Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

Первая неделя в столице пролетела с ураганной скоростью. Зинаида Петровна, не имевшая собственных детей, изливала весь нерастраченный жар материнства на Анну: оценив её гардероб, призвала свою модистку и немедля сделала срочный заказ на два роскошных платья для выхода в свет и два повседневных для посещения публичных мероприятий. Анна попыталась сопротивляться, но, поняв, что сие бесполезно, подчинилась. Уж очень ей не хотелось огорчать свою новоиспеченную тётку. Дядюшка же взял на себя труд возить племянницу в музеи, на выставки, вечера поэзии и музыки. Таким образом у неё не было ни единого свободного вечера. К обеду у них бывали многочисленные знакомые Мироновых. К примеру, заезжал племянник Зинаиды Петровны – Виталий Григорьевич Головлев. Анне он показался весьма неприятным и скользким молодым человеком. Причиною неприязни еще и были высокомерные и холодные взгляды, что бросал этот хлыщ на её обожаемого дядюшку. С ним приезжал и компаньон Зинаиды Петровны, купец Свешников. Оба этих господина питали явную неприязнь к Петру Иванычу. Правда, от него эти их взгляды и высокомерие отскакивали, как от стенки горох: он со всеми был приветлив, сыпал шутками, блистал за столом и был в своей привычной роли души компании. Зизи смотрела на него обожающим взглядом. Бывали у них и весьма интересные знакомые. К примеру, поверенный Зинаиды Петровны Карл Крукман. Он столько рассказывал о своих путешествиях за границу, в частности о Франции, и Анна с ним очень живо обсуждала поездку по Провансу, мысленно возвращаясь в те славные дни, когда они с Натальей Павловной путешествовали по югу Франции. Именно в Провансе она немного пришла тогда в себя, ожила и обнаружила вокруг чудесный и прекрасный мир, который никуда не исчез, пока она страдала по Якову. Крукман оказался весьма искушенным знатоком французского вина. Анна же просто наслаждалась цветистыми эпитетами, которыми он описывал все тонкости букета того или иного сорта. У него оказалась во владении небольшая винодельня, расположенная недалеко от Бона, и он посвящал Анну в тонкости сего предприятия. Посещали они и выставки. Там дядюшка с гордостью представлял племянницу своим знакомым и буквально грелся в лучах восхищения ею. Вся эта вереница развлечений мельтешила перед глазами Анны, и она, не привычная к такому насыщенному времяпрепровождению, к концу первой же недели просто утомилась. Единственный визит, который она была бы рада нанести, - к её дорогой подруге Наталье Павловне фон Берг, - к сожалению, не состоялся по причине отъезда той по делам благотворительного общества в Москву. Анна весьма огорчилась этим обстоятельством, потому что именно с баронессой хотела поделиться той тяжестью, что оставалась у неё на душе, несмотря на все усилия дядюшки развлечь её. И вот сегодня, спустя неделю после своего воцарения в особняке, Анна сидела в маленькой гостиной, уютно устроившись у окна с книгой и решительным намерением никуда нынче не выходить, пусть даже на неё обидятся все дяди и тёти Петербурга. Но уединение её было нарушено: к ней вошел, нет, ворвался дядюшка, восторженно размахивая руками: - Аннет, дитя моё, смотри же, смотри, кого я тебе привел! Сердце её стукнуло и забилось от волнения, но в следующую же секунду она погрузилась в разочарование: в гостиную, следом за Петром Иванычем вошел Андрей Петрович Клюев. - Вы?! - изумилась она. - Но какими судьбами? - Да вот, Анна Викторовна, решил развеяться. Он устроился в кресле напротив неё, дядюшка же отошел к изящному столику, чтобы налить им по рюмке коньяку из массивного графина. - Но когда мы с вами виделись, вы никуда, кажется, не собирались, - заметила Анна. - Вы правы! Что же, признаюсь, хоть это и стыдно, - он понизил голос. – Я просто трусливо сбежал. - И кто же вас поверг в столь паническое бегство? – улыбнулась Анна. - Представьте себе – мой управляющий. Он меня так загонял по полям и угодьям моих