали спускаться вниз, оглаживая рельефы мышц через футболку. Они были ласковыми, но любопытными. Лаская, Антон изучал тело, будто впервые с ним столкнулся, пусть и жил в нем уже несколько месяцев. Арсений вновь поджал губы, но в этот раз чтобы не застонать. И, естественно, от Антона это не укрылось: он же знает обо всем, что чувствует Арсений. Черные лозы остановились на уровне сосков, проскользнули через ворот футболки и обвили уже затвердевшие соски, перед этим бережно погладив ареолы обоих. Сдержанный всхлип разрезал напряженную тишину в комнате. Лоза хлестким движением щелкнула по затвердевшей горошине, Арсений на секунду забыл как дышать и чуть сполз вниз, стараясь не закрывать глаза, а держать недовольное лицо. — Так нравится? — раздалось где-то рядом с ухом. Плечи Арсения вздрогнули, но больше от неожиданности, чем от испуга. — Что ты творишь? — фраза сказанная с таким придыханием не могла показаться полной недовольства даже самом тревожному человеку. — Нра-авится, — елейно протянул Антон и сжал лозами соски, пока другие тянулись вниз. Арсений сглотнул и против воли чуть толкнулся бёдрами вверх, когда ощутил лозы рядом с пахом. — Теперь узнаю тебя, нетерпеливого. И не боишься уже совсем? Арсений едва сдержался, чтобы не зарычать, ведь Шастун внезапно решил остановиться. Самый удачный момент выбрал, как всегда. В штанах стало чересчур тесно, дыхание сбилось, сердце начало пропускать удары, а Шастун решил поболтать об их отношениях. Действительно. Однако Арсений не мог высказать недовольства, он же тут якобы жертва. Заставляли его, бедного, удовольствие получать, да постанывать. Эта игра стала уже привычной в их повседневной жизни. Порой Арсений сильно уставал от паразита, который поселился в его теле, и начинал жаловаться, а Шастун и рад напомнить, почему именно сам же Арсений его никуда не отпустит. А все эти слова про парня — так, затравка для того, чтобы шоу начать. Оба это знали, но делали вид, что Арсений искренен. Актёр же. — Боюсь, только когда норовишь откусить кому-нибудь голову. — Арсений закатил глаза, попытался придать тону безразличное звучание, но тело — предательская машина. Его голос оказался низким и хриплым, так скрипел, что даже глухой бы что-то заподозрил. Шастун усмехнулся где-то над ухом или в голове: Арсений все ещё не научился различать, и черные лозы продолжили путь вниз – медленно и тягуче. Шастун умел накалять обстановку. — Если бы у меня была человеческая форма, я бы с такой снисходительностью на тебя смотрел. — Лозы нетерпеливо дернули футболку, а Арсению не нужно было повторять дважды: он стянул ее через голову и откинул куда-то в сторону. Тогда уже лозы начали оглаживать живот, спускались на бедра, игриво оттягивали ремень, забирались под резинку трусов, щекотали, но только дразнили, и Арсений был уже вне себя. Его раздражало, что Антон его видел насквозь (возможно, потому что Шастун в прямом смысле внутри), что знал все его мысли, а соответственно, прекрасно понимал, как довести до исступления, а потом с усмешкой оставить дрочить в одиночку, внезапно пропав. Это было в один из прошлых разов. Месть за то, что Арсений назвал его паразитом. И ведь Шастуна не вытащишь, пока он сам не захочет. Это кстати тоже бесило: тело Арсения стало уже не совсем его собственностью, но справедливости ради — он сам многое позволял Антону. Просто так как-то вышло. — Ой да иди ж ты… — договорить ему не дали. Одна лоза незаметно, воспользовавшись отвлекшимся Арсением, подкралась к подбородку и, поймав момент, скользнула прямо в рот. Мягко, осторожно, совершенно не резко, чтобы не причинить вреда. Арсений вздрогнул от неожиданности и резко втянул носом воздух. В штанах стало совсем неуютно, а черная лоза холодила язык. Арсений не стал противиться: он аккуратно облизнул ее, после чего сомкнул губы и прикрыл глаза. Было немного странно. Он все еще не видел Антона, но за счет вездесущих лоз создавалось впечатление, что он везде. К слову о