Dog Tired

Иногда Сяо действительно ненавидит Рекса Ляписа. О, он, конечно, также любит и уважает его. Его любовь к Гео Архонту позволяет понять глубину его ненависти и непостоянство эгоистичной, недостойной внимания обиды. Любовь, выдержавшая тысячелетия, а уважение ещё больше. До недавнего времени Сяо был уверен, что Рекс Ляпис тоже уважает его — по крайней мере, настолько, насколько вы можете уважать кого-то, кого вы подняли с колен, с окровавленных обломков его собственной нежеланной резни, и кому приказали быть свободным. Но затем Рекс Ляпис умер. Чжунли, более непостижимый и далёкий, чем когда-либо был высеченный из камня лик Рекса Ляписа, живёт в своём городе. Чжунли теперь постоянно ходит среди смертных и разговаривает с ними, наблюдает за птицами, обедает. Забывает принести кошелёк и легко позволяет смертным заплатить за него. Ему всё равно, что его называют буржуазным паразитом. Это непостижимо, и, возможно, вернее будет сказать, что Сяо не ненавидит Рекса Ляписа, а скорее ненавидит свои чувства к Чжунли. Его контракт, обеспечивающий защиту Ли Юэ, и то, что он отдал свой гнозис… Почему он никому не сказал? Неужели он так мало верит в своих адептов, что даже не подумал обсудить с ними свой план? Он так желал покинуть их? Сяо никогда не думал, что будет ставить под сомнения решения своего Господина, но он также никогда не думал, что увидит Ли Юэ без Рекса Ляписа. Он просто не знает, что происходит, и у него больше нет сил ждать, пока Чжунли расскажет ему. Если больше нет Рекса Ляписа, то что с контрактом Сяо? Он аннулирован? Сейчас, когда Ли Юэ потеряла своего Архонта и нуждается в защите больше, чем когда-либо? И если это так, то что должен делать Сяо, и какой, по мнению Чжунли, должна стать его роль? Жители Ли Юэ, кажется, верят, что всё в порядке, или, по крайней мере делают вид, что это так. Демонические вспышки не участились, и всё чаще и чаще в последнее время Сяо приходит, только чтобы обнаружить демонов, поверженных стальными клинками и силами глаз Бога простых людей. Его дальнейшее присутствие только усугубит демоническую заразу и может испортить уже решённую ситуацию. Как обычно поступают адепты, сталкиваясь с дилеммой, Сяо ищет своего Бога. Даже если не знает зачем. За время, потребовавшееся Сяо, чтобы спуститься с балкона гостиницы «Ваншу» и легко приземлиться в гавани Ли Юэ, он ни на шаг не приблизился к тому, как наилучшим образом выразить свои опасения. Словно ищейка, он следовал по следам господина: от похоронного бюро «Ваншен» к небольшим, но роскошным апартаментам, к банку Северного королевства, в отдалённую закусочную, и, наконец, обратно в гавань Ли Юэ. След смешивался со всеми типами людей: как простых рабочих, так и состоятельных граждан, что усложняло поиск Чжунли. К тому времени, как Сяо находит его за пределами гавани Ли Юэ, прогуливающегося по извилистой тропе, петляющей между скрюченных деревьев, которые растут прямо из каменных колонн, солнце начинает садиться за горизонт. След всё ещё мешается с чьим-то ещё. Сяо срывает малиновый лист с дерева на обочине дороги, смотрит на него мгновение, прежде чем начинает рвать на кусочки в тревожном разочаровании. Он намеревался застать Чжунли в одиночестве, но мужчина не был один на протяжении целого дня. Как он намеревался обсуждать серьёзные проблемы со своим архонтом, если он упорно продолжает так близко общаться со смертными, что Сяо не может находится рядом, не нанося вред своей энергией? Ему повезло, что одно его присутствие не повлияло достаточно сильно на населённый город, чтобы затуманить сознания или привлечь демонических