Потери...

В сотый раз Джонс пытался избавиться от мыслей о Свон, о времени, проведённом вместе в Зачарованном лесу. В сотый раз видел её лицо, глаза, полыхнувшие злостью после того, как его губы коснулись её губ. Впервые женщина не рухнула к ногам пирата после поцелуя, впервые ушла, не оборачиваясь. Неужели капитан просчитался с Эммой, неужели многолетний опыт сыграл с ним злую шутку. Чем больше Киллиан думал об этом, тем яснее понимал: он ошибся, Свон не нужны ни чувства, ни приключения, ни любовь. Свон не нужен никто, способный нарушить покой её сердца, заставив последнее страдать, пусть и от сладких мук любви. Горькая улыбка коснулась красивых губ, но в глазах сверкнули молнии. Ненавистный городишко, так просто и ненавязчиво ломающий судьбы. Из-за последних событий Джонсу пришлось возвращаться из Нью-Йорка своим ходом, затем разыскивать корабль и перегонять его в более безопасное место. И всё ради чего? Провала и новой встречи с ненавистным городом. Пират окинул напряжённым взором пристань, здания, дороги, идущих по своим делам людей. Сторибрук выглядел по-прежнему унылым и скучным местом, в котором ничего важного не происходило. Ну, почти ничего - мышиная возня. Очередная попытка убить Румпельштильцхена провалилась благодаря мамочке шерифа. Погибла Кора, Регина устала играть в добро, окончательно и бесповоротно встав на тропу войны. Снежка впервые запланировала убийство человека и благополучно достигла желаемого, погрузившись в пучину самобичевания. Прекрасный всеми силами своей прекрасной души, прекрасного сердца и прочих прекрасных органов пытался помочь любимой, но ничего не получалось. Хотя, может, оно и к лучшему. Налёт святости с главных героев Зачарованного мира слетел под ноги остальным жителям и был моментально растоптан. Кто-то откровенно осуждал Снежку за попрание добра как истинной ценности их жизни, кто-то поддерживал, утешая мыслью, что зло должно понести заслуженное наказание. Но все сходились в одном: Кора получила по заслугам. Только жаль, что этого не случилось раньше. Такова цена человеческого лицемерия. Легко стоять у черты и разглагольствовать о том, как должно быть, чем расплачиваться за свой выбор, переступив эту самую черту, пусть и во благо многим. Капитан был уверен: смерть Коры ему на руку. К тому же, скоро всё забудется, перевернётся очередная страница жизни, оставив прошлое в прошлом. Но огонь, зажжённый в груди много лет назад рукой Тёмного, медленно сжимающего сердце Милы, не погаснет. Тупая боль где-то внутри, воспоминания накатили, заставив пирата пережить острый приступ тоски. Часть жизни, потраченной на месть, другую часть Крюк уже не помнил. Пламя горело, сжигая жертву изнутри, и только рядом со Свон костёр затухал, но Эмма осталась в прошлом. Там, в Зачарованном лесу в сердце прокралось осознание, равносильное потере всего того, чем пират жил раньше – потере цели «отомстить любой ценой». Среди могучих деревьев на зелёной поляне, умирая, капитан понял: жить можно не ради мести, жить можно ради новой любви, но наваждение закончилось, как и всё хорошее в жизни Киллиана Джонса. К тому же, в Сторибруке появился отец Генри. Взгляд пирата обратился к небу, к чёрным тучам, изрыгнувшим потоки дождя на грешный городок странных существ со странными понятиями о чести и позоре. Капитан подставил лицо дождю, поднял руки ладонями вверх. Капли касались разгорячённой кожи, приводя мысли в порядок и смывая надежду, подаренную наваждением Зачарованного леса. Внезапно грянул гром, молния разорвала небо на куски, крик зверя сорвался с губ мужчины, и чувства к Эмме Свон исчезли в самом глухом уголке сердца, надёжно охраняемые жестоким разумом не менее жестокого хозяина. Крюк загнал себя в ловушку: жестокость к другим порождала жестокость к себе. Именно так был устроен Киллиан Джонс – пират, когда-то потерявший любимую, а сейчас вставший на путь потери себя. А дождь всё лил и лил, пытаясь смыть послевкусие ошибок, отделить чёрное от белого, ночь от дня, но кроме серости не получалось ничего. ************* В последнее время всё шло не по плану. Боль от потери матери не утихала, соревнуясь с болью от потери Генри. Утешало лишь одно: вселенское добро сначала валялось в кровати, медленно выгрызая себя изнутри, затем появилось на пороге, умоляя убить. Но нет, Снежка, не всё так быстро и просто. Ничего не доставляло радости Регине, как воспоминание о сердце с червоточиной внутри. Начало конца, но так ей и надо. Женщина шагала по главной улице Сторибрука без зонта, наслаждаясь холодными каплями дождя на лице. Такая погода помогала привести мысли в порядок. «И, вообще, уберём эмоции и оценим потери: Снежка предала моё доверие, из-за чего был убит Даниэль – 1:0. И стоит отметить: всё началось именно с неё. В ответ я убила короля, оставив