Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

Не дойдя до гостиной, Соланж вдруг покачнулась и оперлась о стену. Лицо её залила мертвенная бледность. Анна в тревоге спросила: - Что с тобой, милая? Присядь же. Та слабо мотнула головой и рухнула на стоявшую у стены банкетку. После подняла к Анне лицо и с трудом прошептала: - Ступайте, барышня. Я.. тут посижу. Не… выдавайте только. - Я тебя не оставлю! – твердо сказала Анна. - Не погубите, барышня, - слабо вцепилась та в её руку. – Выгонят, куда я пойду? Плохо мне нынче с утра самого. Но это ничего, пройдет. Не впервой. Вы… ступайте. Графиня… велели вас проводить после… визита. Голова её бессильно откинулась: она вложила в эту просьбу последние силы. - Да что же это такое, - пробормотала Анна, ухватившись за запястье горничной. Пульс под пальцами трепыхался неровно и слабо. Анна вытащила из ридикюля скляночку с нюхательной солью и сунула под нос служанке. Та судорожно вздохнула и открыла глаза. - Ну, что, как ты? – настойчиво спрашивала Анна. - Спасибо вам, барышня, - слабо улыбнулась та. - Я позову кого-нибудь! - Прошу вас, не говорите графине только. Я сама дойду к себе. – Соланж попыталась подняться, но ноги её держали еще плохо. В конце коридора мелькнула горничная, и Анна окликнула её. Та подбежала, заойкала при виде своей товарки. Получив распоряжение проводить заболевшую девушку в её комнату, присела в коротком книксене и, подхватив Соланж под руку, медленно двинулась с ней по коридору. - Не говорите только никому, умоляю, - опять попросила та, обернувшись к Анне. - Не скажу! Если пообещаешь прийти ко мне в больницу показаться, - сказала та. - Обе..щаю, - слабо кивнула горничная и поплелась, тяжело опираясь на руку своей помощницы. Анна посмотрела ей вслед и, развернувшись, решительно устремилась к гостиной. Дверь была приоткрыта, слышались голоса: графини и Елены. Анна уже подняла было руку, чтобы отворить створку, как услышанное заставило её насторожиться. - …Ну, зачем ты её пустила к Соне, мама! - Да в чем дело? Она совершенно не опасна, поверь! - Не опасна? А если эта дурочка что-то ей наговорит? - Там с ними Соланж, я велела ей следить. При ней они не станут откровенничать. - Ах, Соланж… А, кстати, как она себя чувствует? - Откуда мне знать? Ты же знаешь, я не обращаю внимания на слуг. А вот почему тебя заботит какая-то горничная? - Неважно… - Елена! - Мама! Анна потянула на себя створку и вошла в гостиную. Графиня повернула к ней напряженное лицо, Елена, стоявшая спиной к двери, вздрогнула и, помедлив, обернулась. - Боже мой, Анна! Матушка мне как раз говорила, что вы к нам с визитом. А я вот задержалась у модистки. Ну, вы же знаете, как это утомительно – заказать наряд! Она так оживленно щебетала, что только наблюдательный взгляд мог разглядеть, что веселость эта – напускная, что глаза холодно и изучающе скользят по Анне. И этим Елена становилась сейчас очень похожа на свою мать. Анна растянула губы в широкой приветливой улыбке и протянула руки к девушке, они расцеловались: - Ах, дорогая, - воскликнула Анна, усаживаясь в кресло, - я уже сказала графине, что рада возобновить наше знакомство, которое было так некстати прервано! Елена в ответ в притворном сожалении покачала головой: - Ваша правда. Как же неделикатны бывают эти слуги! Тоже мне, нашли время и место! Могли бы учинять скандал, когда гости разъедутся. - Ну, что ты говоришь, милая, - обратилась к ней графиня. – Это же не управляющий убил бедную свою жену. Скандальное, однако, вышло знакомство, - с осуждением качнула она головой. – Мы здесь люди новые, вот, хотели завести полезные связи. А что из этого вышло? Один конфуз! Хорошо, что там не мы