Злые мачехи тоже люди! Даже если они отчимы!

Никогда (Слышите? Никогда!) Арсений больше не женится после одного несчастного ужина! Нет! В следующий раз (если он, конечно, будет) Арсений выждет месяц! Месяц после знакомства! И мало того, он потребует все отчёты о доходах! Все! И плевать ему на все эти традиции, обычаи, мнения соседок, «как же так, Арсений» и прочую херню! Нет! Больше он на эту удочку не попадётся! Ни! За! Что! Фух. Но давайте начнём с начала. Родился Арсений в семье сапожников (Да. С самого начала!) и стал соответственно сапожником. (Не то что его спрашивали, что он вообще хочет.) Собственно, в сапожной лавке он и познакомился с первой женой. Анна заказала сапоги на меховой подкладке, а получила его сердце. (Ну и сапоги тоже. Арсений не мошенник!) Он пел ей песни под окном, она ждала его после работы и, как только ей минуло восемнадцать, Арсений, как приличный человек, попросил уже её сердце и руку у её же родителей. (Было бы странно, если у чужих.) Пока всё нормально. (И ухаживания тоже!) Но вы подождите. Вскоре (главное, не подсчитывайте) у них родились 2 очаровательные девочки: Орнелла и Розабелла. Потому что Арсений всегда питал слабость к Италии (она его и с сапожным делом примиряла). К сожалению, Анна слишком ослабла после родов и через некоторое время умерла. Арсений старался быть хорошим отцом. Честно! У него даже получалось. Несмотря на невысокий доход, он делал всё, чтобы его девочки ни в чём не нуждались. Растил их в любви к труду и знаниям, прививал хорошие манеры, всегда был готов поддержать и, если подумать, был не так уж и плох. Конечно, одному было сложно, но он не жаловался. (Не родился ещё человек, способный выслушать все его жалобы и не свихнуться. Будьте осторожны.) Но вот девочкам исполнилось шестнадцать, и начались проблемы. Нет, ко всяким любвям до гроба (Или любовям? Надо проверить.) Арсений уже привык. Даже к «он меня будто не видит» и к «боги, как же болит живот» (Арсений прививал хорошие манеры, это не значит, что у него получалось). Но в этот раз всё было куда хуже. Девочки вдруг решили, что папеньке необходимо жениться. А то как же он без женской ласки? Самого папеньку они не спрашивали. Зачем? Нашли ему где-то бедную несчастную вдову с дочкой и начали промывать мозги. Дескать, тебе тяжело, ей тяжело, а вместе будет легче. Железная логика. От отца, наверное, досталась. И это даже не сарказм. В общем, Арсений решил посмотреть, что же там за вдова такая, только чтобы они отвязались. Он был покорён. Но сначала, был удивлён тем, что бедная несчастная вдова оказалась очень и очень богатой несчастной вдовой. Серьёзно. Трёхэтажный дом с чердаком, винным погребом и садом. Дворецкий! Целых пять служанок! (Каждая с двумя руками и двумя ногами! И головой!) Мебель из красного дерева! Статуэтки из слоновой кости! Но не только богатство впечатлило Арсения. Сама Дарина оказалась приятнейшей и красивейшей женщиной. (Что должно было насторожить — почему такая умница-красавица и не замужем?) Да, она показалась ему несколько высокомерной, рассуждая о высоких налогах, притом что живёт в таких хоромах, но Арсений списал всё на одиночество (Он говорил, что и сам любит поныть?). Оксаночка же, дочь Дарины, была