Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

- Дайте мне воды, - тихо попросила Анна после того, как устроилась на кушетке в своем кабинетике. Яков подал воду, сам опустился на колено у её ног, накрыв её ледяные пальцы ладонью. - Анна, родная, вот как вас уберечь от всего этого? – пытливо заглянул ей в глаза. Она только покачала головой: - Никак. Это данность. Они приходят ко мне и будут приходить. Я должна справляться сама. Просто, - она невесело усмехнулась, - я немного отвыкла от всего за эти годы, а их проявление стало… острее, что ли. Сильнее. Без вас они совсем не приходили. Но, - она выпрямилась, лицо её осветилось улыбкой, - всё это искупается тем, что я могу помочь. Вам. Им. - Да им-то чем можно помочь, - поморщился Штольман. – Им уже… - Нет, вы не правы. Раз приходят, значит здесь остались нерешенные дела. Долги перед живущими. Надежды на справедливость. Вот и этот… юноша, - она задумчиво закусила губу. – Такое впечатление, что он очень сильно сопротивлялся тому, чтобы утопиться. Непонятно? Яков качнул головой отрицательно. - Он двигался так… рывками, словно невидимый стражник толкал его в спину, - она показала рукой – как. – И когда зашел в воду. Дернулся назад, но…, - она сокрушенно опустила голову. – Но потом он… упал. Лицом в воду. И… всё. Вот. - Вы отдохните, Аня, - ласково пожал он её ладошки, согревая. - Не думайте об этом. А мы с Коробейниковым уж разберемся. Там пришла сегодня в участок одна дама, вдова генерала Горина. Брат у неё пропал. Так что возможно разгадка близка. И вам не стоит тревожиться об этом утопленнике. Анна кивнула, соглашаясь: - Я постараюсь. В дверь поскреблись. Штольман поднялся на ноги. Сунулась в комнатку Татьяна: - Господин Штольман, вас там доктор просят. По утопленнику этому. - Благодарю. Иду. Анна Викторовна, - протянул он к ней руку, - я вас отправлю домой в нашем экипаже. - У меня же дежурство, - попыталась она отказаться. - Закончилось ваше дежурство, - категорично заявил он и обернулся к медсестре. - Как, отпустите вашу докторшу домой? - Да поезжайте Анна Викторовна, - замахала Татьяна руками. – Ничего ж нет срочного, больных мало совсем, да и не тяжёлые они. Мы справимся, не волнуйтесь. А то уж так вы бледны, - покачала она сочувственно головой и, деликатно отведя глаза, выскользнула вон. Анна поднялась и с коротким вздохом прислонилась к его груди. - Вы ступайте, Яков, я сейчас. Ступайте. - Иду, Аня. Никуда он не уходил, стоял рядышком, такой надежный, такой родной, близкий. Вот бы стоять так, чувствуя крепкое плечо, ощущая, как тепло разливается по плечам, прогоняя мертвенный холод от недавнего визита духа. Нет, нельзя так. Она должна быть сильной. Анна сделала шаг назад и, подняв лицо к Штольману, ободряюще улыбнулась: - Ну, вот, мне легче. Ничего. Он всмотрелся внимательно в её лицо, потом прижался губами к пальчикам: - Вижу. Но здесь вы не останетесь, тем не менее. Собирайтесь, Аня. Чернышов доставит вас домой. С тем и вышел, стремительный, собранный, весь уже в работе. Анна сменила платье и вышла из кабинета и едва не была сбита с ног. Сбоку на неё надвинулась дама, пребывающая в сильнейшей ажитации. Она говорила властно, отвечая слуге, что плелся сзади неё, увещевая. - ...А я должна его увидеть! Я не дождусь утра! - Что с вами, мадам? – тревожно переспросила Анна. - Кто вы, сударыня? – строго спросила посетительница и, ловко выудив из ридикюля лорнет, уставила на Анну. - Я врач, - терпеливо пояснила та. - Могу вам помочь? С другой стороны коридора от прозекторской появился Штольман. - Яков Платоныч! – душераздирающе возопила дама и простерла к нему руки. – Я должна его увидеть! Я чувствую: это он! - Госпожа Горина? - нахмурился тот. – Зачем же вы приехали, сударыня? Вечер поздний, да и исследования ещё продолжаются. - Ах, как вы не понимаете? – дама прижала платок к глазам. – Я все равно бы не смогла уснуть. Проводите меня к нему! Умоляю!!! Штольман перевел взгляд на стоявшую рядом Анну: - Вы еще здесь? – укоризненно качнул головой. - Госпожа Горина остановила меня, - пояснила Анна и обратилась к ней. - Вы по поводу того человека, что нашли в реке? Желаете опознать? - Я бы желала, чтобы не было таких обстоятельств, когда мне приходится опознавать тело, но, - горестно развела она руками, - сие – мой долг. – И она, всхлипнув, пала на плечо Штольману. Тот осторожно отстранил её и кивнул: - Идёмте. Я попрошу доктора допустить вас. Дама, тяжело вздыхая, направилась по коридору. Слуга, качая