владений, что я не смог более это терпеть. Я ведь, видите ли, Анна Викторовна, приобретя сие поместье, вознамерился превратить его в благодатный край: построить каменные дома для своих крестьян, провести электричество, засеять поля самыми передовыми культурами. Для того и нанял управляющего. И вот извольте услышать из первых уст сию леденящую кровь историю, - он театрально вздохнул и продолжал душераздирающим тоном. – Во-первых, сей благородный муж принуждал меня подниматься ни свет, ни заря и мчаться куда-то верхами. Я просыпался на краю какого-нибудь поля. А перед этим голова моя моталась вверх-вниз, и управляющий принимал мои сонные кивания за согласие с его самыми смелыми прожектами. Кроме того, он все время мучил меня, постоянно повторяя: весенний день год кормит, и я чувствовал свою величайшую вину перед этими несчастными крошечными зернышками, которые надо как можно скорее закопать в землю. Промедление же было смерти подобно. И вот, спустя две недели я совершенно вымотался и измучился. В конце концов, я вызвал управляющего и заявил, что даю ему полную свободу действий, а сам ретируюсь по делам в столицу. Видели бы вы, как сей господин обрадовался. Нет, не подумайте дурного, я ему полностью доверяю. Но быть помещиком… Сия ноша оказалась неподъемной. И вот я здесь! Петр Иваныч всучил ему рюмку коньяку и поднял тост: - Выпьем же за урожай! Я уверен, Андрей Петрович, вы станете величайшим примером для передовых землевладельцев Затонского уезда. И, чем черт не шутит, блеснёте на осенней выставке, да ещё и золотую медаль получите! Ну, а мы все будем чрезвычайно гордиться знакомством с вами. Анна с улыбкой выслушала повествование Клюева, потом спросила, стараясь придать тону безразличия: - Как там, в Затонске, что нового? Тот покатал на языке терпкий напиток, проглотил и, сморщившись, переспросил: - А вас что-то конкретное интересует? Или… кто-то? - Да нет, так, общие сведения, - пожала плечами Анна и поймала на себе внимательный взгляд дядюшки. - Ну, что там было в эти дни? – задумался Клюев и начал перечислять. – Открылась новая книжная лавка, весьма уютное и симпатичное заведение. Я там пару книг себе заказал по сельскому хозяйству. Помещик Самсонов устроил весенний бал в своем особняке: обожает юную супругу развлекать. На бал явился весь цвет нашего городка. И ваши знакомые из полиции …тоже присутствовали. Непрошенная обида вдруг плеснулась в груди, и Анна не успела её скрыть. Дядюшка, пытаясь ей помочь, засуетился и заговорил, отвлекая на себя внимание гостя и давая Анне возможность немного справиться с чувствами: - Андрей Петрович, я так рад, что вы приехали. Не изволите ли посетить с нами спиритический сеанс у Тарновских послезавтра вечером? - Но я… у меня даже приглашения нет! – развел руками тот. - О, это ничего! – замахал руками Петр Иванович. – Я состою в нашем клубе спиритов и вправе приглашать, кого душа пожелает. Так что на сей счет можете не беспокоиться! В этот момент в гостиную вошла Зинаида Петровна: - Анна! …О, у нас гости! Дядюшка с Клюевым поднялись, и первый оживленно заявил: - Вот, Зинаида Петровна, позвольте представить вам: Андрей Петрович Клюев, сосед Мироновых в Затонске. - Очень приятно познакомиться, - учтиво склонился к ручке хозяйки дома Клюев. – Извольте видеть, какой счастливый случай: иду я по Невскому, а из шляпной мастерской мадам Эсфальс выходит ваш супруг! - Вот как? Интересно, - Зинаида Петровна, прищурившись, уставилась на мужа, который немедля покраснел. – А что же, позвольте спросить, Петр Иваныч делал у мадам Эсфальс? - Ну, душа моя, что я мог там делать? – закатил глаза Миронов. – Спасибо, Андрей Петрович, вы мне испортили сюрприз! Зизи, я всего лишь хотел приобрести шляпку для тебя! Что, я не могу себе позволить такой маленький пустяк? Право слово, меня обижает твое недоверие. - Сюрприз, значит? – качнула недоверчиво головой Зинаида Петровна. В этот момент в гостиную заглянула горничная и сообщила, что