милой и воспитанной. Её манеры, умение пользоваться аж 3 вилками, идеальные книксены и игра на фортепиано в конце вечера поражали. Особенно когда Арсений сравнивал со своими богохульницами. Вот что значит женское воспитание! Всю ночь он представлял себе счастливую богатую жизнь, как приходит по вечерам домой, где его ждёт улыбчивая жена, как за ужином (который принесли служанки) уже три его девочки рассказывают, как прошёл день, а после они все сидят в гостиной и читают книги или спорят об искусстве. Короче, так себя накрутил, что наутро побежал к ювелиру за кольцом. Как-то подозрительно быстро его охмурили, если подумать. Хотя говорят, что бабушка Дарины и по совместительству крёстная Оксаны была феей, может, что-то и передалось. Правда, эту бабушку (или прабабушку?) никто никогда не видел. Но как известно, феи — существа ветреные и легкомысленные, так что это неудивительно. После пышной свадьбы, ради которой Арсению пришлось продать свой дом, воздушные замки сменились суровой реальностью. Огромный дом захотел? Хрен тебе! Держи разваливающуюся халупу. На третий этаж никто не заходил лет сто, а крыша грозит обрушением. Служанки и дворецкий? Размечтался! Мало того что ничего не делают, так ещё и подворовывают. Милая, спокойная жена? Выкуси! Неизлечимо больная истеричка. (Нет, вы не подумайте. То, что проблемы со здоровьем могут быть у всех, Арсений понимает. Но предупреждать же надо!) Деньги? Богатство? Ага, щаз-з-з. Ты про починку крыши не забыл? А там ещё и долги есть. Оксаночка... Вот где заключалась главная подстава. То, что за тем злосчастным ужином показалось Арсению скромностью на деле было непроходимой тупостью, скрытой молчанием. Никаких, абсолютно никаких практических знаний и умений, кроме правил этикета в эту светлую головушку заложено не было. Нет. Одеваемся мы с помощью служанки, прибирается у нас в комнате тоже служанка, и вообще, скажите «спасибо», что моемся мы самостоятельно. Служанок и дворецкого Арсений уволил — раньше же как-то без них обходились, Дарину отослал на юг лечиться (тётки не было, поэтому не в глушь), сапожную лавку передал подмастерью Максиму (хотя фактически тот был вторым мастером), а сам принялся налаживать дела дарининой винодельни и воспитывать Оксану. Как ни странно, с последним было тяжелее всего. Да даже разбираться с винодельней бывшему сапожнику (новоиспечённому графу) было легче. Там хотя бы управляющий был адекватный, а здесь... «Зачем нам чинить крышу, туда всё равно никто не ходит, лучше верните мне служанку!» И никакие убеждения в том, что иначе дом просто развалится или что в уборке комнаты нет ничего сложного, не помогали. «Ты никто, звать тебя никак и слушать я никого не буду.» В качестве протеста Оксана даже ушла спать на чердак, чтобы доказать, что там абсолютно безопасно. Правда, через час вернулась в свою комнату («Мыши.» И картинно пустила слезу. Арсений не повёлся). Ладно. Не хочет стирать и шить — пусть ходит в грязном и рваном платье, ему не принципиально. Правда, Орнелла с Розабеллой были в шоке. И пытались вразумить её своими методами: — Ты не Оксана — ты Золушка! У тебя всё платье в золе! — Постираешь? — Методы действовали не всегда. Арсений понятия не имел, что делать. Как