тварей. — Сяо? Сяо вздрагивает, и крошечные кусочки листка падают с его ладони. Рука тянется назад за копьём, но застывает, когда он понимает, кто окликнул его. Он падает на одно колено, склоняя голову: — Господин Чжунли. Простите меня за вторжение. Чжунли подходит, кладёт руку на плечо Сяо и заставляет его встать. Прикосновение странное. Сяо не боится причинить вред Чжунли — даже без гнозиса он всё ещё первый адепт, но люди нечасто касаются Сяо. Он не помнит, кто, кроме загадочного путешественника, в последний раз дотрагивался до него. — Здесь нечего прощать, — говорит Чжунли, — поскольку твоё появление не является вторжением. И зови меня просто Чжунли. Отныне я больше не твой господин. Хотя я действительно нахожу необычным обнаружить тебя так далеко от равнины Гуйли. Что привело тебя сюда? — Я… — Это один из твоих адептов? — Слышится из-за спины Чжунли. Сяо напряженно осматривается, — Он меньше, чем описывал Путешественник. — Это Сяо, — представляет его Чжунли, отходя в сторону. — Он также известен как Мстительный Якса, молодой адепт, который на протяжении тысячелетий защищал Ли Юэ от павших во время Войны Архонтов Богов. Слово «молодой» от кого-либо звучало бы издёвкой, но логично услышать его от Чжунли. — Ха-ха, — говорит незнакомец. Он высокий и явно является каким-то иностранным чиновником. Может быть, один из тех дипломатов, от которых Сяо так старается держаться далеко, максимально далеко. — Профессор, у нас с вами совершенно разные понятия о юности. — Это Чайлд, — Чжунли указывает на мужчину. – Он Одиннадцатый из Предвестников Фатуи, известный как Тарталья. Чайлд работает в Банке Северного королевства. Мы друзья. — Приятно познакомиться! Сяо тупо смотрит на Чайлда и кивает головой в знак приветствия. Настоящий Предвестник Фатуи. Человек, замешанный в контракте Чжунли с Крио Архонтом. Этот парень — действительно тот тип друзей, который предпочитает Чжунли? И почему он зовёт его профессором? У Чжунли новая работа? Не важно. Чжунли ясно дал понять, что это не касается Сяо. — Мне не следует долго оставаться здесь, — говорит адепт. — Я просто… Хотел задать Чжунли вопрос, однако все еще не знает, какой именно. Но вот она — возможность понять и доказать самому себе, что есть смысл в нахождении Чжунли среди смертных. — Мне нужно задать тебе несколько вопросов, — Сяо бросается вперёд и хватает Чайлда за руку. — А? Чжунли и Чайлд поднимают брови, и Предвестник позволяет Сяо оттащить себя в сторону, а Рекс Ляпис любезно остаётся стоять на месте. — Не думаю, что ты действительно пришёл, чтобы поговорить со мной, — бормочет Чайлд. — Учитывая, что мы даже не знаем друг друга. — Да, — признаётся Сяо, останавливаясь. — Обычно я не приближаюсь к смертным вроде тебя без крайней необходимости, чтобы моя энергия не навредила вам. Я хотел поговорить с господином Чжунли. Просто я… Чайлд задумчиво смотрит на Сяо, но, заметив на бедре адепта маску, его глаза замирают. Сяо складывает руки на груди. — Знаешь, у всех вас, божественных ребят, есть кое-что общее, — говорит Чайлд, и Сяо вздрагивает. Он знает о личности Рекса Ляписа? Да, Чжунли представил Сяо, но… — Вы довольно плохо общаетесь. По крайней мере, я хотя бы делаю это специально. Он связался с вами после всего, что произошло? Сяо качает головой. Он не уверен, что думает о том, как его так легко читают и о тоне, который Чайлд использует по отношению к Чжунли. — Ха! — Чайлд заливается смехом, хватаясь рукой за грудь. — Это наш Чжунли, он всегда упускает важные вещи из виду. Иногда я удивляюсь, как он не забывает платить за еду, а потом вспоминаю, что плачу