"Я тем временем начал подумывать, что грём – отличная возможность подшутить над кем-нибудь из ближних. Оставалось только улучить момент, незаметно стащить один кувшинчик или даже парочку – я здорово надеялся, что Мелифаро не успел их пересчитать, – и найти подходящую жертву. Вообще-то, на роль жертвы годились все мои знакомые, кроме разве что Лонли-Локли. Экспериментировать с организмом сэра Шурфа я бы ни за что не решился. Должно все же быть хоть что-то святое." Макс Фрай "Болтливый мертвец"
***
Я не хотел шутить над Лонли-Локли. Действительно не хотел. Поначалу. Хоть я и пытался отговаривать себя под предлогом "должно все же быть хоть что-то святое", в голове навязчиво билась мысль, что один-то разочек можно пожертвовать и святым. Ну очень уж мне хотелось посмотреть на сэра Шурфа, выпившего грём. Травка из другого Мира заставила пробудиться Безумного Рыбника. А вот как на флегматичного Лонли-Локли подействует местная виагра? Этого я даже представить себе не мог, настолько невероятным мне казался каждый вариант. Один кувшинчик грёма у меня был припасен "на черный день" и находился где-то в доме. Вместо сна я несколько часов кряду метался по комнатам в поисках этого зелья. Когда я уже готов был отказаться от своей безумной затеи, я вдруг вспомнил об одном шкафчике, который так и не осмотрел. Разумеется, грём оказался там. "Прости меня, Шурф, но такова уж твоя судьба", – подумал я, вертя перед глазами кувшинчик. Дело оставалось за малым: пригласить Лонли-Локли на разговор тет-а-тет и предложить ему камры с сюрпризом. На мгновение у меня появилось желание рассказать о своем замысле Джуффину и Мелифаро, но я потряс головой, отказываясь от этой затеи. Безусловно, им обоим – а если судить объективно, то и всем остальным – захочется узнать, чем завершится мой грандиозный эксперимент. И я бы с радостью предоставил им такую возможность, если бы не подлая мыслишка, прокравшаяся в мое подсознание: а вдруг ничего не выйдет? Через несколько минут размышлений я вспомнил, что у меня в спальне находится книга, которую я когда-то одолжил у Шурфа, но так и не удосужился прочитать. Вот тебе и повод заглянуть к нему в кабинет, сэр Макс! Я хмыкнул, задумчиво погладил белый кувшинчик и убрал его в карман своей Мантии Смерти. Сон мой как рукой сняло, а в заднице засело столь нетерпеливое шило, что я немедля плюхнулся в амобилер и помчался на улицу Медных Горшков. Впопыхах чуть не забыл книгу, но все же моя голова иногда соглашается работать по назначению. Через несколько минут я переступил порог Управления и явил себя сотрудникам во всей красе – глаза горят, рожа зверская, а брови натурально нахмурены. К сожалению, свидетелем сего цирка стал лишь несчастный курьер, который в испуге попытался слиться со стеной. Я благосклонно поздоровался с ним и вошел в Зал Общей Работы, услышав за спиной вздох облегчения. Бедный парень! В Зале тоже никого не оказалось, но тем даже и лучше. Я прокрался на цыпочках мимо кабинета Джуффина и постучал в дверь Шурфа, моля всех Темных Магистров и известных мне богов, чтобы цель моего эксперимента оказалась на месте. – Входите! – раздался привычный голос, и я невольно улыбнулся. В этот момент ко мне подошел дрожащий курьер и отдал мне поднос из "Обжоры Бунбы". Я кивнул ему и незаметно вылил содержимое кувшинчика в кружку, предназначавшуюся для Шурфа. Разлил камру и наконец вошел в кабинет. – Привет, Шурф, – жизнерадостно произнес я, поставил на его стол поднос и забрал свою кружку – на всякий случай, чтобы уж точно не произошло путаницы. – Макс? – немного удивленно отозвался мой коллега, поднимая на меня взгляд. – Я думал, ты уехал домой. – А я и уехал, – кивнул я. – Но спать не хотелось, и я вспомнил, что так и не вернул тебе книгу. – Понравилось? – с интересом спросил он. Мне стало стыдно, и я потупил глаза в