деточку круглой сиротой - 1:1. Моя мать убила мать Снежки, но не я же, значит, теоретически не считается. Но эта дрянь убила Кору – 2:1. По родственникам кажется всё. Хотя, может, где и просчиталась». Регина ехидно улыбнулась своим мыслям. В итоге, всё началось с добра, и добро ведёт в количестве трупов. Войну, проклятие, сотни загубленных жизней и прочее зло королева предпочла отбросить, считая сопутствующими потерями. Переступив порог своего дома, Регина сняла плащ, швырнула сумочку на пуфик и медленно подошла к зеркалу. Оттуда на неё посмотрела красивая женщина с печалью в глазах, на миг королева позволила себе вспомнить Даниэля, Кору, Генри, и страшное сходство своей судьбы с судьбой пирата отозвалось гулким эхом в душе. Но миг он и есть миг, в зеркале возникло лицо капитана. По непонятным причинам сердце забилось быстрее, но злость помогла овладеть собой. Не оборачиваясь, Регина холодно произнесла: - Что ты здесь делаешь? – воспоминания о Крюке, лежащем в библиотеке, вызвали ухмылку. Пират уловил ход мыслей женщины: - Может, вы с Корой и провели меня, - мужчина сделал многозначительную паузу для усиления удара, - но я здесь, а где она? Королева в бешенстве обернулась, горя желанием свернуть шею наглому пирату. Крюк не сдвинулся с места, лишь тень страха мелькнула в глазах, но тут же исчезла. Следовало рискнуть, с такой женщиной другими путями к цели не добраться. От Регины не ускользнул страх, но вызов во взгляде заставил сердце дрогнуть. Почему-то вспомнился поцелуй Эммы и пирата. Женщина отвернулась, требовалось время для смены тактики. - Пошли в комнату, разговаривать в дверях – дурная привычка. - Как скажешь, моя королева, - ироничный тон взбесил Регину. Но взяв себя в руки, женщина грациозно прошла в гостиную и села на диван, предложив капитану кресло. Внимательно рассматривая Джонса, королева удивлялась тому, чего никогда не замечала ранее. Волевые черты лица, горящий взгляд, стремление к цели и скрытая, загнанная вглубь себя, боль. - Со мной что-то не так? – игриво поинтересовался Крюк, устав гадать причину странного поведения Регины. Что-то витало в воздухе, но капитан был слишком занят своими планами, чтобы уловить это. - Ты боишься меня? На секунду Киллиан напрягся, затем улыбнулся во все тридцать два. - Конечно, признаю. Только полный идиот не будет тебя бояться. Довольная, но выдрессированная улыбка украсила лицо королевы, хотя сейчас Регина готова была на всё, чтобы этот мужчина не боялся её, а сжал в объятиях, впился губами в её губы и заставил забыть обо всём. «Какая же Свон всё-таки дура - упустила свой шанс». Полёт мечты и анализ глупости шерифа прервал пронзительный взгляд капитана, внимательно изучающий женщину. Впервые за много лет Регине стало неловко. Пират повернул голову и насторожился как зверь, чувствующий лёгкую добычу. Доигравшись, королева поспешила исправить оплошность. - Зачем ты здесь? – и вновь льдинки в глазах и холод в улыбке, но провести Киллиана было не так-то просто. Улыбнувшись более себе, чем Регине, пират ответил: - С момента моего заточения вместе с шерифом в Зачарованном лесу многое изменилось. Может, откроешь секрет: почему меня изолировали и кто? Хотя, насчёт кто я догадываюсь. Регина хотела крикнуть: «Отправлять тебя туда вместе с этой девкой было плохой идеей», но вместо этого женщина лениво потянулась на диване, ненавязчиво показав ноги в более выгодном ракурсе. - Да, скрывать уже не имеет смысла. Мы изолировали вас, чтобы замаскировать мою мать в Сторибруке: дом, новое имя, новая внешность, архивы и прочее. Но всё оказалось впустую. - Неплохой план, но ей не хватило терпения, ведь так, - проницательность капитана бесила Регину наравне с его иронией. Злобное шипение раздалось с дивана, но слов не последовало. - Последний вопрос: Голд косвенно виновен в смерти твоей матери, и, думаю, ты не будешь мне мешать… - Конечно, нет. Возможно, я помогу тебе. Этого для мужчины было достаточно, по крайней мере, пока. Поднявшись с кресла, Джонс галантно попрощался и направился к двери. Одна, вновь одна в проклятых стенах большого красивого дома. Сердце заныло от тоски. - О, на улице выглянуло солнце. Мне нужно по делам в школу. Подожди, ты меня проводишь, - властный тон не оставлял выбора. Капитан замер у двери. Игра началась. Пират любил подобные игры с женщинами, но с Региной – нет. Все чувства кричали о самосохранении и возможных последствиях. ************* Эмма и Нил шли по улице Сторибрука, не переставая спорить. - Мне не нравится странное желание Генри увидеть Регину. Я не хочу, чтобы он с ней общался. Нил остановился, как вкопанный. Он не узнавал Эмму, которую любил когда-то давно. Похоже, всё меняется, и даже люди. - Ты себя-то слышишь! Как можно запретить взрослому мальчишке видеть мать? - Она ему не