я. Для кого-то, кто создал мору, он не имеет представление о её практическом применении. Сяо замирает и поворачивает голову к Чжунли, чтобы увидеть его реакцию на столь неуважительные слова. Рекс Ляпис только тихо вздыхает, почти смеясь, а его губы растягиваются в незаметной улыбке: — Чайлд, я знаю множество практических способов применения моры. — Да, да, Бог Торговли и всего прочего. Хотя ты должен признать, что иногда бываешь идиотом. Сяо выхватывает копьё прежде, чем осознаёт это, и кончик копья резко упирается в шею Чайлда. Предвестник не мог заметить его движения, однако он уворачивается на чистых боевых рефлексах, и отражает атаку с помощью лука. — Прояви неуважение к моему господину ещё хоть раз, — уверенно говорит Сяо, — и это будут твои последние слова. На самом деле, он не хотел угрожать жизни Чайлда. Но он будет следить за его поведением, в независимости от того, доволен Чжунли тем, что всё идёт своим чередом. Глаза Чайлда расширяются, он медленно моргает, зрачки резко сужаются. Взгляд скользит за плечо Сяо, туда, где стоит Чжунли, и улыбка растягивается на его лице. — Да ну? — спрашивает Чайлд. — Чайлд… Он полностью игнорирует лёгкое раздражение Чжунли, смотря на Сяо сверху вниз. — Наш дорогой Чжунли — финансово безответственный, лживый дурак, не считающийся с чувствами окружающих, — заявляет он. — Он забывает мору также легко, как иногда забывает людей. Рассказал ли он тебе о своём контракте с Царицей, юный адепт Сяо, или он просто оставил тебя смотреть, как его труп падает с небес, чтобы его разорвали те стервятники, которых ты называешь Цисин? — Чайлд! — рявкает Чжунли, лёгкость исчезла из его голоса. Его голос раздается в воздухе, словно раскаты грома, однако Сяо уже замахнулся, до скрипа стискивая зубы, и острие копья со свистом рассекает воздух. Его копьё вонзается в камень у них под ногами с силой, способной расколоть его. Чайлд уже кружится вокруг него, проскальзывая за спиной Сяо с восторженным криком. — Промазал, маленький Якса! Его шарф касается волос на затылке Сяо. Адепт поворачивается и наносит удар нефритовым наконечником копья. Чайлд отбрасывает его голой рукой, не обращая внимания на открывшуюся рану, и битва начинается всерьёз. Чайлд дерётся, будто зверь. Он не утруждает себя использованием лука, отбрасывая его в сторону, и глаз бога, висящий на его талии, начинает светиться синим. Вода образуется прямо из воздуха, создавая в его руках острые как бритва лезвия то угрожающе изогнутой глефы, то одноручного меча — тонкого как щепка и способного разрубить волос. И каждое оружие такое же смертоносное, как и предыдущее, им владеют с впечатляющим мастерством. Сяо замечает это, когда Чайлд перестаёт защищаться и начинает оттеснять его назад. Нет ни благородных поклонов, ни вежливой проверки границ адепта. Предвестник целится прямо в ярёмную вену, и Сяо удивлён, что тот не пытается вырвать её зубами. Сяо уклоняется от взмаха длинного меча только для того, чтобы кинжал полоснул его над левым глазом, глубоко рассекая кожу и проливая кровь. Он отвечает, ударяя Чайлда в висок древком копья с громким треском, но тот превращает импульс удара в прыжок и делает выпад прямо в незащищённый живот Сяо. Они оба истекают кровью, но это не мешает Чайлду сражаться с неконтролируемой жаждой битвы в диких глазах, и Сяо уверен, что это приведёт к его краху. Адепт хорошо знаком с тем, что значит сражаться против воли — он просто не знает ничего другого, и именно, поэтому Сяо не проиграет. В отличие от Чайлда, который, кажется, едва стоит, когда они оба бросаются в просвет между деревьями, и Сяо