пол, на который сразу же и сел. – Если честно, я ее даже не открывал... Шурф покачал головой, но ничего не сказал. Молча забрал у меня свою книгу и поставил ее на полку. Вернувшись на место, он отпил камру и задумчиво посмотрел на кружку. Видимо, почуял посторонние примеси. Я постарался даже не дышать, чтобы не выдать себя. Шурф пожал плечами и сделал еще один глоток. – Чем ты занимаешься? – спросил я, кивком указывая на груду самопишущих табличек. – Привожу в порядок отчеты. Тебе, кстати, это бы тоже не помешало, а то ты любишь оставлять все дела до Последнего Дня Года, – флегматично ответил он. – Есть такое дело... Возможно, я все еще не привык к местному течению жизни. Первое время – долгое, между прочим! – я был уверен, что в сутках двадцать четыре часа, как было в моем родном Мире. И я не мог понять, почему я всегда и везде опаздываю. Шурф с суровым укором посмотрел на меня. – Все потому, что ты очень рассеянный, Макс. И эмоциональный. Если бы ты почаще прибегал к дыхательной гимнастике, то стал бы более сдержанным и сконцентрированным на действительно важных вещах. – Ты абсолютно прав, дружище, – вздохнул я. Тем временем, Шурф допил свою камру, налил себе новую порцию и снова погрузился в таблички. Я мысленно прикинул время, через которое грём начнет действовать, и решил, что сейчас самое время переместиться в сторонний наблюдательный пункт, дабы насладиться зрелищем. Я решительно встал и начал было прощаться, но Лонли-Локли покачал головой. – Ты мне совершенно не мешаешь, Макс, тем более, я уже почти закончил. И если тебе нетрудно – не мог бы ты мне достать еще одну книгу из своего Мира? – Конечно, Шурф, без проблем. Я решительно засунул руку под полу лоохи, с удовольствием отметил, что послушная конечность онемела достаточно быстро, и через несколько секунд стал счастливым обладателем "Трех мушкетеров". – Хочу тебя обрадовать, Шурф, тебе досталось весьма занимательное произведение. А что ты делаешь? – удивленно добавил я, глядя, как мой стройный коллега старательно колдует над дверью кабинета. – Спасибо, сэр Макс, – сказал он и вдруг недобро усмехнулся. "Я влип", – понял я, пытаясь придумать себе пути к отступлению, до конца, впрочем, не осознавая, что именно мне угрожало. Но одно я знал точно – проступившая личина Безумного Рыбника не сулит мне ничего хорошего, несмотря на то, как весело, а главное, порознь, мы провели время в Кеттари, когда я накурил своего друга. Я хотел выпрыгнуть в окно, но Мастер Пресекающий Ненужные Жизни оказался быстрее, и я ткнулся лбом в его грудь. Руки в огромных защитных рукавицах, словно тиски, сжали мне плечи, и насмешливый голос над ухом поинтересовался: – И куда ты собрался? – Домой, – промямлил я. – Что-то резко спать захотелось. – Для пущей убедительности я широко зевнул. – Придется тебе потерпеть, – с ноткой издевки сказал Рыбник, наклоняясь к моему лицу. – За свои поступки надо отвечать. – Не понимаю, о чем ты... – Я говорю о порции грёма, которую ты подмешал мне в камру. Не понимаю только, на что ты надеялся? На веселое представление? Ты всерьез думал, что я ничего не почувствую? Или что тебе удастся сбежать от меня? Ты еще очень-очень плохо меня знаешь, Макс. С этими словами он толкнул меня, что я больно ударился бедром о край его стола. Одним прыжком Рыбник вновь оказался рядом со мной и вынудил сесть на гладкую поверхность, нетерпеливо смахнув все самопишущие таблички на пол. Продолжая насмешливо улыбаться, он нарочито медленно стянул с рук вначале защитные рукавицы, а следом – и ослепительные Перчатки Смерти. Убрал свое богатство в шкатулку и снова повернулся ко мне. – Продолжим? Я усиленно замотал головой, прекрасно понимая, что мое мнение в данный момент никого не интересует. Покосившись на обезумевшее лицо, я понял, что даже в такой момент не смогу себя заставить