В середине осени их город выглядит неплохо.

      Юнги смотрит в окно серой пятиэтажки, ожидая, что оттуда вот-вот появится рыжая чиминовская макушка, но вместо этого натыкается лишь на узорчатые занавески, не прикрывающие даже и половину кухни. Он с раздражением тушит окурок о спинку лавки и облокачивается на стоящее дерево сзади. Его задница болит от впивающихся досок, но устроиться на сидении как все нормальные люди уже не может даже чисто по привычке. Местная шпана здесь достаточно натопталась, впрочем, как и он сам.       Ему не кажется, что из этого ожидания может выйти нечто стоящее, но Чимин ясно дал понять, что не собирается держать Юнги дома на одних птичьих правах, требуя от него полнейшей ответственности, на которую тот только способен. Так что он принимает для себя самое правильное решение — не мешаться.       К такой же пятиэтажке напротив подъезжает черная машина, и Юнги невольно размышляет о том, что подумают родители Чимина, когда увидят его снаружи, сидящего на грязной лавке и с кучей окурков, оставленных вокруг. Скорее всего даже побитая дворняга выглядела бы лучше сейчас, чем парень, ждущий на холодной улице малейшего знака, дабы скорее зайти хотя бы внутрь подъезда, не говоря уже о теплой и уютной квартире.       Пятая сигарета догорает сама по себе, когда Чимин открывает окно и с легким отвращением на лице машет ему зайти внутрь. Юнги смотрит несколько секунд на его уже выцветшие волосы, бросая окурок на землю и заходит внутрь подъезда, ожидая пару минут перед квартирой прежде, чем открыть дверь. Запах свежего порошка накрывает с головой, и он невольно думает, что стоило подождать подольше.       — Спрячь кроссовки в шкаф, — Чимин кричит ему с кухни, расставляя с характерным стуком тарелки по маленькому столу, — Не дай бог, они их увидят и поймут, что мой парень — полное дерьмо.       — Не то, чтобы ты старался быть вежливым, — Юнги чуть усмехается, складывая обувь на нижнюю полку гардеробного шкафа и проходит внутрь.       — Да? — Чимин даже не смотрит в его сторону, очевидно слишком сосредоточенный на том, чтобы достойно оттереть жирное пятно с раковины, — Значит дашь мне знать, если я ляпну что-нибудь. Помой руки. Ни одни отношения еще не доводили меня до такой трясучки. Им следовало позвонить хотя бы за неделю до приезда, но это, наверное, слишком сложно для таких продвинутых людей. Ты вообще представляешь, какую работу я проделал за эти двадцать часов, пытаясь хоть немного навести порядок?       — Чимин, — Юнги приходится повысить голос, когда вода из крана начинает заглушать его, — Это только на три дня, не устраивай драму.       — Не хочу от тебя это слышать. Ты прекрасно знаешь, как я устал от этого дерьма.       — И тем не менее, упорно продолжаешь ссать им в уши, — Юнги подходит сзади, устраивая подбородок на чужом плече, — Тебя никто не просил об этом, и я до сих пор не могу понять, схрена ты решил, что они посчитают тебя «долбаёбом, предпочитающим сиськи вместо членов» тогда, как Намджун был женат на твоей матери около пяти лет.       — Именно поэтому он считает это все ненормальным, — Чимин выдыхает раздражённо и отталкивает Юнги от себя, скривившись в отвращении, — Очевидно, он прожил этот «ад» и теперь не хочет, чтобы я познал такую участь.       — Это ты так считаешь, — он вздыхает, опускаясь на скрипящий стул, подхватывая с тарелки нарезанный кусочек томата, — Ты просто ёбнутый, Чимин. Смирись с этим.       — В жопу иди.       — Правильно, солнце, в этих отношениях я актив.       В дверь звонят, когда Чимин заносит руку, дабы ударить Мина по его темной голове, отчего они оба вздрагивают и смотрят друг на друга со встревоженными лицами.       — Ну, — вздыхает Юнги и идёт первым в коридор, — Перед смертью не надышишься.       Когда он открывает дверь, радостные голоса и вздохи обрушиваются на него вместе с потоком свежего воздуха. Чимин подходит несколько секунд спустя, медленно и с неохотой беря Юнги за руку, которую тот ободряюще сжимает. Когда старший из Паков отечески обнимает их обоих, кажется, что запах Чимина чувствуется даже на этих двоих. Невольно Юнги думает, а пахнет ли он сам Чимином также?       Пару лет назад они встретились на том вечере выпускников, который проходит в ближайшем от школы скромном кафе, и на который обычно никто не хочет приходить, кроме оставшихся в городе работяг. Не то чтобы Юнги относился непосредственно к ним. Он скорее был тем типом, который ожидает увидеть себя успешным артистом, но по итогу, спустя пять лет после школы, оказывается разочарованием своих родителей. Они знают, что он сидит у них на шее как провалившийся ребёнок, хоть они и никогда не говорили ему об этом. Мечты заняться музыкой сошли на нет к моменту, когда он устроился на свою первую работу в круглосуточный ларек, дабы создавать видимость хоть какой-то занятости и издеваться над несовершеннолетними школьниками, пытающимися купить скидочный алкоголь. Встреча выпускников же была очередным способом отвлечься и поискать новые причины для самобичевания.       