одни оказались вовлечены в это безобразие. Стыд да и только: такой респектабельный человек и - убийца! А жене-то каково? Как теперь людям смотреть в глаза? Да её ни в один приличный дом теперь не примут! Выслушивать очередную порцию сплетен уже было выше её сил, и Анна, словно вспомнив что-то, поднялась: - Я с удовольствием бы поболтала с вами подольше. Столько всего хотелось бы обсудить. Только, увы, спешу. Мои ведь собираются на воды, я должна еще нанести несколько визитов. - На воды? – оживилась Елеонская. – В Баден-Баден, наверное? Для Биаррица слишком рано, мы туда обычно выбираемся в сентябре. - Ни то, ни другое, - улыбнулась Анна. – Нынче их путь лежит в Кисловодск. - О, - разочарованно протянула графиня, - какой… необычный выбор. Они переглянулись с дочерью, на лице обоих отразилась надменная скука. - Что же не смею более задерживать вас, благодарю за чай, за приятную компанию. Надеюсь заглянуть к вам на днях. Всего доброго! Анна единым духом выпалила все положенные формулы вежливости, чтобы завершить визит как можно скорее. Графиня степенно поднялась и кивнула: - Передавайте приветы матушке и батюшке. - Непременно. До свидания. Усевшись в коляску, Анна даже плечами передернула: господи, даже в университетской лаборатории, препарируя лягушек не испытывала она такого отвращения. Какое высокомерие, какая спесь! Она тяжко вздохнула: самое ужасное, что ей придется нанести еще один визит. Надо же как-то выяснить, что там затевают эти две гарпии. Она вдруг спохватилась: боже, она совсем забыла про бедняжку Соланж. Но тут же сникла: вряд ли она сможет вмешиваться в дела особняка. Возможно, девушка просто переутомилась. Одна надежда, что Соланж всё же придет к ней на прием, и удастся оказать ей медицинскую помощь. Анна пыталась себя уговаривать и успокаивать, но где-то в душе понимала: под сенью этого благообразного и респектабельного дома творятся недобрые дела. И самое ужасное: она не в силах что-либо изменить. Преисполненная самых мрачных предчувствий, Анна с тоской смотрела на проносящиеся мимо деревья, облачившиеся в весенние наряды всех оттенков изумруда. **************** - Аннушка, что-то ты рано! - встретила её мама в передней. - Я нынче буду дежурить ночью, мамочка, - ответила Анна, передавая пальто и шляпку Домне. - Александр Францевич попросил. - Ах, вот как. Ох уж эта твоя служба, - машинально отвечала Мария Тимофеевна, перебирая почту на столике в гостиной. Одно послание привлекло её внимание, и она воскликнула с деланной веселостью. - О, вот и ответ от Олимпиады: прибудет завтра утренним поездом! - К-кто прибудет? - потрясенно переспросила Анна. - Липа приезжает, - пояснила мама. - А я что, разве тебе не говорила? Я написала ей, что мы уезжаем, и за домом нужно присмотреть. - Присмотреть, - повторила Анна, неотрывно глядя на мать. - Ну да! - мама с вызовом ответила на взгляд дочери. - Или ты полагала, что мы уедем и оставим тебя здесь одну? - Мама, я что, младенец?! - Анна, не надо пререкаться! - поморщилась Мария Тимофеевна. - Уже всё решено. Липа прибывает завтра, и не о чем тут говорить. - Нет, здесь есть о чем говорить! - сердито отвечала Анна. - Ты даже ничего мне не сказала! Скрипнула входная дверь, и на пороге возник Виктор Иванович. - Что у вас тут за шум, дамы? - передавая цилиндр и трость Домне, поинтересовался он. - Ничего, папочка! Просто мама не считает меня достаточно взрослой, чтобы оставить одну на время вашего отъезда. Доктор Милц считает, доверяя мне больных! Университет считает, выдавая мне диплом врача! А родная мать не считает! - Анна сопровождала свои восклицания энергичными жестами. Виктор Иванович пригладил усы: - Маша, можно тебя на