отталкивается ногой от ствола, чтобы ещё быстрее догнать Предвестника. Количество ран растет: глаз Сяо, залитый кровью от раны на лбу; пульсирующий висок Чайлда; запястье Сяо, сломанное рукоятью глефы, из-за чего он может использовать в бою лишь одну руку; живот Чайлда, насквозь пронзённый наконечником копья Сяо. Когда это произошло, Чайлд смеялся так сильно, что задыхался, а потом его рука взлетела, и одно из его водяных лезвий задело ногу Сяо. Удар Чайлда казался несерьёзным, но если бы адепт не воткнул своё копьё и не отпрыгнул, то этот удар перерезал бы его сухожилие левой ноги. Сяо переворачивается в воздухе, чтобы превратить свой прыжок в нападение, и этим ударом пришпиливает Чайлда к земле. Он победил. Вода расплёскивается по земле, когда руки Чайлда подлетают к древку копья. Он оскаливается, и Сяо видит, что зубы у Предвестника окрашены кровью. - Ты жалок, — рычит Сяо. — Разбрасываешься такими мерзкими словами, хотя даже не можешь ответить за них. Как ты смеешь… — Оу, Якса, — отвечает Чайлд, усиливая хватку на древке копья так, что его костяшки побелели, — Почему ты думаешь, что я проиграл? Трещит молния, и мускулы Сяо напрягаются. Перед глазами всё белеет. Когда он в следующий миг открывает глаза, его зрение затуманено чёрными пятнами, и, хотя он может видеть небо над головой, он не может понять, где нахдится земля. Но это не важно, потому что Чайлд приседает перед ним с одним оставшимся клинком в руке. Он прижимает его к нежной коже под подбородком Сяо. — Ты проиграл, — радостно информирует его Чайлд. Его кровь капает на щёку Сяо — Но это был хороший бой, Якса. Сяо медленно моргает, пытаясь оценить ситуацию. Грязная, ужасающая пустота, которая пронизывает воздух вокруг Чайлда, сейчас сильнее, чем когда-либо, и на её краях потрескивает электричество. Он расслабляется и небрежно постукивает лезвием клинка по подбородку Сяо. — Второй раунд? — спрашивает Чайлд. — Нет. — Какая жалость. — Предвестник пожимает плечами и убирает водяной нож. Сяо снова закрывает глаза. Его конечности дёргаются и дрожат от электрических импульсов, но не подчиняются ему. Он не ожидал умереть сегодня, однако если это случится из-за того, что он защищал своего, теперь уже смертного, хозяина, он будет счастлив. Чжунли отказался от своего гнозиса, он больше не может защитить себя как обычно… Метеорит врезается в землю рядом с ними, и кто-то поднимает Чайлда за горло. Чайлд дёргается в воздухе, рычит и размахивает ножом, но он замирает, и оскал превращается в разочарованную улыбку, когда его взгляд встречается с янтарными глазами Чжунли. — Господин Чайлд. — Ах, господин Чжунли. — Пожалуйста, отпустите моего Яксу. Чайлд поворачивает голову, выскальзывая из каменной хватки Чжунли, как вода сквозь сито. — Я не держу его. Это просто Электро — видишь, оно оказывает на меня такое же влияние, когда я использую его так. Он поднимает свою руку, и, даже распростёршись на земле, Сяо видит, как дрожат кончики его пальцев. Это нисколько не успокаивает Чжунли. — Господин, — начинает Сяо. Чайлд открывает рот, чтобы прервать его, но Чжунли хватает Предвестника за шкирку, чтобы встряхнуть, как непослушного кота. — Тихо, — Чжунли рычит, больше напоминая Рекса Ляписа несмотря на то, что он отказался от своей божественности, и Сяо закрывает рот так быстро, что его зубы клацают друг об друга. Что-то застревает в его горле, и он зажмуривается, дрожа на земле. Сяо пытается встать. Он дрожит и недооценивает, сколько сил вкладывает в каждое движение, но ему удаётся опереться на руки и перевернуться на бок. Это определённо небезопасно, но лучше так, чем