Простота

Лик моего Лунного Друга был особенно печален. Он излучал дрожащий серебристый свет. Сейчас все вокруг приобрело сказочно-мертвенный окрас. Лед на реке шутливо поигрывал с этим светом, то поблескивая, то переливаясь. Летом эта река любовно и плавно заигрывает с моим Лунным Другом, лаская и гладя его печаль прохладным течением. Весной же река вела себя как разбаловавшийся ребенок. Кидалась осколками своего хрусталя и, боясь, что скоро уложат спать вновь, начинала играть и веселиться еще резвее. Но мой Лунный Друг не замечал реки. Он только отвернул свой лик от земли и испускал свою печаль серебром. Веточки молоденьких берез тихо спали под песню наста. Маленькие ледяные слезинки шептались о весне. Слезинки всю зиму прожили на веточках и уже сейчас хотели побежать поближе к корням. Красавицы-березы наслаждались печалью моего Лунного Друга. Лишь изредка какая-нибудь любопытная краса скрипом спрашивала о серебре, подаренным луной. Но мой Лунный Друг молчал. Молчал о своей грусти. Молчал о своем свете. Снег вокруг тоже молчал. Он не грустил. Он умирал. Зима почти прошла. Прошла и жизнь снежка. Немного снегу осталось нянчить реку. Недолго любоваться слезинками берез. И недолго наслаждаться печалью моего Лунного Друга. Я однажды спросил у моего Лунного Друга, почему он дарит серебро только зиме и почему скучает по снегу. Тогда он повернул свой лик ко мне и ответил : « Черно-белый блеск прекрасен. Немое кино бесценно».