Мы потеряли свое лето, а потом потеряли друг друга (но я всегда вернусь к тебе)

- Я не могу так больше, - устало выдохнул Тэхён. Его обычно твердый и живой голос звучал слабо, непривычно, и это заставило Бомгю поднять на него глаза. Когда Тэхён позвал его в ближайшее кафе и предложил поговорить, Бомгю знал, что что-то не так, потому что Кан Тэхён никогда не выбирает правильное место для разговора, он всегда с высоко поднятой головой говорит то, что хочет сказать, прямо сейчас, ничуть не смущаясь ни окружающих людей, ни неподходящего времени. Тот факт, что Тэхён предложил пойти в определенное место с целью что-то обсудить, уже говорил о том, насколько сложно ему было решиться на предстоящий разговор. Для окружающих Тэхён мог выглядеть так же, как обычно, - потертые темно-синие джинсы, заправленная в них серая футболка, ничего особенного, Тэхён частенько предпочитал простую одежду, - однако Бомгю точно знал, что это не так. Футболка была слегка мята на воротнике (Тэхёни имел привычку складировать все поношенные вещи на одном стуле в их комнате, однако когда он вытаскивал что-то из этой кучи с намерением надеть еще раз, он всегда убеждался, что одежда выглядит пристойно и гладил ее, если это было не так), эти кроссовки парень носил уже две недели не снимая, чего за ним никогда не водилось (Тэхён мог носить простую одежду, но он всегда хотя бы пару раз в неделю одевался так, чтобы окружающие не забывали, насколько великолепно он может выглядеть и насколько они все неудачники, потому что кто-то настолько прекрасный никогда не будет принадлежать им), и сожжённые краской серые волосы падали на его красивое, идеально выточенное лицо так, что едва ли Тэхён видел перед собой хоть что-то, кроме жестких прядей (обычный Тэхён всегда смотрел прямо в глаза, не боясь чужих эмоций и не прячась, и уж тем более он никогда не прятался от Бомгю). Бомгю смотрел на человека, который был для него всем, и не чувствовал ничего. Его голова была пуста, словно вакуум, он ощущал, как кончики его пальцев немеют, и живот медленно скручивается в болезненный ком. Он знал, чем это закончится. Он с самого начала все знал. Бомгю и Тэхён были разными. Настолько разными, что постоянно ругались и спорили с самой их первой встречи. Каждый раз, когда это происходило, Ёнджун делал это свое дурацкое глупое лицо как-же-вы-все-меня-заебали-но-я-люблю-вас, а Хюка громко ржал и откидывался на ойкающего от неожиданности Субина. Типичная динамика их маленькой компании, лучших друзей, почти семьи, идиотские воспоминания, которые он пронес с собой сквозь года. Они были вместе со средней школы и проводили друг с другом почти все свободное время. Поездки на велосипедах к ближайшей реке, обеденные перерывы, проведенные под огромным дубом на заднем дворе их школы, совместные посиделки в библиотеке перед экзаменами, вечера фильмов в доме одного из них и поездки в никуда на машине родителей Ёнджуна, которую они угоняли чаще, чем следовало. Все это было наполнено их бесконечными перепалками на самые дурацкие темы. Тэхён с его рациональным разумом будто ставил своей целью разбить вдребезги все иллюзии и мечты Бомгю, и Бомгю ненавидел, что тот всегда оказывался прав. Идеальный Тэхён с его дурацкой идеальной жизнью и прилизанными, доведенными до совершенства принципами. Бомгю ненавидел его (и это чертова ложь). Они начали встречаться на втором году старшей школы. Бомгю с самого начала знал, что долго это не продлится. Тот факт, что они были влюблены друг в друга, совершенно не менял того, что они были разными до мозга костей. У них были разные ценности, разные цели в жизни и разные понятия того, что должно быть в отношениях. Они по-прежнему сталкивались характерами, по-прежнему ссорились, по-прежнему имели совершенно разный взгляд на вещи. Но каждый раз, когда Тэхён внезапно улыбался ему свой широкой, клыкастой улыбкой, когда его глаза внезапно складывались в полумесяцы, когда его идеальное лицо вдруг озарялось счастьем, Бомгю