мать. Нил от бессилия развёл руками. - Да что ты говоришь. А почему он зовёт её мамой? И кто отдал десять лет жизни, ухаживая за ним, кто был рядом, когда ему было плохо и что-то болело, кто делил его маленькие детские радости и печали? Молодой человек схватил шерифа за плечи: - Эмма, я не узнаю тебя. Что с тобой стало? Долго ждать ответа не пришлось: - Меня предал и отправил в тюрьму человек, которого я любила. И лишь потому, что ему так сказал кусок дерева, живший многие годы в своё удовольствие, а потом решивший искупить своё равнодушие. Нил отступил на шаг, с губ сорвалось: - Прости, - уже в который раз. Шериф продолжала молчать, разглядывая свои сапоги. Нил на несколько секунд обхватил голову руками, затем засунул руки в карманы. Бэй ненавидел подобные разговоры, он предпочитал обходиться как-нибудь без них. Живя в Нью-Йорке жизнью обычного человека, мужчина привык прятаться от проблем и ждать, когда они сами собой рассосутся. В большинстве случаев прокатывало, но не сейчас. Значит, в бой. Поразмыслив, сын Голда решил зайти с другой стороны: - Эмма, а если тебе вдруг запретят видеть Снежку. - Почему? - Она же убила мать Регины, причём целенаправленно и осмысленно. - Но… - Эмма попыталась было возразить, представив кучу аргументов в пользу матери, но быстро поняла в какую ловушку угодила. Нил молча смотрел на девушку, которую когда-то любил. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме благодарности за сына и обычного дружеского отношения. Бэй просто хотел счастья для Эммы, счастья для себя, для Генри. Как же сильно сын отличался от своего отца. Может, между Генри и Нилом не будет пропасти как между Нилом и Голдом. Время покажет. А пока что новоиспечённый отец стоял посреди улицы и убеждал мать не загонять ребёнка в рамки, которые способны плохо повлиять на его жизнь в дальнейшем. Потратив ещё минут пять на терзания, Эмма, наконец-то, сдалась: - Хорошо. Вздохнув с облегчением, Нил улыбнулся. Родители продолжили путь к дому. Луч солнца, пробившийся сквозь грозовые тучи, вселял надежду в вечные слова «всё будет хорошо». Но надежда развеялась с появлением капитана и королевы, неспешно идущих в сторону школы. Крюк остался в своём репертуаре, ослепительно улыбнувшись Эмме и поприветствовав её привычным: - Привет, красавица. Непонятный прилив радости заставил сердце Свон биться чаще, крайне интересно сочетаясь со злостью, которую шериф не преминула обрушить на Киллиана. - Я не арестовала тебя за попытку убийства только потому, что мы были в другом городе. - И у тебя не было полномочий, а потом Голд решил оставить всё как есть, желая убить меня лично, и прочее, прочее, прочее. - Заткнись, - с каждым словом Эмма злилась сильнее. Но только ли на капитана, а может, на Регину, стоящую так близко к нему. - Нам пора, - властно изрекла королева, пытаясь увлечь пирата за собой. Киллиан остался на месте, внимательно рассматривая Нила. Внезапно взгляд пирата стал серьёзным, но с каким-то необъяснимым оттенком теплоты, так несвойственной грозному Джонсу. Торговый порт одного из городов Зачарованного мира, так злобно и жестоко забытого последним… Грязь, нищета, дешёвые женщины с запахом не менее дешёвого виски. В таких местах продавалось всё и все, включая детей. Но торговля людьми никогда не интересовала Киллиана Джонса, его корабль причалил в порт только для того, чтобы пополнить запасы пищи и пресной воды. Прогуливаясь по пристани, пират увидел мальчугана лет четырнадцати, нещадно избиваемого хозяином таверны. - Наглый вор, я научу тебя хорошим манерам, отребье. На еду надо зарабатывать, а не красть у честных, добропорядочных граждан. Удары хлыста продолжали сыпаться один за другим, рубашка свисала клочьями, насквозь пропитавшимися кровью. По лицу ребёнка текли слёзы, но мальчик молчал, крепко сжимая в руке жёлтую грушу. - Что он украл? – поинтересовался Джонс. - Грушу, - орал хозяин таверны, - и не отдаёт. - Сколько ты хочешь за него? Хлыст опустился, жадные поросячьи глазки буравили капитана жаждой наживы, но пират умерил аппетиты торговца: - Не забывай, товар испорчен. Они сошлись на двадцати девяти серебряных. Так началась новая глава в жизни Бэя. Мытьё палубы, приготовление еды и прочая работа в составе команды пирата не облегчили жизнь мальчишки, но свежий морской воздух, развевающиеся на ветру паруса и жажда приключений помогли жить дальше без нужды и привычной боли. К тому же, Киллиан Джонс не был таким уж монстром, каким считали его многие. - Привет, Крюк. - Привет, Бэй. Какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Внезапно капитан повернулся к Регине и холодно сказал: - Кажется, нам пора. - Да, - они зашагали прочь, оставив Эмму в недоумении. - Что это было? – шериф выглядела весьма бледно, отчаявшись разобраться в происходящем. Уход