усмирить Оксану? Где найти деньги на крышу? Как найти мужей для Орнеллы с Розабеллой? Ответов не было. Но вот во дворце объявили о бале! О великом бале, приуроченном к празднику плодородия (наверняка, чтоб сэкономить), на котором принц будет искать себе жену. Бал будет длиться три дня, но так как это не совсем удобно, будут организованы три бала (чтобы опять же сэкономить). Арсений с дочерьми был приглашён — граф же. А вот и решение всех проблем! На этом бале наверняка будет куча вельмож, которые тоже будут искать себе пару. И если Орнелла (или Розабелла, а желательно обе сразу) найдёт себе там богатого мужа, денежный вопрос решён. А тогда и крышу можно починить, и слуг нанять, и Оксану куда-нибудь сплавить. В том, что падчерица найдёт себе какого-нибудь герцога с сотней слуг, Арсений почему-то не сомневался. Наверное, поэтому на сам бал её лучше не пускать. Сказать, что заболела, например. А то охмурит ещё принца, расскажет ему сказку про то, что Арсений её чуть ли не служанкой сделал, и не видать тому ни целой крыши, ни богатых зятьёв, и хорошо ещё, если на свободе останется. Нет. Допустить этого никак нельзя. Хотя, если у неё не будет ни приличных платьев, ни хороших туфель, как она попадёт на бал? Никак. Короче, Арсений просто не давал ей денег. Старые платья и так пришли в негодность (потому что шить надо и стирать, а не ходить в одном и том же). С кучером и лакеем внезапно помог Максим (тот самый подмастерье). Оказывается, его то ли брат, то ли друг Сергей (Арсений не уточнял) работал кучером и был рад помочь хорошим людям (что подозрительно). А у самого Сергея был друг Артём, который за символическую плату готов поработать лакеем (что вдвойне подозрительно). Чтобы ни Сергей, ни Артём не вздумали грабить Арсения, тот дал им всё-таки по сто монет. Да, денег жалко, но безопасность важнее. Так. Теперь платья. В принципе, если у Арсения будет один костюм на все три вечера... (Ну а что с ним может случиться?) Да, можно будет сшить шесть весьма достойных платьев. Никаких излишеств типа драгоценных камней или золотых нитей. Нет, всё будет просто и со вкусом. (Видел Арсений этих придворных дам, обсыпанных бриллиантами и жемчугами с ног до головы. Да, богато. Да, красиво. Но надевать такое 16-летним девочкам... Ни в коем случае.) И вот наступил день первого бала. Арсений говорил, что он идиот? Нет? Так вот, он идиот. «Что может случиться с костюмом?» Всё, блин, может случиться с костюмом! Какой-нибудь кретин запросто может пролить на белую сорочку бокал шампанского. Вот что может случиться. — Да что вы себе... — Поднимать глаза было ошибкой. Чтоб вы понимали, Арсений высокий. Очень высокий. За всю свою жизнь он не встречал человека выше. До этого момента. — Ой. Как неловко вышло. Может вам воды принести? Хотите я вам денег дам? А знаете, эту рубашку можно прямо здесь застирать. Я сейчас... — Слава богу, он хоть оказался приличным человеком. — Да не нужны мне ваши деньги! — Арсений всё-таки оправился от шока. А то так пялиться на незнакомого человека... Не комильфо. — Но давайте я вас всё-таки угощу. Не чужие же люди. Антон. — И руку протянул. Арсений ещё раз охренел. Теперь уже от наглости. Но от предложения отказываться не стал.