чувствовал, как мир вокруг него останавливался и размывался, и оставался только Тэхён. И он готов был прощать ему все его дурацкие ремарки и подколы, лишь бы тот продолжал так же ему улыбаться. Тэхён был его миром и его счастьем. Бомгю знал, что это не продлится долго, но он эгоистично пытался удержать его рядом с собой чуть дольше. Ему было все равно, как больно ему будет потом, что он будет делать, когда все это кончится, он просто хотел быть с ним еще немного, хотя бы секунду, хотя бы мгновение. Бомгю любил быть причиной его улыбки, любил смотреть на то, как тот светится от счастья, и даже когда Тэхён перестал улыбаться рядом с ним, он отказывался отпускать его, надеясь, что ему удастся увидеть радость на его лице еще хоть раз. Вероятно, это и было причиной того, что его солнечный, сияющий Тэхён сидел сейчас перед ним, и за его ровным фасадом были так очевидно видны боль и усталость. Бомгю сделал это с ним, он не имел права чувствовать себя разбито, когда это он был тем, кто отнял у Тэхёна его улыбку. Вот почему Бомгю даже не спрашивает, что не так. - Хочешь, чтобы я съехал? – спросил он, смотря на тонкие, изящные руки, цепляющиеся за стаканчик с карамельным латте. Пальцы чуть сжались и снова расслабились. Бомгю хочет протянуть руку и взять их в привычном успокаивающем жесте, но не делает этого. - Нет, я уже договорился с Каем, он позволит мне пожить у него, пока я не смогу найти новую квартиру. Я не думаю, что смогу жить в этой квартире, зная, что… - Тэхён запнулся и опустил голову еще ниже. Бомгю ненавидит тот факт, что любовь всей его жизни сейчас сидит перед ним и очевидно пытается не плакать, в то время как он сам чувствует только горечь от того, что в первый раз за все время он оказался прав. Идеальный Тэхён не остался навечно рядом с ним. - Когда заберешь вещи? Ты можешь оставить их пока и взять только то, что необходимо на первое время, они мне не мешают. - Я заберу все вещи завтра. Только растения, наверное, возьму позже, в квартире Хюки слишком мало места для них. Могу я попросить тебя проследить за ними? – Тэхён поднял голову, чтобы взглянуть на реакцию Бомгю, но, кажется, на его лице не было написано ничего, поэтому Тэхён снова опустил ее и отрывисто продолжил говорить, - Ничего страшного, если ты не можешь, я попрошу Субин-хёна и Ёнджун-хёна забрать их себе, уверен, они мне не откажут, я просто… - Я прослежу, не беспокойся, солнце, - ласковое обращение сорвалось с его языка раньше, чем он успел остановить себя. Тэхён вздрогнул и замер, пальцы на кофейном стаканчике, от которых Бомгю никак не мог оторвать свой взгляд, снова сжались. Бомгю чувствовал, как комок в его груди сжался вместе с Тэхёновыми пальцами, – Извини. Тэхён чуть мотнул головой, явно до последнего пытаясь держать фасад, и Бомгю вдруг понял, почему Тэхён попросил его встретиться в этом шумном кафе, расположенном довольно далеко от их кампуса. Тэхён хотел быть уверен, что не расплачется перед ним, что он будет держаться до последнего, потому что вокруг люди, и Тэхён с его сумасшедшим контролем над собой никогда не позволит себе впасть в истерику на глазах у окружающих. Только близким людям было позволено видеть его слезы. (Бомгю держал рыдающего Тэхёна в своих руках так много раз, что он и забыл, каково это, когда Тэхён закрывается от него) Внезапно Тэхён поднял голову и посмотрел прямо на него. Бомгю вздрогнул, поднял взгляд в ответ и сразу понял свою ошибку. Глаза Тэхёна всегда были лучшей его частью (на его и так идеальном лице) – огромные, безумно красивые, держащие в себе весь мир, Бомгю никогда не мог найти в себе силы отвести взгляд, даже когда они оба находились на стадии «Этот идиот меня бесит». Сейчас же эти глаза были наполнены непролитыми слезами и болью, прямые ресницы слиплись от влаги и чуть подрагивали, и все это было наполнено какой-то отчаянной решимостью. Этот открытый и ранимый взгляд был так непохож на всегда собранного и мудрого Тэхёна, не позволяющего себе идти на поводу у эмоций, и