дрожать на спине. Он сгибается, отчаянно пытаясь просто подняться, и переводит дыхание. Сяо не знает, что именно Чайлд сделал с ним, но тьма сгущается по краям его зрения. Мир давит на него так, как это всегда происходит, когда его снова мучает карма. У него нет ни одного из тех лекарств Чжунли, да и он не уверен, что они бы помогли. — Эй, — Сяо, едва находясь в сознании, слышит голос, будто бы через толщу воды. — Он в порядке? — Беспокойся о себе, — бормочут в ответ. — Ты истекаешь кровью из-за раны на животе, и у тебя также травма головы. — Ах, профессор, в этом нет ничего страшного. Что-то пробегает по волосам Сяо и его взгляд проясняется. Он вздрагивает, задыхаясь, будто вынырнул из воды, и оглядывается, чтобы понять, что вместо Чайлда на него с немалой долей беспокойства смотрит Чжунли. — Похоже, что последствия твоего глаза Порчи намного сильнее для тех, кто несёт на себе проклятие тысячи демонов, Чайлд, — размышляет Чжунли. — Сяо, ты можешь встать? Вероятно, нет. В любом случае, Сяо встаёт, потому что это то, чего хочет Чжунли. Ему удаётся самостоятельно встать, и он вонзает наконечник копья в землю, чтобы не раскачиваться, словно пьяница. — Что ты сделал со мной? — хрипит Сяо Чайлду, который смотрит на него с притворной невинностью. Улыбка Предвестника слишком широкая, слишком счастливая, учитывая текущие обстоятельства, что выдаёт его кровожадную натуру. Чжунли двигается вперёд, перекрывая Сяо обзор на Чайлда. Его перчатки испачканы землёй, и он вытирает их о пальто, прежде чем осмотреть голову Сяо. Сяо вздрагивает. Рекс Ляпис, даже без гнозиса, остаётся стойким под тяжестью его кармы и дарит Сяо момент спокойствия без криков в голове. Темнота почти полностью отступает. — Он подначивал тебя, — шепчет Чжунли, пока протирает лоб Сяо носовым платком, который быстро перестаёт быть светлым. Сяо передёргивается. Это нехарактерный способ общения Господина с ним. Это почти… По-родительски. За исключением того, что Сяо — двухтысячелетний воин, который обязан Чжунли своей жизнью и свободой, а не простым сыновьим почтением. — Я знаю. — В последнее время мы с Чайлдом стали хорошими друзьями. На самом деле, он не желает мне зла. (- Может, немного, — говорит Чайлд, и Чжунли шипит на него. — Что? Ты даже не дал нам закончить поединок!) — Я знаю, — повторяет Сяо, пытаясь не чувствовать себя капризным человеческим ребёнком. — Тогда почему ты подрался с ним? — Наконец спрашивает Чжунли, опуская руку. Он смотрит Сяо в глаза, и тот стыдливо опускает голову. — То, что этот сумасшедший говорит, чтобы задеть меня, — произносит Сяо, — не делает его слова менее неуважительным. — Твой долг — наказывать тех, кто проявляет ко мне неуважение? — Да… то есть нет, господин Чжунли, — запинается Сяо. — Можешь называть меня просто Чжунли, — легко напоминают ему. Сяо ещё больше склоняет голову. Он уставился в землю, кипя от собственной ярости и отвращения. Что вообще говорит Чжунли? Он далёк от того, чтобы задавать вопросы своему господину, но… но… Считает ли он, что Сяо следует просто позволить этому Предвестнику говорить всё, что он хочет, про того же Архонта, против которого он строил козни? Не это ли имел ввиду Моракс, когда сказал, что он стал смертным? Теперь он выше мелких оскорблений, или же ему просто всё равно с тех пор, как он отбросил божественность так же, как он отбросил…? — Я сожалею, мой господин, — говорит Сяо напряжённо, сжимая копьё обеими руками. — Я переступил границу своего долга. Я запомню ваши желания и не повторю свои ошибки снова. Чжунли вздыхает и отворачивается. Это ровно то, чего ожидал Сяо, так