***

— ...И поэтому я считаю, что Сафронов пе-ре-о-це-нен! — Скажите, чем он думал, когда просил у слуги вино? И ведь знал же, что развезёт с полбокала. Нет, блин... — Ой, а я в этих художниках вообще не разбираюсь. Мне как-то музыканты ближе. Ткаченко с Кучеренко, например. — А этот Антон не такой уж кретин. — О да! Вы слышали это «Тайна есть только там, где тайны нет никакой!»? — Нет, ну раз Арсений петь начал, ему точно пора прекратить. Сколько он уже здесь сидит? —«И в этой песне всего семь нот, как в любой другой»! — подхватил Антон. Как он хорошо поёт. И глаза у него красивые. И вообще он... Так, стоп! — Но не кажется ли вам, что это слишком пессимистично? — Да жизнь в целом как-то не располагает... — Не располагает к чему? Арсений! Ау-у-у! Что ты несёшь? — Да? А вы кажетесь таким живым, таким... ж-жизнерадостным. — Это же был комплимент? Да? Можно это будет комплимент? — Но не живее вас. — Нет, Арсений. Нет. Ты не будешь флиртовать с Антоном. Нет. Ты знаешь его только час. Или три? Да какая разница? Вспомни, что было в прошлый раз. — Папенька! — Слава тебе Господи. — Мы устали! Давай поедем домой! — О, девочки. А вот и вы. Приношу свои глубочайшие извинения, Антон, но долг зовёт. — Какой?! Ещё?! Долг?! — Ну что вы. Конечно, я всё понимаю. У меня с-самого есть сын. Вас п-проводить? — Заикается. Значит, не один Арсений напился. — Милые дамы! Позвольте узнать ваши и-имена. Я уверен, ваш отец назвал вас как-то ос-собенно красиво, - он тоже флиртует? Пора бежать. — Нет-нет-нет, Антон. Уже поздно. Спасибо вам за вечер, но... пора. Девочки, пойдём. Надеюсь увидеть вас завтра. — Не, ну в целом хорошо. Но зачем была последняя фраза? Арсений?! По пути домой Арсения немного мутило. А потому по прибытии он тут же понёсся в уборную и спать. И так и не узнал, что тыква, ещё утром росшая на грядке, каким-то образом оказалась у чёрного входа. Утро встретило его головной болью и тошнотой. Но он всё равно выслушал девочек насчёт вчерашнего бала (сам-то всё пропустил). Оказывается, весь вечер принц провёл с какой-то неизвестной, но невероятно богатой дамой («танцевал только с ней, мы даже подойти не пытались»), приехавшей на ярко-рыжей карете с шестью лошадьми и шестью лакеями. О самой даме ничего узнать не удалось, так как она разговаривала лишь с принцем («как пришла, так сразу к нему»). Правда, она как-то умудрилась дать им экзотические фрукты, что лежали на столах («но мы отказались, сами взять можем»). И ушла слишком рано («даже раньше полуночи»). А принц так огорчился, что тоже вскоре ушёл куда-то к себе. За ним и все остальные разошлись. Что насчёт их самих? Розабелла танцевала с тремя кавалерами. Один даже приглашал её к себе на ужин. Вроде бы тоже граф, но она не уточняла. А Орнелла? Ну... Да ей как-то скучно на этом балу. И душно. Она по саду гуляла. Арсений, увидев, что дочь стесняется, настаивать не стал. Оксана же про бал не расспрашивала и вообще вела себя как-то тихо. Странно всё это. Но так или иначе, вечером они опять поехали на бал. В этот раз Арсений точно не будет пить. И не будет искать Антона. Ну... Антона он не искал. Тот сам его высматривал. Иначе как объяснить то, что эта башня (серьёзно, выше Северной) оказалась рядом с Арсением уже через пять минут? К счастью, в руках у него ничего не было. (Стирки и в прошлый раз хватило. Больше не надо.) — А вот и вы. Мне снова надо пролить на вас шампанское или вы без этого согласитесь составить мне компанию? — Арсению эта шутка показалась смешной. Это же ни о чём не говорит? Ведь так?