одновременно был самым Тэхёновским взглядом, который только можно было придумать. Только он мог так смотреть на причину хаоса и раздрая в его собственной жизни, только Тэхён был достаточно смелым и отчаянным, чтобы позволить себе выглядеть таким образом на глазах у своего бывшего. Это слово отозвалось болью в груди Бомгю, он уже ненавидел его. - Я все еще люблю тебя, - сказал Тэхён, и что-то в Бомгю наконец-то рухнуло вниз, – Я никогда не переставал, Гю-хён, ты всегда был и будешь для меня самым близким человеком. Но я не могу так больше. Я устал от наших ссор, устал от того, что мы не слышим друг друга, я не могу больше смотреть на то, как ты закрываешься от меня и уходишь ночевать в студию. Тэхён замолчал, явно удерживая себя от того, чтобы продолжить. Бомгю были не нужны его слова, он слышал то, что Тэхён хотел сказать, даже без озвучивания. Он говорил это сам себе так много раз, что сейчас не был уверен, говорит ли это сам Тэхён или это его воспаленное сознание вкладывает в рот Тэхёна слова, которые Бомгю ожидал услышать от него на протяжении целого года. Бомгю открыл рот, желая сказать хоть что-то, чтобы разрушить напряжение между ними, но тут же в замешательстве его закрыл, не зная, что он должен ответить. Что он тоже его любит? Тэхён и так это знает, это Бомгю был в их отношениях привязчивой липучкой, это он первым признался, все их знакомые знали, что для Бомгю всегда существовал только Кан Тэхён и никто другой. Что он тоже устал от этого? Но Бомгю не устал, он готов был терпеть ссоры сколько угодно, лишь бы Тэхён оставался рядом, лишь бы он имел привилегию держать его в своих руках и называть его своим. Что он готов принять любое его решение? Бомгю никогда не мог заставить Тэхёна действовать как ему хочется, так что принимает он его решение или нет не имело никакого значения. Тэхён все равно всегда поступал так, как хотел. - Мне жаль, - соскользнуло с его языка, и Бомгю ненавидит то, как слабо звучит его голос, как конец фразы дрожит и повисает в воздухе между ними. Тэхён помотал головой, взлохмачивая и без того взъерошенные волосы. - Не извиняйся, Бомгю-хён. Мы оба виноваты в том, что это произошло, мы оба не стали слушать друг друга. Я все еще не уверен, что поступаю правильно. Если честно, я перепуган до ужаса. Больше всего на свете я хочу сейчас вернуться в нашу квартиру и сделать вид, что этого разговора не было, что завтра я проснусь в твоих руках, и все будет по-прежнему. Но я больше не могу притворяться, что все в порядке. Я не хочу еще больше тебя ранить. - Ты не ранишь меня, - быстро возразил Бомгю, одна мысль о том, что Тэхён считает себя виноватым в происходящем, причиняла ему боль, – Даже если мы ругаемся, я все равно счастлив быть рядом с тобой, мне достаточно… - Нет, недостаточно! – воскликнул Тэхён, его лицо исказилось в боли (как он мог выглядеть таким красивым даже сейчас?), – Почему ты никогда не говоришь о том, что хочешь? Почему ты больше не возражаешь мне? Почему просто принимаешь все, что я говорю, будто это истина в последней инстанции? Почему даже сейчас ты не пытаешься отговорить меня и просто позволяешь мне уйти?! - Потому что это твой выбор, - перебил его Бомгю, и в глазах Тэхёна что-то медленно потухло. Бомгю винит себя в том, что его солнце гаснет, и он ничего не может с этим сделать, - И ты всегда знал лучше. Ты всегда прав, Тэхёни. Так что если ты считаешь, что так будет лучше для нас, то так и есть. - Я никогда не хотел этого, - тихо прошептал Тэхён, пряча лицо в ладонях (такой слабый жест для всегда сильного Тэхёни, Бомгю хочет отвести взгляд, и все равно не может), – Я никогда не хотел, чтобы это произошло. «Я никогда не хотел, чтобы это произошло тоже», - подумал Бомгю, - «Но вот мы здесь, и я должен отпустить тебя, чтобы тебе не было еще больнее.» Но, может, он имел право побыть эгоистичным. - Ты навсегда останешься моим самым близким человеком. Я больше не могу быть с тобой как любимый. Но позволь мне, пожалуйста, быть с тобой