что это не должно ранить, но всё же… — Чайлд, — говорит Чжунли, и Предвестник гудит в ответ. Он держит одну из своих перчаток во рту, чтобы перевязать живот, но его глаза всё равно скользят по Чжунли. — Не мог бы ты оставить нас? И… возможно, тебе следует проверить свою голову. Травмы головы могут быть обманчиво безобидны. Если твой череп наполнится кровью, которая будет давить на мозг, то симптомы могут быть незаметны, пока не станут смертельны. Губы Чайлда растянулись в улыбку, которая совершенно отличалась от той, что была обращена к Сяо не так давно. Он выплёвывает свою перчатку и засовывает её в карман. — Конечно, господин Чжунли. — Он бросает Чжунли какую-то небольшую вещь, и тот ловит её одной рукой. — Для запястья. Береги себя, маленький Якса! Может, повезёт в следующий раз. Сяо злобно уставился на Чайлда, который сквозь деревья направился в сторону гавани Ли Юэ. Чтобы он не бросил, оно хрустит, когда Чжунли проводит по нему пальцами, после чего тот кивает в понимании. — Сюда, — предлагает Чжунли. — Давай сядем. Я не хочу усугублять твои раны. Сяо хотел отказаться, но у него не было никаких причин для этого. Чжунли уже устроился на том самом метеорите, который он вызвал, и бессмысленные дискуссии о его физическом благополучии не принесут Сяо ничего, кроме ещё большей головной боли. Чжунли показывает ему вещь, которую дал Чайлд. Это бледно-синий пакет с гибким материалом, и Чжунли с треском ломает его содержимое. Когда он прикладывает его к повреждённому запястью Сяо, тот вздрагивает — пакет невероятно холодный. — Это крио-пакет, — объясняет Чжунли. — Жители Снежной всегда были экспертами в технологиях, связанных с крио энергией. Они превращают кристаллы крио энергии в суспензию, которая при физическом воздействии выделяет временный, но устойчивый холод. Это изобретательный способ получения льда, без необходимости беспокоиться о том, что он растает. Обычно Сяо просто позволяет ветру отнести его на вершины гор, потому что холодный камень и чистый воздух прекрасно помогают ему справиться с ранами. Но здесь, в долине, вдали от моря, воздух тёплый и неподвижный. Крио-пакет почти сразу облегчает пульсацию в запястье. Сяо кивает в подтверждении того, что он слышал объяснение и ждёт, в то время как Чжунли наблюдает за ним. — Иногда я спрашиваю себя, — наконец шепчет Чжунли, поворачивая голову к облакам над их головах, которых гонит лёгкий ветерок, — действительно ли я даровал тебе свободу? — Господин Чжунли, что вы имеете ввиду?.. — сердце Сяо падает вниз. — Когда я победил твоего бывшего хозяина, ты добровольно связал себя долгом благодарности, — размышляет Чжунли, — но мне интересно, действительно ли это можно назвать свободой, если ты просто не знаешь, что значит жить свободно. — Что это должно значить? — Это тот вопрос, который ты пришёл задать? — Не совсем, — признаётся Сяо. Крио-пакет сморщивается, когда он прижимает его ближе. — Тогда тебе следует задать свой настоящий вопрос. — Что мне теперь делать? — Выпаливает Сяо, и тут же старается не сгорбиться от стыда. — Если Рекса Ляписа больше нет, то что с нашим контрактом? — А, — говорит Чжунли, — ты спрашиваешь, свободен ли ты? — Я свободен, — Отрицает Сяо, крепче прижимая пакет. Его сердце стучит в ушах, а в животе змея — извивающаяся и мерзкая. — Я просто хочу знать, в чём теперь заключается мой долг перед вами. Ли Юэ без Моракса — что это значит? — Я не могу ответить тебе, — говорит Чжунли, откинув руки назад и глядя на небо, — я более не Моракс. Я не могу принимать эти решения за тебя, маленький Сяо. Если ты ищешь бога, за которым можно