Ближе к вечеру он и встретил сильно опоздавшего Чимина, который, очевидно, уже к этому моменту оказался в достаточно пьяном состоянии, чтобы завязать с ним разговор и предложить свою помощь в виде совместного проживания в купленной родителями квартире. Юнги не знает, жалел ли об этом на утро Пак, но как чистокровный «мужчина» тот не отказался от своих слов и через пару дней позвонил с вопросом, надо ли помочь перевезти его вещи.       Эта до абсурда глупая ситуация привела к тому, что уже два года они сосуществуют в однокомнатной квартирке вдвоем, что, впрочем, оказалось не таким уж плохим вариантом. Юнги больше не ломает родителям шею своим весом, а Чимин, на удивление лучший вариант соседа, наконец успокаивает душу своим папам наличием у себя «романтических отношений».       На самом деле, Юнги считает, что взаимодействие Чимина со своими родителями заслуживает отдельного ситкома на их телике. Он не знает очень много, но ему достаточно того, что рассказывал Пак, однажды напившись в свой выходной, а также тех подробностей, которые тот выдал ему почти перед самым их приездом. Все сложилось очень просто, и сама история до ужаса банальна: отец Чимина Намджун, воспитанный маленьким городом и патриархальными родителями, был свято уверен в своём будущем и в том, что от жизни ему нужна лишь семья и достойная работа, чтобы ее обеспечивать. Следуя этому плану, он нашел себе жену, заделал сынишку, а после, видимо, осознав важность каждого момента жизни, послал все нахрен, разведясь, забрав ребенка, и вступил в теплые настоящие отношения со своим коллегой по работе.       Может для их города это была главная новость на ближайшие пару лет, но Юнги, как человек продвинутый, осознавал, что на деле, подобная история словно написана по шаблону, настолько банальной казалась она ему. А вот у Чимина возникли с этим явные проблемы. Разумеется, он любил своих пап и ни в коем разе не осуждал выбор отца, учитывая, что Сокджин появился в их жизни, когда ему было всего три года и стал для мальчика настоящим родителем, но вот переживания относительно того, примут ли они его гетеро ориентацию, порой мешали ему спать. Юнги находил, лично для себя, до странного глупым и абсурдным чиминовские мысли, но, никогда бы не стал обесценивать их и произносить это вслух. У всех были свои секреты.              — А вам не хочется, как бы, сменить обстановку? — столь идеальный Сокджин, сидящий посреди их крошечной кухни, кажется либо до странного нелепым, либо миражом, что мог привидеться им от скуренной наспех травки, — Мы покупали тебе эту квартиру на первое время, но может вам вдвоем стоит найти нечто более, — он чуть морщится, переведя взгляд за окно, напоминая этим Чимина, — эм, уютное? Достаточно приличное, скорее.       — Пап, — Чимин обрывает его тоном, который обычно использует, чтобы морально растоптать Юнги во время тех редких ссор, что возникают у них на почве общей усталости, — Вы достаточно сделали, нам больше и не нужно.       Джин нервно выдыхает, когда Юнги замечает его взгляд, обращенный куда-то за своего сына, и кладёт на свою тарелку больше салата, чем следовало бы. Намджун мягко проводит по его спине, обращая свой взгляд на парочку.       — Я верю, что ты понимаешь, почему мы так говорим, — он чуть улыбается, — В конце концов, это не сильная затрата для нас, и мне кажется, что тебе, как ребенку привыкшему жить в хороших условиях, может быть… — Намджун запинается о взгляд, направленный на него, тяжело вздыхая, — Ладно. Я уже слышал достаточно от Чимина, так что может теперь ты расскажешь, как вы познакомились?       Юнги не сразу понимает, что обращаются к нему, погруженный в свои мысли, до тех пор, пока не чувствует неловкую тишину, возникшую между ними. Он поднимает взгляд на Кима и чуть улыбается, делая вид, словно все это время ностальгировал по старым временам. Рука автоматом обхватывает плечо взвинченного Чимина, но наткнувшись на его раздраженный взгляд, Юнги не отпускает ее, а лишь спускает, позволяя той мирно обхватывать паковскую талию.       — В этом нет чего-то особенного, просто, — он задумывается на секунду, решая, какой ответ мог бы порадовать Чимина, — Просто мы оказались в нужное время, в нужном месте.       — Вы ведь знакомы еще с первого класса? — хмурится Джин, не замечая, как Юнги чуть поддается вперед, получив от своего «парня» предупредительный втык по ребрам.       — Да, но чтобы осознать некоторые вещи, порой нужно подходящее время.       Намджун понимающе кивает и неожиданно для всех его лицо озаряет самая теплая и нежная улыбка, которую Юнги видел у него с момента, как тот зашел в их квартиру. Он замечает, как рука Сокджина чуть взъерошивает волосы мужа, и, почти на секунду, Юнги уверен, что перестает дышать. Чимин издает тихий смешок, обращая на себя его внимание и теперь это родственное сходство между ними, вот так, по романтичному запечатлённое в их счастье, наконец становится очевидным.       — Тебе следует чаще смеяться, зануда, — Юнги бросает ему это тихо, когда Намджун отвлекается на телефонный звонок, а Джин выходит вместе с ним.       — Тогда тебе следует чаще меня смешить, клоун.       Юнги улыбается и наклоняется ближе, чтобы его поцеловать, когда Чимин начинает действительно смеяться и бросаться в него едой, агрессивно защищая свою любовь к девушкам.       — Педик, — тихо шутит он, но Юнги ни капли не обижается.