капитана вместе с Региной оставил необъяснимую тоску в груди. Злясь на всё происходящее, Свон в сердцах воскликнула: - Что между вами происходит? Нил на секунду закрыл глаза. - Потом, Эмма, не сейчас. Нас ждёт Генри. «Я лишь препятствие, мешающее её семье обрести покой. И сейчас она с ним», - думал Крюк, укрепляя заслоны в своём сердце. «Стерва, да она глаз с него не сводила, прикрываясь полномочиями шерифа». Регина эффектно подвернула ногу, схватилась за руку капитана и слегка прижалась к нему. Джонс не возражал. От Эммы не укрылось движение, сблизившее двоих. «Что с них взять. Два монстра нашли друг друга», - успокаивала себя девушка, не заметив, как провожает взглядом пару, до боли сжимая руку Нила. Бэй изучал Эмму проницательным взглядом. «О, Боже, да ты неравнодушна к пирату». ************* Второй час Румпельштильхцен смотрел в окно невидящим взглядом. В пейзаже дождливого Сторибрука ничего не менялось, разве что случайные прохожие пробегали по своим делам, безликие и неинтересные под огромными уродливыми зонтами. Уродство и трусость – составляющие жизни человека, когда-то полного надежд. Судьба или осознанный выбор? Голд веками задавался этим вопросом, но ответ нашёл только на смертном одре. Он смог, смог сказать самые важные слова чужой женщине, смог признаться в своих чувствах, смог побороть труса, сидевшего глубоко внутри и диктующего поступки, цели, а иногда и желания. Много лет назад, когда юное существо вошло в его жизнь и научило любить, он почти смог, но почти ничего не значит для итогового результата веков. «Белль, моё спасение, совесть и честь. Мой ангел-хранитель. Придёт время, и я верну тебя. А сейчас…» Мистер Голд тряхнул головой, улыбка Тёмного проступила на лице нестираемой памятью прошлых злодеяний. Открыв сейф, Румпель достал небольшой жёлтый зуб на серой верёвке, напоминающей высушенные кишки какого-то животного. Крепко сжав трофей в ладони, мужчина прошипел: - Довольно, Крюк. Теперь я знаю способ, как легко избавиться от тебя навсегда. ************* Эмма решительными шагами приближалась к пристани. Странное состояния равнодушного понимания: ты знаешь, что идёшь не за тем, в чём себя убеждаешь, а затем, что упрямо и настойчиво диктует тебе сердце. И чем ближе шериф подходила к кораблю, тем сложнее давался каждый шаг. «Так, нужно успокоиться, просто успокоиться. Я - шериф Сторибрука и должна предупреждать насилие и преступления. Ведь только плохой страж порядка прибывает к горе трупов, а хороший должен этого не допустить». Но голос истины не заткнёшь, когда он уже выбрался на поверхность и издевается над измученной душой, пытаясь отомстить за слишком долгое заключение. В итоге, сердце мило насвистывало хозяйке о настоящей причине: желании увидеть пирата и убедиться, что Регины нет рядом. Причём тут Регина? Ревность – страшное чувство: жжёт изнутри, туманит разум и заставляет совершать нелепые поступки. Ступив в туман на предыдущее место стоянки так называемого спрятанного корабля, Эмма чуть не свалилась в воду. Пустота. Попробовав на пару шагов левее – ничего, правее – тоже ничего. Свон бродила по причалу взад, вперёд, пытаясь определить положение судна, пока её попытки не прервал весёлый смех капитана. - Хорошо смотришься, красотка. При делах. Лёгкая дрожь прокатилась по телу. Свон сжала руки в кулаки, про себя ругая промозглую погоду и дождь. - Где ты? - Подойди к краю причала, прыгни на метр и окажешься рядом со мной. Скорчив недовольную гримасу, девушка прошипела сквозь зубы: - Зараза, - и прыгнула в туман. Ноги коснулись чего-то твёрдого, но Эмма поскользнулась на мокрых досках и с головой ушла под воду. - О, Боже, Свон, - сильные руки подняли мокрую девушку на палубу, - но не может быть дочь Снежки такой неуклюжей. Поднявшись на ноги, Эмма взглянула на Джонса. Знакомая ухмылка, в глазах пляшут бесенята, и сложно понять, о чём он думает. Сердце-предатель чему-то дико обрадовалось, по телу прошёл жар, хотя ему полагалось замёрзнуть. Но внезапный порыв ветра расставил всё по своим местам: Свон задрожала, как одинокий лист на ветру. - Пойдём в каюту, красотка, я согрею тебя. И прежде чем девушка что-либо ответила на наглую тираду, пират скрылся из виду. В каюте было тепло и уютно. Разум сделал пометку об отсутствии Регины, сердце накрыло второй волной радости. Но Киллиан умудрился всё испортить: - Регины здесь нет. Главное, при плохой игре сохранить хорошую мину, чем Эмма и занялась: - Похоже, у змей брачный период. Смех пирата разнёсся по каюте. Не такой реакции ожидала шериф. - Тебе для сведения: у меня слишком хорошо развит инстинкт самосохранения, и я чётко знаю, чем может закончиться даже невинная интрижка с королевой. Но, кстати, ты переживаешь за меня или банально ревнуешь, - Крюк развлекался, пытаясь загнать Свон в