поднять на него руку со своим Смертным Шаром или – помилуйте, Грешные Магистры! – плюнуть. Но мне бы это и не удалось, поскольку хватка у моего коллеги была нечеловеческой, и он без усилий сжал мои запястья одной ладонью и резко дернул их вверх, вынуждая меня лечь. Коленом раздвинул мои ноги, и мне пришлось обхватить ими его бедра, тем самым прижимая. – Тебе настолько не терпится? – усмехнулся Безумный Рыбник мне прямо в губы. – А ведь грём пил только я. Не дав мне ответить, он впился в мои губы зверским поцелуем, и я смог лишь промычать что-то нечленораздельное. Надо признать, что целоваться он умел в совершенстве! Однако поцелуями дело не ограничивалось: его зубы больно терзали мои губы, царапая их, язык хозяйничал во рту, а свободная рука беспрепятственно исследовала мое тело. Одним небрежным движением он разорвал мое лоохи, и я уныло подумал о том, что теперь мне не в чем будет возвращаться домой. Прохладные пальцы коснулись самого укромного места на моем теле, и я с силой дернулся, лишь навредив себе. С губ сорвался короткий вскрик, который благополучно утонул в поцелуе Рыбника. Его пальцы умело ласкали мою плоть, и я мог лишь мелко дрожать и всхлипывать, задыхаясь стонами, с силой удерживая их. – Нас никто не услышит, – прошептал мой мучитель, – так что нет смысла сдерживать свое желание. Чувствуя, что вот-вот сгорю со стыда, я попытался спрятать лицо в складках его лоохи, но он лишь со смехом отстранился, горящими от страсти глазами наблюдая за моей реакцией. "Помогите! Хулиганы девственности лишают!" – мысленно орал я, не в силах докричаться ни до Мелифаро, ни до сэра Джуффина, ни до кого-либо другого. Одно из двух: либо Шурф наложил заклятие, ограничивающее использование Безмолвной речи, либо я резко разучился посылать Зов. – Заклинание, – коротко бросил мой поехавший друг, с легкостью прочитав мои мысли. – Чтобы никто не мешал. Он уже вовсю растягивал меня пальцами, и мне пришлось зажмуриться, отгоняя от себя сжигающее чувство стыда и боли. Я старался ни о чем не думать, рьяно отгонял от себя любые мысли и в итоге смог немного притупить ощущения. Но план мой раскусили довольно быстро. – Так не пойдет, – прошипел Рыбник, сильно меня встряхнув. – Играй по правилам, сэр Макс. Смотри, чувствуй и отвечай. Тебе было бы намного легче и приятнее, если бы ты оставил для себя хоть немного грёма. Но что сделано, то сделано, терпи и наслаждайся. – "Терпи и наслаждайся", звучит как угроза, – пробормотал я, упорно меняя тему. – Это и было скрытой угрозой, – усмехнулся мой мучитель. – И в случае нечестной игры ты сильно об этом пожалеешь. Быстро избавившись от лишней одежды, Рыбник вновь склонился надо мной, вовлекая меня в безумный поцелуй, которому я уже не мог сопротивляться. И пока наши языки сражались за "территорию", маг резко вошел в меня. Я взвыл, но мой крик утонул в глубине его рта. Он замер, при этом не отрываясь от моих губ. Да, вот что-что, а именно его поцелуи свели меня с ума. Мне хотелось их все больше и больше, и в какой-то момент я заметил, что уже сам тянусь за его губами. Безумный Рыбник отстранился, оглядел меня и плотоядно улыбнулся. – Вот так, хороший мальчик, – похвалил он. – Не отводи глаза, Макс. Смотри, как я беру тебя. С этими словами он толкнулся вперед. Я вскрикнул, выгнулся в спине и вцепился в его руки ногтями, царапая кожу до крови. Он рыкнул и двинулся резче. Сквозь полуприкрытые веки я смотрел на него и не мог отвести взгляд. Да, передо мной был не Шурф, а Безумный Рыбник, но нельзя было отрицать его красоту. Безупречная кожа, стройное тело, разметавшиеся по плечам волосы, капельки пота, стекающие по груди – мои глаза замечали все. Он видел, что я послушно наблюдаю за ним, и возбуждался сильнее. Вдруг Рыбник шумно выдохнул сквозь зубы и заставил себя двигаться медленнее, растягивая удовольствие. Его