***

— А вот это Зелёная комната. В отличие от предыдущих она примечательна лишь панорамным окном, через которое... так... здесь замок заел... можно выйти в сад. Прошу. Антон не просто решил прогуляться по дворцу. Нет, он провёл Арсению целую экскурсию. Ну как целую? Только по первым двум этажам. Выше были королевские покои. Экскурсовод он, кстати, был отличный: рассказывал уйму интересных фактов про каждую комнату, даже если это была кладовка. («Раньше здесь должен был спать слуга, стороживший инвентарь, но я... помню, что нынешний король назвал это жестоким.») И замок он знал отлично, хотя... — А это случаем не картина Ложкина? Очень характерные коты, — наконец-то Арсению удалось вставить хоть слово. — Да? Ой. Я не особо разбираюсь. Да как-то и не заметил. Привык, наверное. — Привыкнуть к Ложкину? Может, Антон живёт здесь? Слуга, наверное. — Ну пойдёмте. Теперь налево. А вот эта дорожка ведёт к смотровой площадке. Очень романтичное место, говорят. В такую ночь любое место будет романтичным. Луна, звёзды. А уж смотровая площадка дворца... Тем более, если там должен открыться вид на реку... — «Говорят»? А вы там не были? — Или всё-таки не живёт? — Не вижу ничего хорошего в крутых обрывах, — Антон аж засмущался. — Но, если хотите... Хотя там уже какая-то парочка милуется. И действительно. Парень и девушка. Довольно высокие (но парень точно не выше Антона). Девушка в красивом жёлтом платье. Довольно знакомом. Арсений пригляделся. — Орнелла! — Поймав удивлённый взгляд Антона, он пояснил: — Моя дочь! Она там с лакеем! — он был в шоке (похоже, это его обычное состояние во дворце). Да, Артём скорее разнорабочий (или как это правильно называется), но какая разница? — А что, хотели выдать её за принца? — как-то грустно усмехнулся Антон. Блин, он же слуга. — Нет, но... Ну то есть, было бы неплохо... Но нет. В смысле... Я же совсем не знаю этого принца... — Но он определённо богат. — На что он намекает? — Но и я не нищий! К тому же дурной характер никакое богатство не исправит... — к концу фразы Арсений поник. Вспомнил Дарину. Да, денег у неё было меньше, чем ожидалось, но всё же гораздо больше, чем у Арсения. И что? И можно ли назвать этот брак счастливым? Можно ли назвать это браком? — Грустные воспоминания? Вы говорили, что... — фразу Антон заканчивать не стал. Поглаживая плечо, он отвёл Арсения от злосчастной дорожки. — Да так. Попал в крутой переплёт, можно сказать. — Ну. Станете книгой, — Арсению определённо нравится музыкальный вкус Антона. Вроде бы, Антон хотел сказать что-то ещё, может даже утешить, но... — Она сбежала! — у кого хватило ума (а главное, голоса) орать на весь сад? Ба! Да это же принц! Да и великий герцог около него скачет. Точно принц. — Прошу прощения, Арсений, мне пора! — Антон куда-то заторопился. — Надеюсь, встретимся, — последняя фраза была произнесена уже на бегу. Вот, как обычно. Только встретишь кого-то умного, красивого, приличного, так ему надо бежать. И чем Арсений это заслужил? Он вернулся во дворец. Оказалось, та самая барышня, с которой принц танцевал весь прошлый вечер, пришла и сегодня. И тоже всё время провела только с ним. Но как только большие часы начали бить полночь (А что они вообще делали в зале?), побежала к выходу, даже не попрощавшись. Правда, так торопилась, что обронила туфлю. Стража, говорят, никого не видела. (Спали. Или в карты играли.) На обратном пути Арсений думал об Антоне. Почему он сбежал? Как его найти? Будет ли он завтра? Ответов снова не было. Дома девочки были не настроены разговаривать, а Оксана вообще не вышла из комнаты (спит, наверное), так что он сразу лёг.

***

Разбудил его дикий визг. Нет, это не свинью резали, (Да и зачем? Вечером же на бал поедут.) это Розабелле пришло официальное приглашение на ужин от какого-то из её кавалеров. — Нет, не «от какого-то», папа. Сергей из них самый умный и самый приятный. Он недавно вернулся из кругосветного кулинарного путешествия. Ох уж эти влюблённые, все мысли только о Нём. И конечно же, Он не «какой-то», а самый-самый. — Ну то, что он поесть любит, я и из фамилии понял, — Арсению показалось, что это хорошая шутка. Интересно, Антон бы оценил? — Ой, папочка, ты ничего не понимаешь. Я тебя с ним вечером познакомлю, он тебе точно понравится — он учился в итальянской академии. Орнелла молчала. — Ты думай, милая, не о том, где он учился, а как он себя ведёт. А то окажется, что ты жертвуешь собой ради благополучия семьи. Мне такое точно не понравится. Вечером, как обычно уже, приехали Сергей, (который кучер) и Артём. Последний был необычайно любезен с Арсением: постоянно пытался его занять. Арсений не сопротивлялся.