угол. Эмма фыркнула, оставив замечание без комментариев. - Не хочешь раздеться, тем более ты и причину подходящую нашла,.. вроде как…- издевательский тон пирата задел за живое, но Эмма сразу перешла к делу. - Я пришла сказать, чтобы ты остановился. Перестань мстить. Я не позволю тебе убить Голда, как и ему не позволю убить тебя. - Да что ты говоришь, красотка. Тебя никто спрашивать не будет. Слова задели профессиональную гордость: - Я - шериф Сторибрука и приложу все усилия, чтобы остановить никому ненужное кровопролитие ради прошлого. - Никому ненужное? Оно нужно мне и Голду. – Джонс пронзил Эмму холодным взглядом. - А ты не забыла, что именно прошлое привело тебя сюда? Его нельзя вычеркнуть и забыть, особенно, если в нём осталось всё то, ради чего стоило жить. Свон пыталась подобрать слова, но тщетно. Слишком хорошо пират умел выворачивать её душу наизнанку, не гнушаясь причинить боль. - К тому же, твоё прошлое приехало в город, - и вновь маска беспечности накрыло лицо, - кстати, как Бэю Сторибрук? - Он пока что не определился, - выдержав паузу, Эмма задала вопрос, вертящийся на языке, - что тебя с ним связывает? Капитан улыбнулся самому себе, Свон узнала взгляд, которым Джонс смотрел на Нила. - Это не моя история, а его. Если захочет, сам расскажет, - ехидная ухмылка воцарилась на лице, - но, похоже, пока молчит. Эмма предприняла последнюю попытку: - Значит, не скажешь. - Нет. - Даже как шерифу? Крюк засмеялся: - Неплохая попытка, но мимо. Не путай понятия, красавица. Возникла неловкая пауза. Девушка понимала: сейчас самое лучшее время уйти, но почему-то она продолжала стоять посреди каюты, пытаясь найти тему для разговора. - Я так понимаю, Бэй – отец Генри. - Да. - Мои поздравления воссоединившемуся семейству. – Пират ненавидел себя за эту фразу, но сдержаться не смог. - Мы не вместе, - ответ прозвучал слишком быстро, слишком… Теперь радость накрыла сердце Джонса, но мужчину такой поворот событий не устраивал: девчонка играла с ним, не задумываясь о последствиях. - Зачем ты мне это говоришь? Эмма не смогла ответить. С каждой минутой ситуация начинала выходить из-под контроля, гнев капитана нарастал. - Зачем ты пришла ко мне? – в словах не было иронии, только злость. - Предупредить тебя, что не позволю совершить безумие. Их взгляды встретились: гнев, скрывающий лавину чувств, готовую в любой момент вырваться наружу и сломить сопротивление двоих. Из груди Эммы вырвался почти крик: - Если мстишь, копай две могилы. Нечеловеческим усилием капитан загнал остатки опасных чувств в дальний угол сердца, он вновь контролировал ситуацию. Тихий, чужой голос раздался в каюте: - Две могилы, говоришь, так уходи, чтобы не быть третьей. В непонятном порыве Эмма бросилась к Джонсу, схватила за плечи и, с мольбой посмотрев в глаза, прошептала: - Нет. Ответом стали две льдинки, осколки айсберга потерянной души. Инстинкт самосохранения заставил девушку отступить, но Джонс не смог остановиться: - Зачем ты пришла? Киллиан приблизился к Эмме вплотную: - Чего ты хочешь от меня? – дыхание пирата стало прерывистым. - Может быть этого, - в следующую секунду капитан прижал девушку к себе. В объятиях сильных рук, как в стальных тисках, сопротивляться бесполезно. Но она и не хотела. По телу разлилось уютное тепло, дрожь прекратилась. Но почему сердце так отчаянно рыдало от боли? Может потому, что Джонс просто обнимал её, сильнее прижимая к себе и едва касаясь губами волос. Просто объятия, без попытки поцелуя, но так, как будто в последний раз. Спустя минуту пират отпустил девушку со словами: - Уходи. Не играй с человеком, способным вырвать твоё сердце. Последняя попытка спасти вдруг осиротевшую душу: - Ты не сможешь сделать этого, даже Кора не смогла. - Хочешь попробовать, - привычная ухмылка, невидящий взгляд, как будто минуту назад не разверзлась пропасть. Что ж, очередной удар ниже пояса, но Свон сильная, она выдержит. Шёпот бледных губ прозвучал криком: - Давай! Эмма хотела доказать наглому, самоуверенному капитану, что она не зависит от него и ни от кого не зависит. Рука Киллиана коснулась груди шерифа, внезапно Эмма перестала дышать, спустя секунду светящееся багровое сердце появилось на ладони пирата. Не в силах произнести ни слова, Свон продолжала хватать ртом воздух. Джонс медленно переложил сердце на крюк. - Смотри, шериф, твоё сердце у меня на крюке. Холод стали коснулся груди Эммы, крюк с сердцем беспрепятственно вошёл в плоть. Через мгновение сердце девушки заняло обычное место в грудной клетке. - А теперь убирайся отсюда. Не в силах объяснить происходящее, Эмма стремительно покинула корабль. Когда стихли её шаги, Джонс рухнул на стул, закрыв глаза рукой. ************* Уютный, домашний Дэвид хлопотал у плиты, надеясь накормить Снежку вкусными блинчиками. Эмма с трудом