них: ловкие отростки уже расправились с джинсами, и Арсений приподнял бедра, изогнувшись в пояснице, чтобы помочь Антону стянуть ненужную тряпку. Лозы заскользили вдоль бедер, оглаживали, в особо чувствительных местах щипали, от чего Арсений коротко вздрагивал и всхлипывал. В очередной щепок он забылся и чуть сомкнул зубы, прикусив лозу, что все еще в наглую изучала его рот. - Поаккуратнее, - зашипел Антон и чуть больнее ущипнул Арсения за внутреннюю сторону бедра. Лозы обвили напряженную плоть и чуть сдавили, выбивая из кивнувшего Арсения гортанный стон. – Как мне нравится, когда ты такой молчаливый. – Послышалась усмешка, на которую Арсений смог только недовольно промычать, нахмурив брови. И при этом он не забывал оглаживать языком и посасывать тот отросток, что все еще был во рту. Антон провел лозой по всей длине члена, задержавшись на головке, лоза аккуратно ее огладила и легонько щелкнула. Напряженный член тяжело покачнулся. Рот Арсения наконец освободился, а над ним материализовались большие белые глаза, если это можно так назвать, черное лицо и оскал с острейшими клыками. Арсений еще к этому не привык, он задержал дыхание и трусливо зажмурил глаза. - Еще боишься? - Я представляю тебя с зелеными глазами и забавной светлой кудрявой челкой. - Не самый лучший момент, чтобы сказать, что в постели со мной ты представляешь другого мужика. – Чуть обиженно, но с толикой понимания ответил Антон. Язык выскользнул изо рта и, огладив шею, скользнул к соскам. Контраст холодных черных лоз и горячего мокрого языка был крышесносен. Арсений захлебнулся в ощущениях, до хруста прогибаясь в пояснице, подставляя тело таким желанным ласкам и сжимая в руках, увитых выпуклыми венами, простынь. Лозы медленно задвигались на подрагивающем члене, срывая с губ Арсения нетерпеливые всхлипы. В такие моменты Антон мог делать с ним все, что вздумается, и он с завидным успехом этим пользовался. Лоз стало больше, они обвили тело Арсения за талию, чуть сдавили, скользнули к плечами и одним резким сильным движением перевернули на живот, чуть приподняв задницу к верху. Арсений впечатался лицом в подушку, но был совсем не против. Он сам приподнял таз и, расставив колени чуть пошире, приподнялся на локтях. Горячий язык скользнул к ягодицам, оставляя после себя мокрую дорожку чуть липкой слюны. Арсений ощутил распирающее чувство, когда этот самый язык медленно проник внутрь, наполняя его и выбивая из глотки уже ничем не приглушенный стон. Одна из лоз все еще сжимала, гладила, елозила по члену Арсения, но как только Антон ощущал, что тот уже на грани, лозы останавливались, кольцом сжимая член у основания, на что Арсений недовольно мычал, но так было надо. Арсений подстраивался под ритм языка, нетерпеливо хныкал, когда Антон в очередной раз не позволял ему кончить, но прекрасно понимал, что это только начало. Симбиоты на удивление выносливые существа. Наверное, поэтому и жрут за семерых. - Пожалуйста… - промычал Арсений куда-то себе в руку. Напряжение в паху стало попросту невыносимым, почти болезненным. Язык пропал, остались только лозы, которые действительно не пропускали ни миллиметра подтянутого тела. - Умоляешь? – игривый и наглый голос был где-то над ухом, ощущалось горячее дыхание, и острые зубы почти касались виска. Арсений глубоко вздохнул, распахнул глаза и медленно повернулся в сторону Антона. На него смотрели два огромных белых пустых глаза, постоянно выражающие хищный оскал. И Арсений поймал себя на том, что это красиво. Это не так красиво, как мужчины с обложек журналов, это инфернальная красота, которая пугает до дрожи, но вместе с тем притягивает взгляд. Невозможно оторваться, невозможно не бояться, ровно настолько же насколько невозможно не восхищаться. - Почти… - с придыханием ответил Арсений, не отводя взгляда. Лицо Антона расплылось в еще большем оскале, который при всем желании нельзя назвать улыбкой. Лозы спустились по плечам к предплечьям, обвили кисти и переплелись