***

Антона не было. Сколько Арсений не высматривал, никого выше себя он не видел. Без Антона было скучно. Впрочем, не только из-за него. Куда бы Арсений ни подходил, с кем бы ни заговаривал, всех интересовала только сбежавшая дама. Даже не так. Дама. С заглавной буквы. Кто-то рассказывал, что это иностранная принцесса, кто-то — что она приворожила принца, кто-то — что это фея, ведь никто, кроме них, не может ходить в хрустальных туфлях, да и размер оставленной туфельки был слишком мал. Короче, разговоров было много. Все сходились лишь в том, что принца действительно жалко: мать умерла, когда ему и года не было, а единственная понравившаяся девушка сбежала. «Так и не познает он женской ласки.» Но не всё так плохо. Где-то в середине вечера Арсения разыскала Розабелла и познакомила его с тем самым Сергеем. И, к счастью, того Дама не интересовала (ещё чего не хватало). Его вообще мало что интересовало кроме Розабеллы и, пожалуй, еды. Причём непонятно о чём он мог рассказывать дольше: о внешней и внутренней красоте Розабеллы («Поэты будут говорить что ваша дочь — это прелестный цветок, не познавший грязи или вроде того. Я скажу проще. Она лучшая.») или о происхождении канапе, стоявших на столах («Господин Попов, а вы знали, что в Древней Греции, словом "konopeion" называлось ложе, защищённое от москитов специальным пологом.«). Арсению Сергей действительно понравился, но он попросил подождать с помолвкой. Мало ли что.

***

На следующий день принц дал поручение отыскать Даму во что бы то ни стало. Сам великий герцог будет ездить по домам и примерять хрустальную туфельку всем девушкам. Неужели во всём королевстве только одна девушка с таким размером ноги? Но в остальном это было разумно — раз она не пришла на третий бал, то, возможно, не явится во дворец добровольно, а если это действительно фея, то она запросто могла сделать свою копию: одну для принца, другую на всякий случай для какого-нибудь вельможи. Время шло, никого не находили. И вот королевская карета остановилась у дома Арсения и оттуда вышел великий герцог. Первое, что заметил Арсений... Ладно. Второе, что заметил Арсений (после роста) был необычайно тяжёлый взгляд, смотревший, казалось, прямо в душу. Такого не обманешь. При всём желании не получится. — Дмитрий. А вы Арсений? — Откуда он знает? А. Ну да. Посмотрел, наверное, перед тем, как поехать. — Верно. Девочки в доме. Пойдёмте. Туфелька ожидаемо никому не подошла. Ни Орнелле, ни Розабелле. — Никак? — Дмитрий спрашивал с надеждой. — Ну, если я отрежу себе пятку, — начала Розабелла. — А я — пальцы. — То, возможно, получится. — Девочки, хватит. Извините, Дмитрий, но вы видите. — А почему никто не обращает на меня внимание? — подала голос Оксана. — Надо ведь проверить всех девушек страны. Дмитрий посмотрел на Оксану со всем возможным скептицизмом. Оно и понятно – та даже платье не удосужилась переодеть. Ну, казалось бы, приезжает великий герцог, ну выйди ты не в таком рваном или отряхни его хотя бы от золы. Нет. Предстанем перед ним во всей красе. Может, она жалость так решила вызвать? Туфелька ей подошла. Дмитрий посмотрел с ещё большим скептицизмом. (Хотя Арсению казалось, что это невозможно. Интересно, у него вообще есть пределы.) Тогда Оксана с торжествующим видом достала откуда-то из складок платья вторую туфельку. Арсений был в шоке (уже третий раз, пора заканчивать), Дмитрий тоже. — Хорошо. Я сообщу во дворец. К вам приедут принц. — Он перевёл взгляд на Арсения. — И король. Ладно. Король так король.

***

В назначенный день к дому подъехала целая процессия: большая карета с шестью лошадьми и повозка всего с одной лошадью. Из повозки тут же выбежали двое слуг. Один встал у двери кареты, другой продудел в трубу и закричал: — Его Величество, король... Но его грубо оборвали. — Я же просил, без церемоний. К будущим родственникам, блин, приехали. К чему этот пафос? И из кареты вылез одетый в бархатную мантию, со множеством колец на пальцах, с короной на голове... Да ну нет. Нет. Это не может быть... — Арсений? — А-антон? — А может, нам?.. — Сначала конфетно-букетный!