опустилась на стул, придвинула ближе стакан молока, но выпить не смогла. - Ничего себе, дождь! Ты насквозь промокла, - выдал отец, рассматривая лужу, образовавшуюся под стулом шерифа в считанные минуты. - Да, льёт как из ведра. Снежка по-прежнему? Мужчина тяжело вздохнул, отец и дочь поняли друг друга без слов. - Крюк вынул моё сердце. Со стороны Прекрасного раздалось нечто нечленораздельное, и порция теста пролилась мимо сковородки на пол. - Как вынул? Эмма спокойно посмотрела на Дэвида, затем также спокойно ответила: - Просто вынул. Кора не смогла, а он смог. Наконец, до мужчины начал доходить смысл сказанного. Ослеплённый гневом, Дэвид закричал на всю кухню: - Я убью его. Эмма разозлилась: - Перестань изображать из себя праведного отца. К тому же, я сама виновата, - после секундной паузы, - и сердце он мне вернул. Глупее вопроса Прекрасный не смог бы придумать в свои самые лучшие дни: - Так зачем вынимал? - На спор. Извечный конфликт отцов и детей: у одних разрыв шаблона, другие ведут себя так, как будто происходящее в порядке вещей. Эмма одумалась первой: - Прости, Дэвид, этот разговор следовало вести не так. Но всё действительно в порядке, - и грустно улыбнувшись, добавила, - я сама позволила ему сделать это. В последних словах мужчина уловил подвох, но тему развивать не стал. - Пойду переоденусь и отдохну. ************* Регина мерила шагами палубу корабля уже битых тридцать минут, ожидая капитана. План по уничтожению Голда крутился в голове, но знал ли Крюк о родстве Румпеля, Бэя и Генри, оставалось загадкой. Что ж, сначала выясним, а потом будем действовать по обстоятельствам. Сумерки сгущались над Сторибруком, холодало. Королева решила согреться в каюте. Удобно расположившись в кресле, женщина рассматривала обстановку с интересом, ранее ею неведомым. Ничего лишнего и личного, но мило и уютно, даже на придирчивый женский взгляд. Но что за жёлтый порошок в углу? Подойдя ближе, Регина осторожно коснулась порошка, поднесла пальцы к носу. Внезапно взгляд королевы полыхнул огнём: - Румпельштильцхен! Злобная фурия ворвалась в лавку Голда, заставив колокольчики у двери дребезжать от страха. - Румпельштильцхен! Знакомая фигура появилась у стойки с невозмутимым выражением лица. - Где ты приговорил его? Улыбка Тёмного коснулась губ. - Не понимаю, о чём ты? Лёгкий взмах руки, и часть сокровищ Голда превратились в осколки на полу. - Ты приговорил Крюка к смерти. И я спрашиваю – где? Куда ты перенёс его? Мужчина осторожно потёр руки одна о другую. - Мне тебя не провести. Географически Крюк рядом, но он не вернётся. Никогда. И это моё последнее слово. Королева обезумела от ярости. Пузырьки, баночки, талисманы, засушенные части тел, снадобья и прочие вещи метались по лавке в предсмертном танце, постепенно смешиваясь на полу в бесполезную массу того, что когда-то было составляющими волшебства. Но Голд продолжал молчать, пряча довольную ухмылку в складках губ. Оно того стоило. Устав ломать и крушить, Регина окинула взглядом нанесённый ущерб и со словами: - Это ещё не конец, - покинула лавку. ************* Голова Эммы металась по подушке, пальцы сжимали простыни, намокшие от пота. Он держал её сердце в руке, жестокие слова срывались с губ: - Зачем ты пришла? Чего ты хочешь от меня? Холодный взгляд коснулся несчастной мышцы, зажатой в сильной руке. Лёд проник в грудь девушки, заставляя кричать от боли. - Может тебе нужно твоё сердце? Яркий багровый комок приземлился в руки шерифа. - Я вернул его тебе. Забирай и оставь меня в покое. Стальной крюк с силой ударил о землю, трещина разрасталась с чудовищной скоростью, через мгновение став пропастью. Пропастью между ними. А смех Регины всё звучал и звучал под сводами чёрного неба. - Не находишь, шериф, у нас с пиратом намного больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Эмма проснулась от собственного крика. Внизу кто-то усердно барабанил в дверь. «Может сейчас эта девка на что-то сгодится. Пусть отрабатывает свой хлеб шерифа», - думала Регина, колотя в дверь дома Снежки. Конечно, можно было бы просто вышибить эту самую дверь с помощью магии, но сейчас не самый подходящий момент. Через пару минут на пороге возникла взъерошенная Эмма, за ней Дэвид. - Я пришла к тебе, как к шерифу. Румпельштильцхен приговорил Крюка к смерти, но не говорит где. И ты должна это выяснить. Встретимся в лавке. Эмма уговаривала, угрожала, просила, но результата не было. Голд чуть не умер, значит, тот, кто сделал это - приговорён, иначе с Тёмным и не бывает. Во время всего допроса Регина тихо сидела в углу на стуле. Она выглядела потерянной и опустошённой посреди погрома, который сама и устроила. Дёрнулся дверной колокольчик, в лавку вошли Бэй и Генри. - И что здесь случилось? – воскликнул мальчик, обведя взглядом остатки