с пальцами Арсения. В момент, когда Арсений почувствовал внутри что-то очевидно более толстое, чем язык и те же лозы, он сжал руки, ощущая в них прохладу лоз, отдаленно напоминающих чужие кисти, и неосознанно подался вперед, стараясь чуть облегчить давление. Однако лозы, что обвились вокруг талии не дали ему этого, крепко сжав, и потянув назад. Антон вошел в Арсения во всю длину – не резко и не мягко, достаточно чтобы выбить стон. Арсений закинул голову назад и глубоко задышал, в очередной раз привыкая к этим ощущениям. Антон не спешил. Одна из многочисленных лоз нежно оглаживала ягодицы, вторая успокаивающе вырисовывала замысловатые узоры на пояснице, третья покоилась на шее, мягко водя по щеке самым кончиком. Арсений прерывисто дышал, растворяясь в ощущениях. Они уже были не новыми, но с Антоном каждый раз как первый. Он умел удивлять. Как только Арсений наконец чуть успокоился, он сам подался вперед, чтобы потом качнуть бедрами назад, но Антон даже темп выбрать ему не позволил. Он удерживал лозами поясницу и начал медленно двигаться внутри. Язык Антона оказался около мочки уха, прошелся вдоль ушной раковины – по самому краю – и скользнул к губам. Очертил тонкую линию губ, а лозы, что Арсений сжимал в руках, обвились вокруг его пальцев – нежно и трепетно, чтобы успокоить, показать, что он может расслабиться. Это единственная альтернатива поцелуя, которая была им доступна. Антон начал набирать темп, он двигался резкими сильными движениями, но достаточно равномерными, не срываясь в бешеные скачки. Арсений стонал с каждым толчком все громче, даже не пытаясь сдерживаться, он полностью подстроился под ритм Антона и только крепче сжимал лозы в своих пальцах. Разрядка пришла быстро, особенно если учесть как долго Арсений ее ждал. Выкрикнув что-то нечленораздельное, Арсений обмяк, чуть не ударившись лбом об изголовье кровати, но лозы вовремя подхватили его: они трепетно обвились вокруг груди и, чуть приподняв Арсения, аккуратно уложили на мягкую подушку головой. Он прикрыл глаза и почувствовал, как его прижимали к большому мускулистому телу спиной, от которого было так тепло, словно от печи. Он выдохнул, стараясь привести сердцебиение в порядок, но не стал отодвигаться как в прошлые разы. Он расслабил мышцы и, разморено усмехнувшись, поелозил задницей по телу рядом, устраиваясь поудобнее. - Не дразнись. – Голос был хриплым и немного угрожающим, но Арсений уже привык. - А ты можешь еще раз? – Арсений играл с огнем, но был уверен, что не обожжется. - Проверить хочешь? – совсем рядом, так, что от этого пошли мурашки по всему телу. Арсений чуть поежился, но не отодвинулся, наоборот – прижался крепче, хотя, по правде говоря, сил проверять не было. Может, в следующий раз. - Я не представлял другого мужика, - неожиданно даже для себя выдал Арсений. - Чего? - Парень с зелеными глазами, пухлыми губами и кудрявой челкой. Долговязый… я бы даже сказал пиздец какой высокий, с забавными оттопыренными ушами и очаровательной улыбкой. Это ты. Так я представляю тебя в человеческой форме, но я никогда не встречал такого человека в жизни. - О да, моя улыбка кого хочешь очарует, - хмыкнул Антон, но его тон голоса потеплел, стал даже похож на человеческий. Лозы обвили талию Арсения, мягко выводя те самые узоры. Арсений бы хотел почувствовать поцелуй где-то рядом с виском, но такая нежность ему тоже нравилась. Даже больше. Такая необычная, неземная, абсолютно космическая. Это было странно, но с появлением симбиота Шастуна в жизни все стало чересчур странным. Даже абсурдным. Абсолютно сюрреалистичным. Настолько нелепым и непредсказуемым, что Арсений смирился и стал принимать все как данность. Хотел Шастун съесть половину ассортимента kfc — пожалуйста, лишь бы не людей. Хотел посмотреть какой-то очередной дурацкий фильм Марвел — чем бы дитя не тешилось, лишь бы головы людям не отрывало. Хотел он взять Арсения в любой позе на случайной поверхности… что ж, тут их желания совпадали.