минутку? - Но я... - Маша, пожалуйста! Они удалились в его кабинет, а Анна сердито швырнула ридикюль на рояль и нервно заметалась по комнате. - Барышня, - осторожно позвала Домна, с опаской выглядывая из боковой двери. - Слыхала, тётушка ваша приезжает. Барыня велели комнаты приготовить. - Да вот, приезжает! - сердито отвечала Анна, круто развернувшись к ней. - Так что готовься, Домна! Ты узнаешь много нового о том, как всё неправильно устроено в нашем доме! Что эти шторы совсем не подходят к обивке кресел! Что деревья в саду обрезаны неправильно! А блинчики и оладушки надо стряпать не так! - Ну, это мы еще посмотрим, - пробормотала та себе под нос и скрылась за дверью. Анна посмотрела той вслед и в сердцах топнула ногой. Ну, мама! Вот значит как! И ничего не сказала! Знала прекрасно, как она, Анна, к этому отнесётся! Послышались шаги, тихий разговор, и в гостиную вернулись родители: мама вошла с неестественно прямой спиной, независимо выставив подбородок, папа же голову держал строго и непреклонно. - Анна, мы с мамой поговорили и пришли к выводу, что... в общем, для твоего блага и ...для общества будет уместно, что ты на время нашего отсутствия станешь проживать в особняке не одна. Но, - прервал он готовую возмутиться Анну, - Олимпиада Тимофеевна просто будет здесь гостить, абсолютно не вмешиваясь в твои дела. Тем более, что ты занята на службе в больнице. Мама обещала, что поговорит с тётей на этот предмет. Надеюсь, вы поладите. На этом всё. Маша, я голоден, вели накрывать на стол. Он развернулся и стремительно покинул гостиную. Анна исподлобья смотрела на мать. Та с необыкновенным тщанием оправляла оборки на домашнем платье, потом, наконец, подняла глаза на дочь. - Анечка, я же хотела как лучше. И так столько пересудов в городе о тебе. И то, что ты ездила в Европу и училась в университете. И твоя служба в больнице. И вмешательство в эти расследования. И то, что ты, - она запнулась, но упрямо продолжала, - что замуж не пошла... - А это-то при чём? - При том, дорогая моя, при том! Я ведь просто хотела соблюсти некоторые внешние приличия. Да и что Липа? - кинулась она к Анне. - Чем она помешает тебе? В дела она вмешиваться не станет. Я с ней поговорю! Да и тебе некогда будет вести дом, ты же в больнице всё время занята. А она возьмет на себя домашние обязанности. - То есть она будет командовать слугами и устроит здесь... - Не устроит! Домна этого не позволит, - на губах у мамы заиграла ироническая усмешка. - Кроме того, - заговорщически понизила она голос, - тебе приготовлен сюрприз. - Как?! Ещё один?! - выкрикнула Анна и закатила страдальчески глаза. - Аннушка, милая, ну я прошу тебя, - мама погладила её по плечам. - Тебя присутствие Олимпиады ничем не стеснит, а для общества все приличия будут соблюдены. Ну, будь благоразумна! Я не хочу, чтобы о тебе судачили. - Мама, обо мне будут всегда судачить, - с сожалением проговорила Анна. - Разве ты не поняла этого? Я всегда буду неудобна для кумушек-сплетниц, всегда буду притчей во языцех. Потому что я живу не так, как все, я работаю врачом, а это нонсенс. Я не замужем... - Ну, последнее, я думаю, поправимо, - быстро сказала мама. - А до того времени мы с отцом несем за тебя ответственность перед обществом. Ты же не хочешь его огорчать, правда? - заглядывала она в глаза дочери. - Да что уж теперь, - обреченно вздохнула та. - Вот и славно, - обрадованная уступчивостью дочери, воскликнула Мария Тимофеевна. Потом всплеснула руками. - Боже, я так с тобой заболталась, а Витенька же голоден! Домна, Домна! - с этими словами она устремилась вон из гостиной. Анна со вздохом посмотрела вслед убежавшей матери и опустилась у окна на банкетку.