план удался, и мне постепенно стали нравиться его действия. И хоть я никогда не был сторонником грубого секса, происходящее мне нравилось. Он двигался плавно, периодически меняя угол проникновения, и в один момент задел внутри меня какую-то чувствительную точку, что заставило меня выгнуться и протяжно застонать. Рыбник сексуально ухмыльнулся и вновь ударил туда же, вырывая из моей груди еще один стон. – Как ты сладко звучишь, – жарко прошептал он мне на ухо, лизнув мочку. Я хватался за его могучие плечи, царапал ногтями спину и выгибался навстречу его толчкам. Все мысли давно вылетели из моей больной головы, остались лишь желание и страсть. Шурф рвано дышал, явно наслаждаясь происходящим. Одним резким движением он перевернул меня на живот и стал вколачиваться, каждый раз задевая простату и лаская мою плоть. Он выбивал из меня воздух, и я почти уже начал задыхаться, когда почувствовал внутри себя разливающееся тепло от его семени. Вскрикнув, я кончил вслед за ним, пачкая его руку и стол. Напоследок Рыбник больно укусил меня за плечо и отошел в сторону. Я обессиленно лежал на столе, стараясь успокоить бьющиеся в экстазе сердца и выровнять дыхание. – Понравилось? – спросил мой мучитель, медленно облизывая испачканные моей спермой пальцы. Я проследил мутным взглядом за его языком и почувствовал, что снова начинаю возбуждаться. Захотелось прикрыться жалкими остатками одежды, но шевелиться не было никаких сил. Но Шурф не был бы Шурфом, если бы не заметил мое состояние. Раздался смешок, и он подошел ко мне, демонстрируя по-прежнему колом стоящий член. – Ты мне так и не ответил, – прорычал Рыбник, двумя пальцами приподнимая мое лицо за подбородок. – Тебе понравилось? – Да... – выдохнул я, признавая свое полное поражение. С легкостью подхватив меня на руки, он сел на стол и посадил меня сверху лицом к себе. Наши члены соприкоснулись, что заставило меня двинуть бедрами и всхлипнуть от удовольствия. Длинные пальцы вцепились в мои волосы, оттягивая голову назад, а влажный язык с силой прошелся по бешено колотящейся венке. Прикрыв глаза, я заскулил и прижался ближе. – Отзывчивый... Вкусный... Сладкий... – шептал Рыбник, покрывая мои плечи, шею и грудь поцелуями вперемешку с укусами. В какой-то момент он приподнял меня за бедра и резко опустил на себя, насаживая до конца. Сам же опустился на локти, жестом велев мне двигаться, и горящими похотью глазами осмотрел меня. Он лежал, позволяя мне самому выбирать удобный темп и угол, лишь изредка подкидывая бедра вверх, чтобы проникнуть глубже. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы отдавались безумной страсти, вызванной треклятым зельем. Спустя множество поз и оргазмов, мы наконец отстранились друг от друга, и я заметил, что Рыбник исчез и вместо него остался мой невозмутимый друг Шурф. Впрочем, не такой уж и невозмутимый – на его губах играла легкая нежная улыбка, когда он помогал мне привести себя в порядок. – Твой эксперимент увенчался успехом? – между делом поинтересовался он, критически осматривая следы своей несдержанности на моей коже. – Превзошел все ожидания, – честно ответил я. – Хотя, признаюсь, не думал, что и сам окажусь участником. – Жалеешь? – Как ни странно, но нет. – Я улыбнулся. – Все произошедшее позволило мне открыть тебя с новой, неизвестной стороны, да и в себе я многое открыл, хоть пока и не разобрался до конца. – И с какой же стороны ты открыл меня? – спросил мой друг, и в его голосе я уловил знакомые нотки ученого. – Во-первых, я окончательно убедился, что ты совершенен действительно во всем. Во-вторых, уверен, мало кто может похвастаться тем, что видел тебя столь эмоциональным и страстным. Черт, в такой одежде я до дома точно не доберусь, даже в темноте... – Я провожу тебя Темным Путем, – сказал Шурф, галантно подавая мне руку, за которую я