Розалин Эванс

Майклу Эвансу следовало бы давно привыкнуть к скачкам реальности вокруг него: вот он усердно помогает родителям на ферме — пусть тяжеловато и один день похож на другой, но зато на голову не сыпятся бомбы и не голодно, и вдруг, после изумленного возгласа бабули, древней как развалины Шрусберийского аббатства*, радостно тычущей узловатым пальцем в не менее древние гадальные карты, он оказывается на улице послевоенного Лондона. Подгоняя сына, родители торопливо пробираются мимо развалин разрушенных зданий, аккуратно обходя суетящихся и ругающихся усталых рабочих, разбирающих камни и куски закопченой кирпичной кладки с торчащей в разные стороны арматурой, и как контраст, на который почему-то никто не обращает внимания — сложивший на груди руки человек, спокойно прислонившийся к двери под одной-единственной уцелевшей на этой улице вывеской с изображением старинного котелка. Больше ему рассмотреть не удалось, родители поторапливали и идти следовало осторожно, чтобы не испортить и не порвать единственный выходной костюм. Вот Майкл Эванс с отличием заканчивает институт, планируя вернуться в Шрусбери уже навсегда — ведь он знает достаточно для эффективной реорганизации работы фермы, и несколько его советов, к которым родители прислушались когда он приезжал на каникулы, уже дали свой результат, принеся им в новом сезоне больше прибыли чем обычно. Там глядишь и до помолвки с Милли Свейн рукой подать. А вот он протягивает строгой владелице промышленной группы "Грин-компани" Вайолет Магнолии Грин, свои документы выпускника, оправдываясь перед собой тем что прежде чем возвращаться в деревню, сперва неплохо бы накопить денег. Вот он нетерпеливо выстукивает подушечками пальцев по поверхности чёрной папки свадебный мотив, глядя как в очередной раз леди Грин с разочарованием вглядывается в кандидата в женихи для своей драгоценной внучки, а вот он сам, в какой-то момент оказавшись под прицелом старинного монокля, уже стоит в церкви, клянясь Розалин Беладонне Грин в вечной любви и верности... Казалось бы, ему давно пора привыкнуть к подобному, но... Когда перед носом Майкла захлопнулась дверь, отрезая его, брата и детей от исходящей лютой яростью нежнейшей из женщин, он не сразу смог вспомнить как дышать. Похоже, Крис испытывал те же проблемы, но тот всё таки смог издать полузадушенный хрип: "Боги, какая женщина!" Осознав что находится в коридоре, и на его плечи даже накинут халат, Майкл окончательно отмер, и понимая, что может у дверей хоть в лепешку разбиться, но не сможет её открыть, затянул пояс халата и повёл семейство в столовую, завтракать, как и повелела им королева его сердца, после того как заботливо и ревниво прикрыла его халатом от посторонних взоров. Хоть он и перебирал в мыслях варианты происходящего в спальне, где Розалин заперлась с обалдевшей от встречи с хищником Милли Свейн, но взгляд Майкла мгновенно отметил изменения в интерьере дома. И нет, речь не шла о простой перестановке безделушек, ваз и даже кресел с журнальным столиком. — Нехило ты братец устроился. — Восхищенно крутящий головой Крис одобрительно вскинул вверх кулак с оттопыреным большим пальцем. — Натуральный Версаль! Ну, не Версаль, тут уж братец по простецки преувеличил, но посмотреть было на что — расширившаяся лестница с роскошной ковровой дорожкой из деревянной за ночь преобразилась в мраморную. Спускаясь по ней в зал, Майкл не мог не представить, что в бывшей прихожей теперь впору проводить балы, настолько расширилось и изменилось помещение, заполнившись колоннами, арками, высокими вазами с цветами и прочими признаками дворцового комплекса, подобный которому ему довелось посетить с экскурсией перед трудоустройством в компанию его судьбы. В зал вели несколько дверей, и судя по всему, ни одна из них не являлась входной, как было раньше. Зато неугомонные детки, рассыпавшись по залу как горох, распахивали очередную дверь и громко озвучивали взрослым что за ней находится. Так нашлась и столовая. Сервированный голубовато-золотистым фарфором с тонким рисунком розы, накрытый белоснежной скатертью вытянутый стол персон на пятнадцать, предьявлял определённые требования к внешнему виду. Так что переглянувшись, мужчины как-то не сочли возможным усесться как есть. Петуния, сообразившая по какой причине папа и его гость нерешительно переглядываются, с улыбкой позвала их за собой, и показала им раскошную гардеробную комнату в одном из коридоров примыкающем к столовой. Самым впечатляющим оказалось то, что на вопрос Криса: "Ну, и что из этого нам нужно одеть?" в мужчин полетели предметы гардероба, и под конец о голову гостя шлепнулась небольшая книга, впоследствии оказавшаяся словарём. Словарь, отлетев от головы братца, упал на пол раскрывшись на странице, где неведомо кем было подчёркнуто слово "надеть" и его отличие от слова "одеть"... Почесывая лоб, Крис с оскорблённым сопением всё же оделся в выданный ему невидимкой комплект. Майклу не впервой было в подобном одеянии, и он поправил некоторые огрехи, допущенные братом, после чего мужчины полюбовались на себя в зеркало, размышляя о том, что фермерский дети, некогда носившиеся с граблями по полю в старых заплатанных штанах, никогда и не помышляли о подобной роскоши. Даже обувь впервые в жизни казалась верхом комфорта. О Розалин и её гостье за