головой, потрусил следом. Анна вознамерилась пойти туда же, но Штольман нахмурился: - Анна Викторовна, я настоятельно требую, чтобы вы отправлялись домой. - Я только провожу госпожу Горину и сразу уеду. Ну, вдруг он, - шепнула она тихонько и показала глазами в сторону прозекторской, - снова явится. И что-то еще покажет. А если я буду в экипаже, то… - Как же вы упрямы, - вздохнул Яков. – Хорошо, на несколько минут. Но после сразу домой. Анна благодарно кивнула ему. При одном коротком взгляде на погибшего вдова всплеснула руками и зарыдала с удвоенной силой. - Вы узнаете своего брата, сударыня? - спросил Яков. - Ну, а кто же это еще может быть? – глухо сквозь платок спросила она. - Да кто угодно. По каким признакам вы определили, что это Николай? Одежды на нем нет. Может, какие приметы особые? - Какие приметы вам нужны еще? Вот же! - Она вновь раскрыла ридикюль и, порывшись внутри, вытащила небольшую фотографическую карточку. Любовно провела по ней дрожащими пальцами и передала Якову. – Вот, буквально недавно он сделал этот снимок в здешнем фотоателье у Тимофеева. Мой Николенька. Бедняжка... Анна бросила взгляд на карточку, потом протянула руку. Яков отдал ей портрет. Она всмотрелась в изображенного на карточке человека и воскликнула в сильном волнении: - Но позвольте: это же не он! Это совершенно другой человек, – и настойчиво заявила, обращаясь к Гориной. - Сударыня, найденный не ваш брат. - Откуда вы знаете? – недоверчиво уставилась на неё дама, судорожно всхлипывая. - Потому что…, - Анна сбилась, раздумывая, как бы объяснить, потом, озарившись догадкой, спросила. – А сколько лет было вашему брату? - Тридцать три года, возраст Христа, - Горина вновь завсхлипывала, заутиралась платочком, который был уже совершенно мокрым. - Но позвольте, сударыня, - подал голос доктор Милц. – Нашему утопленнику было всего лет двадцать, самое большое. - Да нет же, вы ошибаетесь! – Дама запнулась, потом протянула руку к карточке. Анна отдала ей портрет. – Значит…, - начала она со слабой надеждой, - значит, это не он? Не Николенька? Значит, он может быть жив? - Скорее всего, - кивнул Штольман. - Так что отправляйтесь, сударыня, домой и не терзайтесь раньше времени. Я провожу и вернусь, Александр Францевич. Анну Викторовну я тоже забираю. - Я думал, вы уже дома, - сурово покачал тот головой, глядя на свою помощницу поверх очков, она же отвечала виноватым взглядом. – Ступайте, голубушка. И завтра чтобы я вас в больнице не видел. Иван Иваныч с утра зайдет, справимся тут. Так что отдыхайте. Анна вышла следом за Гориной, Яков - за ней. Вдова, опустив плечи, задумчиво плелась по коридору, не обращая внимание ни на кого вокруг. К ней пристроился её верный слуга, готовый помочь, если хозяйке вдруг станет худо. Анна только бросила им вслед короткий взгляд и живо развернулась к Штольману: - Видите, Яков Платонович, ничего не ясно с этим мертвецом. Но я одно знаю: человек на фотографии и тот, кого я видела - это совсем разные люди. - Я верю вам, - задумчиво кивнул Штольман. - С наскоку разрешить это дело не вышло. Значит, будем действовать обычными методами следствия. - Если я что-то увижу, я вас непременно извещу, - торопливо сказала Анна. - Только прошу вас, не сегодня, - хмурясь, заметил Яков. - Обещайте мне, что не станете ничего предпринимать. А лучше без меня и совсем не... не занимайтесь этим делом. Вы же видите, что с вами происходит. Я должен быть рядом. - Это было бы самое для меня предпочтительное, - она провела ладошкой по его рукаву. - Что именно? - не понял он. Анна подняла на него взгляд. - Чтобы вы были рядом, разумеется, - произнесла она тихим грудным голосом. Яков перевел взгляд на её губы, потянулся к ним... За дверью прозекторской послышался резкий металлический звук: видимо, использованный ланцет отправился в лоток. Яков, спохватившись, неловко переступил с ноги на ногу: - Идёмте, Аня, я провожу. ****************** - Барыня! Приехали! Анна, заслышав крики прислуги, живо выскочила из комнаты и, стуча каблучками, сбежала вниз. Там уже было полно народу: мама обнимала тётю Липу, поодаль стоял Виктор Иванович, улыбаясь в бороду. Хлопотали слуги, занося багаж, хлопали двери. - Машенька, милая ты моя! Уж так соскучилась! – тётя Липа в своей бурной манере приветствовала сестру. – Ви… Виктор, - всплеснула она руками, оборотясь к хозяину дома и в первую секунду едва не бросившись к нему с объятиями, но остановившись на полдороге. Тот подошел и, поклонившись, приложился