с благодарностью ухватился. Сам он выглядел превосходно, будто это и не он вовсе всего час назад самозабвенно выбивал из меня остатки моего старого-доброго "Я". Подавив завистливый вздох, я встал рядом с ним, стыдливо прикрываясь, на что мой друг совершенно неожиданно фыркнул. – Неужели после всего, что между нами было, ты стесняешься? – с улыбкой в голосе спросил он. – После всего, что между нами было, ты вообще, как истинный джентльмен, обязан на мне жениться, – в тон ему ответил я. – Я не против, Макс, – совершенно серьезным голосом сообщил этот потрясающий человек, и я подавился воздухом. Вот это он сейчас серьезно или в шутку? Порой я совершенно не могу его понять, причем именно в самое неподходящее время. Спустя мгновение мы стояли в просторной гостиной моего дома на улице Желтых Камней. – Спасибо, – пробормотал я. – И тебе спасибо, Макс. Давно я так не расслаблялся. – Примерно с нашего совместного путешествия в Кеттари? – улыбнулся я. – Именно! Притянув меня к себе, Шурф мягко коснулся моих губ поцелуем и отстранился. – Спокойной ночи, Макс. – И т-тебе спокойной... – ответил я, чувствуя, что краснею. Он усмехнулся и исчез, а я поплелся в ванную комнату. Окунувшись в каждый бассейн по очереди, я почувствовал, что снова становлюсь Максом из Ехо, и меня накрыло лавиной мыслей. Мой лучший друг оттрахал меня на собственном рабочем столе – такое ведь никому не расскажешь! Хотя это же Ехо, тут никого не удивишь отношениями между мужчинами. Особенно если учесть тот факт, что в Шурфе частично течет кровь эльфов, а тем всегда было пофигу с кем спать. Но мне самому не становилось от этого легче. Самое ужасное, что мне понравилось! Никогда не замечал за собой привычки пялиться на людей моего пола, и тут на тебе, проблема пришла, откуда не ждали. "Тоже мне проблема! – ехидно фыркнуло одно из моих неведомых "я". – Ты давно стал здесь своим, так что предрассудки твоей дурацкой родины должны остаться там же – в прошлом". – Но я же не могу так сразу отбросить все эти мысли! – возразил я. "Сразу и не надо, – согласился маленький Макс. – До утра еще много времени". Я взвыл и схватился за волосы. Все, я окончательно сошел с ума! А с другой стороны, что такого ужасного произошло, если задуматься и отбросить обычаи моей "исторической родины"? Шурф сразу понял, что я ему подлил грём, но выпил его. Что это значит? Это значит, что он сам этого захотел, решил отдохнуть, и моя компания была ему только на руку. Логично? Совершенно логично. Идем дальше. Вернувшись от Безумного Рыбника к Шурфу Лонли-Локли, он стал иначе ко мне относиться? Нет. Значит, обе личности этого потрясающего во всех смыслах человека хотели того, что произошло. Да и этот поцелуй на прощание... Остаточное действие любовной магии или инициатива самого Шурфа? Я с уверенностью склонялся ко второму варианту. Со мной же все было намного проще – если отбросить налет гомофобии, привитый мне с дества окружением родного мира, то я чувствовал удовлетворение от своей выходки. И мне понравилось. Причем настолько, что я снова и снова прокручивал перед мысленным взором образ обнаженного и страстного Шурфа. С трудом оторвавшись от раздумий, я обнаружил себя стоящим посередине лестницы, ведущей в спальню. Тряхнув головой, я уверенно преодолел оставшееся расстояние и улегся спать, категорически запретив себе думать о том, что произошло. Запретить-то запретил, но кто меня послушал? Так что мой ночной киносеанс состоял из воспоминаний и картинок того, что еще мы не успели опробовать. Наутро я с трудом впихнул в себя завтрак, закутался в новое лоохи и отправился на службу, твердо решив провести день с коллегами, поедая пирожные и опустошая бесчисленные кувшины с камрой. Однако все снова пошло не по плану. Это я понял, когда зашел в кабинет Шурфа и, поймав его улыбку, спросил: – Повторим?