следовать, то это не я. — Тогда почему вы бросили нас?! — взрывается Сяо. — Почему вы обязали нас защищать Ли Юэ, если все контракты были не более чем макулатурой, если всё это было зря? Знали ли вы тогда — тысячелетия боли назад — знали ли вы, что просто бросите всё это? Он тяжело дышит и роняет крио-пакет, чтобы прижать руки к глазам. Его запястье болит, а лоб пульсирует, но он сжимает зубы и давит сильнее, как будто давление может остановить поток боли, а не усугубить её. — Ты можешь продолжать защищать Ли Юэ также, как и до этого, — спокойно отвечает Чжунли. Рука Сяо скользит вниз, и он с ужасом уставился на Чжунли сквозь пальцы. Чжунли наклоняется и поднимает крио пакет. — Или, — продолжает он, — ты можешь достичь настоящей свободы, также как я. Мой контракт с Царицей — это не только моё отречение от обязанностей. Я должен был быть уверен, что Ли Юэ будет процветать, даже если останется в руках своего народа. Тебе, как и всегда, рады в Ли Юэ, Сяо, но ты больше не нужен. Он подходит к Сяо и проводит рукой по его волосам. Его рука тёплая, как нагретый солнцем камень, и мягче тихого ветерка. — Это неплохо — больше не быть нужным, юный Якса, — тихо говорит ему Чжунли, — Ты нёс эту ношу две тысячи лет. Возможно, пришло время отпустить. — Взвалить всё на спины людей? — Хрипит Сяо и думает об эхе рыданий, обвинениях, произнесённых шёпотом, боли, что бежит по его венам с каждым моментом бодрствования, — Вы действительно так плохо обо мне думаете, что считаете меня способным сделать это с ними? — Ты так плохо обо мне думаешь, — отвечает Чжунли, — ведь я уже это сделал. Твоя карма — твоя собственная проблема, хотя, если ты позволишь, я помогу тебе облегчить её. Но что касается сражений будущего — наша нация уже более чем доказала, что может сама о себе позаботиться. Ли Юэ сильно и гордо стоит на своих собственных ногах, а не на наших спинах. — Я не знаю, что мне делать, — шепчет Сяо. Чжунли снова проводит рукой по волосам Яксы и наклоняет его, пока Сяо не прижимается к нему. Контакт настолько безболезненный, что адепт дрожит. — Это не должно быть сложно. На самом деле, возможно, — предполагает Чжунли, — мы начнём с ужина. Сяо хлопает глазами, вздрагивая. — Я слышал, ты любишь миндальный тофу, — говорит Чжунли. — Обсуждение будущего — не тот вопрос, который стоит решать на пустой желудок, и что-то подсказывает мне, что ты давно как следует не отдыхал. Недавно я приобрёл Remedium Tertiorum в аптеке Бубу, и в моей квартире есть свободные кровати. Поешь, отдохни, и мы обсудим всё, хорошо? Я заплачу. — У тебя нет моры с собой, — хрипит Сяо. — … Тогда Чайлд заплатит. Компенсация за то, что подначивал тебя. Сяо не знает, хочет ли он плакать, кричать или смеяться. В конце концов, он решает просто кивнуть, слишком неуверенный для чего-либо ещё, и позволить Чжунли поднять его, чтобы начать спуск обратно к гавани Ли Юэ. — Это неплохо — больше не быть нужным, — повторяет Чжунли, пока они идут по извилистой каменной тропе. — Не делать всё самому. Я мог закончить войну Архонтов в Ли Юэ, но ты никогда не переставал вести битву на износ, которая растянулась на тысячелетия, Сяо. Пришло время позволить себе отдохнуть. Это время, когда я позволяю тебе отдохнуть. Хорошо? — Да, господин Чжунли, — шепчет Сяо, и обхватывает пальцами своё травмированное запястье. Он не знает, что чувствует. Его руки и ноги дрожат от адреналина, будто он в опасности, но его разум слишком устал. Однако присутствие Чжунли тёплое и успокаивающее. Чжунли просто улыбается ему и обнимает. — Я говорил тебе, — произносит он, — Можешь звать меня просто Чжунли.