всё это время не было сказано ни слова. Когда братья вышли в столовую, дети уже сидели на своих местах, терпеливо ожидая взрослых. Только Петуния сердито поглядывала на недовольного черноволосого мальчишку, ровесника Лили. — Ну что ж, будем знакомиться. — Начал Майкл, занимая свое место хозяина дома. — Ваш дядюшка Кристофер Эванс, мой родной брат, он прибыл из Шрусбери. — Рад с вами познакомиться. — Крис с любопытством вглядывался в не менее любопытные детские мордашки. — Так кто же из вас кто? — Петуния Розалин Эванс-Грин. — Благовоспитанно произнесла старшенькая, поднявшись на ноги, и чуть присев на пару мгновений в лёгком поклоне, затем она продолжила. — Моя сестра, Лили Розалин Эванс-Грин, и наш названный брат, Северус Тобиас Снейп-Эванс. Папочка, мама потом всё объяснит. — Торопливо добавила она, видя как прищурился отец. — Хорошо. — Согласился Майкл. Глядя на испуганно вскочившего со стула мальчишку, он вспомнил мельком увиденное семейство Тоби Снейпа, в принципе, неплохого работника, но по слухам неудачно женившегося на какой-то стерве, и оттого постепенно спивавшегося. Вспомнил он и замурзанного мальчишку в одежде не по росту, прятавшегося за юбкой матери. Той самой "королевы в изгнании", что непонятно какой волею судьбы была запихнута в мир простых смертных. И теперь этот самый мальчишка стал его сыном, пусть и приемным. Н-да, надо будет разобраться в этой ситуации. Но это всё потом, сейчас завтрак. И повинуясь воле главы семейства, дети вновь угнездились по местам. Как положено, за столом разговаривали лишь взрослые, в основном дядя Крис рассказывал о многочисленной родне, о результатах этого года, и о видах на ранний урожай следующего. О кузене-моряке, прибывшем из Америки, о проказах племянников, о тётушке, что в очередной раз наметилась замуж и прочих интересных событиях. Дети же внимательно разглядывали нового человека в их окружении, слушали сплетни о жизни неведомой деревенской родни и уминали разнообразные сладости после обязательной овсянки. Мирный завтрак внезапно был прерван отчаянной куриной истерикой. Неведомо откуда взявшаяся курица кудахтала и верещала на разные голоса. Вскочившие с мест дети и взрослые умудрились застрять в дверях столовой, где свободно мог бы пройти небольших размеров слон. Застряли оттого, что по мраморной лестнице решительным шагом спускалась Леди с курицей в руках. Крепко взятая одной рукой за лапы, курица свисала вниз головой, хлопала крыльями, разбрасывая перья, и извивалась, пытаясь достать клювом до нежной кожи рук ненавистного угнетателя. С застывшей на лице маской, Розалин промаршировала мимо столпившегося в дверях семейства и скрылась на кухне. Чуть примолкшая было при виде зрителей курица, на кухне взорвалась новым истерическим ором, перешедшим в визг. Который вдруг стих. Совсем. Кинувшиеся мужчины застали Розалин у дверцы открытой духовки — она выключала газовую горелку, по прежнему держа курицу за лапы. Курица обмякла и не подавала признаков жизни. Вздохнув и закатив глаза, Розалин сунула курицу в раковину, и обдала ту холодной водой. Нерешительное "ко?" вновь переросло в истерику. Убедившись, что птица жива-здорова, по крайней мере физически, Розалин Эванс-Грин решительно прошла к черному ходу и выйдя на крыльцо, отбросила курицу в разросшиеся за лето кусты ромашек. В полете курица начала меняться, и приземлившись, превратилась в рыдающую Милли Свейн. Девушка была зла и напугана, наверное после подобного можно было бы ждать нового крестового похода против нечисти и ведьм, но Розалин не оставила возможности для подобных действий. Склонившись над поверженной соперницей, она что-то негромко произнесла, и Милли сдавшись кивнула, бросив тоскливый взгляд в сторону Майкла. Вспыхнув, на её руке появился рисунок, который Милли нервно потёрла, поёжившись. Взмахом палочки Розалин высушила и привела в порядок одежду бывшей симпатии Майкла, и отступила на шаг, давая возможность девушке покинуть дом Эвансов. Что та покорно и сделала, более не пытаясь даже посмотреть на чужого мужа. Выбравшиеся на крыльцо дети одобрительно кивнули матери — своё надо беречь, любить и защищать. Крис с восторгом поёжился, не забыв пробормотать "Ух, какая же всё таки женщина!", а Майкл, всё ещё помня о несостоявшемся выяснении личности жены, чувствовал что-то приятное в груди. И отказываться от такой жены не собирался ни в коем случае. — Мама, а ты видела какой у нас дом теперь? — Воскликнула Лили, не выдержав всех этих впечатлений, и желая поскорее оставить неприятные моменты за дверью дома. — Какой же? — Розалин не спеша поднялась по ступеням и обняв дочку, поцеловала её в макушку. Петуния и ещё робеющий под взглядом нового отца, но не желающий отступать Северус, с двух сторон обняли мать. — Он теперь огромный! И там столько всего! — Ну, идём знакомиться. Розалин кивнула мужчинам, и не отнимая рук у детей, вошла внутрь дома *Аббатство Святого Петра и Святого Павла, широко известное как Аббатство Шрусбери — бывший бенедиктинский монастырь расположен в Шрусбери, столице Шропшир, Англия . Аббатство упоминается в серии детективов Эллис Питерс о брате Кадфаэле, валлийском монахе-травнике и бывшем крестоносце, что живет в мутные времена гражданской войны между Стивеном Блуа и Матильды-императрицы, претендующих на престол Англии в XII-м  веке