звонит телефонный аппарат. Зинаида Петровна решительно вышла из гостиной, следом кинулся Петр Иванович, а Клюев недоуменно спросил у Анны: - Я что-то не так сказал? - Ну, вы могли бы и опустить подробности вашей встречи – с легкой укоризной заметила та. - О, боже, как я неловок! – Клюев даже глаза прикрыл ладонью. – Совершенно не хотел никого подводить. - Надеюсь, Петр Иванович исправит вашу маленькую оплошность, - успокаивающе улыбнулась Анна и продолжила расспросы, которые интересовали её гораздо больше, чем шляпки мадам Эсфальс. – Так что же бал? Говорите, был весьма представительным? - О, да, - переключившись на новую тему, оживился Клюев. – Присутствовала губернаторша с дочерьми. Сам же глава города был в этот день в отъезде. Кроме того, прибыл предводитель дворянства со всей фамилией. Также был прокурор с супругою, кто еще? А, и ваша матушка также изволила прибыть. Она представила меня своей спутнице, Александре Ивановне. - Тут он спохватился, вспомнив. - Ах, да, изволил посетить сей бал и наш новый полицмейстер, эм-м, господин Штольман, а с ним и начальник сыскного отделения господин Коробейников. Правда, пробыли они недолго, скорее, для протокола и быстро откланялись. Но пару танцев, кажется, протанцевали. Я за ними не наблюдал, конечно, но... Анна открыла, было, рот, чтобы заявить, что никакие танцы господ полицейских её не волнуют, но в этот момент в гостиную вернулся Петр Иванович. Был он несколько взъерошен, но вид имел победительный. Он быстро налил ещё рюмку и, лихо опрокинув в себя, предложил: - Ну, что, господа, чем мы займемся нынче вечером? - Петр Иваныч, я... - Ничего, я уладил всё с Зизи, - успокоил он гостя. - Сейчас звонили из магазина мадам Эсфальс и интересовались, к которому часу доставить шляпку. Так что, какие предложения по поводу вечера? - Я смею предложить составить мне компанию, - сказал Клюев и бросил быстрый взгляд на Анну. Та едва заметно поморщилась: всем её намерениям остаться нынче дома, кажется, не суждено осуществиться. А он продолжил: - Я, видите ли, нынче вечером абонировал ложу в Мариинском театре, посему... Анна Викторовна, Петр Иванович, окажете честь? - А что, великолепная идея! - оживился Миронов. - Нынче дают, кажется, "Евгения Онегина"? Давно мечтал увидеть сию постановку, столь противоречиво принятую и бурно обсуждавшуюся еще несколько лет назад! Такая романтичная вещь: юная дева влюбляется в мужчину, старше себя, пресыщенного жизнью циника, и ...хммм... да! Так вот, буду счастлив сопроводить вас, друзья мои! - А что Зинаида Петровна, надеюсь, также присоединится к нам? - О, за Зизи я могу ответить: она с удовольствием выгуляет сегодня свою обновку.

***

«Значит, по балам ходите, Яков Платоныч?» - сердито думала Анна, прогуливаясь по аллее парка возле особняка. – «И совсем по мне не тоскуете? Что же, очень хорошо!» Про то, что сама она всю неделю ни дня не сидела дома, Анна предпочла сейчас не вспомнить. Она вновь перенеслась мыслями в тот день в участке, когда она вернула Штольману его драгоценную папку. Она видела, как ему нелегко давалась эта их встреча. Как он застыл у сейфа, не поворачиваясь сразу к ней: наверняка пытался справиться с собой. А как он потом говорил с ней, явно желая уязвить, чтобы она как можно скорее оставила его в одиночестве. Она вдруг задумалась, что он должен был испытать после её отказа, и представив всё словно бы наяву, ужаснулась, как она могла так с ним... Швырнула ему папку, наговорила какой-то чепухи, а всего бы надо было не уходить из его кабинета, пока он не убедится, что она не собиралась ему отказывать! Что это страшное недоразумение, которое произошло... Но откуда взялся этот отказ? Что же с ней случилось? Она встала как вкопанная: дядюшка же говорил про скорый спиритический сеанс, на котором будет присутствовать некий важный гость. Возможно, с ним стоит посоветоваться... Воодушевленная этим решением, она круто развернулась к дому и почти побежала по аллее.