как друг. Я не выдержу, если ты совсем исчезнешь из моей жизни. И ребятам будет тяжело. Тэхён медленно кивнул, не отнимая руки от лица. - Я никогда бы не смог исчезнуть из твоей жизни хён. Ты все еще очень важен для меня, я понятия не имею, как буду жить без тебя. Перед тем, как стать моим парнем, ты был моим лучшим другом, и ничто и никогда не изменит этого. И я бы никогда не смог так поступить с ребятами. Я хочу попробовать снова быть твоим другом. Просто… дай мне, пожалуйста, время. Это уже гораздо больше, чем Бомгю смел надеяться, поэтому он просто кивнул и позволил себе отвести взгляд, давая Тэхёну время собрать себя по кусочкам. Он перевел взгляд на окно, около которого находился их столик, и посмотрел на небо. Оно было красивого нежно-голубого оттенка, переходящего в розовый где-то у горизонта. Даже облака были окрашены в ярко-розовый цвет, отражая заходящее солнце. Бомгю бы взял камеру и сделал снимок, но перед ним плакал самый близкий ему человек, и внутри у него было так тихо, что все эти фотографии все равно вышли бы плоскими и пустыми. Это было нечестно. Прямо здесь и сейчас рушились их жизни, а мир был так прекрасен, и ему было так все равно на них. Бомгю ненавидел, что он больше не может даже взять свою любовь за руку, а жизнь вокруг них продолжала идти своим чередом.

* * *

На следующий день Бомгю помогает собирать Тэхёну его одежду и его книги, заклеивает коробки и упрямо смаргивает слезы каждый раз, когда в голове мелькает мысль о том, что скоро он останется здесь один. Бомгю понятия не имеет, как будет жить в этой квартире без него, когда каждый угол здесь пропитан их смехом и слезами. Он не может съехать, потому что это будет означать, что в этой квартире будут жить другие люди, другие люди будут смеяться и плакать, другие люди будут жить своей жизнью там, где не сложилась их, и Бомгю не может позволить этому случиться, точно так же как он не может позволить себе отпустить все воспоминания с Тэхёном. У его солнца сегодня опухшие глаза и красные следы от ногтей на шее, нервная привычка с детства, от которой он так никогда и не избавился до конца. Бомгю так часто держал его руки, чтобы Тэхён не чесал себя во время сложных периодов. Тот факт, что теперь он не имеет права этого делать, ранит его еще сильнее. Кай помогает Тэхёну утаскивать коробки в машину Ёнджуна, который отказался подниматься наверх (Бомгю слышит через телефон Кая, как Субин, работающий в это время в кафе, матерится на своего парня и грозится оторвать ему уши, потому что их друзьям они нужны сейчас больше всего, а тот ведет себя как ребенок и отказывается брать трубку, чтобы выслушать его нотации. Бомгю не винит Ёнджуна, он разговаривал с ним вчера по телефону, чтобы сообщить об их решении, и знает, насколько тяжело старшему смотреть на происходящее, он всегда был самым мягким в их компании, несмотря на его внешний вид). Когда коробки кончаются, Тэхён поворачивается к Бомгю, стоящему на пороге их (теперь уже его) квартиры, и, неловко переминаясь с ноги на ногу, говорит что-то о том, что напишет ему позднее. Хюнин смотрит из-за его плеча виновато и крепко обнимает Бомгю, когда Тэхён сбегает вниз по лестнице. - Мне жаль, что все так произошло, хён. Если тебе нужен будет кто-то, кому можно поплакать в плечо, ты всегда можешь позвонить мне, и я прибегу. Добрый, очаровательный Хюка, их милый ребенок, который перерос их всех, кроме Субина, но так навсегда и остался комочком света. Бомгю даже не может злиться на то, что Тэхён теперь живет в его квартире, что его солнце теперь будет рядом с ним, потому что это Кай, на него невозможно злиться, и так он хотя бы знает, что Тэхёну будет на кого опереться. Если на кого-то и стоит злиться, то только на себя. Бомгю смотрит вслед удаляющейся широкой спине Кая и думает о том, что насколько меньше была удаляющаяся спина Тэхёна. Говорят, любовь длится три года. Их с Тэхёном три года закончились, и Бомгю немного драматично кажется, что его жизнь закончилась тоже.