товаров. - Мистер Голд пытается убить капитана Джонса, - оглядев руины, Эмма продолжила, - и мы тут поговорили немного. - Пойдём на пару слов, - голос Нила, обращённый к отцу, показался чужим и незнакомым. Таким его Эмма никогда не знала. Не дожидаясь согласия, Бэй удалился в заднюю комнату, Голд последовал за ним. - Что ты сделал с Крюком? - Перенёс в безопасное место, где он благополучно сдохнет, - и снова душа Тёмного рвалась наружу, не в состоянии скрыть торжество победы. - Ты скажешь, где он, - уверенным тоном заявил Бэй. - И почему я сделаю это? На секунду Нил сжал челюсти, боль промелькнула во взгляде, удивив Голда. Удар был нанесён неожиданно: - Потому что, когда ты бросил меня, Крюк в какой-то мере заменил мне отца. И я никогда не прощу тебя, если ты убьёшь его. Мила,.. Бэй,.. Крюк… Судьба способна подшутить даже над Тёмным. Земля круглая, Румпельштильцхен. Боль, причинённая когда-то другим, вернётся и ударит в твоё сердце. Она будет настолько сильной и неожиданной, что ты не сможешь не только дышать, но думать. И самое страшной её составляющей станет постоянство. - Он в подземелье дракона, - прошептал Голд, сползая по стене. Вернувшись к остальным, Бэй обратился к Эмме: - Он в подземелье дракона. Ты знаешь, где это? - Да, в прошлом году я убила эту тварь. И вытащу Крюка оттуда. Нил выглядел усталым: - Эмма, мне нужно уехать. Помнишь, я говорил. Шериф кивнула, подошла к Генри, взяла его за руку и подвела к Регине. В глазах королевы засветилась надежда. - Регина, ты не против, если Генри эту ночь побудет с тобой. Лицо мальчика засияло улыбкой. - Конечно, нет, - женщина нежно обняла сына. – Пойдём, дорогой, я приготовлю твои любимые яблочные конвертики. Как сильны дети в своей невинности и любви. Они способны вытеснить боль, безжалостно гложущую сердце. Они способны заставить забыть, пусть даже на время. Генри спокойно уснул в своей кровати, зная, что мама спасёт всех и вся. Регина также не сомневалась в Эмме, но от этого становилось только хуже. Он и она – вместе. Понимание своих поступков и чувств пришло неожиданно. Всё вдруг встало на свои места: и внезапно возникшее желание оказаться в объятиях пирата, и приход на корабль, и ненависть к Эмме, и, конечно, разгромленная лавка Голда. Пытаясь не разбудить Генри, королева рыдала в подушку, повторяя одни и те же слова как заклинание: - Я не должна любить его, я не должна любить его, я не должна… ************* Спускаясь в подземелье, Эмма поражалась превратностям судьбы. Она спешит на помощь человеку, способному с лёгкостью вынуть её сердце. Возможно, единственному, кто в силах сделать это. Но она шериф, представитель закона и власти, в неё верят горожане, значит, всё правильно. Правильно! Правильно! Правильно! Что вообще означает это правильно? «Если я опоздала, и он уже мёртв…», - развивать мысль не хотелось, к тому же, ноющая боль в груди мешала этому. - Джонс, – кроме гулкого эха не отозвался никто. - Джонс, ты здесь? Покричав минут пять, Эмма начала отчаиваться. Найти пирата в этом лабиринте коридоров было не так-то просто. - Джонс! Откуда-то снизу раздался звук, похожий на царапанье. Повернув за колонну, Свон увидела крутую лестницу, уходящую во тьму. Фонарик пришёлся кстати. Спустившись, Эмма очутилась в узком коридоре, пахло плесенью и чем-то тошнотворно-сладким. В конце туннеля горел факел, отблески огня оставляли на стенах грязно-жёлтые блики. Под ногами что-то хрустнуло, шериф пинком отбросила человеческую кость, определив источник мерзкого запаха. - Джонс. - Красотка, и ты здесь, - голос пирата, обычно твёрдый и ироничный, звучал измученно и устало. Эмма ускорила шаг, через пару секунд оказавшись перед камерой со стальными прутьями. Киллиан сидел, облокотившись о стену. На лице капитана проступил пот, воздух со свистом вырывался из лёгких. При виде шерифа Крюк попытался улыбнуться, получилось печально. - Шериф бесстрашно бросается на помощь гражданам Сторибрука. - Заткнись, - выдала Эмма, пытаясь найти замок и одновременно понять, почему пират выглядит таким измученным, ведь исчез он не более двух-трёх часов назад. Но погружаться в мысли о плохом – не время, как и погружаться в мысли о прошлом. Эмма, как бульдог, вцепилась в цель и отбросила чувства. Сначала вытащить Крюка, а потом… О потом тоже думать не хотелось, сейчас нужно сосредоточиться. - Как открыть эту камеру? - Нужно найти рычаг, он где-то рядом, скрыт в стене, - фраза далась капитану с трудом. - Что с тобой происходит? – спросила Эмма, ощупывая стену в поисках чего-то, хотя бы отдаленно напоминавшего рычаг. - Румпельштильцхен ничего не оставляет на потом. В моей ловушке заканчивается воздух. От удивления девушка остановила поиски, уставившись на пирата. - Но прутья, сквозь них… я же дышу. - Милая, ты забыла, в каком мире находишься. К