к ручке. Тётя Липа немедленно сконфузилась и расплылась в улыбке. – Ну, вот, принимайте гостью, дорогой зять! Явились тут к вам, как Наполеон в Москву. Только мы, вишь, наоборот, из Москвы с нашествием! Тётя Липа повернулась, увидела подошедшую Анну и, вскрикнув, протянула к той обе руки: - Ню… Аннушка! Золотая ты моя! А как похорошела-то! Прямо дама! Поцелуй же тётку свою, душечка! Олимпиада была так неподдельно счастлива, так светилась от умиления, что всё предубеждение против тётки немедля уступило место сентиментальному порыву. Безусловно, тётя ещё себя покажет, но сейчас Анна искренне радовалась её приезду. - А кого я тебе привезла-а! - проговорила тётка, заговорщически округляя глаза, и обернулась к дверям. На пороге как раз показалась её спутница, миловидная высокая девушка, совсем юная, сияющая чуть смущенной улыбкой. - Здравствуйте, - кивнула она, обводя семейство Мироновых взглядом. Анна смотрела на неё, силясь вспомнить. Получилось у Марии Тимофеевны: - Ах, боже, мой, Танечка! – воскликнула она и протянула руки к гостье. – Неужели это ты! Какая взрослая, господи! Как время-то бежит! - Т-таня.., - ошеломленно повторила Анна. – Тётя, но это же, в самом деле, Таня! Сестрица, ты ли это? – И она тоже кинулась обнимать окончательно раскрасневшуюся девушку. - Олимпиада Тимофеевна, как же вы это замечательно придумали! – одобрительно покрутил головой Виктор Иванович и осторожно пожал ладошку Татьяне. – Добро пожаловать, дорогое дитя! Надеюсь, тебе у нас понравится. Сколько лет уж не приезжала! Жаль только, что мы вынуждены будем вас покинуть через два дня. - Да, тётя говорила, что вы уезжаете на воды, - кивнула Таня, неловко приседая в реверансе. - Ну тут и без нас найдется тебе компания! - бросил он взгляд в сторону улыбавшейся дочери. - Ну как там мама поживает? - Уже хорошо, - кивнула Таня. – После кончины батюшки, как вы помните, слегла, но вот уж с зимы совсем оправилась. Она особо просила передать вам свою сердечную признательность за поддержку, за помощь с наследством. Я еще и письмецо от неё привезла. - Ничего не стоит, - качнул головой Виктор Иванович. – Я очень рад, что всё уладилось. Что она теперь? - В имение перебралась на лето, и братец Алёша с ней. А меня вот, тётя позвала с собой съездить к родным, - кивнула с улыбкой девушка на тётку, та же, скрестив руки на животе, сияла, очень довольная тем, как она всё хорошо придумала. - Значит, Евдокия совсем на ноги встала, раз отпустила тебя, - участливо заметила Мария Тимофеевна, погладив девушку по плечу. – Ну, что дорогие мои, идёмте, проводим вас в комнаты, да обедать время. А то с дороги-то утомились. Мама с тётей направились к лестнице, Анна же, взяв сестру за руку, потянула её за собой наверх. **************** Оставив вещи подле шкафа, горничная выскользнула прочь из комнаты, оставив их с Таней наедине. Они переглянулись и рассмеялись одновременно. - Тётушка просто умница, что привезла тебя, - оживленно говорила Анна, с улыбкой глядя на сестру. - Но как же давно мы не виделись! Кажется, сто лет пролетело. Дай же посмотрю на тебя. Таня, смеясь, покрутилась перед нею, придерживая юбки. После обе они уселись в кресла, и Анна чуть встревоженно спросила: - Что матушка, вправду поправилась? - Совершенно! – охотно отвечала Таня. – Даже улыбаться стала. И два платья у портнихи заказала, пусть и тёмные из-за траура, но всё же новые. - Как Алёша? Что у него в гимназии? - После кончины батюшки он так учиться стал, с таким рвением. Видно, что трудно ему. Никогда он усердием не отличался. Теперь же сидит, занимается. Как-то разговорились мы с ним, и он заявил, что отныне он мужчина в доме и всё сделает для нас. А я…, - Таня вдруг сморщилась и шмыгнула носом, - я расплакалась вдруг в тот момент. Всегда ведь неслух такой был, и вдруг так… повзрослел. - А сама-то ты как, Танечка? – перевела Анна разговор, чтобы немного отвлечь сестру от печальных воспоминаний. - Да что я? У меня всё обыкновенно. Гимназию закончила год назад. И всё идёт так... как всегда. А мне так хочется… чтобы что-то необыкновенное со мной произошло! – глаза её мечтательно заблестели. Потом она с нежным восхищением взглянула на сестру. – Хочется, чтобы как у тебя: найти своё место в жизни, свое дело, чтобы отдаться ему полностью. Мне столь о многом надо будет поговорить с тобой. - Непременно поговорим! – рассмеялась Анна. - Вон у нас сколько времени впереди! А теперь ты располагайся. Не стану тебе мешать. Скоро обед.