тому же, я внутри, а ты снаружи. - Тогда заткнись, - Эмма с удвоенной силой принялась за поиски рычага. Наконец, в стене блеснуло что-то маленькое и яркое. - Он напоминает крохотный серебристый якорь? - Да, попробуй повернуть. Свон скорчила гримасу, прокомментировав: - Но он такой маленький. Крюк рассмеялся, несмотря на тяжесть в груди: - Я так и знал, что ты предпочитаешь большие размеры. - Заткнись, - в очередной раз повторила Эмма, отметив про себя: слово становится навязчивым. Минуты две девушка безуспешно пыталась повернуть рычаг. Бросив беглый взгляд на капитана, шериф убедилась в отсутствии времени и с удвоенной силой принялась дёргать якорь. Обломав ногти и поцарапав руки, Свон почти отчаялась сдвинуть рычаг с места, как неожиданно раздался щелчок, и прутья клетки с противным скрежетом поползли вверх. Бросившись в камеру, девушка помогла капитану подняться и выйти, отметив: воздуха в клетке пирата действительно не хватало. Поднявшись вверх по узкой лестнице, они остановились передохнуть. Джонс практически пришёл в себя, и Эмма ожидала очередной порции подколок. Ведь это лучше, чем думать о вынутом сердце и чувствовать себя неловко. Но обернувшись к капитану, девушка не увидела привычной ухмылки и знакомых чертенят во взгляде, в один миг Крюк стал чужим. Казалось, маска равнодушия приросла к коже пирата, и он не заметил перемены. Или мрак подземелья сыграл с Эммой злую шутку. Непонятно откуда взявшаяся обида захлестнула сердце, вспомнился недавний сон. Девушке захотелось крикнуть: «Да что с тобой происходит?.. От чего ты бежишь?» Но вместо этого Свон устало произнесла: - Даже не поблагодаришь? - Насколько я помню, это – твоя работа. И ты, не уставая, постоянно напоминала мне об этом. Что же сейчас не так? «Что не так? Он издевается. Я лезла в это долбанное подземелье, чтобы спасти его, и в ответ – что не так». Но капитан услышал другие слова: - Ты прав. И что ожидать от человека, которому Голд повредил мозги. Киллиан ехидно усмехнулся, но в следующий миг взгляд Джонса упал на руки Эммы: обломанные ногти, царапины и кровь на коже. Сердце болезненно кольнуло, из последних сил пытаясь не дать хозяину окончательно заковать себя в броню равнодушия. - Пойдём, - бросила Эмма, стараясь не смотреть на пирата. Но Джонс не спешил, он снял шарф со своей шеи, разорвал его на две части. - Подожди, нужно перевязать. Жестом обиженного ребёнка девушка спрятала руки за спину. - С этим я справлюсь сама. Крюк так не считал. С твёрдым намерением осуществить задуманное, пират сделал шаг в сторону шерифа. Девушка отступила. - Осторожно, не наступай за… - слова капитана заглушил монотонный гул. Джонс схватил Эмму в охапку и прижал к стене, закрыв собой. Спустя мгновение на место, где они были секунду назад, обрушился град камней. Грохот уже прекратился, а девушка продолжала стоять у стены, прижавшись к телу капитана. Почти как тогда… в каюте. Но объятий не было, просто… на глазах Эммы заблестели слёзы. - Ты в порядке? Снова дрожишь, – в голосе звучала теплота, но, боясь ошибиться, шериф не стала смотреть в глаза Киллиану. Это устроило двоих. Пират поочерёдно перевязал руки своей спасённой спасительницы. - Пойдём, пока ты не задела ещё какую-нибудь ловушку. Смерть вдвоём в один день не входит в мои планы. Поднявшись на поверхность, оба вздохнули с облегчением. Но только что пережитые события, невысказанные слова, запертые чувства… Джонс ощущал себя мерзавцем, кодекс чести пирата дал сбой, но так было нужно. Желая быстро покончить с ситуацией и уйти, Киллиан тихо произнёс: - Спасибо, красотка, - губ коснулась грустная улыбка. Эмма всматривалась в черты лица, незаметно ставшие родными. Каким-то шестым чувством Свон ощутила внутреннюю борьбу пирата, маска равнодушия слетела с лица, боль отчётливо проступила в глазах, сжав сердце шерифа приступом отчаяния. Барьеры рухнули, и губы Эммы прижались к губам пирата. Вспышка нежности в пучине сознания, но затем сильные руки сдавили тело, губы Джонса настойчиво и болезненно продолжали поцелуй. Он не думал о ней, он думал о том, как причинить ей боль. И у него получилось. Эмма вырвалась из грубых объятий, не понимая происходящего. И вновь маска, ставшая лицом: губы сложены в тонкую линию, а глаза… в глазах огонь, о существовании которого Эмма не подозревала. - А чего ты хотела, Свон? Не каждый поцелуй напоминает прикосновение крыльев бабочки. Иногда он приносит боль. Ты готова к такой боли, Эмма? Капитан ушёл, не дождавшись ответа. Он знал его заранее или думал, что знал. Сделав несколько шагов, Эмма устало облокотилась о ближайшее дерево. Даже предательство Нила не причинило такой боли. Слёзы катились по щекам, а печальный дождь всё пытался превратить чёрное в белое, оставляя на лице девушки холодные дорожки тоски и отчаяния.